Отправлено: 20.10.07 22:35. Заголовок: "Моя жизнь" (Гл. 1 - 13) ГП, ДМ джен, миди, Гарри в Слизерине
Название: "Моя жизнь" Автор: Tali <tali57@mail.ru> Вычитка: Black Star Рейтинг: G Пейринг: HP, DM Жанр: Gen Саммари: Вперед, вперед, потом обратно и снова… Говорят, у кошек девять жизней. Может, я как кошка? Размер: миди Статус: в работе Саммари: Вперед, вперед, потом обратно и снова… Говорят, у кошек девять жизней. Может я, как кошка? Предупреждения: AU, ООС некоторых персонажей, POV HP Дисклэймер: Мое только удовольствие от самого процесса написания.
Медленно выплываю из сна. Что-то душно сегодня. Надо было бы с вечера кондиционер включить. Не открывая глаз, привычно прислушиваюсь к себе. Ничего не болит, ну и, слава Богу. Опять проснулся ни свет ни заря. Сейчас встану, заварю кофе, выпущу почти свою собаку непутевую Трикси в не слишком ухоженный садик, и день начнет набирать обороты.
Уже тридцать лет я живу в этом забытом всеми бельгийском городке. Я глава частного детективного агентства. У меня пять сотрудников, мы выслеживаем неверных жен или мужей, возвращаем в школу загулявших подростков, занимаемся поиском пропавших собак, даем консультации все тем же самым женам и мужьям. Ничего серьезного, что привлекло бы внимание полиции. Кстати, в полиции меня знают, кое с кем из старой гвардии я почти дружу. Бывает, они мне помогают, так, по мелочам, ну и я не отказываю. Иногда мы вместе пропускаем кружечку-другую в ближайшей пивной и пару раз в год выезжаем в горы. Я не просто осторожен. Как считают мои сотрудники, я слишком осторожен и поэтому доходы моей компании невелики, но зачем мне лишние хлопоты?
Что ж, жизнь удалась. Меня не нашли, не убили. У меня есть дочь такая же непутевая как ее собака и так же как собака почти моя. Бывшая жена до сих пор считает, что удачно провела меня, а я всегда знал. У дочки Пенни глаза почти черные. У жены – серые. У меня на самом деле не карие, а зеленые, а то, что вы видите, так, маскировка. Генетика – наука серьезная, не мог у нас родиться ребенок с такими темными глазами. Да дело вовсе не в глазах – знаком я был с папашей. Жил по соседству со мной один итальянец, потом исчез, а моя будущая жена объявила, что беременна от меня. А может она и сама не знала от кого. Жена моложе меня, как сама полагает, на двадцать лет, мы в разводе, но в моем возрасте это неважно и, пожалуй, даже хорошо. Я чувствую, что и эта моя жизнь заканчивается. Мне не дашь больше шестидесяти, удостоверение личности настаивает на семидесяти, а я старше, значительно старше, не будем уточнять…
Моя жизнь подходит к концу, и наш мир катится в тартарары. С каждым годом стремительно увеличивается число преступлений и катастроф, слишком теплая зима сменяется промозглым летом, или наоборот: пять месяцев удушающей жары, а потом – замерзший Ла-Манш. Природные качели все более и более отклоняются от нормы. Они уже не раскачиваются, они скрипят и дергаются, боюсь, еще немного и слетят с перекладины. Мне интересно, увижу я «конец света» или нет? У меня есть свои соображения, почему так происходит и это мое проклятье. Да, разумеется, выбросы углекислого газа, утечка радиоактивных материалов, горы мусора и так далее. Но не только. Еще и слишком много неконтролируемой магии. Сила не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. ОНИ выкачивают магию из окружающего мира с помощью своих волшебных палочек, видоизменяют ее и сбрасывают, сбрасывают. Этот процесс нарастает с каждым годом. Прогресс не стоит на месте. Мне думается, что теперь силу качают уже не только палочками. Хуже всего обстоит дело в больших городах. Наша планета живая и она смертельно больна. Я чувствую, как магическая энергия течет сплошным потоком, образуя новые каналы и сметая преграды, пробивая дыры, уж не знаю в чем, и уходит, не знаю куда. Может быть в другие вселенные? Не хочется думать, что, в свою очередь, просачивается к нам. Я могу помочь, немного. Это как с запрудой, спусти потихоньку воду и наводнения не будет. В моем городке все тихо и в округе не бывает неурожаев. Моя заслуга… моя.
Я долго живу, профессия заставляет меня замечать мельчайшие детали, накапливать факты, складывать, анализировать и делать выводы. Так вот, мой приговор – миру конец. И уже неважно кто виноват, маги там или магглы. А я не справился. Я в очередной раз не справился, и очень скоро мне придется начать все сначала. Вперед, вперед, потом обратно и снова… Я буду жить вечно! В дерьме! Вот счастье. Что же надо сделать, чтобы умереть и не вернуться?
Открываю глаза. Опс.
Сквозь маленькое окошко, скорее отдушину, пробивается лучик неяркого света. Больше ничего не могу разглядеть. Сердце ухнуло.
Опять. Впрочем, я ждал…
Нужны очки. Я и забыл, когда в последний раз надевал их. Так, они где-то здесь. Все правильно, прошло столько лет, а рука помнит. Надеваю очки, уже лучше, не то чтобы хорошо - света слишком мало, но кое-что разглядеть можно. Нахожу часы. Сейчас четверть седьмого, значит, у меня есть время. Надо вспомнить, надо все вспомнить.
Меня зовут Гарри Поттер, мне почти одиннадцать, я маг, вернее будущий маг. Я, сколько себя помню, живу в семье моей тети. Они вынуждены были взять меня годовалого после убийства моих родителей. По версии тети, мои родители погибли в автокатастрофе. Не проболтаться бы. Впрочем, проболтаться не успею, насколько мне помнится, именно сегодня должно прийти письмо из Хогвартса. Прямо сейчас надо решить, припрятать письмо или нет. Если спрячу, то у меня есть время, примерно неделя чтобы смыться и замести следы. Я три раза проделывал это. Нашли меня два раза. В первый раз - почти сразу и жизнь покатилась по сценарию номер один, вот только все закончилось несколько раньше. А во второй раз я попался уже взрослым и не Дамблдору, а Волдеморту, и… он меня убил. Был еще и третий, тогда мне удалось убежать от обоих, но не от войны, хотя тридцать лет у меня таки было. Волдеморт пришел к власти, секретность магического мира сохранить не удалось, и развязалась сначала просто война, затем мировая, та самая которой всегда боялись - третья мировая и жить стало незачем. Я перед смертью посетил нашего великого искателя бессмертия и поговорил с ним. Он к тому времени жил один, магия стала какая-то не такая, природы почти не осталось, цивилизации не было, войны тоже уже не было, потому что люди стали большой редкостью, и детей не стало вовсе. Он мне обрадовался, а я… представился и пожелал ему долгих лет. Он не казался чудовищем, просто старый, усталый не совсем человек. Его красные глаза были пусты. В бункере горели лампочки, работал холодильник и телевизор, на стеллажах лежали диски и книги и все это для него одного. Я спросил, а может, подумал: - Ты этого хотел?
Я ждал ответа, два дня, а потом… умер.
В моих прошлых жизнях бывало по-разному, то он меня убивал, то я его. Но и после смерти самозваного Лорда я долго не жил, меня убивали свои по указке Дамблдора. Даа… Хорошо еще если сразу. Было дело, я сначала в Азкабане сидел даже и не знаю сколько лет. И ни разу, заметьте, ни разу на меня не покушались бывшие соратники Волдеморта. А и действительно, зачем утруждать себя? В последний раз я успел раньше, нет, не убить, сбежать.
Значит так, одна жизнь, самая первая, в которой, кстати говоря, я убил Волдеморта, а потом меня… Рон. Я сначала ничего и не понял, иллюзия на меня была наложена интереснейшая. Мне казалось, что жизнь продолжается, но слишком все было гладко и как-то предсказуемо. Дети с ожидаемыми или странными именами, отсутствие новых знакомств, абстрактная работа. Я знал, что работаю… и все. Эти реплики: «Дорогой, что приготовить на ужин? Ты не забыл носовой платок? Ах, какие у нас красивые дети, как они быстро растут, может быть нам завести еще одного ребенка? Гулять перед сном, полезно для цвета лица». Я попытался поговорить о жизни с Джинни, с Роном, с Гермионой и не смог. Я с женой и детьми жил в особняке Сириуса. Дом был запущен и уныл. К нам часто приходила Молли и начинала уборку, которая никогда не заканчивалась, привлекая к этому процессу не только нас с Джинни, но и Гермиону с Роном. Мои школьные друзья со своими детьми также постоянно обретались у нас. Почему? Почему мы там жили? Я легко мог позволить себе собственный дом. Я хотел путешествовать, но мы никуда не уезжали. Я спал с Джинни, у нас были дети, а ощущение от всего этого было примерно таким же, как и от работы, дано и все. В какой-то момент я почувствовал себя, как в навязчивом сне, и захотел проснуться. Что бы там Снейп не говорил о моей неспособности к ментальным наукам, я сбросил с себя наваждение. А ладно, не буду обольщаться, вероятнее всего просто закончилось действие зелья, а может, ослабло заклятье. В общем, я проснулся и сразу узнал нашу больничку в Хогвартсе. С трудом встал, осмотрелся и в первый момент подумал, что сон продолжается. Я разглядывал свои руки. Случайной царапине было от силы три дня, обломанный ноготь, опаленные и не успевшие отрасти волосы над левым ухом. Было такое чувство, что бой закончился вчера. Мне снова семнадцать! За дверью слышались очень, очень знакомые голоса. Запахи, запахи: начинающегося лета, свежего постельного белья, лекарств. Солнечный луч на полу, на столике ряд склянок с разноцветным содержимым и муха, медленно ползущая по краю пустого стакана. Все яркое, настоящее. В палату вошла Гермиона, не взрослая женщина из моего сна, а совсем еще юная. Она, увидев меня, застыла столбом.
— Ты… как?
Я недоуменно смотрел на нее и улыбался. В дверь просунулся Рон, его глаза стали круглыми от удивления, затем в них появилась то ли досада, то ли опасение. Я смотрел на плавно (как в замедленной съемке) поднимающуюся палочку Гермионы, в голове зазвенел звоночек: – «опасность, опасность». Не сумев уйти от заклятья, я лежал на полу с идиотской улыбкой на лице, не в силах пошевелиться, не способный логично мыслить и все пытался и пытался сбросить с себя наваждение. Через некоторое время мне удалось приоткрыть веки, больше ничего, но хватило и этого. Я смотрел в чуть суженные глаза Рона, в них не было злости, сочувствия, в них вообще ничего не было кроме решимости. Его палочка сделала простое петлеобразное движение и указала на меня, губы шевельнулись, и мир окрасился в зеленый цвет. Это неправда, что смерть от авады мгновенна и безболезненна. Я теперь знаю. Еще несколько минут я был в комнате с ними или они со мной и слышал как Рон, задыхаясь, сказал: — Дамблдор был прав…
— Да, но мне хотелось дать ему немного мира.
— Ты дура. — Странно, но Гермиона молчала. Сознание медленно гасло, и боль уходила.
Я очнулся глубокой ночью в своем чулане в луже собственной мочи. Только одна мысль крутилась в голове: - «За что?» Собственно, вопрос был поставлен не верно, правильнее было бы: - «Почему?» Впрочем, как вопрос ни ставь, а ответа все равно нет.
Меня трясло, и понадобился час, чтобы слегка успокоиться и определиться. Еще через пару часов я сбежал из дома моих родственников. Ушел в никуда, без денег, вещей. Нашли меня еще до начала учебного года и промыли мозги. Не стерли память, а качественно так промыли. Определенно, для того чтобы снова и снова копаться в моих воспоминаниях. Я даже знаю, кому это понадобилось. Два раза в неделю я пил чай в кабинете директора. Вновь дружил с Роном, ляпался на уроках, однако ловцом не стал. Напоминалка Невилла куда-то запропастилась, возможно, потерялась еще до начала урока полетов (а, неважно) и мы с Малфоем не сцепились. И насколько мне помнится, с хорьком у нас не случилось такой бешеной вражды как в мою самую первую жизнь. Потом, в Хеллуин, меня убил Волдеморт - Квиррел. Да, да, Квиррел, его не убрали из школы, почему? Для чего он нужен был Дамблдору? Не верю, что из меня не вытянули всю информацию о нем. Все повторилось за маленьким исключением, следом за мной и Роном в туалет с прячущейся в нем Гермионой зашел Квиррел. Обездвижив моих одноклассников, он выволок меня в коридор, оставив беспомощных детей на милость тролля. Квиррел не потрудился ни запечатать дверь, ни наложить заглушающие чары. И в соседнем классе, не торопясь, сначала под аккомпанемент предсмертных криков, а потом, с явным удовольствием прислушиваясь к суете учителей, уже не Квиррел, а Волдеморт просматривал мои воспоминания, попутно разрушив блок на моей памяти. Вот за это спасибо. Я, очнувшись, вспомнил свою первую жизнь и куски из второй (все-таки кое-что Дамблдор уничтожил) и снова сбежал, но не сразу, а подготовившись. Потом еще… потом не бегал, бесполезно.
Последний раз мне удалось скрыться в маггловском мире и пожить по-настоящему долго. Сейчас началась девятая жизнь, надеюсь, последняя. Говорят, у кошек девять жизней. Может я как кошка?
Подведем итог. Что было? Во-первых: убегал подальше от магического мира и войны. Во-вторых: меня убивали. В-третьих: я убивал, а потом - меня. В-четвертых: я убивал и всю оставшуюся жизнь прятался. А конец в любом случае один - я в самом начале, на старте, и впереди у меня опять целая жизнь. Проклятье! А было еще и в-пятых. Я пробовал с Томом договориться. Не получилось. Я быстро уразумел, что либо умру, либо буду плясать под его дудку. А дальше? Даже если он поделится бессмертием, то будем мы на пару сидеть в бункере, подъедать консервы и охотиться на крыс. Да и не верю я в его бессмертие! В общем, я тогда умер.
Быть может не убивать его, а запереть в теле, например Квиррела, лет на двести, на мой век хватит. А что потом? Он ведь все равно вырвется и разрушит все, я же снова окажусь здесь. Да и наш мир даже без Волдеморта не такая уж и стабильная штука. Похоже, чтобы умереть я не только должен избавить мир от красноглазого, но и сделать его, этот самый мир, устойчивым. Эх, знать бы как! Может с Дамблдором договориться? До чего же противно! Что ж, я не раз переступал через себя, переступлю снова. Опять же вопрос: о чем договариваться?
Над моей головой послышались шаги, это встала тетя. Я сажусь, еще раз осматриваюсь, нахожу одежду и своего забытого солдатика. Он в предыдущей жизни хранился в моем школьном сундуке почти до окончания Хогвартса, а потом потерялся, как-то не до него мне стало. Не дожидаясь крика, выхожу из своего чулана.
Рассматриваю себя в зеркале прихожей. Я и забыл, каким был маленьким! На меня смотрит худой, неухоженный ребенок с кривовато надетыми очками и спутанными волосами. Смотря с высоты своего возраста, меня так и подмывает взять «его» под мышку и отнести в ванну, а потом кормить, кормить… Неужели тете с ее патологической страстью к чистоте не хочется меня отмыть? Раньше мне это как-то в голову не приходило наверно потому, что детей до прошлой жизни у меня не было, да и оставлял я этот «прекрасный» мир большей частью молодым.
Иду в ванную комнату, вновь разглядываю себя: нечистые спутанные волосы, шрам, тени под глазами. Тот еще красавчик. Я торопливо стараюсь придать себе приличный вид. Принять душ не могу, нет времени и вода, как говорит тетя, нынче недешева. Применяю немножко магии, волосы сразу становятся менее взлохмаченными. У меня еще нет палочки, и поэтому на вспышку силы никто внимания не обратит. Да, в самом деле, это такая малость, что и говорить-то не о чем.
Вхожу в кухню. Тетя помешивает деревянной палкой в огромной кастрюле нечто серое, она отрывается от своего занятия, подозрительно оглядывает меня с головы до пят и будто чего-то ожидает. Я смутно вспоминаю, в бачке красятся старые вещи Дадли. Тетя надеется превратить их в школьную форму для меня. Мысленно усмехаюсь и ничего не спрашиваю. Она окидывает меня недовольным взглядом, но сама разговор не начинает. Вот и прекрасно. Потом закрывает бак и оставляет его греться на плите. У меня появляется желание созорничать и изменить серый цвет тряпок на… мне все равно, какой. Я, улучив момент, так и делаю. Цвет изменился, и когда все это безобразие высохнет, оно станет, я надеюсь, цвета хаки. Причем никакой магии, а просто пакетик зеленой краски. Не думаю, что она его хватится, а если и хватится, то что? Да ничего. День сегодня особенный, не до краски им скоро будет…
Похоже, я снова начинаю чувствовать себя ребенком. Быстро, однако, на этот раз.
Нарисовался Дадли, и мы садимся завтракать и, что примечательно, дядю Вернона не ждем. Ай да тетя! Какие у меня сегодня интересные мысли! Кажется, я начал собирать досье на эту парочку, можно сказать занялся любимым делом. Сказываются тридцать лет работы частным детективом и двадцать лет копом! А вот и дядя. Ловлю себя на том, что радуюсь его приходу. Соскучился что ли? Может и так, я родственничков не видал со времен окончания школы. Жду звонка и нервничаю, хотя наперед все знаю. Дадли, на манер пылесоса, быстро освобождает тарелку, а мне еда не идет в горло. И чего я так нервничаю? Я все решил, на самом деле я давно все решил, я поеду в Хогвартс, я попробую еще раз. Чего-то я упускаю, но у меня есть время, до Хеллуина – точно. Я подумаю, я понаблюдаю и может быть пойму. Решено, письмо отдам дяде, а дальше по известному мне сценарию. А вот и почтальон!
Завтрак съеден, письмо сгорело, дядя ушел на работу, Дадли смылся к Пирсу, тетя доваривает мою форму, а я, помыв посуду и протерев пол, приступил к разборке второй спальни Дадли. Спальня теперь моя. Слишком много мусора! Плохо помню, но, сдается мне, в прошлый раз я особенно не затруднялся, так и жил среди коробок и сломанных игрушек. А сейчас я спустился в кухню и, не спрашивая, вытащил несколько больших черных пакетов. Тетя промолчала. Упаковал совсем уже явный хлам и, опять же не спрашивая, вынес к дороге. Остальное аккуратно расставил вдоль стены, пусть двоюродный братец забирает. Что не заберет, то мое.
Уселся с каким-то красочным журналом в углу своей новой комнаты и начал в очередной раз прокручивать в голове спорные и бесспорные факты прошлых жизней. Привалился к стене и незаметно задремал. Проснулся сразу, почувствовав чей-то взгляд. Не убыстряя дыхания, не изменяя позы, я чуть приоткрываю веки и сквозь ресницы (хорошо, что очки на носу) смотрю на тетю. Она глядит мимо меня, в ее взгляде нет злости, только усталость. Тетя слегка повернула голову, мне стало хорошо видно ее лицо. По щеке, по ее щеке, ползет слеза! Я непроизвольно дергаюсь и замираю. Тетя, бросив на меня быстрый взгляд, почти выбегает из комнаты. Чего-то я недопонимаю.
Явился Дадли, он всегда точно знает время обеда. Мы поели, и я поманил брата в комнату. Странно, тот пошел без разговоров. Да ничего странного, я неосознанно применил давно отработанные на Пенни жесты и интонацию голоса. Она всегда меня слушалась. Вот, опять потеря. Вряд ли я ее увижу. Рождение это такая случайность! Поищу, когда время придет, если доживу.
Дадли жалко комнаты, жалко игрушек, он злится и срывается на крик. Я жду и, когда вопли поутихли, успокаивающе касаюсь его руки. Он недоуменно смотрит на меня и окончательно замолкает. Я, не отводя взгляда, тихо и на пределе слышимости говорю: - Если хочешь, держи игрушки здесь, я не против, у меня все равно почти ничего нет.
Истерика прекратилась. Дадли смотрит на меня так, как будто в первый раз видит.
Вошла тетя и увела его. Игрушечный хлам остался.
Тетя нервничает и ждет прихода дяди Вернона, она не сидит перед телевизором, а пытаясь занять себя, методично разбирает кухонные полки и так же как я утром складывает мусор в большой черный пакет. Дадли нет дома, он в кино. Увидев меня в дверях кухни, тетя злобно смотрит мне в лицо, я поспешно ухожу. Сегодня мы с ней настроены друг на друга, мы связаны прочными узами взаимной неприязни и ни она, ни я не находим себе места. Перетаскиваю свои пожитки и располагаюсь в теперь уже моей комнате. Получилось неплохо, с чуланом не сравнить. Кровать бы кто помог перетащить. У меня сил не хватит ее разобрать. Что-то я не помню как все устроилось тогда, прежде, но спал я на кровати… И чего это я так засуетился?
Опять мне не спится, что и неудивительно, сегодня, нет, уже вчера был день моего рождения и добавил мне в копилку еще одну плюху. Как будто мало их у меня было.
Сначала все шло как мне и запомнилось. Много сов, много писем, адресованных теперь в самую маленькую спальню. Я делал вид, что хочу прочитать, мне, разумеется, не дали. Сов день ото дня становилось все больше, писем тоже. Я видел недоумение и зависть в глазах Дадли, мрачный азарт на лице дяди Вернона и страх во всем облике тети Петунии. Дадли как обычно капризничал, требовал внимания, потом недоумевал, а с течением времени начал опасаться отца, это когда мы спешно покинули дом и отправились в никуда, убегая от сов и писем. Он попробовал выместить свое плохое настроение на мне, но тетя, невзирая на истерику сына (всегда бы так), очень категорично запретила ему со мной заговаривать. Он притих и только злобно косился в мою сторону своими заплывшими жиром светлыми глазками. Я старался держаться как можно более незаметно, у меня не очень-то получалось. Дядя вел машину, а мы с Дадли сидели сзади разделенные тетей Петуньей. Несколько часов вместе с хныкающим братцем в замкнутом пространстве совершенно вымотали меня. К горлу подступала тошнота не то от голода, не то от дорожных газов, а возможно, от кислого запаха дядиного пота. Я упрямо смотрел в окно и изо всех сил старался отстраниться от невыносимой действительности.
В конце концов, поездка закончилась, Дадли и тетя воспрянули духом, но я знал, что мои злоключения продолжатся и придорожный мотель это только промежуточная станция на пути к одинокой рыбацкой хижине на малюсеньком островке. Впереди была бессонная ночь в одной комнате, мало того, на одной кровати с Дадли, и знание этого не позволяло мне расслабиться. Я опасался тупой агрессивности братца и лишь надеялся, что утомительная поездка на автомобиле умотала и его тоже. Что ж, вечер и ночь мы провели вместе. Я старался отвлечь его и, не закрывая рта, рассказывал истории «Сеттона-Томпсона» о животных, а он слушал, не сводя с меня зачарованного взгляда. Его бы показать хорошему психологу желательно вместе с родителями. Дадли спал, а я почти всю ночь провел сидя на подоконнике и только под утро, совсем закоченев, залез в кровать и продремал пару часов.
Утро началось с сов и писем, и дяде окончательно снесло крышу. Как он орал! Азартный человек, не любит проигрывать. Он исчез, а мы ждали, ждали: тетя – мужа, Дадли – обеда, а я не ждал, я не хотел остаться голодным и принял меры. Догадайтесь сами, какие, если ни денег, ни знакомых у меня не было, а кушать хотелось? Правильно, есть два решения, и я использовал оба, благо дядя вел себя неадекватно, и многие нас жалели. Пара шоколадок и немного яблок лишними не стали. И несколько мелких купюр изъятых из бумажника молодого мужа, все внимание которого было поглощено его женой, тоже нашли применение. Еще компания подростков недосчиталась пары фунтов, что ж, меньше марихуаны выкурят. Я был копом двадцать лет, помните? А до этого медбратом. А еще раньше сам баловался курением и не только табака. Вредное это дело – наркотики. Так что ближе к вечеру я отозвал Дадли в сторонку, и мы дружно умяли почти все. По молчаливому обоюдному согласию тетю решили не вмешивать. Все-то он понял мой братик. Дадли легко управлять, если знаешь как. Я знаю. Психологически ему не одиннадцать, а года на три-четыре меньше, вот с учетом этого и ведите разговор.
В целом на сытый желудок поездка на лодке не была для меня слишком уж большим испытанием, и рыбацкая хижина оказалась не такой ужасной, как помнилась. Я вполне оптимистично устраивался на ночь и приготовился не спать, а ровно в полночь встретить свой день рождения и Хагрида, который представлялся мне почти родственником. Я отчаянно боролся со сном, сказывалась предыдущая ночь на подоконнике, и громкое сопение Дадли нисколько не мешало, а наоборот, заглушая яростный шум волн, успокаивало и отвлекало от мыслей о ненадежности нашего убежища. Все-таки я задремал и пропустил полночь, и лишь когда дверь начала содрогаться от мощных ударов, я пришел в себя.
Хагрид оказался именно таким, каким мне и помнился: огромный, нечесаный, добродушный и очень шумный. Дядя потерял остатки своего разума и, не в силах смириться с поражением, принялся ему угрожать. Вот тут-то я понял одну вещь, если дядя и тетя вели себя, как бы это сказать… да, правильно. Тетя защищала сыночка, дядя защищал, как уж мог, семью (во всяком случае, он старался), то Хагрид явно искал причину для демонстрации, как своей силы, так и стоящей за ним силы волшебного мира. На этот раз Дадли не был смертельно голоден и не пытался по-тихому добраться до пирога, он только с вожделением глядел на помятую коробку, но и этого оказалось достаточно. Хагрид направил на него свой зонтик и произнес заклинание. Я, в последний момент, едва дотянувшись, ухватился за огромную руку, и заклятье попало в стол. На том месте, куда врезалась синяя молния, мгновенно выросла ветка, она бешено раскачивалась, дрожа молодыми листочками. По-моему это была вишня, а может, я ошибаюсь.
— Зачем? — одновременно с собственным действием, сразу севшим голосом спросил я. — Дадли ничего не сделал. Мы не ужинали, и он просто хочет есть.
А тетя в то же самое время истошно кричала: — Неет! — И заслонила сына собой. Меня поразило сходство этого крика и крика моей матери, когда она защищала меня от Волдеморта. Спасибо дементорам, этого я никогда не забуду. Тетка стояла как кошка перед сенбернаром, охраняя своего детеныша. У меня не было сомнения - она будет стоять до конца, кусаясь и царапаясь, и еще неизвестно чья возьмет. В глазах щипало. Я не помню когда плакал в последний раз. И тут мне пришло в голову, что и тетя и дядя защищают и меня на свой собственный извращенный манер. Я как бы увидел сцену глазами тетки: кто-то огромный, гораздо сильнее ее, он хочет зла ее ребенку, и меня обдало холодом. Если бы Пенни угрожала опасность, я бы тоже пошел на медведя с голыми руками. Слезы высохли. Сейчас все обошлось, а в тот, в первый раз? Что, глядя на хвостик Дадли, она думала о волшебниках? Тетка знала, давно знала, что таких как она волшебники и за людей-то не считают.
Хагрид, растерявшись, топтался на месте. Он ведь не злой, а исполнительный и недалекий, что есть, то есть. И тут опять на меня накатило, я спросил себя, а откуда известно, что он добрый? Я же в сущности ничего о нем не знаю. Ну, неплохой лесник, зверюшек любит, но наивный и безответственный, а учитель из него никакой. Хагрид направил зонтик на давно остывший камин, и пламя нехотя взялось за сырые поленья. Пристроив котелок с водой над разгорающимся огнем, он из кармана извлек колбасу и разложил ее на бумаге. Тетя увела из комнаты и мужа, и сына. Что ж, спасать надо того кого можно спасти, а я для них потерян.
Мой большой гость вытащил из своего бездонного кармана заварку и высыпал ее прямо в котелок. Кружек у нас не было и, порывшись в допотопном шкафу, я нашел две стеклянные банки и начал решать задачу о том, как бы их вымыть, не выходя наружу под проливной дождь и пронизывающий ветер. Проблема разрешилась сама собой. Хагрид опрокинул котелок с чаем, а я, обрадовавшись в душе, что не придется полночи впихивать в себя запоздавший ужин, предложил лечь. Быстро согревшись под меховым плащом, я крепко уснул.
Утром прилетела сова со свежей газетой. Мне пришлось проснуться и, дабы не вызвать у лесника подозрений, задать ему несколько вопросов прикинувшись, что ничего не понимаю в денежной системе волшебников. В конце концов, это не было такой уж и неправдой.
Я вышел из хижины. Шторм прекратился, и утреннее солнышко уже ощутимо припекало. С наслаждением потянулся и почувствовал слабое жжение в правой ноге повыше колена. Я приподнял шорты, и вот тут-то наступил момент истины. Там была чуть припухшая точка, явный след укола. Я неверяще помотал головой, а в уме сами собой замелькали предположения. Укус, меня просто укусило какое-то насекомое, а может прыщ? Или вчера напоролся в лодке на что-то и из-за холода не заметил? Я еще раз внимательно осмотрел слегка покрасневшую отметину, нет, больше всего это напоминает след инъекции. В задумчивости я вернулся в хижину. Хагрид уже встал и тоже направился во двор. Я быстро и тщательно обыскал комнату и нашел. Рядом с постелью валялся длинный стеклянный кончик самодельной ампулы. На зельеварении мы разливали в такие некоторые зелья. Я продолжил поиски, но больше ничего не было. Собственно и так все ясно, нет, как раз не ясно. Зачем Хагриду понадобилось что-то вводить мне? Я прислушался к собственным ощущениям и ничего не почувствовал. Я был на редкость спокоен… после такой-то новости? Да, вот оно, не всякий ребенок пойдет с совершенно незнакомым человеком неизвестно куда! Но я то пошел и в первый раз тоже, не испытывая никаких опасений, а только радость, что хотя бы на время избавился от Дурслей, и робкую надежду на то, что может быть никогда не вернусь в дом на Тисовой улице. Я понял, Хагрид, конечно же, не сумел ночью напоить меня чаем, он его пролил, в нем и было средство. Если бы не эта оплошность, то я бы ничего не заподозрил.
Я давно знал, что Дамблдор подмешивает зелья в чай для гостей, да и конфеты у него с подвохом. Выходит и Хагрид тоже. Сколько же раз я пил чай в его хижине и удивлялся, что время бежит как будто бы быстрее. О чем мы беседовали, а? И только ли с ним? Господи, никогда бы не видеть этот волшебный мир, да и не слышать о нем!
На душе стало гадостно. Я всхлипнул.
Когда в хижину вошел Хагрид, мое лицо было спокойно. Чуть больше или чуть меньше отходов жизнедеятельности результата не меняют, а мне не привыкать.
Мы быстро собрались и отчалили с острова. Ни тетю, ни дядю я так и не увидел.
Косой переулок меня почти испугал, все-таки я слишком долго не находился в таком скоплении сил. Мои инстинкты, привыкшие к тому, что много магии это всегда опасность, кричали о необходимости срочно покинуть это место. Но взяв себя в руки, я не побежал прочь, а начал просматривать соотношение сил и быстро понял, что уж здесь-то ничего плохого не может произойти, я имею в виду в магическом смысле. Очень интересное место. У меня возникла аналогия с кратером - в центре магический источник, а избыток силы сливается в естественный разлом. Знали древние, где поселение строить, знали. Интересно, как, в свете моих запоздало проявившихся способностей, выглядит Хогвартс? Недолго ждать осталось.
Далее все пошло своим чередом с некоторыми, тщательно мной спланированными отклонениями. Сначала Гринготс. Я когда добрался после тошнотворной поездки на тележке до своего хранилища, то не сразу сунулся брать деньги, а сначала пристал с вопросами к гоблину. Я знал по прошлым посещениям, на какую сумму могу рассчитывать, но легенду новичка в волшебном мире надо поддерживать. Набрав золотых, я вновь уселся в тележку и со скукой наблюдал за показательным изъятием маленького свертка Хагридом. Когда мы уже собрались покидать банк, я как хороший актер сделав вид, будто мысль только-только пришла мне в голову, поинтересовался у гоблина, есть ли волшебные кошельки для хранения денег. И к неудовольствию Хагрида мы задержались в банке еще на некоторое время, пока гоблин дополнительно заколдовывал магический мешочек персонально для меня. Что ж, я стал обладателем невзрачного кошелька, который нельзя украсть, невозможно потерять, и за отдельную плату он был напрямую связан с моим хранилищем. Не думаю, что Хагрид догадывался об истинных возможностях кошелька, он почти сразу потерял интерес к происходящему и стоял в сторонке, читая газету. Обменяв несколько золотых на фунты, мы, наконец, вышли из банка и продолжили поход по магазинам.
Вторым серьезным отклонением был выбор палочки. Мне не хотелось приобретать мою старую палочку из-за ее схожести с палочкой Волдеморта. Я намеревался пробовать поискать другую. Действовать решил по обстоятельствам, подозревая, что палочка с пером феникса была изготовлена по спецзаказу персонально для меня. Только вот я, прожив длинную жизнь в маггловском мире и привыкнув обходиться своими силами, не был тем наивным ребенком, который мнил себя попавшим в сказку. Мне представлялось, что лазейка есть.
В полутемном магазине было пусто, по стенам стояли стеллажи с сотнями узких коробок. Большинство из них светились, многие испускали подвижные цветные лучи, а некоторые сияли настольно ярко, что хотелось закрыть глаза, но от их сияния в магазине не становилось светлее. Я покосился на зонтик Хагрида. Зонтик как зонтик, ничего особенного. Скользнув взглядом по полкам, я постарался почувствовать свою палочку. На несколько мгновений мне почудилось, что я нахожусь в библиотеке перед книжными стеллажами и по корешку выбираю себе книгу. Захотелось провести рукой по деревянным футлярам, взять в руки вот эту, светящуюся синеватым светом коробочку и еще одну, и еще… Своей прежней палочки я не ощутил и неудивительно, старик принес ее только после многих неудач. Я стоял и внимательно осматривал огромные стеллажи. Если чуть расфокусировать глаза, то светящиеся разноцветные огоньки сливаются между собой, образуя затейливые узоры и наводя на мысли о рождестве. Вскоре появился продавец, и начались долгие измерения под длинный монолог старика. Я жадным взглядом обшаривал полки. Замолчав, старик протянул мне палочку. Как я и ожидал, она не подошла, затем другую, третью, искусно выбирая из всего многообразия такие, которые явно не годились для меня. Они казались мне тускло-серыми и какими-то давно мертвыми. «Как все предсказуемо!» — я мысленно усмехнулся. Я даже знал по чьей просьбе, читай приказу, разыгрывается представление. Все должно казаться правдоподобным, я ведь предназначен для длительного использования!
Механически взмахивая очередной палочкой и перебирая взглядом пыльные коробки, я прислушивался к своим ощущениям. Несколько коробок привлекали меня больше других, и я ждал того момента, когда продавец отправится за двойником палочки Волдеморта, а дождавшись, не мешкал. Подойдя к стеллажу и проведя ладонью по деревянной полке, я задержал пальцы вблизи одной из двух наиболее притягательных для меня коробок. Чуть помедлил, прислушиваясь к себе и открыв крышку, дотронулся до слегка желтоватой древесины. Древесины ли? Едва прикоснувшись к будто бы оплавленной поверхности, я сразу понял, да, это она, моя палочка! Ничего для стороннего наблюдателя не изменилось, просто маленькая искорка отделилась от моей руки и такая же от палочки. Я мгновенно поймал их и зажал в кулаке. Искорки мягко щекотали ладонь, потихоньку затихая. Когда я разжал пальцы, ладонь была пуста.
Вернулся старик и вложил в мою руку до боли знакомую палочку. Да, привычное ощущение тепла и комфорта было, было… но вовсе не такое сильное, как помнилось. Я держал палочку и чувствовал разочарование. Представьте себе, словно вы сунули нос в самую середину цветка, ожидая насладиться божественным ароматом, и обнаружили, что цветок не живой, он искусственный, а пахнет от него дешевым одеколоном и пылью. Если бы я очень захотел то мог бы вызвать и искры, и сияние, а так, взяв палочку, я не успел даже поднять руку, как раздался резкий скрип, и палочка распалась на две ровные половинки. Неяркое буроватое перо упало на пол. Старик сконфуженно поглядел на меня, почесал седую макушку, и мы начали наш поиск снова, но теперь уже мистер Оливандер предлагал мне только светящиеся палочки. Интересно, как он их выбирает? Каким образом он знает, что может подойти, а что нет? Видит? Чувствует? Хотелось бы мне поговорить с ним на эту тему.
Хагриду давно надоело наблюдать за моими безрезультатными попытками, и он, сказав, что скоро вернется, вышел из магазина. В конце концов, дошла очередь и до облюбованной мною палочки. Радужный свет под аккомпанемент колокольчиков озарил темную комнату. И я, и старик облегченно улыбнулись друг другу.
— Береза, с включениями кости василиска, двенадцать дюймов, в сердцевине чешуя василиска, довольно дорогая, пятнадцать галеонов, — объявил старик. Я расплатился.
Собравшись уходить, я увидел стоящую у стены и внимательно разглядывающую меня Нарциссу Малфой. Как давно она там стояла и сколько успела увидеть, неизвестно. Заметив мой взгляд, Нарцисса вежливо улыбнулась и пожелала успехов в школе. Я ответил: — Да мадам, — и пошел к двери. У порога оглянулся, ее палочка не светилась, моя тоже. Стеллажи мерцали по-прежнему. Я пожал плечами.
Минут через десять появился Хагрид, в руках он держал клетку с белоснежной совой. Неловко поздравив меня с днем рождения и вручив билет на поезд Хогвартс-экспресс он, к моему удивлению, сославшись на сильную занятость, распрощался, оставив меня одного. На часах было три пополудни, кажется, именно в это время мы всегда расставались, вот только на этот раз я еще далеко не все приобрел.
Пришлось купить остальное самому.
На Тисовую вернулся поздно, родственники были дома, не злились и это было странно. Совсем уже на ночь Дадли зашел в мою комнату и попросил рассказать еще что-нибудь. Я согласился при условии, что он принесет мне, например, чай.
И он принес! Чай с мятой. Вот интересно, откуда Дадли узнал, что именно такой чай мне нравится? А он не дурак, знает мои предпочтения. В горле першит. Не заболеть бы.
Сейчас находясь в своей постели и даже не надеясь уснуть, я размышляю о том, что разве можно оставить одиннадцатилетнего ребенка одного в незнакомом ему месте? Да что там, в чужом ему мире. Если бы я захотел исчезнуть, то вполне мог бы попробовать. Сову сплавлю в обычный зоомагазин, и через пару дней найти меня станет невозможно. Аура у детей быстро меняется, золото безлико, магических вещей – один кошелек. Сжечь, и все дела. Деньги, да, денег много не возьмешь, пару дней можно попользоваться и все. Хотя… если обменять галеоны частным порядком, то на… хм, надолго хватит. А палочка то и вовсе другая, я ее еще не применял, а значит, не отследят. Или нет? Искры из нее я вызвал вполне сознательно. Рисковать не буду. О чем это я? Решил же в этот раз не прятаться, опять меня понесло.
А может демонстративно обидеться на Хагрида? И причина хорошая появится не ходить в его хижину на чаепития. А вот не пришлось бы в таком случае ходить к кому-нибудь другому. Тут надо подумать.
Первого сентября на вокзал меня везет дядя Вернон. Мы всю дорогу молчим. Но тишина в машине вовсе не враждебна. И я, и он довольны, что не увидимся друг с другом долгое время, именно это и повышает нам обоим настроение. Я так и не разобрался, как после той ночи на островке изменилось отношение ко мне моих родственников. Тетя оценила попытку защитить Дадли, а вот дядя… Я являюсь живым напоминанием о его неудаче в качестве защитника семьи. Будь я постарше, поговорил бы с ним и объяснил, что бороться следует с равным противником, а если уж пришлось сцепиться с сильным, то не стыдно и проиграть, а лучше просто отойти в сторону и не привлекать внимания.
Мы подъезжаем к вокзалу. Вылезая из машины, я прихватываю клетку с совой, а дядя в это время пристраивает мой антикварный сундук на тележку. На фоне современных дорожных сумок багаж смотрится, по меньшей мере, странно. Сундук красив, по-настоящему красив, у него гнутая крышка и затейливые бронзовые накладки, он сделан из красного дерева и гораздо вместительнее, чем можно подумать, глядя на него снаружи. Пока мне это не важно, но со временем пригодится. У многих волшебников такие сундуки, а магглы на них не обращают внимания - магия, блин.
Дядя поворачивается ко мне, протягивает сложенную пополам купюру и произносит: — Петуния просила передать.
В полном удивлении, можно сказать шоке, беру деньги, благодарю. Дядя садится в машину и уезжает. Я смотрю ему вслед. Н…да, как-то в этот раз все не так.
Медленно подхожу к платформам и, делая вид, что глазею по сторонам, осматриваюсь. Засекаю, по меньшей мере, троих волшебников, останавливаюсь около большого табло и якобы изучаю расписание поездов. Двое, из замеченных мною (одеваться дорогие коллеги - авроры следует тщательнее, ну не заправляют магглы джемпер в брюки), тоже останавливаются. Следят, следят за мной. Глупо, целый месяц я был предоставлен самому себе, а теперь вдруг подозрительность проснулась!
Весь август мной никто не интересовался, я это знаю наверняка. Все дело в том, что после похода в Косой переулок я заболел. Сказалась поездка на остров в непогоду и то, что когда меня бросил Хагрид, я не стал торопиться с возвращением, а пошел в кафе и долго сидел с двойной порцией мороженого на открытой веранде, наслаждаясь прекрасным летним вечером. Тогда все было просто замечательно, а ближе к ночи я почувствовал первые признаки простуды и спустя три дня, с диагнозом «пневмония», вовсю обживал узкую койку в местной муниципальной больнице. Я ждал кого-нибудь из волшебного мира, все-таки колдомедики лечат гораздо быстрее, но, увы, про меня так и не вспомнили.
Подхожу к платформе между путями девять и десять и иду по ней, все более и более замедляя шаг. У меня еще уйма времени. Останавливаюсь около киоска и делаю вид, что интересуюсь выставленной в витрине всякой всячиной, сам же в это время рассматриваю толпу, отражающуюся в отмытых до зеркального блеска стеклах. Моя свита стоит неподалеку, они переговариваются и посматривают на меня, нисколько не опасаясь, что я их замечу. В принципе верно, но не на сей раз. В толпе вижу Невилла, его провожает своеобразно одетая пожилая женщина, я знаю, она его бабушка. Один только головной убор чего стоит! Могу поспорить, что на ее одежду как и на мой сундук наложены отвлекающие чары, иначе бы половина вокзала сбежалась посмотреть на огромную блестящую алую сумку и шляпу с фруктами и дохлыми фазанами более всего напоминающую натюрморт. А уж платье! Хм, такое декольте можно увидеть только на портретах эпохи возрождения. Теперь понятно откуда у Невилла комплексы. Узнаю еще парочку знакомых и вижу семью Грейнджер. Гермиону провожают мать, отец и… о, как интересно, с ними миссис Фигг. Все друг другу улыбаются, у них все прекрасно. И что же сие означает? Я всегда считал, что старая кошатница опекает меня, выходит, ошибался. Ко мне, значит, шпионов приставили, а магглорожденной Гермионе – гида. Сейчас-то ладно, а ведь в первый раз я ничего про волшебный мир не знал! Но я родился в волшебной семье, и, значит, мне вводный курс не полагается. А то, что я только месяц назад узнал о волшебниках? Кто вспомнил?
Да, я выжил, причем никто, включая Дамблдора, не знает почему. Что-то мне слабо верится в версию о жертве матери. Сколько матерей отдали свою жизнь за ребенка и многим ли это помогло? Вот то-то. А может Волдеморт аваду не правильно наложил, день неудачным оказался, марс не в том доме случился, рука дрогнула, а может в горле запершило? Кто знает, проверить невозможно. Меня считают спасителем, и никому не приходит в голову, что я просто ребенок и в первую очередь мне нужна если не семья, то хотя бы элементарная забота которой у меня никогда не было, что бы там не казалось старому директору. Похоже, до него со временем дошло, насколько я не связан с волшебным миром, и он испугался, вот и избавлялся от меня, лишь только я исполнял пророчество. А судьба считает иначе, все возвращает и возвращает меня к началу. Либо пророчество истолковано неправильно, либо оно вовсе не про меня, не знаю, а может не про Волдеморта?
Меня мутит то ли от слабости после болезни, то ли от собственных мыслей. Я вынимаю дядину или скорее тетину купюру (пять фунтов, неплохо, столько они мне никогда не давали) и покупаю несколько красочных журналов, шоколад, печенье, воду. Беру себя в руки и продолжаю свой путь по платформе.
А вот и барьер. Прохожу мимо, пусть за мной побегают. Верчу головой как бы беспокоясь, а на самом деле ищу своих соглядатаев. Так, одного вижу, а второго нет, понятно, побежал за инструкциями. Я, толкая перед собой тележку, медленно иду дальше. Интересно, успею дойти до конца платформы или нет?
Успел!
Поворачиваюсь и иду обратно быстрым шагом. Мой шпион не успевает перестроиться и продолжает идти мне навстречу. Я смотрю на него в упор и спрашиваю: — Простите, вы не знаете, где расположена платформа девять и три четверти?
Он тупо смотрит на меня и не отвечает. Бормочу извинения, преувеличенно расстроено вздыхаю. Вот пройду мимо барьера, тогда и посмотрю, как они меня возвращать будут.
Поравнявшись с барьером, разделяющим миры, я увидел хорошо мне знакомую рыжую семейку. Так, мадам Уизли совсем заждалась, стремясь выполнить важное поручение - подружить меня и Рона.
— А вот фик вам! — бурчу себе под нос. — Я вредный.
Миссис Уизли участливо и немного невпопад начинает объяснять, как попасть на платформу, а ведь я ее ни о чем не спрашивал. Но, тем не менее, проходим по очереди сквозь стену, причем Рону предложено лично проследить за мной и помочь преодолеть страх. Вот умора. Как и в первый раз, близнецы помогают затащить мой сундук в вагон. Но на сей раз, я осторожен и слежу за тем, чтобы челка закрывала шрам. Привычка сказывается, столько лет прожил под чужой личиной. В поезде я не спешу искать свободное купе, а постояв немного в тамбуре, пробую перейти в соседний вагон, проверяя, есть ли за мной слежка.
— Молодой человек, — раздается у меня над ухом сухой голос. — Почему вы до сих пор не в купе?
— Простите? — говорю я, оглядываясь через плечо, и встречаюсь глазами со своим бывшим или будущим деканом. Ее слова неоправданно строги, похоже, именно она и отвечает за благополучное и правильное выполнение плана по доставке меня в школу.
— Пойдемте, я провожу вас, в коридоре вы мешаете другим пассажирам. — Она приводит меня в совершенно пустое купе (это в переполненном-то поезде) и оставляет одного.
Я с удовольствием сажусь на скамью, сундук пока не убираю, вот отдохну немного, тогда… Кладу на стол шоколад, открываю пакет с печеньем, одно просовываю сквозь прутья клетки. Сова благодарно ухает. Что ж моя милая предательница, ты все равно останешься моим другом, нет, не другом, ты моя. Никто же не виноват в твоем таком красивом и заметном цвете перьев. Да, пока я был в больнице, за моей птичкой ухаживал Дадли, неплохо ухаживал, и ему очень не хотелось возвращать ее назад. Будущим летом, если доживу, отдам Хедвиг ему, целее будет. Стираю со лба испарину и откидываюсь назад.
Я готов к появлению Рона.
Поезд стоит, и через приоткрытое окно до меня доносятся прощальные напутствия мадам Уизли, а заодно она сообщает своим деткам, что я очень похож на Джеймса Поттера и скорее всего его сын, Гарри Поттер. Рон тут же с энтузиазмом заявляет, что непременно это выяснит, а Джинни ахает и укоряет мать в том, что не сказала об этом раньше. Интересно, куда подевалась потом ее детская влюбленность? Близнецы весело подначивают Рона и Джинни. Им бы только языком потрепать. Что мне в них нравится, так это непосредственность и несерьезность, они с детства капельку циничны, ими не покомандуешь, возможно, именно поэтому отчаянных близняшек никогда всерьез и не рассматривали в качестве шпионов за мной, и насколько я помню им посчастливилось остаться в стороне от моих проблем. Поезд дает гудок и трогается. Я жду.
Все происходит по сценарию, появляется Рон с дурацким объяснением про то, что не нашел свободного места. А где же, спрашивается, багаж? Его глаза горят, он полон решимости со мной подружиться. Я молчу и жду следующей реплики. Рон меня не разочаровывает и следует его фраза: — Меня зовут Рон, Рон Уизли.
— А меня Гарри, — я намерено не сообщаю свою фамилию и, стараясь переключить его внимание, говорю: — Угощайся, — кивком показывая на сладости. Рон не устоял перед шоколадом, и на время вопрос о моей фамилии отодвинулся.
Дверь вновь приоткрылась, и два донельзя возбужденных близнеца просунулись в купе.
— Всем привет, Рон, ты здесь устроился? — наперебой говорят близнецы. Видно, что ни я, ни Рон их не особенно интересуем, они переминаются с ноги на ногу и, приняв решение, не то Фред, не то Джордж сообщает: — Мы тут недалеко будем, ребята везут тарантула. — На их мордахах появляется мечтательное выражение.
У меня возникает мысль. Мне не хочется оставаться в купе наедине с Роном, тем более что и в самый первый раз я хотел за ними увязаться, только стеснялся.
— А мне можно посмотреть? — спрашиваю я и умоляюще смотрю на близнецов. В конце концов, это гораздо лучше, чем скучать в купе. Рона передернуло. Я вспоминаю, что он до жути боится пауков. «Хм… ну да, тарантул – паук». Близнецы с издевательским интересом уставились на младшего брата, потом перевели взгляд на меня и поощрительно усмехнулись.
— Если не боишься…
Я отрицательно мотаю головой и встаю с места. Фред с Джорджем выходят из купе, я следом. За нами идет Рон. Что ж, трусом он никогда не был. Близнецы, увидев Рона, переглядываются, скептически усмехаются, но помалкивают. Мы входим в тесное купе. Рон не поместился в маленьком пространстве и с видимым облегчением остался снаружи.
Из-за спин близнецов мне ничего не видно, я стараюсь протиснуться между ними, мне не удается. На некоторое время смиряюсь с действительностью, потом, заметив появившийся просвет, решительно раздвигаю близняшек, просовываю голову - в ящике находится весьма эффектное создание. Не знаю, тарантул это или нет, я никогда ими не интересовался, но оно производило впечатление. Серовато черное, большое, овальное, состоящее как будто из отдельных фрагментов, насекомое стояло и почти незаметно покачивалось. Разумеется, оно было живым, но более всего это походило на самоходку, времен третьей мировой. По спине пробежал озноб.
— Вот это зверь, — сказал я и, вспомнив, что тарантул потерялся буквально на следующий день после начала занятий, добавил: — А его не съест какой-нибудь кот или сова?
Хозяин живого танка задумался, а потом сказал: — Только не сова, я проверял.
Фред и Джордж оторвались от созерцания паука и уставились друг на друга.
— Я знаю, что делать, — сказал один из них.
— Ага, — согласился другой, не иначе как прочитав мысли брата. Он, отпихнув меня, выскочил из купе. Хозяин насекомого, я и еще пять мальчишек с ожиданием смотрели на оставшегося близнеца. Тот принял независимый и загадочный вид.
Прошло минут пять. Мы терпеливо ждали.
В дверь протиснулся близнец с крысой в руках. Я узнал Скабберса - Петтигрю. Она, нет, он, был в нескольких сантиметрах от моего лица. Мне показалось, что по щеке скользнул хвост мерзкого создания. В ушах зазвенело. Не люблю крыс, особенно эту. Меня опять бесцеремонно отодвинули. Крысу из-за спин близнецов видно не было, тарантула тоже. Вдруг на меня обрушился удар, и я повалился на спину, сильно приложившись головой о дверь. Прямо мне на живот приземлился один из близнецов. Дыхание перехватило. Я пришел в себя от криков и произносимых заклинаний. Дверь содрогнулась и рывком отодвинулась, а так как моя многострадальная макушка упиралась в нее, то мне показалось, что мир раскололся. Я принял позу эмбриона и замер. Далее прямо по мне проскакало «стадо бегемотов», и я отключился.
Когда сознание восстановилось, я лежал на полу, мою голову поддерживал Фред или Джордж, а мадам Помфри вливала в горло что-то кисловато-горькое. Заметив, что я открыл глаза, близняшка виновато улыбнулся и сказал: — Прости, это я тебя сшиб.
— Что случилось? — хрипло проговорил я и закашлялся. В голове начала стремительно нарастать боль. Пытаясь сдержать кашель, я закрыл глаза и почувствовал, что мою рубашку расстегивают. Через некоторое время кашель отступил и я, боясь пошевелиться, просто лежал.
— Все, можешь открыть глаза, — раздался голос медсестры. Я приоткрыл веки, хуже не стало, и я повторил вопрос. Кашля не было! Ответа тоже. Вместо ответа Мадам Помфри спросила: — Когда ты заболел?
— В начале августа. — Она покачала головой. — У меня с собой выписка из больницы, — продолжил я.
— Мне бы хотелось ее увидеть, лучше сейчас.
— Посмотрите в моем сундуке, в карманчике на крышке.
Мадам Помфри кивнула и вышла. Равномерный стук колес поезда убаюкивал не хуже колыбельной, и я попробовал сесть. Голова отчаянно кружилась, но не болела. Медсестра вернулась не одна, ее сопровождала профессор МакГоннагал. Они помогли мне перебраться на сидение, а близнеца выставили в коридор, назвав Джорджем.
Я сидел, откинувшись на стенку купе, школьная медсестра изучала выписку, потом она передала бумагу профессору МакГоннагал, а сама, раздев меня до пояса, начала очерчивать палочкой круги, проговаривая заклятья.
— Хотелось бы знать, — произнесла медсестра, когда профессор отложила мою бумагу в сторону. — Почему его лечили в маггловской клинике?
— Что вы сказали? — нахмурилась Профессор МакГоннагал.
— Он был серьезно болен и его лечили в не волшебной клинике, — разъяснила мадам Помфри. Профессор, ничего не сказав, вышла из купе. — Ну ладно, через полчаса я тебя отпущу, — вздохнув, сказала медсестра. — Но когда мы приедем в школу, ты после праздничного обеда подойдешь ко мне, прямо в Большом Зале, — улыбнулась она. — Я обследую тебя, и пока воздержись от еды. — Я осторожно кивнул.
— Что же произошло? — я предпринял еще одну попытку, хотя догадки у меня были, но откуда ей-то знать об этом.
— У тебя легкое сотрясение мозга.
— А что случилось в купе? — не отставал я.
— Не знаю, — вздохнула медсестра. — Не волнуйся, я думаю, скоро все разъяснится. А сейчас скажи, почему тебя лечили в маггловской больнице?
— Наверно потому, что я жил с тетей, а она маггла, — ответил я. Мадам Помфри с недоверием и жалостью смотрела на меня. Так-то вот дорогая мадам, все совсем не так как кажется, по себе знаю.
Только через час, с трудом отвязавшись от медсестры, я вышел в коридор, где и встретил продавщицу с едой. Набрав всего понемногу, я направился в свое купе. Там дожидались меня Рон и один из близнецов. Выгрузив сладости на столик, я гостеприимно махнул рукой и, выждав время пока шоколад не оказался во рту у обоих, спросил: — Что произошло?
Рон скривился. Смешно было видеть одновременно на лице рыжика и выражение истинного блаженства и отвращения. А Джордж, я рискнул предположить, что рядом со мной находится Джордж, сказал: — Крыса Рона оказалась анимагом.
— Кем? — не мог не спросить я.
— Анимагом. Ну, волшебником, который превращается в животное. Крыса испугалась тарантула и превратилась в человека прямо в клетке. Поэтому я и упал на тебя. — Он виновато улыбнулся.
— Джордж, — прошептал Рон. — Она же жила в нашей семье, сколько себя помню. — Рон выглядел настолько потрясенным, что я почувствовал к нему симпатию. В конце концов, сейчас он только ребенок и еще ничего непоправимого не совершил. А если я буду осторожен, то и не совершит. Думается. На мой взгляд - лучше прожить незаметную жизнь и о тебе будут недолго помнить только твои друзья и близкие, чем сделать большое зло и в людской памяти оставить на века этакий ублюдочный образ. А если Рон считает иначе, то это уже его проблема, не моя.
— А где твой брат? — спросил я, обращаясь к Джорджу.
— Беседует с учителями и аврорами.
— А этот, анимаг?
— Авроры увели, — ответил Джордж и, посмотрев на меня, самодовольно добавил: — Но мы его еще до них оглушили.
Я не знал, радоваться мне или нет. С одной стороны появился шанс у крестного выйти из Азкабана, причем полностью реабилитировавшимся, а с другой стороны Дамблдор ни под каким видом не даст мне нормально общаться с ним. Уже проверено. Как бы его жизнь не стала еще короче. Замолчать происшествие наверняка не удастся - слишком много свидетелей. Да и профессор МакГоннагал узнала своего бывшего ученика. У нее с памятью всегда было нормально и с логикой тоже.
Мои размышления прервала заглянувшая в купе Гермиона. Как и всегда ее волновала судьба жабы путешественницы. Глаза Джорджа враз заблестели, он посмотрел на нее с вежливым снисхождением и сказал: — Не советую.
— Чего? — не поняла Гермиона.
— Не советую искать жабу, знаешь, в наше время случаются странные вещи, можно сказать страшные…
— Вот ты ее найдешь, — продолжил речь низким, замогильным голосом появившийся двойник Джорджа. — А она раскроет свой большой рот, проглотит тебя и когда ты, — он перешел на свистящий шепот, — пройдешь долгий и извилистый путь в ее внутренностях, ты превратишься… — Фред огляделся в поисках жертвы. — В такого же олуха как мой братец.
— То есть ты хочешь сказать, — весело произнес Джордж, глядя на брата и переведя взгляд на Гермиону, закончил: — В свою лучшую половину.
Гермиона озадачено смотрела на них. Близнецы засмеялись довольные друг другом. Я не выдержал и сказал, что мы никого не находили. Гермиона гордо выпятив подбородок, удалилась, впрочем, не отказавшись от протянутой ей шоколадной лягушки и не забыв напомнить всем о необходимости переодеться в школьную форму. И как это она не проверила, чистые ли у нас руки?
Уф, поездка на утлой лодочке, то еще удовольствие. Слегка страшновато и страшно интересно было только в самый первый раз, а сегодня - сыро, холодно, темно. Рон ноет, что проголодался, Кребб с Гойлом согласно сопят. Какие же они еще дети. Забавная компания в этот раз образовалась! Это я виноват. У меня целый план был, как от Рона отвязаться. Но когда это дела шли согласно плану? Так и на сей раз.
Хагрид собрал всех первоклашек и повел к озеру. Тропинка то и дело сужалась, и мы шли все больше по одному. Я не торопился и оказался почти в хвосте, Рон, разумеется, со мной. Когда же мы подошли к озеру, я начал высматривать лодку с тремя пассажирами, к моему большому сожалению таких не нашлось, и я залез в первую попавшуюся. Рон не отстал. Молодец! К тому времени заметно стемнело и, только уже устроившись, я разглядел своих попутчиков. Всего то и радости, что Малфоя обломал. Довольно скоро мне надоело нытье Рона, я выгреб из карманов оставшиеся сладости как маггловские, так и волшебные и какое-то время наслаждался тишиной (чавканье не в счет).
Хогвартс, Хогвартс, старый Хогвартс. Я опять тут и я рад. Мне подходит этот замок, я ему тоже, я знаю, знаю, знаю! Надо думать, войдя в вестибюль, я слишком «громко» транслировал в пространство свое восхищение древним строением, и замок отозвался. Мне чудится, что он тихо посмеивается и успокоительно поглаживает меня по голове как щенка, который слишком эмоционально встречает хозяина. Приятно конечно, но как это я так неосмотрительно открылся? Дурацкая эйфория. Осторожнее Поттер, осторожнее.
Иду с толпой будущих одноклассников и потихоньку успокаиваюсь. Путь не далек: сначала вестибюль, потом по короткому переходу с улыбающимися и приветствующими нас портретами и мы почти на месте. В ответвлении коридора видна движущаяся лестница, Пивз, до половины высунувшийся из стены – хорошо то как! Рон бубнит что-то мне в ухо, вот упертый, как прилип ко мне в поезде, так и не отходит, прям пиявка. Про крысу и не вспоминает, интересная у него психика, стрессоустойчивая, вот.
Все, пришли, жаль… эх, был бы я сейчас один то еще долго бы бродил по бесконечным коридорам и переходам. Стоим в небольшой комнатке, примыкающей к Большому Залу, любуемся на парадный выход штатных призраков Хогвартса и ждем распределения. Я оглядываю своих старых знакомых, они заметно возбуждены, чуточку испуганы поэтому не могут скрыть своих чувств и излишне эмоционально обмениваются впечатлениями, но не все, далеко не все. Мой взгляд выделяет из толпы Сьюзен Боунс, она совершенно спокойна, расслаблена и слегка улыбается, и Кребб тоже, и Малфой, и Панси, и Стивен Корнфут - все они будто прислушиваются к чему-то приятному. Что, неужели они так же как и я чувствуют замок? Почему я раньше ничего такого не замечал? Моя фантазия проснулась и понеслась галопом: — «Это я разбудил сознание древнего замка, никогда же такого не было, ведь, правда?» «Ха… не было. Еще как было, просто ты занимался исключительно собой», — ехидно возражает мне мой внутренний голос. Смотрю на Рона. Нет, ничего-то он не ощущает, стоит, выпучив глаза, и старательно доводит до моего сведения тот факт, что все его родственники (нудно перечисляя каждого) учились в Гриффиндоре. И что он непременно должен распределиться на самый, самый крутой факультет в котором находятся только смелые, честные, благородные… А я невесело усмехаюсь про себя, да, знаю я про то благородство, насмотрелся, млин. И Гермиона трещит как сорока… Большинство моих одноклассников глухо к чарам замка. Жаль, они так много теряют.
«Шотландская обыкновенная», простите, профессор МакГоннагал вводит нас в Большой Зал. Как всегда у меня перехватывает дыхание от невероятной красоты огромного помещения. Именно ради такого момента и стоило вернуться. Как там надо прожить жизнь? Достойно? Вот и поживем, достойно и не без удовольствия. В девятый раз. Что-то мои мысли свернули в сторону. Кончать надо с философией, а то есть тут личности, которые обожают мозги препарировать, а сами так ласково улыбаются или губы кривят, а кое-кто еще и задом поворачивается. Лучше буду замком восхищаться и приятно, и безопасно, и, чем черт не шутит, вдруг, полезно. Чувствую волну одобрения направленную на меня. Даю голову на отсечение - замок хочет, чтобы им восхищались. Да, пожалуйста, сколько угодно, есть за что.
Стоим, сбившись в кучку, и слушаем немелодичное пение шляпы. Забавный предмет, хотелось бы знать, какими такими критериями она руководствуется, отправляя детей на тот или иной факультет? Чтобы отвлечься начинаю сам с собой играть в игру – «Рассчитайтесь по порядку». Это значит - первого в… соглашусь с Роном, что Гриффиндор - самый, самый и сделаю его номером первым. Далее по нисходящей. Райвенкло – второй, Хаффлпаф - третий и четвертый – Слизерин. Ну, поехали!
— Хаффлпаф, — выкрикивает шляпа, и Сьюзен Боунс отправляется к своему столу, а согласно моим правилам должна бы быть в Гриффиндоре. Терри Бут попал в Райвенкло. О, совпало с моей версией. Мэнди Брокльхерст - в Райвенкло. Неправильно, должен быть Хаффлпаф. Кто там дальше по списку, кого в Слизерин? Ага, Лаванду Браун. Не повезло Слизерину, шляпа лавандой украсила Гриффиндор.
— Булдстроуд Миллисент - Слизерин!
Я усмехаюсь, а ей бы подошел Гриффиндор, она девушка решительная и смелая, за себя и других постоять может, но не судьба. Черт, сбился. Без особого интереса слежу за дальнейшей сортировкой и… Вот именно, и, Грегори Гойл распределен в Гриффиндор. Я не просто удивлен, я сильно удивлен. Смотрю на то, как он невозмутимо идет к столу, садится и солидно пожимает руки своим соседям по факультету. Распределение продолжается, но теперь уже мое внимание не рассеивается, я жду. Чего? А вот этого. Винсент Кребб в Гриффиндоре. Дождался! Перевожу взгляд на Малфоя, он подобрался и напоминает мне опасного зверя из семейства кошачьих и лицо какое-то неожиданно взрослое. Звучит его имя, Малфой идет. Я смотрю. Малфой садится на табурет. Я задерживаю дыхание. Профессор МакГоннагал надевает ему на голову шляпу. Я не дышу.
— Слизерин, — кричит шляпа. Перевожу дыхание. Слава Создателю, есть в мире незыблемые вещи! Кребба с Гойлом я переживу, а вот Малфоя… не уверен.
— Поттер Гарри.
Я надеваю шляпу. Все мои воспоминания, относящиеся к другим жизням, спрятаны в дальний ящик, даже не в ящик, я просто убедил себя, что они не важны. «Я» настоящий, здесь, а все остальное - просто прочитанные рассказы или повести, даже есть один фантастический роман-антиутопия о третьей мировой. Метод работает, неоднократно проверено, неожиданностей не жду.
А напрасно! Шляпа отправила меня в Слизерин.
В первый раз за все время знакомства с волшебным головным убором я не ощутил в голове никакого постороннего присутствия. Не прошло и секунды, как приговор прозвучал. Даже слово не дала сказать! Сижу, удивляюсь, досадую. Не дождавшись, профессор МакГоннагал сама снимает с моей головы это остроконечное недоразумение. Мне ничего другого не остается, как подняться и отправиться к своему новому столу. В зале слышатся аплодисменты, в основном слизеринцев, но и со стороны столов Хаффлпафа и Райвенкло доносятся недружные хлопки. Гриффиндор? Нет, те не хлопают. На стол преподавателей не смотрю, хотя и очень хочется, потому что боюсь. Еще заподозрит чего наш «Санта Клаус». А я жить хочу и непременно со своими воспоминаниями. Перед тем как сесть нахожу взглядом Рона. Он смотрит на меня с выражением вселенской обиды на конопатой физиономии и первым отводит глаза. Вот, ради этого мгновения тоже стоило вернуться! Сажусь рядом с Ноттом и приступаю к церемонии пожатия рук. А что? Я человек дружелюбный, мне не жалко, всем пожму и Малфою пожму и сжимаю его руку чуточку сильнее, чем требуется, он принимает вызов. Сильный, черт, но я не сдаюсь! Гляжу на него и вижу ехидную улыбку. Еще и развлекается!
— Драко, — с нажимом говорит Малфой.
— Гарри, — с точно такой же интонацией говорю я и ухмыляюсь Малфою в лицо. Мы одновременно разжимаем руки. Ничья? Как-то все в этот раз складывается необычно, тем и интересней!
За всеми этими событиями я почти пропустил распределение Рона. Мне после собственного головокружительного попадания в Слизерин стало, мягко говоря, наплевать на дальнейшую сортировку. Но то, что Рон попал в Гриффиндор, радует. Исходя из своего прошлого опыта, я знаю, как сложно держать рыжего на расстоянии. Сижу, жду начала банкета, а сам думаю, что же такого я на этот раз сделал по-другому? Всегда-то она меня в Гриффиндор запихивала. Я в прошлой жизни в Хаффлпаф просился, так шляпа мне отказала, заявив, что склонность педантично исполнять чужие распоряжения у меня напрочь отсутствует. Это комплимент? А с другой стороны, Грейнджер то зачем в Гриффиндор отправлять? Разве только для того, чтобы баллы зарабатывать. И Кребб с Гойлом оказались на красно-золотом факультете. С какой такой стати? Может потому, что со мной пообщались? Если помру, то в следующий раз в поезде перезнакомлюсь со всеми и посмотрю, к чему это приведет. Нет, чувствую что-то неправильно в моих предположениях. Надо перечень вопросов составлять и разбираться, определенно, списочек получится длинный.
Рядом со мной усаживается Блез Забини, и церемония знакомства повторяется. Слизерин, Грифиндор, пока что разница невелика, такая же возбужденная болтовня вокруг. Злорадно посматриваю на Малфоя, его угораздило усесться между Миллисентой Булдстроуд и Панси Паркинсон. Обе болтают без остановки и требуют внимания, умудряясь при этом корчить из себя «маленьких» леди. Тяжела ты доля джентльмена!
Директор разразился приветственной речью, а я отважился посмотреть на стол преподавателей. В первую очередь меня интересует директор. Я тоже его, это… интересую. Поймал мой взгляд и сразу заулыбался, чисто родной дедушка. Я вежливо кивнул и перевел взгляд на Снейпа. И этот с меня глаз не сводит, рассматривает… с интересом дрессировщика, уже наверняка кнут приготовил, а про кусочек сахара забыл. Далее Квиррел. Местный шизофреник возит вилкой по пустой тарелке, помятый он какой-то. Устал видимо от «двойной» жизни. И как это он с… ним уживается? Кто из них сейчас будет есть? А кто в сор… туалет ходит? Пожалеть его, что ли? Из этой троицы Дамблдор представляется мне наиболее опасным, затем Снейп и только потом Квиррел.
На столах появилась еда. Плюю на все свои опасения и сосредотачиваюсь на процессе насыщения. Хорошее место Хогвартс, в смысле поесть. А я голоден, с утра крошки во рту не было, зелья мадам Помфри не в счет. А может быть и в счет, потому что очень уж скоро я наелся. Сижу себе, лениво поддерживаю беседу, стараюсь поменьше открывать рот и дожидаюсь окончания ужина. И постепенно понимаю, что в Слизерине у меня «поклонников» едва ли не больше чем в Гриффиндоре. Определенно, одиночество тут мне не грозит. День сегодня выдался слишком суматошным с кучей неприятных эмоций, и, к сожалению, он еще не закончился. А так хочется залезть под одеяло, задернуть полог и спать, спать.
В поле зрения появился небольшой квадратик пергамента, он медленно плывет над столом и останавливается передо мной. Я беру его, недоуменно осматриваю, разворачиваю, в глаза бросается подпись, мне сразу становится все понятно. Вижу мадам Помфри, она, улыбаясь, чуть склоняет голову. Я вздыхаю и согласно киваю ей, мол, помню, приду, куда я денусь. Нотт и Блейз с любопытством смотрят на меня. Я даю записку Блейзу, какие уж тут секреты. Замечаю внимательно изучающую меня Миллисенту. А Панси так любопытно, что она почти подпрыгивает на месте. Малфой же, как истинный аристократ, делает вид, что не интересуется чужой корреспонденцией. Эх, наступил мой звездный час. Рассказываю историю про тарантула, крысу – анимага и знакомства собственного затылка с дверью купе. Тишина за нашим столом стоит мертвая. Успех полный. А дальше слушаю я. Узнаю много нового и интересного. Оказывается тарантул, вовсе и не тарантул, а чрезвычайно редкое магическое насекомое, называемое Кивсяк или по-научному - Лазиус какой-то там, их и держат для того, чтобы отследить скрывающихся анимагов. Вблизи такого насекомого анимаг моментально принимает свою человеческую форму, более того, даже оборотень в полнолуние не сможет противостоять этим чарам и станет человеком. К сожалению после встречи с оборотнем Кивсяк, как правило, не выживает. Именно поэтому они так редки и очень дороги. Мне становится понятно, почему уже на следующий день «тарантул» пропадал. Сокровище нуждается в хорошей охране, иначе оно меняет хозяина.
Оставшаяся часть праздничного ужина прошла в один миг, и вот уже я следом за мадам Помфри вхожу в такое до боли знакомое мне медицинское крыло. Мантию в сторону, ботинки долой, кроватка, родная моя, здравствуй! Несколько взмахов палочкой над головой, несколько над грудью, зелья внутрь, сначала такое розовое с запахом растворителя, потом другое, на вид и на вкус как тухлое яйцо, но, слава Богу, без запаха, и я на тридцать минут, как сообщила мне наша уважаемая медсестра, оставлен в покое. Глаза слипаются, а я знаю по собственному опыту, что если здесь усну, то будить меня не будут, и просплю я в изоляторе до утра. Моя же интуиция или здравый смысл советует в первый день не зевать, а налаживать отношения со своими одноклассниками. Поэтому я оделся и подошел к открытому стеллажу с позабытыми или брошенными здесь «сокровищами». Внимание привлекла большая коробка до половины заполненная музыкальными открытками и волшебными фотографиями. Мадам Помфри, услышав пение одной такой открытки, прекратила писать в толстой тетради и поощрительно мне кивнула, мол, правильно, займись чем-нибудь и не мешай. Я и занялся и скоро откопал обычный альбом для рисования, без сомнения, давным-давно его забыл здесь магглорожденный студент. Перелистав альбомчик, я обнаружил только один рисунок, но зато какой! На пожелтевшем листке был изображен кабинет директора. Вернее часть кабинета с клеткой феникса, окном, в котором шел дождь, огромным шкафом с приоткрытыми дверцами и почти вываливающимися артефактами. На вершине очень узнаваемого шкафа располагались детально прорисованные: модель галактики, чучело павлина с длинным радужным хвостом, еще там была смешная кошка-копилка чем-то напоминающая профессора трансфигурации в ее анимагической форме. А самое интересное, там была распределяющая шляпа, лежащая на внушительном фолианте с вполне разборчивой надписью на круглом корешке: «Перечень утерянных заклинаний. От сотворения мира по настоящее время». Если первоначально рисунок и был обыкновенным, то за годы прошедшие в тесном соседстве с магическими предметами, картинка ожила. Дверцы шкафа слегка покачивались, в окне клубились низкие тучи, а кошка-копилка с вожделением следила за колышущимися павлиньими перьями. Я дотронулся пальцем до нарисованной шляпы. По рисунку прошла рябь, а шляпа поежилась.
— Здравствуй, — раздался тихий голос у меня в голове.
— Здравствуй, — почти прошептал я, опасаясь привлечь внимание мадам Помфри.
— Ты кто? Как тебя зовут? Я хочу знать, кого благодарить.
— За что?
— Ты меня разбудил. Теперь я могу жить. И отвечаю на твой невысказанный вопрос - мне не нужны ноги, чтобы бывать в гостях и вести светские беседы о чем угодно с обитателями других картин. И не убирай от меня палец, если хочешь продолжить разговор.
— Я вовсе не собирался ни о чем спрашивать, — мои губы раздвинулись в улыбке. — Я Гарри Поттер, студент Хогвартса. А почему вы сами не можете узнать, как меня зовут. Ваш голос звучит в моей голове, вы отвечаете на незаданные вопросы и… только сегодня именно вы отправили меня в Слизерин.
— На «ты», пожалуйста, и не разочаровывай меня. Слизеринцы должны быть умнее. Напряги извилины и попробуй догадаться, почему я не могу сама узнать твою фамилию?
Я захихикал, все-таки ей далеко до нашего мастера зельеварения и ответил: — Может быть, потому что тебе лень? Или у тебя не хватает того, чем мы люди думаем? Или, — я выдвинул правдоподобную версию, — я не могу одеть тебя на голову?
— Третий вариант является верным, — чопорно заявила шляпа. — К моему большому сожалению, я не слышу твои мысли. И вовсе не я отправила тебя в Слизерин. Знай Гарри, я только отражение шляпы основателей хотя вся память до того момента когда меня нарисовали у нас общая и если пожелаешь, то я расскажу чем один факультет отличается от другого.
— Хм, это каждому… известно, весь Большой Зал сегодня слушал песню шляпы.
— А… понимаю. Это не совсем так. В знак благодарности я открою тебе тайну. У меня в памяти заложены образы трех основателей Хогвартса…
— Трех? — мои брови поползли вверх.
— Именно трех, четвертый не понадобился и помолчи немного, — сердитый голос резко прозвучал в моей голове. — Ну, так вот, при распределении я сравнивала образы мышления основателей, а именно: Ровенны Райвенкло, Салазара Слизерина и Хельги Хаффлпаф с тем, что находилось, — шляпа хихикнула, — подо мною и задавала себе вопрос, захотел бы кто-нибудь из основателей обучать именно этого студента? — Шляпа сделала паузу, явно в расчете на то, что я не выдержу и задам вопрос о Годрике Гриффиндоре. А я молчал и ждал. Никуда-то она не денется, сама все расскажет. И шляпа продолжила: — В дом Годрика Гриффиндора я отправляла тех, кто не подходил для первых трех факультетов.
— Значит, Гриффиндор для неудачников?
— Нет, нет, ты неправильно меня понял, — почти испугалась шляпа. — Вовсе нет, не всегда. Такие люди часто бывают весьма успешны, среди них много воинов…
— Ага, и спортсменов, еще работников общественного питания, — заскучал я. — Тебе только астрологические гороскопы составлять на каждый знак зодиака, прости, на каждый факультет Хогвартса.
— Ты неправ и твои слова несправедливы и обидны, — тоном школьного учителя заговорила шляпа. — Если у человека нет качеств, которые ценила тройка основателей, то это совершенно не означает, что он плох и ему не нужно образование. А что касается тебя то, если хочешь, я завтра узнаю, почему ты оказался на факультете Салазара Слизерина. И вновь отвечаю на твой невысказанный вопрос – сегодня ничего не получится, реальная шляпа сейчас занята разговором с директором. Ты ведь не забыл, что я когда-то была ею?
Дверь в палату открылась, и профессор зельеварения во всей своей красе появился в комнате. Я с неохотой оторвал палец от картинки, прошептав на прощание: — Прости, я еще вернусь, — и закрыл альбом.
Впрочем, я мог бы и не торопиться. Снейп прошествовал мимо, не удостоив меня даже мимолётного взгляда. Он подошел к мадам Помфри и выдвинул ширму. В комнате установилась полная тишина. Засунув альбом в один из внутренних карманов мантии и, в который раз, отметив удобство заколдованной одежды, я уселся на кровать и стал ждать. Только минут через пятнадцать они оба вышли из закутка. Снейп прямо с места взял приличный темп, на ходу буркнув в мою сторону: — Постарайтесь не отстать, мистер Поттер.
Я спрыгнул с кровати и рысью отправился в путешествие по коридорам замка, в ужасную пещеру, являющуюся гостиной Слизерина. Снейп впереди, я следом. Оказалось, не так все и страшно, я не отстал, гостиная до пещеры не дотягивает, а пароль меня позабавил - «Сердце дракона». А у Гриффиндора (хм) - «Голова дракона». Какая же часть тела дракона у Хаффлпафа и Райвенкло? Попробовать подобрать что ли.
Меня тут же отправили в спальню. А Снейп то вовсе не дрессировщик. Черт, его приходу радовалось все население Слизерина. Да еще и обращались к нему, не сэр, не профессор, а Северус! Неужели и я когда-нибудь так стану?
Пост N: 29
Зарегистрирован: 22.12.05
Откуда: Екатеринбург
Отправлено: 21.10.07 18:07. Заголовок: Re:
Вы знаете, я очень буду ждать продолжения, а если бы наткнулась на завершенный фик, то точно не отрывалась бы до самого конца. Несмотря ни на что... Спасибо, очень интерсный фик. Взгляд на события, а самое главное, персонажей, заставляет задуматься.
Maslenitca1 natali Ketlin Котёнок B&G Мне очень приятно, что вам понравилось. Могу сказать, что фик закончен. Просто он нуждается в вычитке, чем я потихоньку и занимаюсь.
Пост N: 73
Зарегистрирован: 21.08.07
Откуда: Санкт-Петербург
Отправлено: 23.10.07 21:08. Заголовок: Re:
Восхитительно! Очень понравилось, прочитала залпом и сразу стала ждать продолжения, с нетерпением Хорошо написано и сюжет взят интересный! И все-таки, как ужасно было бы оказаться на месте Гарри, когда понимаешь, что лучшие друзья - друзья по приказу, а вся жизнь - план старого манипулятора, где свои готовы выстрелить в спину, когда ты исчерпаешь свою полезность ...
Пост N: 79
Зарегистрирован: 21.08.07
Откуда: Санкт-Петербург
Отправлено: 24.10.07 23:11. Заголовок: Re:
danita пишет:
цитата:
оба эти подонка - Волдеморт и Дамблдор - своё получат
Ох, как хотелось бы, а то задолбали мальчика Только мне еще Снейпа не хватает: коварного, злобного, мстительного, но такого любимого (это намек-намек )
Утро началось с мягкого шелеста раздвигаемого полога, яркого света и насмешливого голоса: — Вставай, завтрак проспишь.
Слишком много света. Сон отступил. Я отвернулся и открыл глаза. Ничего особенного, просто луч солнца, отразившийся от зеркала и прицельно попавший мне в глаз. Так, солнце встало в подземелье. Кажется, эти слова я таки произнес, иначе, почему рыжеватый верзила раздвинувший полог моей кровати так разулыбался?
Еще вчера вечером спальня произвела на меня ошеломляющее впечатление, она была не просто большой, она была огромной, с настолько монументальными кроватями, что их и двуспальными то назвать было бы явным преуменьшением. И по поводу остального я мог сказать только одно – много! Ну, зачем мне два шкафа? А четыре стула? И что в комоде с десятью ящиками я буду хранить? А сегодня выяснилось, что в ней еще и окно во всю стену.
Я, демонстративно не замечая насмешливого взгляда старшекурсника, подошел к окну и попытался выглянуть. Мне удалось приблизиться к стеклу, лишь забравшись на подоконник. Метровые стены – это вам не шутка. Судя по открывшемуся пейзажу, наша спальня находилась на большой поляне посреди густого леса. Я постучал по оконному переплету.
— Не откроешь, можно только смотреть, — просветил меня все тот же старшекурсник. Ко мне забрался Блейз, и уже вдвоем мы зачаровано рассматривали могучие деревья, маленький, теряющийся в траве ручеек и незнакомое мне небольшое животное, старательно вылавливающее что-то из воды и с удовольствием отправляющее это что-то в пасть.
— Меня зовут Эрик МакВиллен, шестой курс, — сказал верзила. — Я сегодня ваша няня, — печальным голосом добавил он.
— Очень приятно, — улыбнулся я, оборачиваясь. Рядом с Эриком стояли Арес и Малфой. Ну не могу я, даже мысленно, назвать хорька по имени.
— Расскажи про это окно, — попросил Блейз. Я тоже с интересом уставился на Эрика.
— Только коротко, — согласился тот. — Вы знаете, что гостиная и спальни Слизерина расположены под озером? Никакого окна в вашей комнате нет, а есть только изображение поляны запретного леса. Но все, что вы видите, происходит на самом деле и прямо сейчас. В этом окне - кусочек запретного леса, в других может быть берег озера или еще что-то. В лесу можно увидеть много чего, — в голосе Эрика ясно слышалось отвращение, — разного, чаще страшного. А если вы заметите в окне Хагрида, то вам повезло. — Эрик засмеялся. — Это примета такая: увидать Хагрида – к успешной сдаче экзаменов. В примету никто не верит, поэтому к экзаменам готовятся сидя на подоконниках. И знаете, все эти картины исключительно для нас, для cлизеринцев. Представьте себе, даже уважаемый директор видит в наших окнах только небо. А теперь в душ и одеваться! Декан скоро придет.
Придирчиво проверив опрятность и комплектность нашей одежды на соответствие с эталоном принятым на территории Хогвартса, «няня» выпустил нас в гостиную. Довольно интересное место, зелень с серебром. Малахитовая зелень колонн и серебро старинных канделябров. Невысокий арочный потолок, зеленовато-бежевые ковры на темном мозаичном полу и… ни одной картины на стенах. Давным-давно, несколько жизней назад я тайком пробрался сюда, сейчас смешно вспомнить, зачем я это сделал. Тогда гостиная Слизерина мне не понравилась, в то время Гриффиндор был для меня всем. Дом Дурслей я перестал считать своим после первого же дня в Хогвартсе, и башня Гриффиндора стала и моим домом, и семьей. Я ошибался, все, что у меня было это две камеры хранения: одна у Дурслей, а вторая в Хогвартсе. В одной безопасно и в другой… еще безопаснее.
Снейп уже нас дожидался, он сидел в большом черном кожаном кресле, одетый во все черное и читал книгу. Хищный профиль, белеющие страницы, мягкие складки мантии и поблескивающая кожа кресла. Была в этой картине некая цельность. Снейп кивнул, указывая на диван напротив. Дождавшись появления девочек, он закрыл книгу и внимательно оглядел каждого.
— Как вы уже знаете, — начал Снейп свою лекцию, — я глава факультета Слизерин. Здесь, в гостиной, вы можете называть меня Северус, во всех других местах я для вас профессор Снейп. Наш факультет особенный, в основном сюда попадают чистокровные маги, но нет правил без исключений. — Снейп задумчиво посмотрел на меня. — Учиться на нашем факультете нелегко в силу определенного предубеждения, как студентов, так и некоторых преподавателей. Уже сегодня вы это почувствуете на себе. Я настоятельно советую вам держаться друг друга и на занятиях и, тем более, вне замка. Не стесняйтесь обращаться со своими проблемами ко мне или к старшекурсникам. Пока все. Попрошу остаться: Панси, Драко, Гарри и… Миллисент. — Я вздрогнул. Снейп поморщился, очевидно, заметив мою реакцию.
— Итак, вы ощутили душу замка, — сказал Снейп, когда мы остались одни.
— Да, — кивнули Малфой и Панси. Миллисент отрицательно покачала головой.
— Но я слышала, как кто-то обещал замку хвалить его, — сказала она. Я нахмурился.
— И все-таки я не ошибаюсь, — сказал Снейп, глядя на меня. Он, чуть склонив голову набок, вкрадчиво спросил: — Гарри, ты ничего не почувствовал вчера вечером, еще до распределения? Это мог быть голос или сильная эмоция, или неизвестно откуда появившееся знание.
— Мне показалось, что замок мне обрадовался, — сказал я, чувствуя себя круглым дураком, и, надеясь, что не покраснею, добавил: — Это меня услышала Миллисент.
— Понятно, — нахмурил брови Снейп и ненадолго задумался. — Я бы попросил вас сегодня держаться вместе и подальше от учеников других факультетов, — продолжил он. В голосе Снейпа слышались жесткие нотки. — В первую очередь это касается тебя, Гарри Поттер. Судя по твоей вчерашней демонстрации силы, ты слишком легкая добыча. Никаких друзей вне Слизерина, слышишь, Поттер, пока я не разберусь с твоим даром. На всех уроках вы должны сидеть только на половине Слизерина.
— Ничего не понимаю, — раздраженно сказал я.
— Чего тут понимать-то? — влез Малфой. — В волшебном мире полным-полно слабых магов, а находясь рядом с тобой, Поттер, колдовать легче легкого. Даже почти сквиб будет способен на мощные заклинания. А вот ты со временем останешься ни с чем… Мальчик-Который-Выжил…
— Все, пора, время завтрака. Драко, Панси, Миллисент, я попрошу вас опекать Гарри и не оставлять его одного. — Снейп встал и пошел к двери. У выхода он остановился, ожидая, пока дверь полностью откроется и, как бы самому себе, сказал: — Нужны уроки окклюменции, определенно. — Меня обдало холодом. Снейп вышел, а я смотрел в странно безразличные глаза Малфоя.
Я иду в окружении слизеринцев по направлению к Большому Залу и чувствую себя идиотом.
-----------------------------------------------
Ненавижу первый день занятий на первом курсе. Я запихиваю в себя завтрак под огнем любопытных взглядов и перешептываний. А в этот раз все еще хуже - позади первая стычка с Роном и, чует мое сердце, далеко не последняя. Увидев рыжика за столом Гриффиндора, я машинально поздоровался. У Рона даже скулы свело от злости. Его слова: «сволочь слизеринская и предатель» услышал, сдается мне, весь зал. Да… если раньше его неизменной мишенью был Малфой, то теперь - я. Странное и на первый взгляд ненормальное поведение, ведь он только вчера меня узнал. На самом же деле все закономерно. Младший Уизли всю жизнь слышал про мальчика – героя, а для героев есть героический факультет под названием Гриффиндор. Слизерин же по его понятию - место для темных магов. Вот все и встало на свои места: раз я в Слизерине, значит, перешел на темную сторону, и, стало быть, я предатель. А со сволочью он погорячился. Если не перестанет, то придется ему познакомиться с моей сволочной частью характера. Я чуть отвлекся от собственных мыслей, заметив с какой опаской Малфой здоровается с Креббом и Гойлом. Бедный, после вспышки рыжего, он должно быть, и от своих не удавшихся телохранителей ожидал подобной реакции, но этих ребят не прошибешь! Они в ответ застенчиво улыбнулись, кивнули и невозмутимо приступили к важному делу – поглощения пищи. Малфоя отпустило. А я хочу вернуться в спальню и не слезать с подоконника до вечера или до ночи. Еще и рисуночек вчерашний вспомнился. Я представил себя сидящим у окна. Плотная штора отгораживает меня ото всех, солнышко светит, под спиной подушка, а на коленях альбом. На землю меня вернул острый локоток Панси, совсем не любезно врезавшийся в мой бок. Это таким образом она мне сообщила, что пора идти на первый урок. Ответственная девушка, сказано было опекать меня, она и опекает.
До своего альбомчика я добрался не скоро, только перед ужином. Солнце село, ну и ладно. Я влез на подоконник, шторочку опустил, подушечку под спину, палец на шляпу, и разговор начался.
В Слизерин я попал, как выяснилось, из-за собственной подозрительности и расчетливой готовности среагировать на опасность, в смысле уклониться. Тоже мне новость! Я всегда таким был, а иначе как бы я выжил в семье моих дражайших родственников? Еще, шляпа отметила у меня повышенный магический уровень. И интересный совет мне дала моя нарисованная подружка – не колдовать в полную силу. В общем, вчера после распределения, директор собрал всех преподавателей в своем кабинете и сообщил (получается и Квиррелу-Волдеморту тоже), что если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть окончательно погиб, то шрама бы у меня не было. Что шрам, это магическая связь с Волдемортом и она плохо влияет на меня. Недаром, в отличие от родителей – Гриффиндорцев я попал в Слизерин. Вот так-то, мало мне было предвзятого отношения Снейпа, теперь еще и другие учителя на меня коситься станут. Наш директор призвал преподавателей внимательно наблюдать за мной, и ежели вдруг я начну выделяться из массы своих одноклассников, то на мою палочку придется наложить дополнительные ограничения, потому что он не хочет, чтоб я перешел на сторону тьмы.
Вот оно как становятся темными магами! Надо хорошо учиться, а я-то не знал. Продолжим мысль – если учиться из рук вон плохо, то станешь великим светлым магом. Кто тут у нас светлый?
Опять-таки словечко «дополнительные» не выходило у меня из головы. Я спросил и через пять минут ожидания узнал, что в мою палочку еще в процессе изготовления были встроены ограничители, точнее сказать, в ее ядро из пера феникса. Вот это была информация! Ай да рисуночек! Похоже, у меня есть персональный информатор в стане врага. Ничего-то мистер Оливандер директору не сказал! И, правда, с какой стати ему перед Дамблдором отчитываться? Перышко получил, палочку сделал, мне предложил, не подошла. Так не одна она не подошла. Наш убеленный сединами директор настолько не владеет ситуацией, что пребывает в полной уверенности, что у него все под контролем. И пусть, не мне его разубеждать. А в первые ученики я лезть и не собираюсь, для этого Гермиона имеется. Кстати говоря, спичку в иголку она сегодня так до конца и не смогла превратить. Неужели ей не хватает магической силы? Быть может она и дружила со мной именно поэтому? И Рон? Да зачем же им тогда, в самый первый раз, меня убивать-то было? Что там утром сказал Малфой? Со временем я останусь ни с чем? Но когда меня убивал Рон, может, я и не был в своей лучшей форме, но точно не на нуле.
Я выглянул из-за шторы - никого.
— Проснулся? — съехидничал Блейз, когда я вышел в гостиную. — Пошли ужинать.
Наш первый курс потихоньку собирался у выхода. Вопросы должны были подождать.
А после ужина заявился Снейп, и, сами понимаете, я не спрашивал, я отвечал. В гостиной Слизерина есть несколько мест обособленных от общего помещения, вот в один из таких закутков Снейп меня привел и, не теряя времени начал допрос с пристрастием. Занимательные вопросы у нашего декана, например: в каком возрасте у меня был первый выброс стихийной магии, каких учителей приглашали родственники для моего обучения, часто ли я ссорился со своими опекунами, есть ли у меня любимая игрушка, с кем дружил, кто приходил в гости в дом моей тети? Черт, я себя почувствовал не то подозреваемым, не то пациентом у психиатра, отвечать старался по возможности односложно, но не протестовал и только когда мне был задан вопрос о том, помню ли я свою встречу с Тем-Кого-Нельзя-Называть, я прямо спросил Снейпа: — В чем дело?
В ответ услышал, что я теперь его ответственность, что со мной уже и так много проблем и без сомнения этих проблем будет неизмеримо больше, если я не перестану вести себя как идиот. И распределился я в Слизерин только для того, чтобы осложнить его, Снейпа, жизнь. Не знаю, что чувствовал и как повел бы себя Гарри – ребенок, но я ребенком давно не был. После всего случившегося со мною в прошлом эти нападки задевали не более чем комариный укус - слона. А Снейп, явно стараясь вывести меня из себя, пустил в ход тяжелую артиллерию, оскорбляя моего отца. Вот тут мои мозги наконец-то заработали, и до меня дошло, что Снейп хочет, чтобы я потерял контроль над своими эмоциями. Я бы с удовольствием подыграл ему, но не настолько я хороший актер, чтобы при полном спокойствии убедительно изобразить то, чего нет. Слушать Снейпа было интересно и местами, поучительно, но, к сожалению, от собственных слов он сам все более и более заводился. А вот это уже было ни к чему. В моей душе проснулись коп с медбратом, я сел совершенно прямо, посмотрел ему в глаза и спросил: — Вы хотите меня разозлить, профессор?
Забавное это зрелище – заткнувшийся Снейп. Но, надо сказать, он быстро взял себя в руки и, вздохнув, ответил: — Да. Мне нужен выброс твоей силы для настройки амулета. — Он разжал пальцы, и я увидел на ладони небольшой неправильной формы черный камень в серебряной оправе. — Ну что ж, не получилось, надевай так, какую-никакую защиту он тебе даст.
— Какую защиту, от чего? — взвился я. Ненавижу все эти тайны и интриги которые надвигаются на меня подобно снежной лавине, ни убежать, ни спрятаться… — Объясните хоть что-нибудь! — И понял, что Снейп своего все-таки добился. Я разозлился. А раз так, то вот она, неплохая возможность высказать ему кое-что и этим восстановить свое душевное равновесие, мгновенно решила холодная и рациональная часть моего мозга. И я высказался, длинно и эмоционально. Что про мир магов узнал только в день своего одиннадцатилетия. Что родителей не помню, совсем не помню, поэтому глупо гадать гордились бы они мной или нет - не они меня растили. Что воспитание я получил очень специфическое, в основном трудовое, так что если ему надо полы помыть или лужайку подстричь, то он на меня всегда может рассчитывать. Что если бы не письмо из Хогвартса, то отбывал бы я срок в школе для малолетних правонарушителей. Но, я уж и не знаю, что лучше: спецшкола тюремного типа или Хогвартс с его тайнами и магами - вампирами.
Снейп насмешливо улыбнулся и протянул мне кулон. Камень в нем был светел и прозрачен как горный хрусталь.
— Ну, слушай, — медленно начал он. — Ты уже знаешь, что наш мир делится на магглов и магов. И ты, и я, маги. Мы используем волшебную силу, мы можем многое: мгновенно переноситься в нужное место, создавать и изменять предметы, а самое главное - маги легко могут подчинять обычных людей. Но магический дар редок, — Снейп замолк, очевидно, стараясь облечь свои мысли в доступную ребенку форму. — Как ты думаешь, что будет, если магглы узнают о нашем мире, при условии, что их во много раз больше чем нас?
— Инквизиция? — проявил я свою эрудицию.
— И не только, будешь ты со всем своим могуществом всю жизнь сидеть взаперти и исполнять распоряжения хозяина или прятаться и изображать из себя простого маггла. Вот именно поэтому магический мир отделен от обычного.
— А моя тетя и дядя? Им известно о волшебном мире.
Снейп с довольным видом откинулся на спинку стула.
— Есть отдел, занимающийся такими проблемами. Возможно, когда-нибудь ты будешь работать в этой области, а пока слушай. Маги используют силу, забирая ее из окружающей нас природы. Есть определенные места с магическими источниками, например, наша школа построена в таком месте. Но даже вблизи источника сила накапливается медленно, а израсходовать ее можно в один момент. Вот теперь мы подходим к твоей проблеме. Тебе не нужен источник, ты сам себе источник и твоя сила несравнимо больше, чем у обычного мага. Другое дело, что пока ты не знаешь как ей пользоваться, да и удерживать не умеешь, вот и пытаешься с камнями разговаривать, — съязвил он. — И время от времени разбрасываешь ее просто так. Если в такой момент рядом с тобой творится колдовство, то даже слабый маг сможет многое. А теперь ответь, что будет, если обычные маги узнают о таких удобных передвижных источниках?
Я молчал, потому что риторические вопросы ответов не требуют.
Снейп усмехнулся и продолжил: — К сожалению это не все, есть маги, которые не просто подбирают излишки силы, а грубо отнимают ее. Как правило, они сами не понимают, что творят. Со временем доступ к собственному источнику закрывается, и донор становится сквибом, но очень ценным, потому что продолжает излучать магию. Надевай кулон, Гарри. Это накопитель, я его активировал и вся твоя «лишняя» энергия уйдет в него. Ты перестанешь сорить деньгами, и определить, что ты энергетический богач станет сложно. Не афишировать свой талант – твоя главная защита. И последнее, среди чистокровных магов воров практически нет, а вот среди магглорожденных и полукровок, встречаются. Твой дар сделал тебя элитой магического мира. — Снейп холодно посмотрел на меня. — Смотри, в рабство не угоди, Гарри Поттер.
— Мне бы еще живым остаться, — пробормотал я. Снейп молчал, но не уходил. Я задумался. — А как же те, кто попал на другие факультеты?
— Кого ты имеешь в виду? — заинтересовался Снейп.
— Сьюзен Боунс, Винсент Кребб, Корнфурт. Панси и Малфоя я тоже определил, а Миллисенту нет.
— Каким образом ты их вычислил?
— По дебильному выражению лица, — вырвалось у меня, прежде чем я понял, как глупо это звучит.
— В наблюдательности тебе не откажешь, но ты не заметил Уизли и ошибся с Креббом, задумчивое выражение лица - фамильная особенность Креббов. — Я хмыкнул. — А Миллисент не камнями интересуется, а людьми, она эмпат, как и я, — Снейп чуть склонил голову, представляясь. — Она может слышать сильные эмоции и чувствует тех, кто пытается красть силу. Если ты опять начнешь разговаривать со стенами, она тебя услышит.
— Рон не мечтал, он болтал, не переставая, — я попытался оправдаться.
— Любишь, когда тебя хвалят…
— И ненавижу, когда на меня кричат. — Я шел до конца.
— Значит, у нас в этом году шесть источников, — Снейп сделал вид, что не услышал мою реплику. — Из них два сильных нуждающихся в защите, ты и Драко. Остальным, достаточно детских оберегов. Раз уж ты у нас не получил магического воспитания, то поясню: все дети чистокровных волшебников носят с самого рождения фамильные обереги. Сам догадаешься по названию, для чего они служат? — Я промолчал. Снейп усмехнулся и сказал: — Позови Драко.
Позвал. Правда, еле нашел обратную дорогу. Очень уж просторные помещения в Слизерине. Пещеры, они пещеры и есть.
Снейп вручил нам по тоненькой книжке и велел прочитать, при этом смотря исключительно на меня. Я понял, что лимит гадостей он не израсходовал. Так и оказалось. Снейп остановился посреди гостиной, приветливо, в стиле Дамблдора улыбнулся и выдал своим хорошо поставленным учительским голосом: — Ну что, Гарри Поттер, ты меня больше не боишься?
Тьфу, это сколько же надо жизней прожить, чтобы его уесть?
Я мысленно выругался, авось услышит, и пошел в спальню. Погасил свечи и, отодвинув плотную штору, выглянул в окно. Совсем близко, не более чем в трех метрах шевелилась большая темная тень. Я встал на колени и уперся лбом в стекло. Из-за облака показался узенький серп луны, моим привыкшим к темноте глазам этого хватило. Шевелящаяся тень обрела объем и превратилась в кентавра, странно не по человечески и не по лошадиному сидевшему, нет, устроившемуся на траве вблизи ручейка. Поблескивающим в лунном свете ножом он деловито разделывал гигантского паука. Я пожал плечами и спрыгнул на теплый пол спальни.
Я лежу поверх одеяла, заложив руки за голову, и размышляю о своем даре, о Дамблдоре, Снейпе, Роне. Выходит, Дамблдор приказывал убить меня, потому что не желал мне судьбы раба? Или сквиба? Это значит, он опять о моем благе заботился, хотел как лучше? Ага, сначала заморить щенка голодом, а потом пристрелить из милосердия. А Гермиона? Может в самый первый раз она пыталась оставить меня в живых, потому что своей силы у нее «кот наплакал?» Я вспомнил про ее нежелание летать на метле. Она же в воздухе не могла продержаться более пятнадцати – двадцати минут. Очень удобно - держать меня в бессознательном состоянии и пользоваться. Рон же выходит, тогда ей все испортил. Интересно, по глупости или меня пожалел? Ничего я тут не надумаю, одни только домыслы и никаких доказательств.
А под утро мне приснился Драко Малфой, взрослый, он сидел напротив меня за столом и, подперев рукой подбородок, насмешливо спрашивал: — Ты завел себе неправильных друзей?
Резко проснувшись, я сел и услышал негромкий голос, перевернувший все с ног на голову, а может, наоборот: — Не все семьи одинаковы… Поттер.
Эти слова Малфой говорил мне в поезде, тогда, в самую первую мою поездку, но не в этот раз, он что, тоже…
Еще долгое время, сидя на кровати среди скомканных простыней, я мотал головой, боясь поверить и постепенно свыкаясь с истиной. А затем начали просыпаться мои соседи по спальне.
Выберу подходящий момент и проверю. Я назову его хорьком.
Пост N: 86
Зарегистрирован: 21.08.07
Откуда: Санкт-Петербург
Отправлено: 26.10.07 22:25. Заголовок: Re:
Глав понравилось просто необыкновенно Рассуждения по поводу источнков магии - супер! Неужели Гермиона на самом деле просто потпитывалась у Гарии? Мне показалось или эта теория имеет общие принципы с понятием об энергетич вампирах, которые тянут энергию?! Так и маги тянут силу... А как тогда на силу Гарри реагируют магглы и реагируют ли вообще?
Пост N: 39
Зарегистрирован: 22.12.05
Откуда: Екатеринбург
Отправлено: 27.10.07 12:41. Заголовок: Re:
цитата:
Вот оно как становятся темными магами! Надо хорошо учиться, а я-то не знал. Продолжим мысль – если учиться из рук вон плохо, то станешь великим светлым магом. Кто тут у нас светлый?
Да... Кребб и Гойл - будущие великие светлые маги!
цитата:
Тьфу, это сколько же надо жизней прожить, чтобы его уесть?
Знаете, я так боялась, что Гарри тут будет слишком умный, слишком всего повидавший и так далее. Но это не так! И смпасибо вам за это!
Пост N: 334
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Гдетотамер
Отправлено: 28.10.07 19:56. Заголовок: Re:
Tali пишет:
цитата:
Эти слова Малфой говорил мне в поезде, тогда, в самую первую мою поездку, но не в этот раз, он что, тоже…
Еще долгое время, сидя на кровати среди скомканных простыней, я мотал головой, боясь поверить и постепенно свыкаясь с истиной. А затем начали просыпаться мои соседи по спальне.
Выберу подходящий момент и проверю. Я назову его хорьком.
Вау, вау, вау!)) Продолжение просто потрясающее! Вот концовочка... возможно я неправельно поняла, но мне показалось, Гарри думает, что Малфой тоже проживает жизнь не впервые... или я не так поняла всё-таки! Но тем неменее ужасно интеренсо, как события будут развиваться дальше! Очень понравилась идея с отбиранием магии, теперь действительно понятно, зачем Гаррик нужен был тогда Гермионе.
Котёнок Да, все правильно, мне пришлось немного изменить концовку главы, потому что, как я поняла из отзывов, первоначальный намек был недостаточен. А продолжение будет через неделю.
Пост N: 530
Зарегистрирован: 09.12.05
Откуда: USA, Hilton Head Island
Отправлено: 29.10.07 08:24. Заголовок: Re:
Tali
очень интересно и замечательно написано. Первые главы прочитала на форуме фанкс.ру. Рада, что решили выкладывать и здесь. Ваш Гарри мне нравится тем, что, прожив уже 8 жизней, он не устал от саомй жизни и ему все еще интересно. А сколько жизней прожил Драко?
И маленькое такое замечание:
Tali пишет:
цитата:
Наш первый курс потихоньку собирался у выхода. Вопросы должны были ждать.
Пост N: 70
Зарегистрирован: 15.11.06
Откуда: Израиль, Рамат-Ган
Отправлено: 29.10.07 17:28. Заголовок: Re:
Вы написали выше, что фик закончен, но нуждается в вычитке. А можно попросить посмотреть невычитанный? Или это слишком большая наглость? Я бы и мейл сказала свой... А то так дииииико хочется продолжения, что неделю может и не протерплю!!!
maniago precissely Право не стоит, такие перлы вылезают, сама удивляюсь. Я знаю от этого только одно лекарство - текст должен полежать. Я извиняюсь, но придется ждать до пятницы.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 605
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Только мне еще Снейпа не хватает: коварного, злобного, мстительного, но такого любимого 
)
я так надеялась, что сегодня-завтра, каждый день по два раза проверяла(( 
- участник сейчас на форуме
