Зеленый форум: HP Fanfiction

Сама не знаю, что на меня нашло тогда. Наверное, шок подействовал так странно; в моей семье часто рассказывали врачебные байки об удивительных поступках, совершённых пациентами в подобном состоянии.
Впрочем, я не жалею.
Кажется, он заразил меня своим ужасным «Никогда ни о чём не жалей».
Было жутко. Гарри ушёл, оставив воспоминания профессора Снейпа в омуте памяти, и даже не обернулся, когда я его окликнула - надо ли говорить, что меня это напугало? Конечно, так поступать нехорошо, но я задержалась в кабинете и просмотрела воспоминания. В конце концов, если они опасны, их необходимо уничтожить, думала я, заглядывая в омут памяти. И оказалась права.
Конечно, Гарри имел право знать то, что его касалось. Но если об этом узнают другие... Я магглорожденная, я понимаю: профессор Дамблдор всё сделал правильно. Мне больно думать так, ведь Гарри мой друг, но вряд ли существовал другой выход.
Я – понимаю. А чистокровные волшебники? Они ведь по-старомодному наивные, рядом с ними я иногда кажусь себе циничной и беспринципной. Для них Альбус Дамблдор – олицетворение Светлой стороны Силы, он должен быть безгрешен. Идеалу поколений не годится растить Избранного на убой. Я ещё раз посмотрела на клубящиеся в омуте воспоминания – всё, что осталось от профессора Снейпа – и взмахом палочки очистила ёмкость.
Чувствовала себя преступницей, которую никогда не поймают, но которая всегда будет помнить о своём преступлении.
Потом я вышла, растерянная, оглушённая, только сообразившая: Гарри, не обернувшийся на мой голос, больше не вернётся, я его никогда не увижу и даже не скажу, что тоже знаю правду. Захотелось сесть у стенки и горько плакать; надо было срочно заняться чем-то важным.
Гарри я уже не могла помочь – от этой мысли заныло в груди – значит, пора присоединиться к битве. Все специальные задания для нас с Роном закончились. Так даже легче: можно просто сражаться вместе с остальными... И постараться не думать про Гарри.
Знакомый голос я услышала на третьем этаже. Слов разобрать не смогла, но жалобную интонацию уловила. Наверное, на неё и отреагировала: в минуты опасности во мне обостряется рефлекс гриффиндорки «любой котёнок имеет право на защиту».
В стене давно неиспользуемого кабинета зиял пролом, а там, внутри, Пожиратель в плаще и маске гонял боевыми заклятиями Драко Малфоя. Тот довольно ловко уворачивался; вспомнилось радостное Роново: «великолепный прыгучий хорёк!» - действительно, сейчас слизеринец очень напоминал хорька, гибкого и вертлявого.
- Stupefy! – Пожиратель рухнул на пол, сбив поломанную парту. Малфой развернулся на меня, поползла вверх бровь.
- Грейнджер? Ты чего здесь, ваши вроде в Большом Зале все?
Я разозлилась. С чего вдруг он ведёт себя, будто полководец, склонившийся над картой сражения?
- А ты сам почему здесь, Малфой? Отсиживаешься по углам, пока все сражаются?
Он криво ухмыльнулся.
- Тут отсидишься, пожалуй. Постоянно отвлекают от медитаций, дерьмо гиппогрифье, – слизеринец подошёл к Пожирателю, вытащил из его руки палочку. А вот это, между прочим, моя ошибка! Нельзя было позволять ему...
- Ладно, пошли отсюда. Похоже, они какой-то из засыпанных ходов откопали, раз здесь этот тип оказался. Надо найти. Ну, чего ты смотришь на меня, Грейнджер? Ты воюешь или нет?
Моя интуиция громко кричала: «Опасность!». Уж больно Малфой не был сейчас похож на беспомощного котёнка, плачущего от страха. Да и вообще, ситуации он не соответствовал категорически.
- Я-то воюю. Но с каких пор ты на моей стороне?
Белобрысый посмотрел на меня, будто я только что предложила освещать комнаты гноем бубонтюбера.
- Я не на твоей стороне, Грейнджер. Я на своей стороне. Просто нам с тобой пока по дороге. Неужели ты ничего не понимаешь? Почему, думаешь, он, – опять кивок на Пожирателя, – пытался меня убить?
- Не узнал? – мой голос прозвучал неуверенно. Малфой фыркнул.
- Даже ты узнала, из коридора. Брось, Грейнджер. У них прямой приказ. Все, кто остался в Хогвартсе, – враги. Верные Тёмному лорду сейчас находятся рядом с ним.
- Почему тогда ты здесь?
Слизеринец с улыбкой развёл руками.
- Так вышло. Но объяснить это невозможно – ни им, ни вам.
- Зачем тогда ты с ним говорил? Если он всё равно не послушает? – обстановка не слишком располагала к беседам, но не расспросить Малфоя я не могла. Правильно говорил профессор Снейп: сую нос, куда не просят.
- Грейнджер, ты чего, действительно не... А, кого я спрашиваю; Гриффиндор военным хитростям не обучен. Я привлекал внимание. Чьё-нибудь. Вот, твоё привлёк. Расчёт прост. Или пробегающие мимо догадаются, что тут Пожиратели развлекаются, или попросту подумают: «О, там Малфою морду бьют! Я тоже хочу!». Пока работает.
- Но зачем так сложно? – только спросив, я уже знала ответ, но язык, как это часто бывает, оказался быстрее головы.
- У меня нет палочки. Чем я могу отстреливаться, щепками от старых парт? Все палочки, которые я держал в руках, сейчас у Поттера. Он собрал неплохую коллекцию, но мне-то что делать? Вот, спасибо, нашёл ещё одну, – Малфой покрутил в руках палочку оглушённого Пожирателя.
- Не боишься вот так вызвать огонь на собственного отца? – не знаю, зачем мне надо было, чтобы он ответил. Вообще тогда о другом следовало думать. Но Малфой только плечами пожал.
- Нет, конечно. Если первый круг и пойдёт на приступ, отца среди них не будет.
- Почему?
- Он не так туп, – отрезал слизеринец, решительно вылезая в пролом и направляясь в сторону западного крыла. Дойдя до лестницы, он повернулся ко мне, обворожительно улыбнулся и добавил: - И потом, у него тоже нет палочки. Помоги проход засыпать.
Я ощущала себя не то в нелепом сне, не то в театре абсурда. В ночь, когда все сражаются с Пожирателями, мы вместе с Драко Малфоем заделываем какой-то ход, которым ещё неизвестно кто воспользовался бы. На чью мельницу я лью воду?
- Прекрасно, Грейнджер, десять баллов Гриффиндору за отличные знания по Чарам, – на лице Малфоя играла чуть сумасшедшая улыбка. Почему-то вспомнилось: он ведь до сих пор формально префект школы, значит, моему факультету и вправду добавились очки. – Теперь я вниз. Если вдруг встретишь кого-то из моих, как староста старосту прошу: скажи, что я в Слизерине. Надоело тут раненую перепёлку изображать.
- Малфой, объясни толком, чего ты хочешь? – ненавижу, когда нелепые сны заканчиваются до того, как разгаданы загадки.
- Я скромен, Грейнджер. Я хочу всего лишь выжить. Вместе с семьёй и этой грёбаной школой.
- Выжить? Для этого достаточно было ни во что не впутываться!
- Не впутываться я не мог. Извини, мне надо идти. Внизу полным-полно ходов, их некому закупорить.
Он развернулся и скользнул на лестницу; вдруг снизу его окликнули. Я шагнула за ним следом. Наверное, опять сработал дурацкий рефлекс клуши.
Этажом ниже стояло несколько слизеринцев. Старший, Конрад, учился на седьмом курсе, остальные - на пятом и шестом.
- Драко! Куда нам?
Малфой оглядел их, чуть качнул головой: шестеро, из них совершеннолетний – один.
- На факультет. Закрыть те ходы, которые можно, потом держать большой выход, за МакРейном Дырявым. Не пускать никого, кроме профессора Снейпа.
И тут я поняла, что надо делать.
Слизерин обожал своего декана. Наверное, тот отвечал змеёнышам взаимностью. Теперь это не имело значения.
Это больше никогда не будет иметь значения.
- Профессор Снейп не придёт, – мой голос чуть дрогнул.
На меня развернулись все семеро. Резко - ни дать ни взять ядовитые змеи перед броском.
- Он умер. Я... сама видела. И... тело видела. Его убил... Тёмный Лорд. Спустил на него свою змею.
Семь острых взглядов. Семь пар сузившихся, злых глаз. Короткое:
- Докажи.
- Я видела... – голос звучит почти жалобно; я не сразу понимаю, чего именно от меня хотят. – Кто-нибудь из вас умеет пользоваться омутом памяти?
Вместо ответа меня хватают под руку и тащат вниз. Оказывается, Малфой стремителен, совсем как его декан. Как змея, кидающаяся на жертву.
Одна за другой открываются двери, железные рыцари заступают дорогу, префект отмахивается, и они замирают. Неведомыми ходами, через старые портреты и пыльные ниши, прикрытые гобеленами, мы несёмся в подземелья. Как же много тайных путей в Хогвартсе!
Не успев опомниться, я оказываюсь в гостиной Слизерина. Резким движением Малфой распахивает дверь, скрытую в стене. С грохотом летит на пол что-то металлическое, наверное, случайно задел. В кромешной темноте слизеринец ориентируется прекрасно: бормочет под нос пароль, открывает дверцу шкафчика, достаёт омут памяти, ставит передо мной на стол, небрежно машет рукой в сторону – загорается огонь в камине.
Похоже, мы в комнате профессора Снейпа. Здесь до потолка тянутся стеллажи с книгами, в углу стоит кровать, огромный письменный стол тёмного дерева завален бумагами. Малфой сгребает их на пол, чтобы мне ничего не мешало. Я перехватываю поудобней палочку, рука трясётся; лихорадочно пытаюсь отсоединить только ту часть воспоминания, которую им можно видеть. Бросаю в омут. Меня почти тут же отталкивают, но Малфой мягко поддерживает, отводит в сторону, усаживает в кресло.
Несколько минут в комнате тихо, только потрескивает огонь в камине.
Потом они смотрят на меня. Все семеро. С отчаянием, неверием, болью... Натыкаюсь на холодные, ясные, почти равнодушные глаза Малфоя. Отчего-то вспоминается Гарри, его спокойный, неподвижный взгляд, которым он скользнул по мне, выходя из директорского кабинета. Сдерживаться больше нет сил. Перед внутренним взором замелькало: Гарри склоняется над умирающим профессором Снейпом, Гарри выливает воспоминания в омут памяти, Гарри выходит из кабинета; склоняется... выливает... выходит... Я отчаянно зажмурилась и замотала головой. Не время сейчас. Нельзя. Идёт бой, я сижу в комнате декана Слизерина, и на меня смотрит семь голодных опасных змей.
- Грейнджер, – голос Малфоя бесстрастен и пуст, как и его глаза, – ты можешь передать им это? Сказать – им – что он мёртв? Что Тёмный Лорд убил его?
- Кому – им?
Отвечает Конрад:
- Портал был настроен так, что все слизеринцы после эвакуации попали... к нему. Все, у кого на мантии была нашивка нашего факультета. Нам удалось вернуться, но... он знает, что нас там сейчас нет. Если мы пойдём туда, чтобы сказать им, он нас убьёт как предателей. А ты можешь пройти туда. Сказать им. Охранная магия воспримет тебя как опоздавшую.
- Я дам тебе слизеринскую мантию, – куда подевался Малфой, которого я знала, трусливый, беспрекословно подчиняющийся отцу? Передо мной стоял староста и раздавал указания. – Покажу, куда идти. Настрою порт-ключ, если хочешь. Дам что-нибудь своё, чтобы они поверили. Ты скажешь им, что случилось. Больше ничего не надо. Они ударят в спину.
Мне стало страшно: я поняла, чего он хочет. Некстати вспомнился девиз Хогвартса: Draco Dormiens Nunquam Titillandus. Ехидный внутренний голос шепнул: «Зря Волдеморт не прислушался к этому мудрому изречению».
- Малфой... Там же их родители... Там... твои родители!
- Это не имеет значения, Грейнджер. Мои родители смогут сами о себе позаботиться... – он сглотнул. – Или их ничто не спасёт. Его надо уничтожить. И поскорее. Как думаешь, твой Поттер справится?
Я вспомнила то, что увидела в воспоминаниях профессора Снейпа. Отвела глаза.
- Нет.
- Значит, это должен сделать кто-то другой.
В его устах всё звучало так просто. Я горько улыбнулась – кажется, от него же и набралась.
- Он просто уничтожит их всех.
- Он и так уничтожит всех. Надо хоть попробовать. Идём, я найду тебе мантию по размеру и сделаю порт-ключ. Если наткнёшься на моих родителей – не тушуйся, просто скажи, что я просил их убираться оттуда подобру-поздорову, пока не поздно. Моё имя действует на них волшебно, они тебя не тронут. Порт-ключ сделаю двойной, он потом перенесёт тебя обратно - ты ж хочешь в драке поучаствовать, верно? Пошли, не стой тут, будто неродная.
С каких пор я тебе родной стала, хотела спросить я, но смолчала.
Он привёл меня в свою спальню. Усадил, сел напротив и начал мастерить порт-ключ.
Над его кроватью висела колдография: белобрысый мальчишка со значком префекта школы стоит между Крэббом и Гойлом.
- Малфой? – сама не знаю почему, но я не могла тогда выносить тишину.
- Что? – он не поднял голову, торопливо наносил заклинание перемещения.
- И всё же, почему ты остался? Из-за Гарри?
- Не совсем. Послушай, Грейнджер, тебя это не касается. Своё дело я сделал, хоть и хуже, чем хотел. Винс с Грегом – два балбеса, испортили мне всё. Неважно. Это не твоё дело. Не мешай. Есть хочешь? Ты ж наверняка голодная с утра.
Есть я, оказывается, хотела. Только теперь поняла, когда он спросил.
- Возьми в тумбочке слева от кровати, на которой сидишь, там должны быть конфеты и пончики. Ешь, не бойся, для себя прятали, стрихнином никто не посыпал и ядом докси не поливал.
- Ты так здесь и останешься? – спросила я, только чтобы не молчать. И конфеты, и пончики в тумбочке действительно оказались, чему крайне обрадовался мой желудок. Мне самой было всё равно. Я жевала, почти не разбирая вкуса. Конфеты... пончики... Там мои друзья умирают. А я, чтобы помочь им, должна сидеть здесь. И жевать.
- Останусь. Палочка у меня теперь есть, не пропаду. Хогвартс защищать надо. Их много. Набежали, драклам их в задницу... А тут малышня одна.
- Ты больно взрослый, – фыркнула я.
- Я взрослый, – бесцветным голосом подтвердил он.
- У тебя... правда Метка?
- Правда.
- Но почему тогда...
- Грейнджер, не тупи. Он чокнутый маньяк. Будь моя воля, я бы к нему на три версты не подошёл. Только кто ж меня спросит? У меня семья, что, не ясно? Отец, мать... Да с чего я должен тебе это растолковывать, ты ж вроде тоже не в капусте найденная!
- Жалеешь теперь?
- Нет. Никогда ни о чём не жалей, Грейнджер. Это лишнее. На, держи порт-ключ. Смотри: крутишь налево – попадаешь туда, крутишь направо – обратно. Каждый поворот работает один раз. Поняла? Не уходи, мантию принесу.
В Запретный Лес я перенеслась прямо из его спальни. Мантия оказалась чуть узка мне в груди и бёдрах, но в целом подошла. Чья она, Малфой не сказал. Как он и предупреждал, слизеринцы держались вместе, и взрослых с ними не было. Они просто сидели и ждали вестей, окружённые охранными чарами.
Первой меня узнала Паркинсон; шагнула навстречу, держа в руке палочку, но бить сразу не стала. То ли мантия, надетая на мне, принадлежала кому-то из её подруг, то ли тяжёлое серебряное кольцо, которое Малфой велел держать на видном месте, сыграло свою роль.
Разговор вышел коротким. Я рассказала им, что знала, Пэнси попросила «передать Драко, пусть не дурит и сидит в Хогвартсе тихо». Кто-то сунул мне пучок кровоостанавливающей травы – толку от неё немного, но за помощь спасибо, - и я вернулась в замок.
Поверили все. Сразу. Я по глазам видела.
Слизеринскую мантию я сняла, осталась в своей. В Большом Зале и на подступах к нему сражались мои друзья, значит, и мне надо туда.
Второй раз мы встретились, когда кто-то из Пожирателей чуть не убил меня. Я успела услышать торопливое Avada... – профессор Флитвик рассказывал, что в горячке боя даже сильным волшебникам иногда не хватает времени на концентрацию, необходимую для невербальных заклятий – и тут у меня из-за плеча вылетел зелёный луч. Я в панике обернулась – там стоял Драко Малфой, очень бледный, всё с тем же бесстрастным выражением лица.
- Там вроде передышка, Грейнджер, – сказал он, как будто мы прервали беседу минуту назад. – Очередную атаку отбили, а следующая вроде не торопится. Видать, что-то у них случилось, – слизеринец криво улыбнулся. – Идём, посидим в тишине?
- Чего ты таскаешься за мной, Малфой? Влюбился, что ли? – Сейчас мне стыдно за этот дурацкий срыв в бабскую истерику, но тогда, наверное, слишком многое сразу навалилось... Впрочем, он не стал смеяться, пожал плечами.
- Да какая уж тут любовь! Между нами-то... Просто ты сильная ведьма, Грейнджер. Полезная. Если свалишься от усталости, у нас останется совсем мало шансов. Идём. В Слизерине сейчас тихо.
- Что твои? – спросила я, шагая за ним. Сил спорить не осталось, к тому же, похоже, этот странный тип, выдающий себя за Драко Малфоя, опять прав.
- Вируа погиб, – коротко бросил префект. – Но ход завалил, молодец.
Клод Вируа учился на пятом курсе, я помнила его: вихрастый, как Криви, и надменный, как сам Малфой.
Помолчали.
В Слизерине и впрямь было тихо. Мы посидели немного, без слов, отдыхая и жуя пончики. Потом поднялись: Малфой предложил сходить в башню, посмотреть, что вокруг творится.
Там, из разбитого окна мальчишеской спальни, мы и увидели дементоров. Целую тёмную тучу, летевшую на Хогвартс.
- Вот где бы твой Поттер пригодился, – пробормотал Малфой.
Я ничего не ответила. Думать про Гарри было слишком больно.
- О, ваши заметили, – слизеринец показал вниз: из окон и дыр в стенах начали выскакивать патронусы. Вон бежит Ронов терьер, вон заяц Луны, вон пантера... медведь... кот...
Я изо всех сил старалась выпустить свою выдру, но, как назло, ничего радостного не вспоминалось; рука снова тряслась, из палочки сыпались искры, но заклинание не работало. Оно всегда мне плохо удавалось.
А Малфой стоял рядом со мной и сосредоточенно смотрел на дементоров. Словно высматривал кого. Потом обернулся на меня:
- Что, не получается?
- Не получается, – я испугалась проскочивших в голосе истеричных ноток.
- Ничего, сейчас всё получится. Сейчас всё получится... – он неторопливо поднял палочку. – Ну что, помирать, так с музыкой? Expecto Patronum!
С кончика его палочки – не его; чужой палочки в его руках – сорвалось сияющее облако, и вскоре в тучу дементоров врезался огромный дракон. Пролетел её насквозь, оставляя за собой гигантские бреши, развернулся и снова ринулся в бой. Draco dormiens...
И почти сразу серебристые животные побежали и с другой стороны – от Запретного Леса.
- Узнали, – довольно улыбнулся Малфой. Ответил на мой вопросительный взгляд: - Это мои. Вон Пэнси, вон Блейз, Тео, Дафна, Милли... Их патронусы. Я, так сказать, обратил их внимание на проблему, вот и поддержа... Ох. Только его мне не хватало...
Слизеринец отпрянул от окна, и тут же в комнату ворвался роскошный серебристый павлин. Усевшись на подоконник, он недовольно посмотрел на нас и заговорил голосом Люциуса Малфоя:
- Где тебя носит, Драко? И почему ты не можешь не ввязаться, куда не просят?
- Папа, успокойся, – белобрысый слизеринец протянул руку, погладил птицу. – Со мной всё хорошо, я не пропаду. Пересижу атаку в Хогвартсе. Нижние ходы закупорены, добраться до меня не так-то просто. Ты себя береги, и маму. И чем ты там колдуешь, кстати? Будь осторожней, пожалуйста. Ты у меня один. Держись от этого чокнутого подальше. Слышишь? Подальше! Всё, иди.
Патронус развернулся и исчез, полетел обратно к лесу, по дороге поклевав нескольких дементоров. Малфой взглянул в мою сторону.
- Чего у тебя такие глаза круглые, Грейнджер?
- «Вестника ЗОТИ» перечитала. Там написано, что тёмные волшебники не могут патронусов выколдовывать.
Слизеринец фыркнул.
- Правильно говорил профессор Снейп: ты слишком веришь печатному слову. Знаешь, Грейнджер, наверное, иди к своим. Не надо, чтобы они нашли нас вместе. Ещё наговорят тебе... чего-нибудь.
Я беспокоилась за Рона, и за Джинни, и за Луну с Невиллом, да и остальные... Но почему-то оставить его сейчас одного казалось неправильным.
- Брось, Грейнджер. Иди. Ты им нужнее. Или ты влюбилась в меня, пока мы тут вдвоём подвиги совершали? – его губы дрогнули, расплылись в улыбке.
- Да какая уж тут любовь, Малфой! – я улыбнулась в ответ.
И пошла в Большой Зал, искать Рона и остальных.

Конец