Отправлено: 23.04.08 20:38. Заголовок: "Во всем виновата Грейнджер" миди, в работе, Гл 10 от 18. 07.

Название: "Во всем виновата Грейнджер"
Автор: Tali <tali57@mail.ru>
Бета:
Гамма: Black Star
Категория: Гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романс
Пейринг: ГГ, в конце - СС/НЖП
Размер: миди
Статус: в работе
Саммари: Постхогвартс. Девятнадцать лет мирной жизни. Мечты сбылись. Позади: война, потери, кровь, победа. В настоящем: семьи, дети, осознание совершенных ошибок и ничего уже не изменить. Впереди: тупик?
Дисклеймер: Права - Дж. К. Роулинг! А всем остальным – фик.
Предупреждения: AU (Так, на всякий случай. Из эпилога мы не знаем кем стал Гарри со товарищами, но мадам Ро считает… А, пусть ее, ежели она напишет восьмую книгу, тогда…)
OOC некоторых персонажей.

Продолжение здесь:
http://fanfiction.borda.ru/?1-0-0-00009470-000-0-0-1217527031

 Отправлено: 23.04.08 20:39. Заголовок: Глава 1 POV Э.С. ..

Глава 1


POV Э.С.

Сегодня первый день сентября, каникулы закончились, и начинается мой седьмой и последний год в Хогвартсе. Даже и не знаю, хочется ли мне в школу. У меня там куча приятелей, именно приятелей, не друзей, я никого не подпускаю слишком близко к себе, но зато их много, моих хороших знакомых, с которыми можно прекрасно провести время. Спасибо урокам моей мамы. То, что я всегда в центре внимания - ее заслуга. Девчонки сначала влюбляются в меня, а потом, отчаявшись добиться взаимности, используют мое плечо вместо жилетки для слез. Знаете ли, довольно трудно избегать любовных отношений и оставаться хорошим парнем, но я справляюсь. Я смеюсь удачной шутке, пою на вечеринках, охотно даю списывать и держу на короткой привязи в дальнем уголке своей души старого желчного зануду. В общем, когда я покидаю дом, то надеваю на себя этакий образ всеобщего любимца. На первом курсе мне приходилось нелегко, а сейчас все происходит само собой, но в глубине души я остался прежним - хмурым одиночкой, не доверяющим никому и себе тоже. Очень уж много ошибок я совершил в прошлом. А дома можно быть самим собой, молчать, торчать целыми днями и ночами в лаборатории или библиотеке. Моя мама меня прекрасно понимает и в курсе, кто я такой на самом деле. Мы никогда не говорили и не заговорим об этом. У меня язык не повернется спрашивать о таком. Не то, чтобы я не хочу, но я интуитивно знаю, что не получу ответа. Она поцелует меня в лоб, а мне даже в голову не придет отстраниться, и скажет: «Ну что ты, мой маленький, мой любимый ребенок, гони прочь дурные мысли. Давай-ка лучше сыграем партию в шахматы». Она знает, чем меня подкупить. И я покорно пойду за шахматной доской. Все, о чем просит моя мать, хочется исполнить как можно скорее. Она ни разу не оторвала меня ни от игры, ни от работы, ни от интересной книги и не попросила ничего такого, что вызвало бы раздражение.

В нашем мире есть просто волшебницы, есть ведьмы, а она - фея. Я же… темный маг и с этим ничего не поделаешь, моя душа черна. Мать не согласна, она, когда я просыпаюсь со стоном и в холодном поту, мучимый тяжелыми воспоминаниями, обнимает меня, целует, и я ощущаю слезы на ее лице. Мы вместе плачем, а потом я засыпаю. А еще она утверждает, что нет ни темных, ни светлых волшебников, а есть сильные маги и не очень. Что все люди на нашей планете волшебны и сквибы, и магглы имеют магию. Но у них нет, как бы это сказать - склада, или слишком маленькая дверца открывает доступ к накопленному волшебству, или еще что-то. Мама говорит, что в большинстве случаев и магглов и сквибов можно сделать магами, нужно только определить причину, из-за которой они не могут пользоваться волшебными силами. Я ее как-то спросил:
— Ты можешь сделать из маггла – мага?

Мама как-то странно улыбнулась, вздохнула и ответила:
— Зачем? Жизнь мага не легче и не счастливее, а часто и короче, чем обычного человека. Но если меня попросят…

Вот, вот, именно так феи и ведут себя - они могут сотворить чудо, но только когда и если их просят.

Грустно.

Есть тут неувязочка. Я же не выклянчивал эту новую жизнь, а получил. Я в тот раз спросил:
— Кто-то просил за меня? — Мама засмеялась и сказала, что ее милый мальчик заслуживает самого лучшего. И мы сели играть в слова. Ну, как вы считаете - просили за меня или нет?

Да, забыл представиться, в этой жизни меня зовут Эмрис Смит. Правда, странно, почему же такая простецкая фамилия не вызывает удивления ни у моих одноклассников, ни у преподавателей? Никто ни разу не усомнился в моем чистокровном происхождении, и никто не спросил меня о родителях. Тут без моей мамочки не обошлось. Еще, я слизеринец, а как же иначе? Ведь в прошлой жизни меня звали Северус Снейп, этот факультет намертво врос в меня, он мой.

В глубоком детстве я не помнил свою первую жизнь. Память медленно проникала в меня, просачиваясь во сне, часто вызывая кошмары и чувство беспомощности. Но все-таки не всегда сны были ужасны. И у меня в прошлом случались хорошие дни. Мне, опять же, кажется, что это мама на каждое страшное или постыдное воспоминание подсовывала мне что-то приятное.

Мне было лет шесть, когда однажды днем нас посетил Люциус Малфой. В тот день с самого утра я чего-то ждал и не отлипал от окна. А может, никакого предчувствия и не было, это мое подсознание сыграло со мной в свою игру. Но, тем не менее, я первый увидел, как тонкая высокая фигура отделилась от пестрой стены лесных зарослей. Он медленно подходил к нашему домику, и мы вышли ему навстречу. Я не знал, кто он такой, я еще далеко не все помнил. Люциус повел себя странно, он снял шляпу, встал перед мамой на одно колено и низко склонил голову. Я был тогда еще совсем ребенком, у нас никогда не было гостей, я застеснялся, зажмурил глаза и вспомнил. Все. Люциус поднял голову и пристально посмотрел сначала на мать, а затем на меня. Я понял, что мешаю и, в свою очередь, довольно долго мрачно глядел на единственного друга и, по совместительству, врага, потом резко развернулся и ушел в дом. Это был очень печальный день.

Вернулась мать, и мы в первый раз сели играть в шахматы. В первый, но не в последний. В тот день мне везло. Сначала я был уверен, что она поддается, но потом понял, что шахматист из нее так себе. В то время и я тоже был не таким уж и сильным игроком. Но мы с ней легко обучаемся, игра доставляет нам огромное удовольствие, и теперь я далеко не всегда ее побеждаю, но в школе мне нет равных. Наш признанный шахматный лидер Хогвартса - директор Минерва МакГонагалл отказывается играть со мной, хотя исправно снабжает этюдами, а потом мы долго разбираем решения. Она мне один раз обмолвилась, что я напоминаю ей ее давнего ученика, впоследствии - коллегу, а позже и начальника – Северуса Снейпа. Она сказала, что я совершенно другой, но иногда ей хочется назвать меня – Северус. И тут же извинилась за то, что сравнила меня с покойником. Мне пришлось выслушать длинную речь, в основном о том, какой этот Северус Снейп был хороший.

Смешно?

Тем вечером я долго рассматривал себя в зеркале. Конечно, похож. Это же я. Со своим выдающимся носом, удлиненным лицом и черными волосами. Только мои волосы коротки и не производят впечатления сальных, и кожа лица не бледная, а слегка загоревшая. Еще и этот детский румянец на скулах! Через пару дней я послал письмо маме, где пересказал свой разговор с директором. А на следующий день получил огромную коробку сладостей, на весь факультет хватило.

Все, пора вставать.

Вхожу в столовую. Мама, увидев меня, откладывает в сторону газету и приветливо кивает. Я наливаю сок, сажусь и неожиданно для себя заявляю:
— Я не хочу ехать в Хогвартс.

Самому смешно. Подростковый бунт? Не поздновато ли? По всем меркам я взрослый, мне семнадцать исполнилось еще в прошлом году.

Мать серьезно смотрит на меня и говорит:
— Если ты не хочешь…

— Я поеду, — перебиваю ее я.

— Ты на год старше своих однокурсников…

— Знаю.

Она с минуту молчит и начинает говорить снова:
— Потому что в одиннадцать лет ты несколько ночей подряд бредил во сне, что если поедешь в этом году в Хогвартс, то не встретишь друга.

— У меня много приятелей, — я тяну слова.

— А друзей?

— Сама знаешь, — хмуро отвечаю я и замолкаю. А потом, с ехидным смешком, говорю:
— Надо ехать, похоже, моему гипотетическому другу всего одиннадцать, — и вижу, как она медленно кивает.

— С друзьями мы разобрались, — задумчиво говорит мама, и вдруг, наверно впервые в жизни повышает на меня голос:
— Почему ты не хочешь ехать в Хогвартс?

— Я боюсь, что потеряю дом и… — я не решаюсь сказать: «и тебя», с полминуты молчу, затем растеряно добавляю:
— Но если я останусь, то ничего не изменится.

— Вот оно как, — удивляется она и, вдруг, вскакивает с места. — Не хочешь прогуляться?

Раздражение моментально оставляет меня. Мы выходим на крыльцо. На улице прохладно и сыро. На мой вкус слишком сыро и чересчур холодно для первого дня осени. Я бы легко обошелся без этой мелкой и липкой мороси сеющейся с небес. Мне приходит в голову, что нашей медсестре сегодня вечером придется лечить от простуды несчастных первоклашек. Эх, был бы я директором, то отложил бы сегодняшнюю экскурсию по озеру. А между тем мать, пройдя с десяток шагов, останавливается, весело смотрит на меня и спрашивает:
— В какой стороне Хогвартс?

Удивленно поднимаю брови, но осматриваюсь и понимаю, что совершенно точно знаю, в каком направлении находится моя школа.

— А солнце, вон там, — я подначиваю ее.

— А луна? — в тон мне спрашивает мама. — И я с удивлением осознаю, что совершенно точно знаю, где находится луна и куда надо идти, чтобы попасть в Лондон.

— Я теперь всегда найду дорогу домой? — на всякий случай уточняю я. Меня уже совершенно не раздражает дождь. Я улыбаюсь. — Спасибо.

— Причем тут я, — она слегка пожимает плечами. — Ты всегда правильно определял направление, всегда знал, где находится дом и не только дом.

Я копаюсь в собственных воспоминаниях. Странно, но вроде бы верно, ни разу я не заблудился. Правда, далеко в лес тоже никогда не заходил. Как-то так получалось, что все мои интересы лежали в доме. Библиотека, напоминающая лабиринт, обширный чердак - в раннем детстве игровая площадка и огромная мастерская – лаборатория, находящаяся в подвале, на полках которой можно найти что угодно: от вполне маггловских химикатов до магических древних приборов, исключительно красивых и совершенно бесполезных. Ну, а если чего-то и нет, то всегда можно сделать заказ.

Я, на всякий случай, скептически хмыкаю.

Мы идем по мокрому лесу, и мне абсолютно ясно, что идем мы в сторону Хогвартса. Дождь прекратился. Уже лучше, может еще и солнце выглянет. И в какой-то момент меня осеняет. Замок близко, чертовски близко. Я мотаю головой. Мама смотрит на меня и смеется.

— Ну что, догадался?

— Мы живем в запретном лесу, а я приезжаю домой только на каникулах? — укоризненно смотря на мать, говорю я. Мне обидно, до слез обидно. Мама прижимает меня к себе.

— Все не так просто, — со вздохом, словно преодолевая внутреннее сопротивление, говорит она. — Видишь ли, наш дом найти практически невозможно, только если… — она прерывает себя, улыбается, словно выполнив тяжелую и неприятную работу, и уже совершенно свободно пускается в объяснения. — До нашей с тобой прогулки к лесному озеру на прошлой неделе я и не подозревала в тебе такого таланта. А должна бы, ведь даже в детстве ты никогда не терялся. Такой осторожный молодой человек, — ехидничает она.

— Это когда я сбегал за полотенцами? — я пропускаю насмешку мимо ушей.

— Да, я тогда думала, что мне придется тебя разыскивать, но решила не спешить. В конце концов, у меня тоже есть способность – в лесу я всегда могу тебя найти. Не сердись, но всю прошлую неделю я тебя проверяла: переставляла книги, прятала вещи в самые неожиданные места, а ты их с легкостью находил.

Я задумался. Верно, все верно, я никогда ничего не терял, но всегда считал это собственным достижением. Я педантичен, аккуратен, у меня все всегда на своих местах… Почему-то на ум пришли воспоминания из моей прежней жизни, о том, как я в большинстве случаев избегал встреч с мародерами. Но мне приходит в голову и то, что у них тоже был талант - находить меня. На душе становится тоскливо. Вот ведь, никого из их странной компании уже нет в живых, а все равно мысли о них тревожат меня. Ну, почему мы были такими жестокими! И осознаю, что и меня, Северуса Снейпа, давным-давно нет на свете. Будем считать, что Эмрису Смиту нет никакого дела до детских обид желчного зельевара. Хорошая память не всегда благо, да…

Мы выходим из леса. И солнце, словно по заказу, выглядывает из-за пелены облаков, заливая колючим светом и деревья, и мокрую траву и древний замок. Передо мной - Хогвартс, как на ладони, со всеми своими древними башнями, шпилями, величественным парадным входом и… я усмехаюсь, целой тучей сов, именно в это время отправившейся в направлении Хогсмита по каким-то своим птичьим делам.

Мама неодобрительно качает головой, провожая взглядом стаю и ворчит:
— Кому же это понадобилось менять совиную сущность?

— А как иначе они бы письма разносили, если бы летали только по ночам? Тебе легко: стоит назвать адресата, и письмо сразу оказывается в нужном месте.

— Какое странное решение, — говорит она, широко открыв глаза, и недоверчиво смотрит на меня.

— Как же так получилось, что ты про совиную почту не знаешь, мне же совы письма из Хогвартса приносили.

— Совы, говоришь? Нет, нет, все письма и посылки появляются в библиотеке, на столе или на полу у входа.

— Лес мокрый, дорога длинная, — сообщаю я, разглядывая в небе то место, где в данный момент находится невидимая днем луна и, весьма своевременно, чихаю.

Мама зябко передергивает плечами и крепко берет меня за руку. Противное крутящее чувство внизу живота, тошнотворное ощущение потери собственного веса (ненавижу качели), и вот уже мы стоим в самой чаще леса. Я, гордясь тем, что устоял на ногах, небрежно осматриваюсь и уверенно направляюсь к дому. Теперь уже я не выпускаю ее ладошку из своей руки. Каких-нибудь десять минут, и мы подходим к крыльцу нашего обманчиво маленького на вид домика.

— Лес полон живности, — начинаю говорить я. Чувствую, что на этот раз у меня получится, торопливо продолжаю:
— В нем водятся кентавры, тестралы, акромантулы, в конце концов – единороги. Объясни, почему я никогда не встречал никого из них? Белки с ежиками не в счет.

Я молодец, я смог задать свой вопрос. У меня скопилось мнооого вопросов. Когда-нибудь я задам и самый важный: как ее зовут? Мне необходимо узнать ее имя, не знаю почему. «Если только смогу вернуться», крутится предательская мыслишка в моей голове.

— Все просто, — глядя на меня снизу вверх, говорит мама. — Нашу поляну и меня, и тебя можно найти только в самом крайнем случае. Одного хотения мало, и за это придется заплатить. И чем у разумного создания больше ума, тем выше цена. Это древние чары. Поверь, твоим почтовым совам нас не найти.

Я хочу расспросить ее о Люциусе: зачем он приходил, что просил и чем расплатился. Но не могу выговорить, ни слова. Похоже, мой лимит вопросов на сегодня исчерпан. Самого Люциуса уже не спросить - он давно мертв.

До отхода поезда от платформы девять и три четверти всего полтора часа, и мама тянет меня в дом.

Быстро сушу волосы и переодеваюсь. Все, я готов, вещи сложены еще с вечера, осталось только выпить по чашечке чая, вдвоем, как всегда. Меня гложет чувство вины, будто я ее бросаю и оставляю один на один с огромным и враждебным миром.

Перекидываю через плечо самую обычную на вид дорожную сумку, и мы выходим наружу.

— Я вернусь, обещаю, — громко говорю я, крепко сжимая в руке свой медальон на тяжелой серебряной цепочке, и шепчу:
— Лондон, вокзал Кингс-Кросс.

На миг закружилась голова. И где же на сей раз я появился? Сейчас узнаю, вот только выберусь из-за рекламного щита. Интересные порталы создает моя матушка… Мое сердце не на месте, но я утешаю себя тем, что с каждой милей поезд будет приближать меня к дому. Я прислушиваюсь к себе. Да, так и есть. Я возвращаюсь, но поезд здесь не причем.

 Отправлено: 23.04.08 20:39. Заголовок: Глава 2 Дал..

Глава 2


Далековато на этот раз забросил меня портал. Контейнеры какие-то повсюду, коробки и ни души вокруг. Хорошо, что моя новая способность, определять нужное направление, не подвела, не то еще пришлось бы кого-нибудь разыскивать и дорогу спрашивать, а может, и объяснять, каким лихом меня сюда занесло. В следующий раз, поконкретнее назову точку выхода. Например: Лондон, вокзал Кингс-Кросс, ближайший от главного входа мужской туалет. Лучше б, конечно, сразу на платформу, но не стоит привлекать внимания не только магглов, но и магов. Несмотря на свою только сегодня обнаруженную способность я минут двадцать выбирался из багажного отделения вокзала. Склад — это вам не лес, а нужное направление — еще не выход. Времени до отправления поезда оставалось немного, и я быстрым шагом шел по перрону, но перед барьером, разделяющим волшебный и маггловский миры, приостановился, пропуская своих бывших (и сильно нелюбимых в прошлой жизни) учеников, а также их многочисленных отпрысков. Жизнь идет, жизнь продолжается, вот и еще один Уизли отправляется в школу. А может, и не Уизли, а Поттер, и не один, а… В Хогвартсе разберемся. Да, собственно, мне до этого дела нет, я, слава Мерлину, в этой жизни не преподаватель. Хм, мне еще самому ТРИТОНы сдавать. Но лишь бы в Слизерин никто из них не попал в этом году. Трудно мне тогда будет держать в узде язвительность Северуса Снейпа.

Обе семьи прошли на платформу, я чуть помедлил и вслед за ними шагнул сквозь барьер в свой последний учебный год. А чего ждал и сам не знаю, кроме МакГонагалл еще никто не обратил внимания на мою схожесть с предпоследним директором школы, даже профессор Лонгботтом. Усмехнувшись про себя, прохожу вдоль поезда и замечаю Драко, рядом с ним женщина и ребенок. Я замедляю шаг, рассматривая их. Жена у него ничего, миленькая, но с Нарциссой не сравнить, а мальчик… потом, в Хогвартсе насмотрюсь. Сейчас меня интересует только Драко. Целую жизнь, буквально, я не видел крестника. Он после смерти Люциуса стал главой семьи Малфоев, и похоже эта ответственность ему на пользу не пошла, слишком уж замкнутое выражение лица и смотрит он на… как знакомо, на Поттера, а тот на него. Позабытое чувство досады поднимается во мне мутной теплой волной. И я, вдруг, понимаю, что именно это пристальное обоюдное внимание и бесило меня все годы их ученичества. Было в этом что-то очень неправильное, а так как на Драко я никогда всерьез злиться не мог, то за двоих отдувался Поттер. А еще и моя застарелая ненависть к его отцу. Хотя… не так уж она и сильна, удивленно отмечаю я. И все уже случилось, все в прошлом и ничего не вернуть. Сердце противно заныло.

Бросаю последний взгляд на семью Малфоев и сажусь в поезд. Так, где собираются старосты?

***

Скорпиус Малфой распределен в Слизерин, а я и не сомневался. Вспоминаю то давнее распределение и сравниваю двух мальчишек. Похож он на Драко, но повадка не та. Драко глядел на мир надменно и свысока, хотя мне было видно, что это только фасад, а внутри он напряжен и очень боится не оправдать ожиданий отца. Зря Люциус был с ним так холоден, напрасно он боялся показать сыну свою любовь. А Скорпиус внутренне спокоен, держится уверено, молодец… И уже тогда, вспоминаю я, в первый день, Драко то и дело поглядывал на Поттера. Проклятье какое-то.

Наступает черед сына Поттера. А уж зовут то его — Альбус Северус! Не повезло мальчишке. Если бы в тот момент, когда профессор Вектор зачитала его имечко, я чего-нибудь ел, то непременно подавился бы и умер. Не знаю, как там было бы в загробном мире, а здесь мне стало смешно. Альбус Северус, видите ли, а под шляпой, нервно вцепившись двумя руками в табуретку, сидит какое-то рыжеватое недоразумение. Сыночек Поттера попал в Гриффиндор. Смотрю, как он топает к своему столу, радостно принимает поздравления, и в какой-то момент замечаю, что его лицо мрачнеет, а затем искажается от злости. Ага, это его старший братец, которого назвали в честь деда – Джеймс (я морщусь), что-то громко рассказывает, выразительно поглядывая на него. Наверняка гадости, а что же еще? Не любят Джеймсы Северусов, невесело заключаю я.

Сортировка завершается тем, что шляпа распределяет Роз Уизли в Гриффиндор. Мои молитвы услышаны! Ни Поттер ни Уизли не оказались в Слизерине, я рад. Директор МакГонагалл встает и начинает произносить традиционную речь почти теми же словами, что и Дамблдор. Как всегда у нас новый преподаватель по защите от темных искусств, профессор Киплинг. Слыхал о нем, в некоторых кругах небезызвестная личность, в прошлом писал книжки, хм, детские, а в действительности - маг, темнее некуда. От него самого впору студентов защищать, но это только мое мнение, которое я привык держать при себе. Традиция соблюдена: новый учебный год - новый преподаватель. А по маггловедению, о боже, Артур Уизли? Фу, нет, обознался, но похож… Какой-то Паркер.

Праздничный ужин начинается. Мои одноклассники оживленно переговариваются, рассказывают о своих летних похождениях, я слушаю, в нужный момент вставляю словечко или смешок, а сам присматриваюсь к новеньким. С ними сейчас Кровавый Барон знакомится, аппетит портит, все хочет, что б его уважали. Не так уж много у нашего призрака развлечений, вот он и нашел себе занятие - первоклашек пугать. Он с виду страшный, а на самом деле опекает учеников Слизерина. Детки у нас в большинстве своем умненькие, а уж хитренькие… так точно, все. Они быстро разбираются, что к чему, и начинают использовать Кровавого Барона. Ну, там, найти кого-нибудь или сообщение передать. А тот и не против, но все не так просто. Иногда он советует обратить внимание на какое-либо событие, или из его уст звучит прямой запрет, и в этом случае его слушаются безоговорочно. Ходят слухи, что Барон в какой-то мере видит будущее. И ко мне очень странно относится, слишком уж уважительно. Это еще можно было как-то объяснить в мою бытность деканом факультета, но сейчас-то я просто студент. Что-то мне с ним поговорить захотелось. Я пристально смотрю на него, чуть прищурив глаза, и Барон подлетает ко мне.

— Пароль на сегодня: «Кровавая Мэри», это Профессор Паркер придумал, — с мрачной ухмылкой (а по-другому он и не умеет) сообщает Барон. — Ваш новый профессор по маггловедению сам почти маггл, но вы его не обижайте, его склад ума мне нравится. — Пара – тройка старшекурсников, улыбаясь, кивают. Поняли, значит. А в ближайшие выходные и остальные поймут. Полупрозрачная голова Барона приближается к моему лицу. В Большом зале от множества горящих свечей тепло и душновато, но меня пробирает озноб. Призрак тихо, на пределе слышимости говорит:
— Сегодня необычный вечер. Встреча состоится. Но что тебе в этом?

— Спасибо, — мое сердце сжимается от безнадежности его голоса. Значит, друга я сегодня встречу. Что ж, пошли дальше. — Сэр… чем я заслужил ваше уважение?

— Не знаю, но ты можешь найти ответ на этот вопрос, я чувствую, — все так же, почти неслышно отвечает он, и громко на весь стол сообщает, что Пивз вымазал смолой перила лестницы у входа в подземелья и погасил факелы. Мои товарищи возмущаются очередной мелкой пакости нашего мелкого полтергейста. А барон назидательно объясняет, что Пивз, когда вырастет, станет серьезным и скучным, а пока пусть веселится. Но все-таки наш слизеринский призрак считает, что от глупых шуток полтергейста мы страдать не должны и советует проявить осторожность.

Ужин закончен, и мы с Нереидой Лестрандж и Кровавым Бароном ведем новеньких в общежитие Слизерина. Она, вместе с грозным призраком - в начале маленькой стайки детишек, я – в конце. Опасный участок проходим взявшись за руки, и я держу ладошку Скорпиуса Малфоя. Свет не зажигаем. Детки должны проникнуться таинственной атмосферой слизеринских подземелий. Навстречу нам из-за поворота с грохотом и хохотом вылетает Пивз, но, увидев Барона, разочаровано всхлипывает и убирается в стену. Чувствую, как Скорпиус сжимает мою руку, думаю, что он испугался, я ободряюще смотрю на него.

— Здравствуй, Северус, — его тихий голос раздается грохотом в моих ушах. Я вижу маленького аккуратного мальчишку, очень, очень похожего на Драко, не нынешнего, а того, из прошлого. Только у этого волосы не прилизаны и взгляд…

— Люциус, — пораженно выдыхаю я. Он сдержано кивает, я узнаю жест и, хотя мои глаза видят ребенка, я знаю, рядом со мной идет взрослый, очень опасный маг и мой потерянный единственный друг. Вот она, эта встреча. Я улыбаюсь.

— Так-то лучше, а то я помню, как ты смотрел на меня, тогда, у домика Лесной Девы.

Мы проходим в гостиную, и я, собрав вокруг себя первоклашек, начинаю знакомить их с правилами слизеринского общежития. Их немного этих правил и основные: не зевать и не попадаться. У нас в этом году две проблемы - две девочки полукровки. Хорошо хоть фамилии у обоих известные в магическом мире: Хелен Монтегю и Сагита Блек. Но по себе знаю, девчонкам придется несладко. Ничего, пробьются, в Слизерине любая овца волком станет.

В гостиную входит декан факультета — мадам Хуч. Я, когда первоклашкой узнал, что тренер Хогвартса еще и декан Слизерина, испытал самый настоящий шок. Но справляется она с факультетом великолепно. Вот и сейчас, быстренько опросив новеньких, назначила им наставников и отправила по спальням, обживаться, сама же занялась старшими. Ее метод: меньше свободного времени у студентов – больше у нее самой. А если уж оно есть, это время, то проводить его, по ее мнению, следует активно и на свежем воздухе. Наказания, так вообще, на мой вовсе не гуманный взгляд, садистские – бег вокруг замка. А Хогвартс большой…

Я, стараясь не привлекать внимания, расположился у камина, удостоверившись, что высокая спинка кресла закрывает меня от мадам Хуч и стал ждать появления Люциуса – Скорпиуса. Он не спешил, видимо решил дать мне время собраться с мыслями. Зря, не было у меня никаких мыслей. Примерно через час он появился, и мы пошли в мою спальню.

Мы долго разговаривали. И прав оказался Барон, для меня, в его рассказе не было ничего. Все уже случилось, все плохо и ничего нельзя исправить. И не смогу я ему помочь. Сегодня ночью я попытаюсь, но почему-то я уверен, что ничего не выйдет.

Люциус начал разговор с того, что спросил меня, знаю ли я что Драко - вейла. Я, стараясь не показать своего удивления, отрицательно покачал головой.

— И я тоже не знал, — мрачно сказал он. — Хотя, в нашем роду вейлы были. Надо было бы при рождении проверить ребенка, обычно так и происходит, но ты помнишь тот год…

Я помнил. Лорд уже был совсем невменяем. Я тогда и не надеялся живым остаться.

— Сразу после рождения Драко я отправил обоих в Южную Африку, — продолжил Люциус. — А сам старался держаться как можно ближе к Темному Лорду. Нельзя было допустить, чтобы он о них вспомнил. Сам знаешь, что заклятья отвода внимания недолговечны, а у тебя я помощи просить боялся. Слишком много пришлось бы объяснять. Очень уж зыбкое положение было тогда и у тебя и у меня. Да и зол я был на тебя. А потом Лорд исчез.

— Темный Лорд хотел отнять у тебя Нарциссу? А я-то тебе что сделал?

— Не отнять, хуже, он напоил ее зельем, между прочим, твоего производства.

Я знал, что это было за зелье. Стыд с головой захлестнул меня удушливым жаром. Я, виноват, виноват! Лорд хотел иметь армию, состоящую из бездушных убийц, преданных только ему и с уникальными физическими данными, а то, что они были бы не совсем людьми, только радовало его. Я не хотел этого и женщины, которые принимали мое зелье, производили на свет или мертвых младенцев, или те умирали в течение суток после рождения. Но ведь магглы не совсем люди, так? И только в этой жизни, благодаря общению с мамой, я осознал всю чудовищность и замысла Лорда, и собственного метода уклонения от его задания. А сейчас я узнал, что от моего зелья пострадала Нарцисса.

— Как же Драко выжил? — глухим голосом спросил я, заставляя себя не отводить взгляд. Лучше бы я тогда умер, нет, лучше бы я никогда не появлялся на свет!

— Нарцисса уже была беременна Драко. А я, знаешь ли, тоже разбираюсь в зельях, особенно в ядах и противоядиях. Сына я защитил, но больше детей нам иметь было нельзя, — Люциус говорил все это, избегая моего взгляда. Потом он улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза. — Северус, не вини себя, это я связался с чудовищем и тебя втянул. Еще неизвестно чья вина больше. Что было дальше, ты знаешь. Лорд исчез, потом опять появился, еще более безумный, а потом его победил Поттер. Вроде бы все стало хорошо, моя семья выжила, состояние я сохранил, жизнь наладилась. И вот тут-то меня стал очень беспокоить Драко, он постепенно терял интерес к жизни. Делал все, что положено, но не больше, ничем не интересовался, ни развлечениями, ни бизнесом, ни наукой и не пытался жить самостоятельно. Я решил проверить, и мы с Нарциссой на неделю отправилась в горы, но я не оставил сыну никаких поручений и приказал эльфу не спускать с него глаз. Ну, так вот, он всю неделю провел в своей комнате, почти ничего не ел и не пил. Ты не представляешь, как я испугался! Вот тогда-то и обнаружилась его сущность вейлы. И не только его, Нарцисса тоже оказалась вейлой. Она не знала, я не догадывался. Бывает ведь, что супруги любят друг друга… Черт побери, этих Блеков!

— Значит, Драко не нашел пару? — припомнив все то немногое, что слышал о вейлах, высказал я свое предположение.

— В том-то и дело, что нашел, и связь образовалась, но неполноценная, в этом и проблема, — Люциус невесело улыбнулся. — Если бы он не встретил партнера, то прожил бы жизнь обычного волшебника. Вступил бы в обязательный брак и, хотя не был бы счастлив в супружестве, но имел бы наследников. Его проблемы обострились, когда его партнер вступил в брак.

— Партнер? — уточнил я.

— Северус, ты не все знаешь о сущности вейл. У них нет постоянного пола. Скажем, он будет таким, который ожидают, сначала родители, а потом и партнер.

Я закрыл ладонями лицо и представил себе маленького Драко, его широко открытые полные жизни глаза. Потом передо мной возник красивый юноша с болезненной полуулыбкой, нервными движениями и безнадежностью во всем облике. В моей душе всколыхнулась привычная ненависть к… и растаяла. Моя душа знала, что он тоже, только жертва. Судьба упрямо разводила их. Нет, не судьба, а люди, их предрассудки, противостояние факультетов, невнимательность Люциуса и Дамблдора. А может и чья-то злая воля. Я вспомнил, с какой тоской сегодня на перроне он смотрел на Драко и Скорпиуса.

— Его партнер Поттер, — я озвучил свои соображения. — Что ж, ему легче, он не вейла.

Люциус хмыкнул.

— Ошибаешься. Я тогда проверил и Поттера и его семью. Ты даже не представляешь, скольких денег и нервов мне это стоило. Так вот, он тоже вейла. Уж не знаю, чье это наследие, с одной стороны - старинный род Поттеров, с другой – магглорожденная и весьма привлекательная Эванс. На то время в семье Поттера был только один ребенок – Джеймс, и он вовсе не был сыном Гарри Поттера. Что неудивительно, если связь активна, то дети рождаются только от партнера.

— А ты не пробовал их запереть в одной комнате на недельку?

— Северус, ты слишком мало знаешь. У Гарри Поттера и Джинни Уизли заключен магический брак. Это большая редкость в наше время.

— Понятно, значит, связь не будет никогда завершена.

— Не будет, — эхом отозвался Люциус. — И род Малфоев прервется, и род Поттеров тоже.

— А как же ты? — спросил я и замолк. Боже мой, у Люциуса давным-давно образована связь с Нарциссой, я помню их свадебную церемонию с соблюдением всех положенных магических обрядов и обетов. Такой брак нельзя расторгнуть, и смерть супруга ничего не меняет. Но в таком случае, зачем Люциус просил у моей мамы вторую жизнь?

— Что ты просил у моей матери? — почти грубо спросил я. — Чем расплатился?

— Наследника, а платой была моя жизнь, — быстро ответил Люциус. — Но она не приняла жертвы и подарила мне эту полужизнь. Через девять месяцев у Драко родился ребенок, а я умер и оказался в теле младенца… И ты считаешь это магическое существо, эту лесную… своей матерью? — возмущенно спросил он.

Я не ответил и наш разговор закончился. Люциус пожелал мне спокойной ночи и ушел.

Ночью я вышел за пределы замка и попытался определить, в каком направлении находится мой дом. Все получилось на диво легко. Я остро почувствовал, что дом близок, наплевал на то, что у меня нет разрешения на аппарацию, и в мгновение ока оказался на знакомой поляне. Мама не спала, она обрадовалась, напоила меня чаем. И через час я отправился назад, в Хогвартс. Я не смог ничего у нее спросить и ничего рассказать. В настроении, от которого хотелось выть, я лег и во сне вспомнил, как в ту самую ночь, когда к нашему домику приходил Люциус, я между сном и явью все повторял, что не надо забирать жизнь, потому что просьба неправильна.

Опять я виноват, в который уже раз виноват. Мой эгоизм разрушает судьбы близких мне людей. Но ведь должен быть выход?

Я принял решение, я отдам свою жизнь, и… что же мне попросить?

К следующей ночи я сформулировал свою просьбу. Я принял решение просить мать аннулировать брак Поттера и Уизли и завершить связь Драко и Гарри.

Я не нашел нашего домика.

Пришлось рассказать Люциусу – Скорпиусу о своих неудачных попытках. Он пожал плечами и объяснил мне, что дело должно быть важным именно для просящего, настолько, что за это ничего не жалко.

— Что тебе в том, если мой род прервется? — спросил он. И я почувствовал себя несмышленышем.

— Но тогда зачем ты мне все это рассказал? — сквозь зубы прошипел я. Люциус беспомощно посмотрел на меня.

— Ты умный Се… Эмрис, — чуть улыбнулся он.

Я придумал! Я написал послание моей маме, получился длинный свиток, все, что я знал про вейл, про семью Малфоев, Поттеров. Про свою позорную роль в последней войне. Про Волдеморта и интриги Дамблдора. Я изложил на пергаменте свои невысказанные вопросы и ничего не просил. Привычно оставив письмо на кровати, я ушел на ужин и, как обычно, ничего не нашел когда вернулся. А утром проснулся от того, что что-то щекотало мою щеку. На подушке лежал маленький белый свиток, перевязанный тонким шелковым шнурком - ответ от нее. Всего три строчки, написанные красивым старомодным почерком:

«Эмрис, я должна подумать.
Ответы ты знаешь, вспомни…
Верь, что бы ни случилось, я тебя не оставлю». И затертая подпись.

Что там я говорил первого сентября? Что боюсь потерять собственный дом и ее? Я не буду думать об этом. Я не хочу подтверждения.

Лучше не знать.

 Отправлено: 23.04.08 20:40. Заголовок: Глава 3 POV Гермио..

Глава 3

POV Гермионы.

Шесть часов, ноль, ноль минут. Шесть часов, ноль, ноль минут – надрывается обычный маггловский будильник. Я протягиваю руку и отключаю его. Рон даже не пошевелился. Крепкая психика у моего мужа, ни будильник, ни вопли детей ему, ни спать, ни заниматься любимым делом, то есть валять дурака, не мешают. Я откидываюсь на подушку. Через десять минут будильник зазвонит вновь, и тогда я встану. Десять минут, всего десять минут, но они полностью мои.

Мы сегодня отправляем дочь в школу. Стыдно сказать, но я рада. Со вчерашнего дня у меня все валится из рук. Не сомневаюсь, что с самого утра будет дурацкая спешка, суматоха и шум, шум. Только знание того, что вечером я смогу немного отдохнуть и осмыслить произошедшее поддерживает меня. Хорошо еще, что Молли у нас не ночевала, суеты было бы значительно больше. И вообще, моей свекрови у нас не было целую неделю – рекордно большой перерыв! Она сегодня якобы помогает провожать в школу детей Джинни и Гарри. Вот для нее дети – это счастье. И чем их больше, тем больше счастья. Но не для меня, как бы кощунственно это не звучало. Я в последнее время все чаще задаю себе вопрос: и как это меня угораздило? Каким образом Гермиона, в прошлом Грейнджер, блестящая студентка Хогвартса, а в настоящее время мадам Уизли, докатилась до жизни такой? Разве смысл жизни женщины заключается только в обслуживании мужа и рождении детей? На определенном этапе жизни – да, но что-то этот этап никак не заканчивается. У меня нет специального образования, у меня нет работы, а только дом, дом, дети и муж, и его родственники. Его многочисленные родственники. Даже единственный друг моего детства – Гарри Поттер представляется мне родственником огромной семьи Уизли. Я к собственной матери, кажется, целую вечность не выбиралась. А тут еще и моя находка! Странные вещи хранятся в доме Молли Уизли.

Два дня назад Роз обнаружила, что забыла в Норе подарок Джорджа к первому сентября – специально для нее подобранный набор конфет с забавными и не очень (по моему мнению) сюрпризами. Делать нечего, пришлось ехать. В детской конфет не оказалось, и мне пришло в голову, что Молли вполне могла убрать их в холодильный шкаф. Моя догадка оказалась верной, подарочная коробка дочери была там. Но рядом с ней на полке лежала еще одна коробка, побольше. Мне бросился в глаза приспособленный к ее крышке маленький кодовый замочек. Я улыбнулась, представив, с каким энтузиазмом Артур рекламировал очередную штучку магглов. Но, Мерлин меня возьми, четырехзначное число довольно легко подобрать, а начать следует с перебора дат рождений. Я в первую очередь проверила год рождения Молли. Что ж, попадание в яблочко с первого раза. Замочек открылся, и я откинула крышку. Там, в уменьшенном виде в несколько рядов лежали такие специальные баночки для хранения скоропортящихся ингредиентов, и каждая аккуратно подписана. Я, наплевав на свою нелюбовь к каминам, отправилась в Косой Переулок и обзавелась такими же баночками, только поменьше. Теперь у меня, как и у Молли, полный набор проб крови всех членов огромного клана Уизли. И что с того, что некоторые из них носят фамилию Поттер? А у меня появилась баночка с кровью моего умершего в трехлетнем возрасте первенца – Виктора Уизли.

Что же мне делать? К кому обратиться?

Шесть часов, десять минут – вновь заводит свою песню будильник. Я встаю. Сначала в ванную, нет, не душ, на него нет ни сил, ни времени, затем, расчесать порядком поредевшие волосы. А что вы хотите? Три беременности в прошлом и четвертая в процессе. Почему бы мне не сделать стрижку? Ну, что вы: «Рону так нравятся длинные волосы». И еще: «Милочка, замужней женщине не следует так уж сильно обращать внимание на свою внешность». Да Рону в высшей степени наплевать на длину моих волос, но он одобрительно кивает матери. Мне проще согласиться. А на поступок я, выходит, не способна. Почему Рон и Джинни смотрят ей в рот и делают все, что она скажет? Старшие дети смогли вырваться из душной норки и строят свои жизни, как хочется им самим, а наши семьи, моя и Гарри – только продолжение семьи Молли и Артура Уизли. Так получилось и так останется.

Из моей палочки вылетает быстрая искорка, и в очаге занимается пламя. Теперь – пристроить чайник на плиту. Мука, вода, яйца – все перемешать, масло на сковородку… и посолить. Черт, слишком сильное пламя, а так – слишком слабое, и результат – не снимается. Первый блин… А по зельям у меня всегда был высший балл. К черту, сведем магию к минимуму и ручками, ручками. Все прекрасно получается. Я давно заметила, что в домашнем хозяйстве магия жизнь не облегчает. В древние времена, без сомнения, но не сейчас. Господи, насколько же легче моей матери вести дом. Да и не будет она с утра оладьи печь. Круасан, чашечка кофе, ланч с приятельницами в ближайшем кафе… Так, с оладьями покончено. И согревающее заклинание, чтобы не остыли и… чайник до половины выкипел. Воду долить, на стол собрать, детей отправить чистить зубы и можно поднимать Рона. Его несложно разбудить, стоит только сказать, что дети уже садятся за стол. Меня это уже не смешит и не злит, но зато Рон быстро встал и завтракает. Интересно, хотя бы после еды, умоется? Хм, мы же сегодня в свет выходим, Роз провожаем, значит, не только умоется, но и побреется.

— Хьюго, не спеши, — я делаю замечание сыну и демонстративно не замечаю его выразительный взгляд, направленный в сторону отца.

Посуда! Потом, потом, а сейчас проверить, все ли собрано. Про что это Рон спрашивает? Полный ли бак бензина в его новой машине? Я автоматически отвечаю:
— Да, дорогой.

Почему я так спокойна? От волос прежней Гермионы уже бы искры летели. Но если он спросит: протирала ли я вчера машину, то… я сорвусь, как в детстве.

Не спросил, жаль.

— А по каминной сети мы добрались бы до вокзала гораздо быстрее, — без всякой надежды на то, что ее слова примут к сведению, сообщает Роз.

В чем-то я с ней согласна — не люблю летающие машины, но я не люблю и камины и ненавижу порталы. В начале беременности все плохо!

— Роз, присядь на минутку и подумай, ты ничего не забыла?

Дочь послушно садится, но я вижу, как она нетерпеливо ерзает и явно ожидает, когда я разрешу ей подняться. Боже мой, она совершенно не похожа на меня, она Уизли. Но разве это плохо? Я же хотела семью и детей, так почему же слезы наворачиваются на глаза? И зачем я взяла с собой контейнер с пробами крови?

***

Спустя двадцать минут после отправления поезда я сижу в нашей новой машине, нет все-таки в машине Рона, одна. У моего мужа дела, и судя по тому, что машину домой должна доставить я, его «дела» окончатся не скоро и в теплой компании. Джинни и Гарри, вместе с дочерью и моим сыном отправились в парк. Правильно, детей следует развлечь, все-таки наши младшие расстроены. Я их хорошо понимаю, мне тоже очень хочется уехать куда-нибудь на сказочно красивом алом поезде. Когда-то в моей жизни такое чудо случилось, и я уехала в волшебную страну. Только сказочка-то оказалась страшненькой.

Что же мне делать?

Я трогаюсь с места и медленно выезжаю за пределы вокзальной стоянки. Скоро, скоро я буду дома, где меня ждет гора немытой посуды, неубранный дом и моя нерешенная проблема. Лучше бы я приняла предложение пойти в парк с Гарри и Джинни! Я замечаю в толпе высокого мужчину в черной мантии. Ничего в этом особенного нет, сегодня на вокзале много волшебников, но спустя мгновение я узнаю Драко Малфоя, не раздумывая, притормаживаю рядом с ним, открываю дверцу и выскакиваю на тротуар.

Он удивленно смотрит на меня, но его взгляд почти сразу становится безразличным.

— Добрый день миссис Уизли, вы что-то хотите мне сказать? — тон его голоса нейтрален, но я чувствую себя плебейкой. Плевать! Он мне нужен.

— Драко, — я называю его по имени. Вижу, что ему это неприятно, и начинаю снова:
— Мистер Малфой, прошу вас, помогите мне! – он хмурится. — Пожалуйста.

— Помочь, вам… — после некоторой заминки на его губах появляется тень прежней ехидной улыбки.

Он внимательно оглядывает меня. Пусть смотрит. Какая есть — такая есть. Даю голову на отсечение, что там, на перроне он меня и не заметил, на Гарри пялился, на его детей, на Джинни. Я видела. Малфой всегда выделял из толпы Гарри Поттера, ему при встрече непременно нужно было сказать гадость, походя задеть плечом и презрительно фыркнуть. Гарри тоже в долгу не оставался, на Малфоя он реагировал мгновенно и бурно. Он враждовал с ним, но все время старался держать в поле зрения. Это мне стало понятно на шестом курсе. Самой-то мне до Малфоя не было никакого дела – не обзывает и ладно. И тут же проскальзывает предательская мыслишка, что прояви он интерес ко мне, то… Я чуть улыбаюсь — глупый бред взрослой женщины, а не той девчонки, которая так хотела узнать все о волшебном мире и стать настоящей волшебницей. Но из меня даже приличной ведьмы не получилось… А Гарри как-то раз сказал, что видел Малфоя плачущим (выходит, следил), он чувствовал, что с ним тогда происходило что-то неладное. Только потом, когда Дамблдор уже был убит, я стала анализировать поведение Драко и поняла, что будь мы повнимательнее, то, возможно, директор бы выжил. Ох, зря я это. Со своими бы проблемами разобраться.

— Вы передумали? — чуть насмешливый голос Малфоя возвращает меня к реальности.

— Извините, — я мотаю головой. А, к черту условности, слишком долго я сдерживала себя, мне сейчас не до игр в светское поведение. — Мне нужна консультация. Если можно, сейчас.

— Можно, — он выразительно смотрит на мою машину. — Но не здесь. В двух кварталах отсюда есть неплохой ресторанчик. Миссис Уизли, я предлагаю вам составить мне компанию.

Я только киваю. У меня не занимает много времени вернуть машину на стоянку. Мы вдвоем неспешно идем по улице. Двое, в черных развевающихся одеждах среди пестрой толпы спешащих куда-то людей, как две вороны среди суетливой стайки голубей. Меня всегда удивляло, почему такая архаичная одежда, как мантии, до сих пор в моде у магов. Я, наверно, не права, многого, слишком многого я не знаю о мире волшебников, и доказательство у меня в руках в большой дамской «сумочке». Ох, надеюсь, я не сделаю ситуацию еще хуже.

— Пожалуйста, называй меня Гермиона. — говорю я. Он поворачивает голову и холодно смотрит мне в лицо, но я не могу поймать его взгляд. — Да называй хоть грянокровкой, только не так официально, — тихо добавляю я. На его лице не дрогнул ни один мускул. Мы продолжаем свой путь. Не так уж и близок этот его ресторанчик.

Сворачиваем в тихий переулок, еще поворот, решетчатая дверь и меня окружают самые настоящие джунгли. И хотя я уже почти тону в нетерпении вывалить на него свою проблему, но застываю на месте, пораженно рассматривая, нет, не джунгли – тропический сад. Малфой останавливается, подает мне руку и говорит:
— Гермиона, держись крепче, не то заблудишься.

Он уверенно ведет меня по тропинке все время забирающей вправо. Странно и приятно на время почувствовать себя ребенком. По обеим сторонам дорожки непроходимая стена цветущих растений. Я оглядываюсь и вижу, что и позади, не далее чем в трех шагах от нас такие же плотные темно зеленые заросли. Все, ни свернуть, ни вернуться. Внутри меня растет беспокойство, мне кажется, что мы идем по кругу. Но нет, дорожка расширяется и упирается в невысокую лестницу обычного городского трехэтажного дома. Высокая застекленная до половины дверь приоткрывается. Наружу выскакивает эльф, он широко улыбается и быстро-быстро очень высоким голосом выплескивает на меня массу информации: что его зовут Микки, как и Микки Мауса, и что он рад, очень рад со мной познакомиться, что это самое лучшее заведение в городе, в Англии и во всем волшебном мире. Он уверен, что мне здесь понравится, потому что не понравиться такое великолепное место просто не может… Эльф почти бежит чуть впереди нас по скудно освещенному коридору, а я не могу вспомнить имя человека идущего рядом и крепко сжимающего мой локоть. Не помню, когда я отпустила его руку.

— Отдельный кабинет, пожалуйста, — говорит мой спутник. Уверенный мужской голос и писк эльфа странно искажены и доносятся до меня издалека, словно сквозь толщу ваты. Коридор начинает играть со мной в какую-то собственную игру. Его стены пульсируют в такт стучащей в висках крови, очередной поворот убегает в бесконечность, ковровая дорожка сменяется то простым деревянным полом, то роскошным паркетом. Запах дезинфекционных средств, цветочный аромат и над ними, сначала незаметный, а потом все заглушающий запах гниющих водорослей… И только боль в руке, чуть повыше локтя, связывает меня с привычным миром.

Несильный, но болезненный удар по щеке и резкий запах аммиака приводят меня в чувство.

Я полулежу в небольшом кресле, а надо мной низко склонился Малфой. Моя рука тянется к горящей щеке, но я усилием воли останавливаю себя и с вызовом смотрю на… моего тюремщика, собеседника, спасителя?

— Прости, — без раскаяния говорит он и придвигает к моему креслу заставленный напитками и фруктами небольшой сервировочный столик. — Я должен был тебя проверить. — Малфой садится в точно такое же кресло.

— И каков результат? — стараясь изгнать из своего голоса все эмоции, спрашиваю я.

— Гермиона, мне жаль, что так получилось, но почему на тебе нет защитного амулета или заклятья? Нельзя быть такой уязвимой.

Я пожимаю плечами «всегда думала, что защитные амулеты только для детей» и удивленно смотрю на него. Заботящийся обо мне Малфой – невиданное зрелище.

— Что ты делал? — я не глухая и понимаю, что мой вопрос глуп, но все равно спрашиваю.

Малфой морщится, но отвечает:
— Я проверял: нет ли на тебе следящих заклинаний, по своей ли воле захотела встретиться со мной, не имеешь ли при себе опасных зелий или предметов – стандартная процедура.

Так-то вот, стандартная, только я ничего-то о таком и не слышала. Я оглядываю небольшую комнату. Еще пара кресел, стол у стены со странными не то приборами, не то артефактами, колышущиеся тяжелые портьеры, а за ними распахнутая балконная дверь. Я поднимаюсь с кресла и выхожу на балкон. Едва я пересекаю порог, как на меня обрушивается удушливый поток сухого горячего воздуха. Далеко, далеко внизу видна изогнутая линия пляжа. Море до горизонта, песок и, ни деревца, ни человека, лишь несколько серебристых точек, парящих над водой чаек и острый запах йода.

— Где мы? — спрашиваю я, не надеясь на ответ.

— Если ты волнуешься о возвращении, то прямо сейчас я могу проводить тебя до вокзала Кингс-Кросс, — откровенно забавляясь, говорит Малфой. Он стоит рядом со мной в своей наглухо запахнутой черной мантии так не сочетающейся, ни с морем, ни с жарким находящимся в зените солнцем. — Давай условимся, ты сообщаешь мне все, что сочтешь нужным, я же то, что посчитаю важным.

Вот так, а что я хотела? Малфой это не Рон, и нечего мне задавать вопросы на которые все равно не получишь ответа. Я решительно расстегиваю сумку и достаю плоскую большую коробку.

— Здесь образцы крови всех членов семьи Уизли и семьи Гарри Поттера. Я нашла их в доме моей свекрови на кухне в холодильном шкафу, на одной полке с конфетами, молоком и вчерашним супом. Если ты считаешь, что моя находка совершенно обычна, то давай, выпроваживай меня отсюда. — Близкие слезы исказили мой голос, мне неловко за свою несдержанность. Малфой пристально смотрит на меня, а его пальцы оттягивают туго застегнутый ворот мантии.

— Я могу посмотреть поближе? — его голос тих.

Пережидаю, когда комок в горле несколько смягчится и говорю:
— Если дашь мне магическую клятву, что не используешь это, — я трясу в воздухе коробкой, — чтобы навредить мне или моим близким, то можешь взять образцы и, я не знаю, исследовать их, что ли.

Он, не раздумывая, кивает, берет в руку палочку и дает клятву. Я отдаю коробку, отворачиваюсь и слегка перегибаюсь через ненадежные с виду ажурные перила. Ветер треплет мои длинные волосы, над головой белесое летнее небо, далеко внизу, как нарисованная Дали, синь моря и желтизна песка. Если нагнуться пониже, то… А когда-то я боялась высоты.

— Гермиона, если хочешь, мы позже пообедаем на балконе, а сейчас ты нужна мне.

Мы возвращаемся в прохладную комнату и садимся бок обок за стол. Я механически отвечаю на его вопросы о степени родства, цвете волос, глаз, возрасте, всех, чья кровь представлена в моей коллекции. Драко записывает и никак не комментирует. Сейчас он мне кажется значительно моложе, чем утром и напоминает того, давнего мальчишку прилежно конспектирующего лекцию преподавателя. Может быть, потому что маска безразличия покинула его лицо? Чем же так заинтересовала его моя находка? Наконец, вопросы иссякли. Он закрывает коробку, но пергамент по-прежнему остается лежать перед ним.

— Гермиона, ты знаешь, что сделала большую глупость? Ты только что отдала благополучие своей семьи в мои руки, — он произносит страшные слова, но в голосе не слышится торжества, а его рука несильно сжимает мою ладонь. Я остаюсь совершенно спокойной, откуда-то я знаю, что он-то как раз и не воспользуется моей неосторожностью, глупостью, а на самом деле – отчаяньем. — Клятву несложно обойти. Подумай, насколько они все, — он махнул рукой в сторону своих записей, — близки тебе?

— Ты этого не сделаешь… — в моем голосе нет ни тени сомнения.

— А вот этого ты знать не можешь, — он повышает голос и смотрит на меня в упор. — Возможно, ты мне развязала руки.

— Объяснишь?

Мой вопрос повисает в воздухе. Малфой встает и щелкает пальцами. В дверях возникает эльф, кажется, тот же самый.

— Так, где мы расположимся, — обращается ко мне Малфой. Я пожимаю плечами. — Микки, нам столик на балконе и завесу от жары.

Несколько тихих слов – и его мантия падает на руки эльфу. Попросить его, что ли, поделиться заклинанием… Я по его примеру, но с гораздо меньшим изяществом, освобождаюсь от своей мантии, почему-то повернувшись к нему спиной, и остаюсь в простеньком платье. Впрочем, оно мне к лицу. Малфой подает мне руку. Хороша парочка: он, в средневековом наряде — белоснежной шелковой очень свободной рубахе, отделанной кружевами, серых узких брюках и я, в джинсовом маггловском платье. Ну и что, я уже говорила, что платье мне идет!

***

Весь обед и обратную дорогу мы почти не разговаривали, лишь только условились о встрече через неделю в этом же самом кабинете. Малфой сказал, что эльф меня проводит и неприятных ощущений больше не будет. Мне было все равно. Семь дней пустоты, которые следовало прожить один за другим. И еще, Драко посоветовал купить амулет, он написал, какой. А когда мы подошли к машине, то вместо прощания сказал:
— Никогда не думал, что поделюсь информацией с… тобой. Но глупость, по-видимому, заразна.

Я оторвалась от своих невеселых мыслей.

— Видишь ли, у Поттера не может быть совместных детей с Джинни Уизли. — Он криво улыбнулся и продолжил:
— Он вейла. Надеюсь, тебе попадалась информация о вейлах.

— Да, я читала, — медленно начала говорить я, перебирая в памяти все, что мне было известно о вейлах, и сбилась на скороговорку. — Подожди, если Гарри Поттер — вейла и ты уверен, что дети не его, то Джинни не является его партнером. Из этого можно сделать только один вывод – ты знаешь партнера Гарри Поттера.

Он улыбнулся, медленно склонил голову и ушел.

Я не верю ему, этого не может быть, потому что… да: кровь нетрудно достать и отцовство определяется достаточно легко, есть еще и соответствующие заклинания. А может быть и трудно, легально только медики имеют доступ к крови, но там наверняка масса магических ограничений. И заклинания – та еще штука, что надо, то и покажут, и обливиате еще никто не отменял. Я же не помню того, чтобы Молли Уизли брала у меня кровь, тем более, столько. А защиты у меня нет…

Я, как и утром, сижу в машине и пытаюсь собраться с мыслями. Значит, так – машину домой и – в Косой Переулок. Сначала – в книжный магазин. Далее – купить защитный амулет. Нет, за всем этим следует пойти в соседний переулочек. Надо же когда-то становиться ведьмой! Потом – связаться с Гарри и Джинни, забрать сына…

Черт бы побрал эти камины…

 Отправлено: 28.04.08 08:43. Заголовок: Tali Текст "заце..

Tali
Текст "зацепил". Читала с большим интересом, потому что идея вроде бы не нова, но у вас получилось добавить ей новых красок.
Обычно я не люблю фиков, где душа Снейпа воплощается в другом человеке, но у вас все очень логично :)
Очень понравилось описание жизни Гермионы после свадьбы.
И кто же эта загадочная нжп из пейринга? ;)
Словом, жду продолжения :)

 Отправлено: 28.04.08 19:10. Заголовок: Pixie Я рада, что ва..

Pixie Я рада, что вам понравилось. Спасибо.
Что касается Рона и Гермионы, то я не вижу их вместе.

цитата:

И кто же эта загадочная нжп из пейринга?

Будет долго, долго, долго Гермиона, а потом в самом конце Снейп. Вот тогда-то и начнется романтическая история.

 Отправлено: 29.04.08 09:39. Заголовок: Интригующе:) Буду жд..

Интригующе:)
Буду ждать продолжений.

 Отправлено: 29.04.08 17:28. Заголовок: Tali Tali пишет: Чт..

Tali
Tali пишет:

цитата:

Что касается Рона и Гермионы, то я не вижу их вместе.

Полнейший ППКС!

Tali пишет:

цитата:

Будет долго, долго, долго Гермиона, а потом в самом конце Снейп. Вот тогда-то и начнется романтическая история.

О, звучит многообещающе. Под "много-много Гермиона" понимается, что речь в фике будет идти в основном о Гермионе, а потом уже о Снейпе? Может быть тогда стоит добавить в шапку дополнительный пейринг? Или я вас неверно поняла?

 Отправлено: 29.04.08 17:45. Заголовок: Tali, мне очень нрав..

Tali, мне очень нравится. Когда я в первый раз прочла, я подумала, что у вашего фика будет большое будущее. Я не ошиблась))))
с удовольствием буду ждать продолжения всех злоключений Гарри и Драко, а также жизнеописаний Гермионы и Северуса Эмриса)

 Отправлено: 30.04.08 00:00. Заголовок: Хельдис Будет продол..

Хельдис Будет продолжение, обязательно.
Pixie Да, вы правы, следует добавить.
Диана Фрекен-Эванс Спасибо.
А будет все-таки про Северуса, но не скоро.

 Отправлено: 30.04.08 18:30. Заголовок: Tali, скрестим пальц..

Tali, скрестим пальцы и будем ждать)

 Отправлено: 13.05.08 19:47. Заголовок: Глава 4 У меня не..

Глава 4


У меня не получилось вечером выбраться в Лютный Переулок.

В начале пути мое нетерпение только возрастало, и я уже подумывала о том, чтобы по возвращении домой сразу отправиться за амулетом и книгами, но безнадежно застряла в сплошном потоке машин. Я вынула записку из кармана, долго рассматривала набор букв и цифр. Они мне ничего не говорили. Нет, так нет. Я расстегнула сумку, чтобы спрятать квадратик пергамента и увидела небольшой мешочек для денег. Именно такие мешочки до сих пор в ходу у магов. Удобная штука – золотые монеты в этих магических кошельках значительно теряют в весе и размере. Я развязала шнурок – поверх золотых лежала записка: «Здесь сто галеонов. Просто прими деньги – амулеты не дешевы. И без ложной гордости, пожалуйста». Кровь бросилась мне в лицо, выходит, я так бедно выгляжу, что Драко решил дать мне милостыню? Чуть успокоившись, я решила принять эти деньги, в конце концов, сбережений у меня нет и если амулет действительно дорог, то без помощи Гарри или матери мне его не купить. А объяснения давать я не готова. А ведь еще я хотела бы приобрести книги. Через час я окончательно успокоилась и приняла решение не торопиться. К тому же у меня появилась мысль, что книги можно поискать в библиотеке на Гримаунд 12.

Вот так и получилось, что наскоро приведя собственный дом в порядок и договорившись с Джинни о том, что Хьюго останется у нее еще на один день, я, на ночь, глядя, отправилась в бывший дом Сириуса. А то, что скоро должен был вернуться муж, как-то вылетело у меня из головы. Аппарировав к самым дверям, я оказалась в поле невидимости. Опасно – всегда есть вероятность, что фамильная защита Блеков сработает, и в этом случае меня ждали бы многие часы заключения в подвале, но все обошлось. В свое время, то ли Сириус включил меня в число друзей, то ли Дамблдор навел на старинный особняк какие-то чары, дом меня признал, и прохожим не довелось увидеть мою позеленевшую от подступающей рвоты физиономию. Я, невзирая на отвратительное самочувствие, несколько часов копалась в пыльных томах. Время от времени у меня возникало ощущение, что за мной наблюдают, но никто так и не показался. Про вейл кое-что отыскала, про другие нечеловеческие расы. Но ничего не нашла, ни по амулетам, ни по древним волшебным фамилиям. Впрочем, большая часть библиотеки мне была недоступна. Дом Блеков до сих пор хранит многие тайны. Стоя в дверях библиотеки, я громко сказала в пространство, что книги обязательно верну. Дом меня выпустил. Вернулась к себе я только под утро. Рон в одном ботинке и уличной мантии мирно спал на маленьком диванчике в прихожей, распространяя вокруг себя «аромат» вчерашней выпивки. Это зрелище меня нисколько не возмутило, я только отстраненно отметила, что не придется давать объяснение за мое ночное отсутствие. В тот момент мне, мягко говоря, было все равно, возможно от того, что внутренности после недавней телепортации бунтовали, а голова кружилась от смертельной усталости. Я, не стараясь соблюдать тишину, прошла мимо. Душ меня спас. Всего десять минут под тугими прохладными струями сделали из зомби почти живого человека. Я даже смогла заварить себе чай, выпить его и только после этого отправилась в постель.

В полдень Рон все еще спал, а я вместе с чашкой свежезаваренного кофе и книгой: «Вейлы в вашей родословной» отправилась в гостиную. Но почитать не получилось, сначала прилетела сова от дочери с новостями о распределении ее и Альбуса в Гриффиндор, а потом заявилась Молли. Она вошла к нам, как к себе домой, открыв дверь собственным ключом. Пока моя свекровь кудахтала над Роном, я писала ответ дочери. Молли развила бурную деятельность по облегчению состояния здоровья моего мужа. На меня смотрела укоризненно, но замечаний не делала и рассказала запоздавшие новости о распределении в Гриффиндор Роз и Альбуса. Мне пришлось забыть о недопитом кофе, убрать с глаз долой книгу и отправиться готовить очередной обед. Потом мы с Роном долго выслушивали ее наставления, затем Молли взялась печь булочки к чаю, затем сам чай. И мне и Рону Молли приготовила особый травяной сбор, который якобы очень полезен, а я украдкой чтобы не расстраивать свекровь заварила свой собственный. Мы долго сидели за столом и, ей Богу, ее затянувшееся присутствие отбило у меня последний аппетит. Только когда уже стемнело, она через камин отправилась в Нору. А я, опять же, через камин связалась с домом Гарри. В гостиной была одна Джинни, она нахмурилась, едва взглянув на меня.

— Привет, Гермиона, ты неважно выглядишь.

— Все в порядке, просто небольшая простуда, Молли уже приготовила лечебный отвар. Все скоро пройдет.

— Понятно, — почему-то слегка сердито сказала Джинни. — Но я бы посоветовала тебе съездить в Косой Переулок в аптеку. Оставляй Хьюго у нас еще на пару дней и займись собой.

Еще немного поболтав с ней о старших детях, я разорвала связь. Ехать куда-либо было уже поздно, и я взялась за изучение принесенных мною книг. А Рон допоздна провозился в гараже.

И на следующий день я не выбралась за покупками, потому что Рон опять был дома, хотя воскресенья он обычно проводит на никогда не заканчивающихся играх. Я ни о чем его не спросила. Зачем? Ну, по работе и зарплата. Хотя, я сама понимаю, что придираюсь к мужу. У него неплохая работа, что-то вроде устроителя спортивных мероприятий. И, как ни странно, Рон неплохо справляется, да и живем мы на его деньги… Но я не разделяю, ни его страсть к квиддичным состязаниям, ни к машине, а Рон, в свою очередь, считает, что домом и детьми должна заниматься исключительно я, и работу искать мне не следует. Это в нем говорят стереотипы, заложенные родительской семьей. А я не понимаю: каким образом мы оказались вместе? Нам ведь и поговорить толком не о чем. И предательская мыслишка, сначала неуверенно, а потом все более настойчиво повторяет мне, что больше так продолжаться не может и пора менять свою жизнь. И в первую очередь мне нужна работа, но… Да уж, опять я попалась в ту же самую биологическую ловушку, как и тогда, умудрившись забеременеть сразу после победы над Волдемортом. Школу закончила, сдав досрочно экзамены, но и только. И почему-то я не приняла помощь своей матери, как она ни настаивала на дальнейшем образовании.

Вторую половину дня и вечер я провела за изучением книг. Теперь я неплохо разбираюсь в особенностях вейл. И если, то что сказал Драко правда, то Джинни и Гарри можно только пожалеть. Их интимная жизнь редка и холодна, и изменить они никогда ничего не смогут. Я сердита на Джинни, но понимаю, почему она пошла на многократные измены. Как и Молли, Джинни нашла смысл жизни в рождении и воспитании детей. И в ее семье работают стереотипы родительской семьи. Но Гарри жалко. До слез. Проклятые брачные ловушки! И еще, а найдется ли хоть одна старейшая семья без примеси крови вейл? И вспоминаю чересчур крупные черты лица Миллисент Булдстроуд, а так же ее своеобразный ум. Ох, не только на вейлах женятся представители древних семейств. И самое главное, что мне удалось узнать из книг, то, что пока связи с партнером нет, вейла или вейл (странно, но это одно и то же) ведут жизнь обычных людей. Они могут вступить в брак, произвести детей и часто передают гены, или как было написано в книге: «способность стать вейлой» своему потомству. А если партнер обнаружился, и связь образовалась, то все просто отлично и получившаяся пара будет счастлива всю свою очень долгую жизнь, а главное, оба станут намного сильнее в магическом смысле. Неприятности начинаются, если пара по каким-то причинам не может завершить связь.

Феномен связи вейл был изучен древними учеными, и ими же был разработан аналог этой связи для обычных волшебников, который теперь носит название магической брачной церемонии. В идеале магический брак должен способствовать увеличению магической мощи и настраивать супругов друг на друга, и это происходит, но только если супруги по-настоящему любят друг друга. В нашем случае с Роном никакого усиления не произошло. Увы. А у Гарри, скорее всего, именно брак спровоцировал спад магической силы. Он ведь еще на третьем курсе вызывал Патронуса, и должен был бы со временем стать очень могущественным магом, но недавно признался мне, что многие заклинания у него больше не получаются. Хорошо, что сейчас войны нет и в его повседневной аврорской работе магическая мощь далеко не главное. Я поняла, почему волшебники избегают заключения магического брака. Настоящая любовь должна быть в основе всего, а как узнать, любишь ли ты по настоящему или это состояние влюбленности, которое скоро бесследно пройдет. А мы с Гарри уступили: я – страху растить ребенка одной, а Гарри – настойчивости Джинни и… ему очень хотелось иметь семью. Знала ли Молли, что делала, когда настаивала на заключении брачной церемонии по всем правилам? Может быть, и нет, внезапно понимаю я, потому что семья Уизли никогда не придерживалась принятых в волшебном мире традиций. Да… похоже я поверила в утверждение Драко, что Гарри – вейла.

Утром Рон уехал, и я следом за ним покинула дом, отправившись сначала в Косой Переулок, где в аптеке приобрела стандартное заживляющее зелье, а в «Гринготтсе» поменяла галеоны на фунты, упорно стараясь думать о чем угодно, только не о том для чего мне они скоро понадобится. В деньги Драко я пока не влезала из какого-то иррационального суеверия, что как только начну их тратить, то с прежней жизнью будет покончено. В Лютный переулок идти было рановато, поэтому я вышла в маггловский Лондон.

Я сделала это.

Я прервала беременность в обыкновенной маггловской клинике, заплатив, на мой взгляд, более чем умеренную сумму в основном за то, чтобы сделать это под вымышленной фамилией. Через час после операции, я приняла заживляющее зелье и ушла. Я не спешила и не пряталась, но, ручаюсь, на меня никто не обратил внимания. В конце концов – волшебница я или нет? Одно плохо, как оказалось, заживляющее зелье не особенно хорошо сочетается с маггловскими лекарствами и полного восстановления не произошло. Я надеялась, что это не смертельно. Однако, попав в Лютный переулок, почувствовала себя плохо и упала в обморок прямо на безлюдной улице, пройдя всего лишь пару домов.

Я пришла в себя в каком-то странном месте, лежащей по шею в маленьком теплом прудике или яме, в жиже неприятного серо-зеленого цвета. Осознав, что мои ноги не касаются дна, я вскинулась и была остановлена твердой рукой, подхватившей мою голову и властным голосом:
— Не двигайся!

Я замерла и попробовала осмотреться. Но кроме поросших ярко зеленой травой низеньких берегов ничего не увидела.

— Где я, что вы со мной сделали?

— С тобой скоро все будет в порядке, — продолжил тот же неприветливый голос. — Сейчас я тебя отпущу, сяду рядом, и мы поговорим. Не волнуйся, в моей луже еще никто не утонул, — в голосе явно слышалась усмешка.

— Я буду первой, — пробормотала я.

— Вижу тебе уже лучше. — Я почувствовала, что моя голова больше не опирается на сильную руку.

Напротив меня прямо на траву присела худая старуха в свободном чересчур ярком платье. Вот только села она очень легко, не по-старушечьи подобрала ноги и начала распекать меня, сообщая, что как же это надо себя ненавидеть, чтобы довести свое тело до такого печального состояния. Что я была на пути к тому, чтобы навсегда потерять здоровье. Ну, а если моей целью было покончить с жизнью, то сделать это следовало более радикальным способом, менее мучительно и ей бы хотелось, чтобы это произошло подальше от ее дома. Потому что делать ей нечего, кроме как переводить драгоценную воду ее прудика, на каких-то там глупых девчонок. Старуха советовала мне хорошенько подумать, а в случае если я твердо решу покинуть наш мир, то она охотно проконсультирует меня по данному вопросу. Я расплакалась, начала оправдываться и, незаметно для себя рассказала о своей жизни и о своем поступке. Я думала, что она в лучшем случае придушит меня из милосердия, но старуха только вздохнула и поднялась на ноги. Через пару минут к моим губам прижалась чашка с теплым пахучим чаем. Я сделала глоток и уснула.

Мне казалось, что я стою около длинного провала, а моя новая знакомая сидит на краю, свесив босые ноги в бездну, но здесь она была вовсе не старухой, а молодой женщиной. И опять я не права, к ее облику не применим термин – возраст. Что ж, буду называть ее – Женщина-Без-Возраста. Моя спутница, неодобрительно смотря на меня, сообщает, что ее зовут Кетлин.

— А меня – Гермиона, — представляюсь я, изо всех сил стараясь ни о чем не думать.

А Кетлин, между тем, хмурит брови, обращаясь к клубящемуся на противоположной стороне провала круглому темному облачку:
— Не надо злиться, жалеть себя тоже и, тем более, мучить ее, — она пальцем указывает на меня. — Считай, что это вмешалась судьба. А я помогу тебе очень скоро появиться на свет. И обещаю в разумных пределах учесть твои пожелания. — Облачко посветлело. — Ты прощена, — говорит Кетлин, смотря на меня в упор. Я понимаю, что это облачко – мой нерожденный ребенок. На миг испытываю бесконечное чувство сожаления. Но в этот самый момент на лице Кетлин появляется ехидная улыбка. — Слышишь, не пройдет и года, как ты станешь теткой.

Я просыпаюсь.

— Бред какой-то, — бормочу я себе под нос. — Нет у меня никаких братьев и сестер.

— Жизнь – штука странная, — усмехается Кетлин.

Сейчас она кажется мне снова старухой. Я вижу, что вязкая жижа, в которой нахожусь, значительно посветлела. Кетлин тоже это замечает, она трогает рукой уже не жижу, а мутную воду и удовлетворенно кивает.

— Кто вы?

— Ведьма, — самодовольно отвечает она и улыбается. На миг ее лицо молодеет. — Ты тоже могла бы стать…

— Ведьмой?

— Не скоро, слишком много в твоей голове предрассудков и заблуждений, да и знаний маловато, — с ехидцей отвечает Кетлин. А я обижено думаю, что какая-то никому не известная ведьма, находящаяся явно в самом низу волшебной иерархии, гораздо умнее и могущественней меня. Но у меня есть свои собственные идеалы!

— Я не хочу изучать темные искусства. Я не хочу идти по пути Волдеморта.

— Волдеморта? — поднимает брови Кетлин. — Кто это?

Приходит мой черед поднимать брови.

— Он был самым темным магом нашего времени, хотел стать бессмертным и править всем миром.

— А, понятно, можешь не продолжать. Не он первый. Хотя, — меняет свое решение Кетлин, — тебе здесь плавать еще не меньше часа, расскажи мне о нем и о том, как его остановили.

Я рассказываю про темного и светлого магов, про предсказание, про победу, и какой ценой она нам далась. А она внимательно слушает и по ходу повествования задает, на мой взгляд, странные вопросы: остался ли Волдеморт человеком после возрождения и почему Дамблдор не присоединил частички души Лорда, заключенные в крестранжах, к своей собственной душе, и забрал ли феникс свое перо обратно после победы над Волдемортом? Я затрудняюсь с ответами. Мне кажется, что мы говорим с ней на разных языках. Именно это я, в конце концов, ей и сообщаю.

— Это очевидно, мы не понимаем друг друга, но все равно, спасибо тебе, моя милая, за рассказ. Я слишком долго не интересовалась волшебным миром, — не сразу добавляет Кетлин и подает мне руку, приглашая выбраться из прудика. Я с удивлением замечаю, что вода совершенно прозрачна. Прекрасно видны растущие на близком дне перепутавшиеся с моими волосами длинные водоросли. Ну да, я явственно ощущаю босыми ногами мягкую поросль. Встаю на ноги, а воды-то, по пояс! Действительно – лужа. Держась за руку, выбираюсь на берег и осматриваюсь. Круглый прудик в центре поросшей короткой травой полянки окружен густыми высокими кустами, полностью скрывающими дом, но едва слышный шум большого города не дает создаться впечатлению, что мы находимся в лесу. Я чувствую себя прекрасно, ни следа усталости, ни привычного уже, совсем не легкого недомогания.

Кетлин не дала мне никакого полотенца, она просто взмахнула рукой, и вокруг меня закружился вихрь теплого воздуха. Я одеваюсь и безуспешно пытаюсь собрать в низкий пучок свои вновь ставшие очень густыми и упругими волосы. Минут через десять сдаюсь, все чего я добилась это перетянуть их резинкой. Кетлин, дождавшись моей относительной победы, неодобрительно качает головой, и резинка лопается, а волосы возвращаются в свое дикое состояние. Она протягивает мне длинный шнур, сплетенный из разноцветных, как и ее платье, ниток.

— Собери волосы в хвост, — предлагает она. Я слушаюсь, и перекручиваю шнурком волосы, но не успеваю завязать узел – шнур выскальзывает из рук. Я, привычно не раздражаясь, хочу начать все сначала, но понимаю, что моя голова в полном порядке. Нащупываю несколько косичек, шнурок и спешу посмотреться в отражающую поверхность прудика. Хорошенько разглядеть себя в чуть дрожащем импровизированном зеркале мне не удается, но на голове у меня, определенно, не воронье гнездо!

— Спасибо, — говорю я, а сама думаю, что наверно никогда не расплачусь с Кетлин за все то, что она сделала для меня.

— А теперь, расскажи мне, какая нужда привела такую убежденную светлую волшебницу в наш переулочек? — насмехаясь надо мной, спрашивает Кетлин.

— Я хотела купить амулет и книги.

— Почему не в Косом Переулке?

— Меня многие знают.

— Так, и какой амулет тебе нужен?

Я достаю квадратик пергамента и отдаю ей. Кетлин кивает. Она неожиданно громко свистит и через пару минут к ней на руку садится ворон, и ведьма, ласково поглаживая отливающую синевой черную спинку птицы, велит:
— Передай заказ Джафару.

Как и у обычной почтовой совы, свернутый в трубочку пергамент сам прикрепляется к лапе, и ворон, сердито каркнув, улетает.

— И я хотела посетить книжный магазин.

— Тобиас появится в лавке не раньше субботы, он получил очередную партию свитков и не выходит из дома, а его помощник слишком молод, чтобы правильно подобрать книгу. Ты ведь сама не знаешь, что тебе нужно?

Я с опаской смотрю на Кетлин. А она усмехается и говорит:
— Не волнуйся, я не слушаю твои мысли, это слишком изматывает, я просто спросила.

— Я хотела бы найти что-нибудь про амулеты.

— Не жди, что он поделится чем-то ценным, разве только ты ему понравишься. Когда придешь за книгами, не торопись и не сразу приступай к делу – старик любит поболтать.

Ворон возвращается, неся в лапах толстенькую книжку, делает надо мною несколько кругов и разжимает когти. Я едва успеваю подхватить тяжелый том. А ворон устраивается на плече у ведьмы. Я пытаюсь открыть книгу. Это мне удается, частично, потому что открывается далеко не все, а только несколько десятков тонких, как папиросная бумага, листков. На одной нарисован браслет, на другой – круглый гребень, еще один браслет, пуговицы, кулоны, камни, кольца, там даже были маленькие ножницы! Те же самые цифры и буквы, как и на моем кусочке пергамента, расположены вверху каждой страницы. А внизу – подробное описание вещи и цена, от пятидесяти галеонов и…

— Выбери, — подсказывает Кетлин, — и положи монеты прямо на рисунок.

Я выбираю простой овальной формы серебряный кулон, кладу семьдесят восемь золотых на страницу и вопросительно смотрю на ведьму. Эх, не туда я смотрела. Пока я отвлеклась, монеты и кулон поменялись местами! На странице с красивым рисунком горки золотых лежит кулончик. Я беру его в руки.

— И как же он действует? — спрашиваю не то себя, не то Кетлин.

— Ничего-то ты не знаешь, — сейчас в ее голосе слышатся сердитые нотки. — Пока ты его носишь на тебя значительно труднее навести порчу, изменить память, ты видишь истинный облик заколдованных предметов, обостряется интуиция. Если амулет начнет нагреваться или остывать, то это означает, что опасность где-то рядом. Советую обращать внимание на него, только если амулет начнет сильно жечь или покроется инеем. Тогда не теряй времени, а просто постарайся покинуть опасное место. Чтобы им пользоваться, не обязательно разбираться в его свойствах.

Я надеваю кулон.

— А теперь уходи, я устала.

— Да, да, простите, но, сколько я должна вам? — почему-то эти слова даются мне с большим трудом. И вдруг меня осеняет. — Что я могу сделать для вас?

— Да, так правильно, — кивает ведьма. — Я очень долго не интересовалась, чем и как живет современное волшебное общество. Ты не могла бы время от времени навещать меня и отвечать на мои вопросы? А я могла бы научить тебя справляться с твоими волосами, у меня есть опыт, — улыбается вовсе не старуха, а молодая девушка. — А теперь, иди по этой дорожке и хорошенько запомни, в каком месте откроется выход в переулок.

Странно, секунду назад не было тут никакой тропинки…

 Отправлено: 13.05.08 19:48. Заголовок: Глава 5 Прошло не..

Глава 5


Прошло несколько часов, а как все изменилось. Скоро рассвет. Я сижу, подобрав под себя ноги, на широкой кровати дешевого гостиничного номера. Передо мной листок обыкновенной бумаги. Как же трудно писать это проклятое письмо! Но Рон пока еще мой муж и ему следует первому узнать, что я выхожу из клана Уизли. Именно так я и ощущаю свой брак, я устала от них, ото всех! Но слезы никак не хотят останавливаться и строчки, выходящие из-под самопишущего пера, плывут перед глазами. Прежняя жизнь закончилась и больше не вернется. И правильно. А настоящей семьи у меня не будет, никогда. Я этого хотела? Нет. Но что-то мне подсказывает, что так будет лучше. Кулон, наверное. И пусть я стану изгоем в волшебном мире, есть еще и просто мир, а он большой, очень большой. За счастьем же пусть гоняются маленькие наивные дурочки.

***

Солнце уже село, когда я распрощалась с Кетлин. Я медленно шла по тропинке, с интересом поглядывая по сторонам. Посмотреть и в самом деле было на что: никогда не знавшая газонокосилки трава слабо светилась и в сгустившихся сумерках, казалось, что я ступаю по темному провалу. Таким же призрачным светом были охвачены кроны деревьев и пышно цветущие садовые, и не только садовые, растения. Прежде чем отворить массивную деревянную дверь в каменной ограде, я плотно запахнула полы своей серой мантии, низко надвинула на лицо глубокий капюшон и бросила последний взгляд на пылающий сад. Как же мне хотелось остаться!

Лютный переулок удивил меня своей многолюдностью и неожиданно ярким освещением. Я с удовлетворением отметила, что мой облик обычен для этого, еще утром бы я сказала неприятного, места. А теперь уж, и не знаю… С мягким щелчком дверь захлопнулась. С этой стороны вместо ограды было только обычное городское каменное строение невыразительного грязно серого цвета. И вот вам задачка: если за старым и облезлым фасадом дома Кетлин скрывается сад с волшебным прудом то, какие же чудеса могут обнаружиться в глубине следующего дома? Мое воображение спасовало, как обычно. Я быстро пошла к выходу. Разумеется, не все прохожие прятались под неприметными одеждами, но в большинстве своем мне навстречу попадались просто обезличенные фигуры, и не понять – мужчина это или женщина, гоблин или ребенок, и все они подчеркнуто не обращали внимания, ни друг на друга, ни на меня. Похоже, низко надвинутый капюшон на местном наречии означал: я не желаю ни с кем общаться. Меня это устраивало.

Войдя в Косой Переулок, я откинула капюшон и сразу попала под прицел восхищенных мужских и оценивающих женских взглядов. Для меня это внимание оказалось полной неожиданностью. Когда-то в юности я мечтала о том, чтобы мужчины оборачивались мне вслед, позже это стало совершенно неважным, а сейчас казалось беспокоящим и лишним. Все правильно, мечты иногда сбываются, но каким-то извращенным способом, с большим опозданием и не приносят особой радости.

В «Дырявом Котле» я не сразу воспользовалась камином, а сначала направилась в дамскую комнату, чтобы как следует разглядеть себя в зеркале. Уже через минуту я решительно потянула за шнурок, оплетающий сложную прическу из косичек и локонов. Я действовала правильно, шнур легко выскользнул из волос и… все равно мало что изменилось. Из зеркала на меня смотрела юная сказочная принцесса, только лохматая. Я издала истерический, не то смешок, не то всхлип. Мерлин, да с такой внешностью даже без специального образования я легко смогу получить работу, но только определенного рода! Вот так прудик у Кетлин, и, кажется, мне следует брать у нее не уроки парикмахерского искусства, а изучать чары маскировки. Откопав в сумке запасную резинку, я, как смогла, перетянула волосы. Теперь надо забрать Хьюго. В конце концов, Джинни и Гарри не обязаны воспитывать моего сына.

Джинни, едва завидев меня, ахнула и подвергла допросу с пристрастием, спрашивая: где и что я с собой сделала, и во сколько мне это обошлось? А самое главное, ее интересовало – зачем? В мое вранье, что это просто недолговечные косметические чары, и их наложила на меня старуха, с которой мы разговорились в аптеке, Джинни не поверила и вмиг обвинила меня в том, что я с помощью магической косметики скрываю какое-то серьезное заболевание. Она была предельно серьезна, позвала Гарри и обрисовала ему ситуацию таким образом, что я стала выглядеть в его глазах, едва ли не смертельно больной, которая обманывает окружающих, заверяя всех, что у нее все в порядке. Гарри, с присущей ему решительностью сразу принял командование на себя и вызвал через камин дежурную ведьму из регистратуры клиники Святого Мунго. Я срочно вмешалась и разорвала контакт. Мне пришлось рассказать правду о том, что я сделала и о той, которая мне помогла. Я приготовилась отвечать на вопрос, почему избавилась от ребенка, и просила Всевышнего, дать мне сил не расплакаться. Но Джинни лишь сузила глаза, а Гарри, просто принял информацию к сведению и все. Он продолжал спокойно смотреть на меня, ожидая продолжения. Я почувствовала себя глупой курицей, с ничего не значащими для моих друзей проблемами, но продолжила свой рассказ о луже Кетлин и о нашем с ней временами бредовом разговоре о войне, и что она и слыхом не слыхивала о Волдеморте. Джинни все равно скептически поджимала губы, а Гарри, я сразу поняла, мне поверил. В его глазах появился знакомый по нашим школьным временам мечтательный огонек. Он кивнул и в свою очередь начал рассказывать о том, что известный нам мир это только верхушка огромного айсберга. Что рядом, принципиально не вмешиваясь в нашу жизнь, живут и долго живут чрезвычайно могучие маги. Это вовсе не секрет, но в обществе как-то не принято говорить о них. Возможно, так происходит из-за того, что эти маги не считают обычных волшебников равными себе. По их мнению, мы недалеко ушли от магглов. Что мне несказанно повезло, повстречать эту ведьму… Гарри смотрел на меня так, будто это я сама являюсь непостижимым существом. Меня немного отпустило. И очень хорошо, что не пришлось выворачивать душу наизнанку. С удовольствием слушая его, я тихо радовалась. Было приятно видеть всегда немного хмурого Гарри таким оживленным, и я еле сдерживала себя, чтобы не разболтать о том, что получила приглашение навещать Кетлин.

А все-таки вирус болтливости, подхваченный у моего приятеля, потребовал от меня действия и заставил рассказать, как Кетлин выпросила прощение у моего не рожденного ребенка. Я говорила, и по мере рассказа какое-то неясное беспокойство все сильнее овладевало мною.

— Гермиона, — высокий голос Молли Уизли заставил меня вздрогнуть. К груди холодным камешком прикасался амулет. Только сейчас я поняла, что это именно его медленно охлаждающаяся поверхность и беспокоила меня. — Ты в очередной раз совершила непростительную глупость, избавившись от ребенка. И возместишь ущерб, родив двойняшек. Хорошо, что твое здоровье теперь в полном порядке.

Молли стояла в дверях, прижимая к себе Хьюго и Лили. Я вскочила на ноги.

— Что?

— Или тройню, — задумчиво продолжила Молли, не обратив внимания на мой вопрос. Она резко взмахнула палочкой. Кулон словно пронзил мою грудь холодным клинком. Я, помня инструкцию Кетлин (при резкой смене температуры амулета не разбираться, а покинуть опасное место), бросилась к камину и поняла, что совершаю ошибку. Воспользоваться чужим камином можно только с разрешения хозяина, на которое сейчас не было времени. Я метнулась к двери, ведущей во внутренние помещения дома. — Ступефай!

Заклинание в меня не попало, и я благополучно выскочила в коридор. По всему дому раздавалось хлопанье закрывающихся окон. Амулет был обжигающе холоден. Аппарировать из чужого дома нельзя, но есть одна лазейка – ванная комната. Быстро закрыв заклинанием дверь, я включила воду посильнее. Пять минут, мне нужно не больше пяти минут. Под дверь просунулся обычный кусочек бумаги.

— Ступефай! — перекрывая шум воды, до меня доносится выкрик Молли.

Я не просто опускаюсь на колени, а почти падаю. Ухо прижимается к двери, а рука подбирает листок.

Шорох сползающего по стене тела, быстрая дробь легких шагов, дверь резко дергается и дрожит. Только сейчас вспоминаю, что нужно дышать и шумно втягивая ртом воздух, разбираю корявые карандашные строчки: «Завтра или послезавтра в полдень. У главных ворот центрального парка». Подписи нет.

Вот незадача, не я одна знаю, как обойти чары защиты дома от аппарации! Но шанс у меня есть.

— Гермиона, открой, не волнуйся, ничего плохого с тобой не произойдет, — ласковый голос моей свекрови почти не слышен.

Вода. Мое спасение в текущей воде. Когда-то, еще в Хогвартсе я читала о том, каким образом устроена защита замка и территории прилегающей к нему от аппарирования. Если бы защиту ставили сейчас, то самая большая проблема была бы именно в озере, вернее в постоянном мощном потоке воды, которым, как широко открытыми воротами, мог воспользоваться каждый знающий волшебник. Но Хогвартс расположен в месте сосредоточия магических сил и древние, в целях сохранения и накопления энергии, создали барьер, не позволяющий магии рассеиваться в пространстве, а уже потом основатели построили внутри барьера замок и привязали к древнему рубежу еще многое и многое. А здесь, в обычном загородном доме, вода по трубам уйдет в землю и хоть маленькая струйка, но вольется в подземный ручеек. Где-нибудь этот ручеек выйдет на поверхность. Опасно, опасно, но удача со мной и я перемещусь куда-нибудь по естественному току воды. Я читала про такую возможность. А если у меня ничего не получится, то буду сражаться за свою память. Насмерть!

Молли не помогли простые заклятия открытия. А я с истерическим удивлением захихикала над заклинанием, которым хозяйки открывают намертво залипшие крышки банок с вареньем. За дверью все стихло, а потом послышались удаляющиеся шаги. Понятно, Молли не особенно сильна в заклинаниях или не хочет взрывать дверь. Она пошла за… топором, наверное.

Пора. Закрываю краны, отпираю дверь и осторожно выглядываю. Джинни комочком лежит сбоку от двери. Рядом с ней моя сумка. Так значит, ей предназначался «Ступефай», она же и автор записки. А сумка, это просто прекрасно, в ней деньги, документы. Аппарирую, не мгновенно, а как бы следуя за разветвляющимися струйками воды, все дальше, дальше… Сначала вниз, затем вверх, вверх… Есть, есть выход наружу! Молли, вернувшись, найдет открытую дверь и… что она там подумает, меня не интересует.

И опять, ну не знаю я, зачем прихватила с собой грязную футболку Гарри. Но в последнее время все мои спонтанные действия оказываются полными смысла. У меня раздвоение личности?

Стою по грудь в воде, рефлекторно прижимая сумку к себе. Дыхание перехватило, кажется, мое сердце никак не может решить: продолжать ли ему неудержимо стучать или навсегда замереть от внезапного холода. Я жду, и сердце выбирает жизнь. Глаза медленно привыкают к темноте, в какой-то момент я понимаю, что недалеко ушла. Если бы сейчас светило солнце, то прямо отсюда можно было бы любоваться остроконечной крышей дома моих старинных школьных приятелей. Не торопясь выбираюсь на берег маленькой речушки, наслаждаясь свободой и темнотой, и размерено дышу, не обращая внимания на дрожь и слабость в коленях. Буду думать, что это от холода. А… чего уж там, нервы ни к черту. Итак: домой мне возвращаться нельзя, Рон меня не защитит. Хьюго, как мне забрать сына? И куда я его заберу? Работа, мне нужна работа. Но это завтра, а сейчас – высушить содержимое сумки, потом – найти ночлег.

***

Только под утро я забылась тревожным сном. Мне снился Хогвартс, я вновь была ученицей и перед самым уроком с ужасом обнаружила, что забыла написать сочинение. Я в панике проснулась со ставшим привычным в последнее время вопросом: что же мне теперь делать? Солнце давно встало. За окном на узком карнизе, дожидаясь моего пробуждения, дремала старая сова Артура Уизли. Я приподняла оконную раму, пропуская птицу внутрь.

— Прости милая, но мне нечем тебя угостить, — сказала я, забирая письмо и ласково поглаживая пеструю спинку птицы. Сова потерлась круглой головой о мою руку и тяжело переваливаясь, выбралась наружу.

Я некоторое время вертела в руках коричневый конверт, на котором стояла личная печать Молли Уизли, не решаясь его открыть. Но все-таки приложила палец к круглому оттиску, и конверт открылся, выплюнув громовещатель. Желание испепелить на месте слишком шумное послание пришлось подавить в зародыше, ведь пока я не применяю палочку, найти меня невозможно. Вот пусть так и остается еще какое-то время. Но объясняться с администрацией гостиницы мне вовсе не улыбалось, и я, мысленно произнеся несколько ругательств в адрес Молли, из них самым невинным было – зараза, просто ждала. При первых же звуках, я быстро придавила вопилку подушкой и была настолько занята, стараясь удержать содрогающуюся постельную принадлежность на месте, что совершенно не обратила внимания на смысл глухо доносящегося до меня ора. Но голос Молли был вполне узнаваем. С другой стороны, что ли я, вопилок не слышала? Все равно кроме оскорблений ничего другого в них не бывает. Когда подушка перестала дергаться, я с опаской приподняла ее и, ссыпав бумажную труху в конверт, обратила внимание на проступившее предупреждение о том, что вскрывать послание следует в уединенном месте. Я спустила все это в унитаз.

— И тебе доброго утра, — с отвращением произнесла я, подойдя к открытому окну. Хитрая у меня свекровь и подлая, ведь если бы я просто открыла конверт, то на дикие вопли сбежалось бы все население гостиницы, и ответственность за демаскировку волшебного мира перед магглами легла бы на меня. Не докажешь потом, что предупреждения не было. Ну и, само собой, Молли нашла бы меня первой.

Впереди – встреча с Джинни, а потом уже можно думать, как жить дальше. Хотелось бы верить, что меня не ждет ловушка.

 Отправлено: 14.05.08 19:07. Заголовок: Спасибо за продолжен..

Спасибо за продолжение.
Интересно, затянуло

 Отправлено: 28.05.08 18:12. Заголовок: Eternity Надеюсь, пр..

Eternity Надеюсь, продолжение понравится.

Глава 6


Кажется, я знаю, почему волшебники до сих пор не отказались от мантий. Спрячь под просторным одеянием домашнее платьице, или обтягивающие кожаные шорты, надень неприметные туфельки на низком каблуке или высокие сапоги с рисунком под крокодиловую кожу, дополни длинным шарфом, желательно контрастного цвета… Все – твой вид стал вполне обычен, везде, и в магическом мире, и в волшебном. И Мерлин тебя упаси, нахлобучить на голову высокую остроконечную шляпу, лучше уж вообще ничего. И не мантия это вовсе, а просто плащ с капюшоном. Такая одежда уместна и зимой, и нашим по обыкновению дождливым летом.

И вот я в своей серой хламиде иду по улице. Мои неровно обрезанные на уровне лопаток волосы туго стянуты обыкновенной резинкой и спрятаны под свободно повязанной косынкой оттенка, как уверяла продавщица, пожухлой травы. Зеленый, не мой цвет, вот именно поэтому я и приобрела этот кусок тонкого полотна в маленьком магазинчике рядом с гостиницей. Жалкая маскировка, но хоть что-то.

К воротам городского парка я подошла за полчаса до полудня. Мне хотелось осмотреться и выбрать место, откуда можно незаметно наблюдать за прохожими. Но Джинни уже дожидалась меня. Она сидела на лавочке и читала, по виду – обычный маггловский любовный роман. Мой кулон себя никак не проявлял. Что ж, я решила довериться украшению. А Джинни не так уж и была углублена в чтение, она заметила меня издалека, поднялась и пошла навстречу. Моя маскировка не удалась. А-а, чему тут удивляться, мне ничего не удается. Мы сдержано поздоровались. Потом довольно долго просто шли рядом, не решаясь начать разговор. Первой не выдержала я.

— Ты хотела поговорить?

— А ты, нет? — совсем не азартно, вопросом на вопрос ответила Джинни.

— Прости, но я не очень-то поняла, что вчера произошло. От слов Молли я запаниковала и…

— Ты помнишь, как месяц назад сообщила в самом конце празднования дня рождения Гарри, что уходишь от Рона?

— Нет, — мой голос прозвучал неуверенно и тихо. Я уже давно догадалась, что в моей памяти многого недостает, но старалась не думать об этом, а сейчас слова Джинни заставили меня прямо посмотреть на проблему. Я собралась с мыслями и спросила:
— Я как-то объяснила свое заявление?

Джинни кивнула и, смотря себе под ноги, произнесла:
— Вы с Роном поссорились, ты сказала, что не намерена терпеть рядом того, кто поднимает на тебя руку. И, не стесняясь, продемонстрировала очень впечатляющие следы побоев на собственной спине.

— Я, я… ничего такого не помню, — заикаясь, проговорила я и поняла, почему Джинни так заботило мое здоровье. — Молли, да? Она стерла мою память?

— Не только твою, но и всех кто тебя слышал. Вообще-то, вчера я подумала, что ты сохранила кое-какие воспоминания.

— А ты все помнишь, — саркастично заметила я.

— Да, помню, видишь ли, на меня слабо действует «Обливиате».

— И никто об этом не знает, скрытная ты наша. Так удобно наблюдать за тем, как мать разрушает судьбы окружающих, и молчать, — с холодной злобой сказала я.

Джинни беспомощно посмотрела на меня и заплакала. Моя злость испарилась, и я нерешительно обняла ее.

— Гермиона, я боялась. И до сих пор боюсь. Это началось на первом курсе…

— На первом курсе? — я перебирала в памяти, что же такое с нами происходило на первом курсе. Джинни, увидев мое замешательство, невесело усмехнулась.

— Вот, ты не понимаешь, вы все заняты только собой. Я давно привыкла к этому. Ну, вспомни, что тебе рассказывал Гарри про тайную комнату, про василиска.

— Это было на втором курсе, — вырвалось у меня.

— Сейчас я говорю о себе, а не о вас, — холодно и решительно заявила Джинни. — На моем первом курсе в меня вселился Волдеморт. Я несколько месяцев вынуждена была сосуществовать с ним. Думаешь, он просто тихо сидел в уголочке моего мозга? Хочешь, я воспроизведу его лекцию, как правильно пытать пленников? Ты знаешь, что пытать можно и не причиняя физической боли? По Тому Риддлу – первое, с чего следует начать издевательство над пленниками, это заставить их справлять свои естественные потребности на глазах у тюремщиков.

— Джинни… — потрясенно произнесла я.

— Хуже всего было то, что я не могла противиться его воле. Ты и не представляешь себе, как я хотела обо всем рассказать, но братья не понимали намеков и не обращали внимания на мое подавленное настроение. А я резала шеи несчастным петухам и рисовала куриной кровью на стенах… Гермиона, мне было всего одиннадцать, но я не хотела жить.

Слова Джинни, отзывались тупой болью в сердце. Меня замутило, когда я на миг представила себе ее отчаяние и беспомощность. А Джинни продолжала, все убыстряя и убыстряя свою речь, торопясь выговориться, возможно, первый раз в своей жизни.

— Том Риддл ждал момента, когда я буду готова умереть, постоянно воспроизводя в моем сознании отвратительные куски текстов из книг по черной магии и заставляя наносить самой себе ожоги, порезы… А ужаснее всего было то, что он с самого утра подробно описывал мне как после ужина я возьму в руки свечу или нож и… Потом, иногда сразу, а чаще на следующий день он брал управление моим телом на себя и залечивал все повреждения. Я медленно сходила с ума, что, собственно, ему и было нужно. Видимо, забрать жизненные силы Том мог только с моего разрешения. В какой-то момент я поняла, что мне больше незачем жить и его предложение помочь мне «безболезненно уйти», восприняла с огромной благодарностью. Дальше ты знаешь. Гарри меня спас. И никому не пришло в голову, что от прежней Джинни мало чего осталось. Я несколько дней пролежала в больничном крыле, мое здоровье пришло в норму, но если бы не профессор Снейп, то еще до начала каникул я бы нашла способ покончить с собой. Он приходил в палату глубокой ночью, и мы разговаривали. Снейп не скрывал, что это директор приказал ему выспросить все подробности о моей связи с Томом Риддлом. Но мы говорили не только об этом. А перед самой выпиской он пришел с зельем, отлил из бутылки в два небольших стаканчика совсем немного и сказал, что если я выпью одну порцию, то мои воспоминания станут смутными, и мне будет значительно легче примириться с тем, что я сделала, и что Том сделал со мной. Если две – то забуду даже свое имя, и тогда это будет ничем не хуже самоубийства, к которому я так стремлюсь. А если все, рядом с двумя стаканчиками он поставил практически полную склянку – то никто и никогда не сможет подчинить меня своей воле, но в этом случае он советовал скрывать, что заклинания вроде «Империуса» или «Обливиате» на меня не действуют…

— Джинни, прости нас, прости меня, я даже не догадывалась, — лепетала я, сглатывая слезы.

— А, знаешь, мне несказанно повезло, что мною не заинтересовалось министерство, — не обращая внимания на мои слова, сказала Джинни. — Как ты думаешь, они запихнули бы меня в психушку Святого Мунго или в камеру Азкабана?

Ее вопрос меня просто раздавил.

— Но сейчас речь не обо мне, — несколько успокоившись, сказала Джинни. — Что ты думаешь делать?

— К Рону я не вернусь. Буду искать работу, потом заберу Хьюго. Роз пока в школе, а к лету все должно как-то устроиться.

Джинни кивнула и достала из кармана пластиковую карточку.

— Сначала выслушай меня, — хмуро произнесла она. — Здесь пятьсот фунтов. Деньги лишними не бывают. Если хочешь, можешь когда-нибудь вернуть, но это не обязательно. Поживи пока в маггловском Лондоне, подай на развод и обязательно отправь сообщение о разводе в «Ежедневный пророк». Скандал Рита Скитер раздует, зато всем читателям память не подправишь. И лучше не заглядывай в газеты. Недели через две или три, когда страсти поулягутся, можешь возвращаться в волшебный мир. О Хьюго не беспокойся, мне не трудно присматривать за ним, они с моей дочерью неплохо ладят и, по правде говоря, с одной Лили было бы гораздо больше хлопот. И, прими совет – не встречайся с Молли.

— Ты ее боишься.

— Гермиона, поверь, моя мать очень опасна. Нет, нет, твоей жизни ничего не угрожает, — поспешно добавила Джинни, увидев мои нахмуренные брови. — Но она настолько привыкла вмешиваться в наши жизни, что просто так не отступится.

— Джинни, это только общие слова. Чем опасна твоя мать. Что она еще такого сделала, чего я не помню?

— Два года назад ты уже уходила от Рона. А на следующий день вы были опять вместе.

— Это все?

— О, Мерлин! Подумай – ты ведь не стала продолжать образование, не пыталась устроиться на работу. Почему, спроси себя, Гермиона? Не отговаривайся рождением ребенка, это не должно было бы помешать тебе. И прости меня, но в свое время меня поразило, как подозрительно быстро ты пришла в себя после смерти старшего сына. Что же касается меня, то вся моя жизнь спланирована матерью.

— Но тебя нельзя подчинить чужой воле или я ошибаюсь?

— Правильно, нельзя, но меня можно напоить зельем, обмануть, уговорить.

— Я не понимаю.

— Хорошо, я расскажу, у нас есть чуть больше получаса, пока не закончится сеанс в кинотеатре. Пойми меня правильно, тебе лучше не показываться детям на глаза. Я не хочу, чтобы мать лишний раз вмешивалась в их воспоминания, да и мне самой объясняться с ней неохота, — сказала Джинни, посмотрев на часы. Мы присели на скамейку. — Видишь ли, я с самого детства была влюблена в Гарри Поттера. Знаешь, все эти рассказы о мальчике – герое… Я, когда с ним познакомилась, так сильно стеснялась, что даже нормально разговаривать не могла, только краснела, глупо хихикала и мечтала, мечтала. И позже: он был ловцом в команде, спас меня от ужасной смерти, раз за разом выигрывал кубок, наконец, он просто красив. Но Гарри меня не замечал. Боже, как я ревновала его к Чжоу, тебе, Рону, даже к его дракам с Малфоем! Но в тот год, когда вы не приехали в Хогвартс, я как-то успокоилась. А потом Гарри победил Волдеморта. Он стал не Мальчиком-Который-Выжил, а Героем-Который-Победил-Зло. И моя одержимость им вернулось. Всеобщее признание, куча поклонниц… Я была сама не своя и приняла эту ревность за любовь. Гарри же, в то время казался влюбленным в меня. Я думаю, что это мать вмешалась. Она ведь не только умеет стирать воспоминания, она может внушить что угодно. Вспомни о дне рождения и ты не найдешь никакой дыры в памяти.

Джинни замолкла, давая мне собраться с мыслями. Да, действительно, мне ничего особенного не вспомнилось. В тот вечер мы загостились, дети к концу дня устали, Хьюго раскапризничался, как маленький, и Рон, подсмеиваясь над ним, предлагал взять его на ручки. И ранее… ну не было в моей жизни такого, чтобы Рон меня бил. Но внезапно я припомнила, как тогда же, на дне рождения, Молли растирала мою якобы потянутую спину.

— Дерьмо! — проговорила я с чувством. Джинни согласно кивнула.

— Мы поженились, — продолжила рассказ моя подруга, — и оказалось, что Гарри меня не хочет. Сказки заканчиваются свадьбой, и наша любовь тоже окончилась свадьбой. Гарри оказался совершенно равнодушен к постели. Через год я все еще не была беременна. Я хотела Гарри, хотела ребенка и однажды вечером, когда я надела, ну ты знаешь, такое специальное белье и попыталась его соблазнить, Гарри, извиняющее улыбаясь, сказал, что две бессонные ночи подряд плохо скажутся на его работе. Так вот на самом деле ничего не было! Накануне я рано уснула, а ночью мне приснился, как я тогда подумала, кошмар. Неспособная пошевелить даже пальцем я лежала на столе в гостиной, на моем животе находилась алая горошина, а мать читала надо мной заклинания, поила зельями, и горошина медленно погружалась в мой живот. А потом, после очередного зелья, я стала засыпать, но успела услышать, как мать применила ко мне заклятье забвения. Через месяц я уже точно знала, что беременна, — Джинни с вызовом взглянула на меня и решительно сказала:
— Так дальше и пошло: сначала – кошмар, потом – очередной ребенок.

— Значит, Гарри не отец твоих детей… — не то подвела итог, не то спросила я. — Но тебе не кажется, что было бы честнее расстаться с ним?

— Честнее? Да. Но не лучше, ни для меня, ни для него. Я не хочу остаться одна, а он… Знаешь, таким оживленным, каким Гарри был вчера, я его не видела со времен Хогвартса. Обычно он равнодушен ко всему. Еще когда у нас не было Джимми, мы с Гарри получили приглашение от Луны погостить у нее, тогда она жила в Каире. В последний момент обнаружились какие-то дела в аврорате и Гарри не отпустили, но он настоял, чтобы я поехала одна. Гарри связывался со мной каждый вечер, уверял, что у него все хорошо. А я скучала и подозревала его во всех грехах. В общем, не выдержав, я вернулась на три дня раньше. Гарри пришел домой в обычное время, мое возвращение принял спокойно, вернулась и хорошо. Ни вопроса, ни удивления. Дом был в полном порядке, но на всем лежал тонкий слой пыли, а продукты в холодильном шкафу были нетронуты. По всему выходило, что мой муж проводил вечера где угодно, но только не дома. Моя ревность просто съедала меня изнутри. Я опустилась до того, что расспросила соседей. Так вот: он приходил домой ранним вечером и никуда не выходил до утра. Что Гарри делал все это время? Я стала присматриваться к его поведению и обнаружила, что если его не тормошить, то он не будет делать ничего, вообще ничего. Через год родился Джимми, сама знаешь, хлопот с маленькими детьми много, Гарри мне помогал и потихоньку ожил. Но я проверяла, если его оставить наедине с самим собой, то через пару дней он забывает про еду и почти не выбирается из кресла.

— Вы не пробовали обращаться к целителям?

— А, целители… Через неделю после моего возвращения из Каира начался наш поход по частным клиникам. Гарри получил кучу рекомендаций: чаще бывать на свежем воздухе, не изнурять себя работой, вовремя принимать пищу. Медики в один голос твердили, что это все последствия войны. Я бы и дальше продолжила таскать его по врачам, но уж и не помню, кто посоветовал обратиться к одной знахарке из Лютного переулка. Она пару часов поколдовала над нами обоими и сказала, что состояние моего мужа никогда не изменится, единственное, что может поддержать его интерес к жизни, это дети. А наедине злобно спросила, что разве стоило выходить замуж за героя волшебного мира, когда детей все равно придется рожать от кого-то другого? — в глазах Джинни стояли слезы.

— И ты рассказала обо всем Молли.

— Не я, а Гарри, и только о том, что, по мнению старой знахарки, дети его вылечат.

— И чьих детей вы воспитываете? — мой вопрос прозвучал слишком грубо.

— Не все ли равно, если они позволяют Гарри оставаться живым, — печально ответила Джинни, поднимаясь на ноги. Я изумленно смотрела на нее.

— Значит, так обстоят дела…

Мы попрощались.

Я, прячась за деревом, смотрела на весело дурачившихся Хьюго и Лили, как они пытаются вовлечь в игру Джинни и как троица медленно идет в сторону выхода.

Ну и что мне дал разговор? Что с Молли действительно лучше не встречаться? Но не я ли вчера убегала от нее в какой-то иррациональной панике, даже не попробовав объясниться? Выходит, интуитивно я знала. И, это странное поведение Гарри. А ведь Драко оказался прав – у Гарри и Джинни нет общих детей. Я успела прочитать, что потеря интереса к жизни – типична для вейлы при невозможности завершить связь. Значит, Драко прав и в том, что мой приятель – вейла. И я догадалась, кто является его партнером.

Эх, Молли, Молли, зачем тебе надо было все это? Конечно, ты хотела сделать счастливыми своих младшеньких. А чтобы ни я, ни Гарри, осознав свою ошибку, не сбежали, ты настояла на заключении магического брака. Пожалуй, только Дамблдор так же бесцеремонно влезал в судьбы людей и калечил их жизни. Ах, да, еще и Лорд Волдеморт, и как это я про него забыла? Но спроси у своей единственной дочери – счастлива ли она? А Рон, он под любым предлогом сбегает из дома. И раньше, когда мы еще были школьниками, он время от времени отдалялся от Гарри. Зря Молли ты промывала ему мозги и возвращала, сначала к друзьям, а позднее в семью. Внушение ведь не навсегда и все чаще, и чаще требуется корректировка.

 Отправлено: 28.05.08 22:47. Заголовок: Вот это да! Волдик н..

Вот это да! Волдик нервно курит в сторонке. Если бы он знал о талантах Молли он бы давно удавился от зависти. Мне никогда не нравилась семья Уизли. но то что вы пишете это полный ...
Tali большое спасибо, с нетерпением буду ждать продолжения

 Отправлено: 29.05.08 18:04. Заголовок: Весы Пожалуйста :))..

Весы Пожалуйста :))

 Отправлено: 29.05.08 20:35. Заголовок: Tali Спасибо за прод..

Tali
Спасибо за продолжение! Все очень интересно разворачивается :)
Ооо... Молли я ненавижу лютой ненавистью. Этот тип людей мне особенно противен. Бедная Гермиона и Джинни.

 Отправлено: 30.05.08 19:13. Заголовок: Pixie Да уж, такой м..

Pixie Да уж, такой монстр из Молли получился!
Я рада, что фик вас заинтересовал.

 Отправлено: 13.06.08 17:45. Заголовок: Глава 7 Что ж, мо..

Глава 7


Что ж, моя полоса невезения, определенно, закончилась. Я нашла работу! Случайность? Да здравствуют такие случайности! Для меня началась новая жизнь.

Тяжелая встреча осталась позади. Я быстро шла по улице, вновь и вновь прокручивая в уме разговор с Джинни. День клонился к вечеру, но я полагала, что еще успею написать и отправить в министерство прошение о разводе и сообщение в «Ежедневный Пророк» все о том же. Я поймала на себе несколько удивленных взглядов прохожих. Ну, разумеется, несется по улице какая-то странная дама, нервно размахивая сумкой и выставив вперед подбородок. А я-то всего лишь смирялась с мыслью, что если Рита Скитер получит мое письмо сегодня, то уже утром я проснусь самой популярной личностью в волшебном мире. Как же мне не хотелось видеть собственное имя на первых страницах газет! Но Джинни права, если я не хочу чтобы Молли опять заставила меня обо всем забыть, я должна пойти на этот шаг. Составить же свои послания я решила в читальном зале обыкновенной маггловской библиотеки. Ведь кроме простого написания нескольких официальных строчек мне необходимо было подумать. А где же думается лучше, чем в тишине полупустого читального зала?

Как же! Да я даже местечко себе облюбовать не успела, как ко мне подскочил лысый симпатичный дядька. Он представился Деннисом Криви. Смешно, но этот полноватый веселый человек никак не хотел соединяться с запомнившимся по Хогвартсу образом худого белобрысого мальчишки. А он сыпал комплиментами и был таким шумным, что я, было, хотела призвать к тишине, но Деннис незаметно для непосвященных сотворил чары заглушения. Я восхитилась, с какой ловкостью он это проделал. Настоящий фокусник с волшебной палочкой в рукаве! Он рассказал мне, что зарабатывает деньги, копаясь в закрытых фондах библиотек, выискивая редчайшие издания, составляя каталоги, и пожаловался на огромный объем работы. Я вслух удивилась тому, что он работает с магглами. Деннис театрально закатил глаза и воскликнул, что не ожидал от меня таких снобистских высказываний. Что фунты, галеоны и доллары, ему одинаково симпатичны. И что в запасниках библиотек его дожидаются книги на самом деле написанные легендарными волшебниками древности. А в прошлом месяце он раскопал рукопись самого Мерлина!

— И хотя эти записи не что иное как руководство по укреплению крепостных стен и башен, и в них нет никакого упоминания о магии, — Деннис улыбнулся, — но, что значит скучная тема, если к пергаменту прикасалось перо великого волшебника?

Я отчаянно нуждалась в работе, а Деннис в помощнике… мы договорились попробовать поработать вместе. Я честно его предупредила, что, возможно, в скором времени стану слишком скандальной фигурой и знакомство со мной может повредить его репутации. Зря беспокоилась, как оказалось, перспектива громкого процесса о разводе его не испугала. Скорее, наоборот, по мнению Денниса, скандал сам по себе - хорошая реклама.

— Вот, послушай: Гермиона Уизли, а в скором времени Гермиона Грейнджер готовит к публикации поваренную книгу: «505 рецептов от Кассандры», взятых из личного дневника античной предсказательницы. Древняя рукопись была обнаружена в недрах библиотеки Ватикана Деннисом Криви, — на одном дыхании проговорил «черный копатель». — И это святая правда - у меня есть ее дневник, — он с насмешливым ожиданием посмотрел на меня.

— Хм, сыроватая идея, — подхватила я его тон. — Могу поспорить, что у Кассандры не наберется столько рецептов.

— О, — он с ироническим уважением посмотрел на меня. — Мы доведем до ума мою великолепную идею!

— Деннис, — я улыбнулась. — Ты не поможешь мне написать прошение о разводе?

Что ж, не прошло и получаса, как мы с шутливыми препирательствами закончили составление официального запроса для министерства и сухого объявления для Риты Скитер. Вообще-то, без него вся писанина не заняла бы и пятнадцати минут, но чего не сделаешь ради общения с хорошим человеком! С ним было легко, непривычно спокойно и весело. И все время пока мы беседовали в библиотеке, затем шли по направлению к почтовой совиной станции, а потом сидели в недорогом маггловском кафе, болтая ни о чем, меня не покидала мысль: «Я вырвалась из клетки!»

Прежде чем расстаться, мы условились встретиться завтра в девять утра в этой же самой библиотеке. И… он взял с меня обещание: ничего не предпринимать без консультации с ним, чем несказанно удивил - ведь мы никогда не были друзьями, да и не виделись со времен окончания школы. Его участие было неожиданно, но донельзя приятно - слишком уж одинокой и уязвимой я чувствовала себя. И я получила приглашение на воскресный семейный обед. При этом Деннис лукаво поглядывал на меня. Скорее всего, я знаю его жену, ничего удивительного в этом нет - волшебный мир не такой уж и большой, большинство же магов оканчивают Хогвартс.

Мое хорошее настроение продержалось до следующего утра, до момента, когда я увидела сову Артура Уизли. Она опять сидела снаружи, дремала и не торопилась передавать послание. Причем, хитрая птица с удобством на нем же и устроилась. Я открыла окно. Сова укоризненно посмотрела на меня и нехотя прошествовала внутрь, оставив на узком карнизе коричневый конверт. По всей видимости, я помешала ей спать. А вот это можно поправить. И я, забрав письмо и ласково почесав ее круглую башку, произнесла:
— Мне сейчас некогда, подожди до обеда, вдруг понадобится ответ. — Сова незамедлительно закрыла глаза. Вот ведь ленивая птица!

Я оставила окно приоткрытым, поставила на стол тарелку с печеньем, воду. Осторожно, стараясь не задеть печать Молли, спрятала в сумку нежелательное письмо, и уже через пятнадцать минут быстро зашагала по улице, направляясь к библиотеке. Зря торопилась, Денниса пришлось подождать.

Мой работодатель появился без пяти минут девять, радостно поздоровался, а я, стыдясь, что все сильнее втягиваю его в свои проблемы, вытащила вопилку. Он серьезно посмотрел на меня и спросил, понимаю ли я, что скандал неизбежен. Я кивнула.

— Тогда позовем на помощь профессионала, — сказал Деннис. Я вновь кивнула, но когда услышала, как он по обыкновенному сотовому телефону рассказывает мою историю Рите Скитер, жаркая волна возмущения смешанного с паникой окатила меня с головы до пят. Деннис успокаивающе похлопал меня по плечу.

Не прошло и пяти минут, как из телефонной будки показалась Рита. Хм,а вот вам и разгадка, почему в городе в век мобильников на каждом шагу попадаются телефонные будки. Она стремительно подошла к нам, вся такая энергичная, молодая, целеустремленная. Я напомнила себе, что выгляжу тоже неплохо, но что-то мне это не особенно помогло. Рита, конечно же, сразу обратила внимание на мое горящее от злости лицо и так же, как и Деннис, молча, похлопала меня по плечу. Несомненно, эти двое давно спелись!

— Вы супруги? — почти утверждающе спросила я.

— Не совсем, — вежливо ответила Рита. — Деннис мой зять.

— Один… — пробормотала я, почему-то, успокаиваясь. Хотя - знаю почему, мой амулет никак себя не проявлял. Нету, значит, опасности.

Деннис отвел нас в маленькую каморку, заваленную коробками с книгами. Быстро наложив на дверь несколько заклинаний, он кивнул Рите, сказав:
— Твоя очередь.

В мгновение ока была установлена камера. А я, смирившись с неизбежным перетряхиванием моего грязного белья перед глазами главной сплетницы волшебного мира, распечатала конверт. Из него выпал громовешатель и, не подчиняясь законам гравитации, остался висеть в воздухе. Затем, мы минут пять выслушивали мнение Молли Уизли по поводу моего безответственного поведения и ее «оглушительное» требование немедленно вернуться в лоно семьи. Я в который раз подумала, что у моей свекрови отсутствует чувство меры - будь все это сказано обычным тоном, впечатление было бы куда сильнее.

— Если хочешь, это можно опубликовать сейчас, — сказала Рита, убедившись, что весь процесс, а особенно появление предупреждения после пламенного ора, успешно заснят. — Но я бы советовала прокрутить запись на заседании суда.

Я сузила глаза, не понимая, с каких это пор Рита печется о моих интересах.

— Незачем выдавать лишнюю информацию - тираж газеты, благодаря только одному твоему вчерашнему объявлению, уже раскуплен, — с милой улыбочкой и взглядом, напоминающим взгляд земноводного нацелившегося на жертву, объяснила свою позицию Рита и, быстро собрав принадлежности, направилась к двери. По-моему Деннис был также озадачен ее высказыванием, он, молча, следил за действиями Риты, и только когда та уже взялась за ручку двери, опомнился и поспешно снял заклинания. Она обернулась и сказала, внимательно глядя на меня:
— Еще никто не пытался развестись после заключения магического брака. В адрес «Ежедневного Пророка» уже пришло около полусотни писем. Подумай над тем, чтобы на время собственного судебного процесса поработать в редакции. А там посмотрим, возможно, мы сработаемся. Обсуди мое предложение с Деннисом, он умный мальчик.

Я смотрела ей вслед и прилагала титанические усилия по удержанию собственной челюсти в положенном ей месте.

Деннис еще некоторое время взирал на дверь, а потом тихо сказал:
— Тебе надо принять предложение. Хотя, я думаю, сейчас Ритой движет голый расчет. Ты наверняка разрешишь напечатать о себе больше, чем она бы осмелилась. Поверь, Рита хорошая женщина. Как-то раз она мне призналась, что многое в своем прошлом ей бы хотелось изменить и с некоторых пор ее статьи выражают только ее собственное мнение.

— Ты меня увольняешь? — полушутя спросила я.

— Ни в коем случае, — с улыбкой ответил Деннис. — Мы с тобой обязательно выпустим книгу с оригинальными рецептами от Кассандры и не только от нее. Греки любили покушать. Вот тут кое-какой материал, с него и начни. Пойдем, я покажу тебе уютный закуток, где ты без опаски сможешь пользоваться своей палочкой.

Его материал оказался тем самым дневником Кассандры и толстеньким словарем с древнегреческого. Деннис был весь в предвкушении, намереваясь ознакомить меня с заклинаниями перевода, но не на ту напал. Я, в свое время, хотя и училась в Гриффиндоре, но знания впитывала не хуже райвенкловцев, а книги из запретной секции добывала с истинно слизеринской хитростью. И написаны они были не только на английском. За пару часов я справилась… с переводом первой страницы.

На выходе из библиотеки меня атаковали совы. Их было не меньше десятка. Тут-то я поняла, что последовать совету Джинни: держаться в стороне от магического мира, не смогу. Сбежав назад в библиотеку, я смиренно попросила помощи у Денниса. Через пять минут мы сломя голову неслись в направлении телефонной будки.

Вот таким образом я и устроилась на работу в редакцию, и моей обязанностью стало разбирать письма, большей частью те, которые были связаны с моим же бракоразводным процессом. Слава Всевышнему - моя личная корреспонденция приходила теперь на адрес «Ежедневного Пророка».

Спасибо Рите и Деннису, за хоть какое-то ощущение стабильности. Но и это хлипкое равновесие продлилось недолго, и было нарушено во время встречи с Драко.

***

В пятницу я с самого утра была сама не своя, в первую очередь из-за неумолимо приближающейся встречи с Драко. А то, что четыре громовещателя (два моих и два пришедших в адрес редакции) дожидались своего часа в специальной звукоизолирующей кабинке, не добавило мне хорошего настроения. Уже привычно надев наушники и активировав записывающие чары, я прослушала одну за другой проклятые вопилки. Ох, да я и сама знаю, что подрываю вековые устои волшебного мира! Так и хочется сказать: вековые устои по процессу законного размножения магов. И нечего так орать! Посмотрев на кучку рваной бумаги, я не то чтобы разозлилась или расстроилась, скорее мной овладел мрачный азарт, и я с помощью самопишущего пера состряпала донельзя язвительный ответ всем своим «доброжелателям», перечислив их поименно. Пока все эти слова появлялись на бумаге, меня несколько отпустило, а здравый смысл велел мне оставить только перечень фамилий и приписать небольшое объявление, что мое решение, несмотря на их громкий протест, остается в силе. Потом настал черед остальных посланий. Быстро проглядела те письма, которые были удобочитаемы, я сделала выборку для Риты и положила все это в специальную папку, выждала несколько минут, пока моя папка не опустела. До вечера я была совершенно свободна.

На часах уже было начало двенадцатого, следовало поторапливаться.

Я не опоздала, встреча состоялась и превратилась в свидание, а таковым она стала благодаря моему отчаянию, дурости и самонадеянности… Драко мне отплатил, ответив на принуждение насилием.

***
Не знаю, почему я вообразила себе, что Драко будет встречать меня у входа в сад. Может быть, я не хотела топтаться перед запертой дверью? Но меня пустили и, оказавшись по ту сторону, я сразу забыла о собственной фантазии, попав в самой центр разноцветного хоровода бабочек. Жаль, не тропических. Хотя, в таком переплетении растений, насекомое с размахом крыльев в несколько десятков сантиметров далеко бы не улетело. Я замерла в восхищении, надеясь, что какая-нибудь из этих красавиц сядет мне на руку или плечо… но бабочки только кружились в воздухе, а затем вытянулись в неровную линию и пропали за поворотом узенькой тропинки. Я пошла следом по зеленому коридору. Так же, как и в прошлый раз, заросли сомкнулись за моей спиной в сплошную непроходимую стену, но когда я в целях эксперимента повернула обратно, тропинка услужливо появилась. Я шагнула в сторону, и заросли послушно расступились. В замешательстве я оглянулась и обнаружила только зеленые, переплетенные между собой ветви цветущих, или колючих, или просто растений и узенькие просветы в ту сторону и в ту… Все, я уже не знала откуда пришла и куда нужно идти. «Главное, без паники, меня пригласили и, следовательно, хозяева этого заведения должны позаботиться о гостях». Из чащи вылетела вереница бабочек, они покружились вокруг моей головы и улетели по одной из тропинок. Я осталась стоять, и бабочки вернулись! Теперь они образовали вытянутую восьмерку, в маленькой петле находилась моя голова, а другая показывала, куда следует идти. Вот спасибо!

Эльф – привратник широко распахнул двери, и я с некоторой опаской вступила в коридор. Никаких неприятных ощущений не последовало, но коридор действительно, то сужался, то становился слишком широким, и по обеим сторонам его находились двери, самые разные, и по размеру, и по форме. Одна из них была приоткрыта, и оттуда явственно тянуло холодом. Я зябко передернула плечами.

— Наверно этот ход ведет прямо в Гренландию, — проворчала я себе под нос.

— Нет, — виновато пропищал эльф, — в горы, на самую высокую точку нашей планеты.

— Эверест?

— Нет, это магглы считают гору Эверест высочайшей вершиной мира, — в голосочке эльфа явственно слышались интонации опытного гида. — Войдя в дверь, вы окажетесь на вершине Жанну, расположенной в Гималаях, она-то и является самой высокой точкой планеты, хотя магглы и ставят ее на тридцать восьмое место. Необыкновенно красивое место и вы можете рассчитывать…

Мне стала не интересна болтовня эльфа, в обозримом будущем я не намеревалась отправляться в горы. «Если только… когда все закончится вытащить сюда Гарри… Ему-то должно понравиться. Все-таки полет у него в крови».

Драко меня ждал. Он встал при моем появлении, поздоровался. Мы опять сидели за маленьким столиком, как и неделю назад. А разговор все не начинался. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Слишком тихо в комнате и душно, и полутьма, и плотные неподвижные складки штор. Я встала, мне захотелось открыть балконную дверь, там солнце и море.

— Хочу поблагодарить тебя. Без твоей помощи я бы не смогла купить амулет и не вырвалась… — произнесла я и раздвинула портьеры.

Я не услышала ответа Драко, но, возможно, он ничего и не ответил. Стоило мне только откинуть занавес, как шум ливня заполнил комнату. Я открыла стеклянную дверь. Передо мной была стена, мутно серая стена воды. Раскат грома заставил меня вздрогнуть. Хорошо еще, что вода не проникала за порог, только шум. Я поспешно закрыла дверь и вернула занавес на место. Прошла минута, две… и именно я вновь нарушила невыносимую тишину, сказав:
— Ты был прав, у Гарри нет детей. Я говорила с Джинни. И можешь считать ее и меня круглыми дурами, но она не изменяла Гарри.

Я посмотрела на Драко, ожидая, если не едких слов, то хотя бы кривой усмешки, но его лицо оставалось все таким же серьезным. Я поняла, что он верит моим словам! И опять тишина.

— У тебя тоже нет детей, Гермиона, — наконец, произнес он.

— Повтори, — я впилась взглядом в его лицо.

— Присядь, — Драко подошел ко мне, взял за руку и усадил в кресло. — Ты и Гарри воспитываете детей Молли и Артура Уизли. Твой муж на самом деле не отец, а брат Роз и Хьюго, а так же, он родной брат и всем младшим Поттерам.

Мне хотелось еще раз переспросить его, отрицательно замотать головой в начинающейся истерике. Но я подавила порыв, вспомнив картинку, возникшую перед глазами во время рассказа Джинни о ее снах – кошмарах на поверку оказавшихся самой настоящей явью. Если такое Молли проделывала с собственной дочерью, то уж со мной она, точно, не церемонилась. В памяти всплыли слова свекрови, что я должна возместить ущерб, родив тройню. Меня передернуло, едва лишь я представила себя лежащей на нашем овальном столе в гостиной. И три кроваво-красные горошины… И тошнотворно ласковый голос Молли, уговаривающий меня выпить зелье и еще одно, и еще… Мне уже казалось, что я вспоминаю что-то подобное. Нет, это только нервы и мое больное воображение. После заклятья забвения я не могу помнить.

— А Виктор, он-то был моим сыном?

— Да. Но, сама знаешь, он был обречен.

— Что? — мое сердце ухнуло вниз.

Драко удивленно посмотрел на меня и мягко сказал:
— Согласно медицинскому заключению, его смерть наступила во время первого выброса стихийной магии. Так бывает.

Я закрыла глаза, да, я знала, что над некоторыми семьями висит проклятье, в них часто рождаются волшебные дети с несбалансированной магией или сквибы. Значит, наша с Роном семья именно такая. И Гарри в отцы не годился. Вот Молли и решила наводнить мир собственными отпрысками.

— Ненавижу, — прошептала я.

— Пей, это просто вода, — пробились в сознание слова Драко. В мои зубы упиралось стекло стакана. Я сделала глоток. — Вот так, молодец, сейчас тебе станет лучше.

— Спасибо, но лучше уже никогда не будет, — сказала я, когда стакан опустел. Драко стоял рядом с креслом, внимательно вглядываясь в мое лицо. — И истерики не будет. А будет секс. Возьми меня.

Он отшатнулся. А меня захлестнула волна отчаяния. У меня никого никогда не было, только Рон, но и он был со мной только потому, что так хотела его мать, поэтому, не считается. Что со мной не так? Ну и пусть меня никто не любит. Я смогу заставить, у меня есть на Драко управа. Вейлы, они такие странные существа! Пусть то, что я сейчас сделаю предельно глупо и неправильно, но это именно мое желание, мое решение. Я метнулась к своей сумке и вытряхнула все содержимое на пол. Нашла! Я держала в руках полиэтиленовый пакет с футболкой Гарри, ношеной, пропитанной потом и поэтому до безумия притягательной для его партнера. А если я ошибаюсь, и Малфой вовсе не является партнером моего друга детства, то, в общем-то, я ничего не теряю.

Я сунула футболку прямо ему в лицо. Драко задрожал, его взгляд затуманился. А я лихорадочно освобождалась от одежды. Не так уж и много на мне было надето.

— Это будет почти так же как с Гарри, — становясь на цыпочки и обвивая его шею руками, прошептала я. — Мне надо…

Драко с трудом сфокусировал взгляд на чем-то находящимся позади меня, его лицо исказилось в гримасе гнева, губы шевельнулись, произнося заклинание, в мой бок ощутимо уперлась палочка, я почувствовала, что ни руки, ни ноги мне не подчиняются. Нет, это не было заклятьем оцепенения - я не потеряла сознания, мои мышцы не одеревенели. Я просто безвольно опустилась на ковер, ощущая себя куклой, мягкой тряпичной куклой-марионеткой. А Драко неспешно освободился от брюк и, резко перевернув меня на живот, прошипел в ухо:
— Как с Гарри…

«Сволочь последняя, даже мантию не снял… А я дура. Так мне и надо…» Я не могла ему все это высказать, лишь только сглатывала слезы вперемешку с соплями боли и унижения.

Когда все закончилось, он отлевитировал меня прямо в ванну и с грохотом захлопнул дверь. Кажется, именно с этим стуком с меня спало заклятье. Плакать расхотелось. Чего реветь, если лицо заливают тугие струи воды, а в голове бьется мысль, что получила я то, чего просила. Хотела, правда, совершенно другого. Проклятый амулет, не предупредил, никакого от него прока, ни тепла, ни холода.

Дверь приоткрылась, на маленький стульчик спланировали мои вещи и сложились в аккуратную стопку. Я еще раз мысленно обозвала Драко сволочью.

Через четверть часа я вышла из ванной комнаты и, желая изо всех сил хоть как-то его зацепить, небрежно сказала:
— Футболку можешь оставить себе.

— Спасибо, но я ее сжег, — произнес Драко. А мое лицо запылало от досады и стыда.

Я должна была бы уйти, но осталась. Мне хотелось кричать и бить посуду, но я сидела за маленьким столиком и держала в руках бокал с горьковатым вином. Мне следовало бы молчать, но я рассказывала про кошмары Джинни, про равнодушие Гарри, про мой побег через канализацию и про свою, украденную Молли память.

 Отправлено: 15.06.08 01:03. Заголовок: Tali Ура! Продолжен..

Tali
Ура! Продолжение!
Не везет дамочке с мужиками, ох не везет...

 Отправлено: 17.06.08 19:50. Заголовок: В шапке стоит предуп..

В шапке стоит предупреждение об ООС, но, простите, линия Молли, это не ООС, а полнейшее недоразумение. Можно не любить чересчур заботливых матерей, однако это не повод делать из них нечеловеческих чудовищ, одержимых единственной целью – размножаццо. И, вообще, лучше подошло бы предупреждение «некоторые персонажи – не ООС». Ни в какие логические рамки не укладывается обращение Гермионы за помощью к Малфою по такому интимному, я бы сказала вопросу. Есть же знакомые члены Ордена, профессора, раз уж правда «быт заел» и других знакомств не завелось. Я уж не говорю о том, что о вейлах в основных книгах поттериады и «Волшебных тварях» рассказано совсем по-другому; придумали бы хоть какое другое название… На героев, в целом, обрушилось несуразно большое количество проклятий, суть которых сводится к пресловутому «размножаццо».

Уважаемая Tali! У вас хороший стиль, намного выше среднего. У вас много интересных находок: не новая история реинкарнации Снейпа у вас заиграла новыми красками, замечателен эпизод с Ритой и Деннисом, также история выбора Джинни между свободой воли и забвением (опять же, и эта девочка потом безропотно позволяет ломать жизнь себе и Гарри? Не верю (С).). Но истории Гермионы с Роном и Гарри с Джинни прямо-таки дышут неприязнью к этим пейрингам, я уж не говорю о Молли, а неприязнь – скверная основа для творчества, неприязнь, чему свидетельство этот отзыв, она неприязнь и порождает…

 Отправлено: 18.06.08 20:00. Заголовок: Eternity Rendomski С..

Eternity Rendomski Спасибо, что не поленились оставить отзывы.
Постараюсь прояснить свою точку зрения.

1. Мама - чудовище.
Ей Богу, такие случаи встречаются. Стоит только посмотреть новости по НТВ или почитать Московский Комсомолец». Хотя, Молли вовсе не чудовище. Она же добра хотела… своим детям. Мужа знаменитого и богатого для дочери, жену умную для сына. Чуть-чуть помочь надо и будет всем щастье! И детки семье нужны, как же без них?

2. ООС.
О, прошло ведь девятнадцать лет… Люди меняются. Мне говорили родители, что в детстве я была донельзя упрямой, а сейчас я предпочитаю в мелочах соглашаться. В лом скандалить.

3. Обращение Гермионы за помощью к Малфою.
Ну, скажем так: у Гермионы очень суженный круг общения. Она шокирована находкой, испугана. Кровь, это серьезно и она подозревает, что ее находка нужна для каких-то обрядов по темной магии. А теперь, скажите: к кому ей обращаться за помощью? Не в детективное же агентство и не к общим знакомым семьи Уизли – не хватало еще нарваться ненароком на злоумышленника. Школьные учителя так же не подходят в силу своей некомпетенности в темных искусствах. Был бы жив Снейп, тогда… Вводить нового персонажа? А Малфой на мой взгляд вполне подходит. Семейка древняя, сам не дурак, в конце войны выступал на стороне «света», совершенно точно с Уизли не связан. А главное, он под руку подвернулся. Заметили, наверно, что в этом фике Гермиона совершает спонтанные поступки, наконец-то начав руководствоваться интуицией.

4. Вейлы
Кто они такие? Однозначно, по мадам Ро - персонаж женский, обладающий сверх притягательностью для мужчин. Ну, по мифам есть еще кое-что. Вейла – гарпия. Форма у нее такая в состоянии раздражения. Но вейл – мужчин я не припоминаю. Только в фиках поттеромании. Мифические вейлы выходят замуж за… человекоподобных, рожают детей, если девочку, то вейлу, а если мальчика, то обычного человека или там друида. И не защищают они своего партнера и единобрачия у них нет. Брачные отношения, как у человека. Так говорит энциклопедия. Так что моя вейла не больше чем в других фиках отличается от «обыкновенной мифической».

5. Снейп.
Ох, не знаю, что вы скажете, дочитав фик до конца. 

5. Пейринги ДУ/ГП, РУ/ГГ
Собственно, против пейринга ДУ/ГП я ничего не имею, кроме того, что он скучен. Тут все на поверхности: Джинни любит Гарри, тот про это прекрасно знает. Мечта всей его детской жизни – иметь семью. Все просто, не интересно и не романтично.
А вот в пейринг РУ/ГГ я не верю. Что сделает лучшая ученица, когда закончит школу? Разумеется, продолжит образование и спешить с замужеством не будет. Сколько там учатся в волшебном мире? А любимый далеко, а вокруг столько интересных молодых людей. А Рон тоже не в пустыне живет. А когда они встречаются, например, по субботам им и поговорить-то не о чем. Не рассказывать же ему как интересно прошел семинар по… (лень придумывать). А выслушивать в течение вечера подробный рассказ о прошедшем матче по квиддичу - жесть! Да и знает Гермиона Рона, как облупленного, и нисколько не уважает. И на месте Рона я бы поостереглась жениться на девушке, которая по всем параметрам его обходит. Честное слово, странный пейринг. Вот именно поэтому я прикинула, какие должны быть обстоятельства, чтобы они не только поженились, но и не расстались друг с другом в первый же год семейной жизни. Мне кажется, что только под империо они могли бы быть вместе.

 Отправлено: 18.06.08 21:40. Заголовок: Tali мне нравится ф..

Tali
мне нравится фик.
он точно не традиционный.
надеюсь на скорое продолжение

 Отправлено: 26.06.08 15:03. Заголовок: 1. Мама - чудовище. ..

1. Мама - чудовище.
Да я и без «Московского богомольца» (C) всяких личностей видала, но Молли всё-таки из другого теста сделана. Да, заботится она о детях порой до дотошности, но и отпускает, когда нужно. Вы же сами заметили, что старшие разбежались.
Здесь же описанное колдовство мне прям-таки по-женски органически неприятно (в литературном плане описано, значит, талантливо), и с образом Молли никак не сочетается.

2. ООС.
Не без девяднадцати лет, согласна.

2. Обращение Гермионы за помощью к Малфою.

цитата:

в конце войны выступал на стороне «света»

Весьма по обстоятельствам, надо заметить выступал…

цитата:

Заметили, наверно, что в этом фике Гермиона совершает спонтанные поступки, наконец-то начав руководствоваться интуицией.

Да, только интуицией этого как-то не подумала назвать . Ну, пусть будет интуиция.

5. Снейп.
Говорите, дальше не читать?

5. Пейринги ДУ/ГП, РУ/ГГ

цитата:

пейринга ДУ/ГП […] Все просто, не интересно и не романтично.

Угу, а ГП/ДМ зашибись оригинально и романтично… Ну, о вкусах не спорят.

цитата:

А вот в пейринг РУ/ГГ я не верю.

Вот видите, в чём загвоздка! А я и, похоже, мадам Роулинг, верим. Утверждать, что подобное возможно легче, чем, что невозможно: достаточно одного-другого примера, а такие примеры встречаются.

Но заморочка с ГП/ДУ и ГГ/РУ, честно говоря, спорная особенность не только вашего фика. Несчастливость этих браков стала прямо-таки свежим фанонным штампом, и, так как люди, в этот штамп верят, то практически не удосуживаются хоть как-то это доказать, принимая как данность. А для меня, да и не только, эта несчастная несчастливость – отнюдь не само собой разумеющийся факт.

Словом, сразу соглашусь, что субъективности в моём отзыве хватает. Ну… что ж, есть и такое мнение. Есть у меня вредная манера высказывать своё мнение о прочитанных фиках, если только это не совсем безнадёжный «малый типовой набор».

 Отправлено: 26.06.08 15:54. Заголовок: Как это, не читать? ..

Как это, не читать?
Думаете, просто так романс заявлен?

Нравится, не нравится - спи моя красавица.
В общем, продолжение уже тут.


Глава 8


Проклятый день, начавшийся с беспокойства и ожидания, наполненный отвратительными новостями и не менее отвратительными событиями, все никак не хотел заканчиваться. Я допоздна засиделась в редакции, хотя никакой необходимости в этом не было. Боже мой, как же я боялась остаться наедине со своими мыслями. Я читала письма, участвовала в обсуждении прогноза погоды, медленно приводила в порядок собственный стол, лишь для того чтобы через несколько минут обнаружить, что в идеально рассортированных по размеру и цвету бумагах найти решительно ничего невозможно. А в голове неотвязно крутилась и крутилась одна и та же фраза: «Весь мир – бардак, все люди – братья, а…» А… я не старалась избавиться от набивших оскомину слов, так было легче ни о чем не думать.

Наступившая ночь не принесла облегчения. Стоило только закрыть глаза, как я становилась участницей неприятных сцен, в основном ссор с Роном, реже с Молли, а под утро и вовсе проснулась от самого настоящего кошмара. Мне приснилось именно то, о чем рассказывала Джинни, но только не она, а я была в центре всего этого и Молли вовсе не уговаривала меня пить зелья, она ругалась и почти насильно вливала их мне в горло. Я проснулась с отчаянно бьющимся сердцем и поняла, что это был никакой не сон – ко мне вернулась память. Не вся. О, мне было что вспомнить!

В четыре тридцать утра я сварила кофе и почти весь пролила. Ближе к пяти, джезва вновь стояла на плитке. К тому моменту, когда пришло время отправляться в редакцию, в желудке плескалось несчитанное количество чашек кофе, я приобрела распухший нос и злость на весь белый свет. А всем моим естеством овладела решимость – взять свою судьбу в собственные руки.

Но едва лишь я переступила порог редакции, как оказалась в надежных руках двух рослых незнакомцев.

— Миссис Уизли, мы хотим, чтобы вы ответили на несколько вопросов, — сказал один из них и поднес к моему лицу квадратик удостоверения аврора.

— С каких это пор бракоразводный процесс начал интересовать аврорат? — довольно агрессивно отреагировала я.

Ответа я не получила, меня просто увлекли в ближайший кабинет.

Сначала они долго проверяли мою палочку, вытаскивая на свет одно за другим все заклинания, которые я применяла вчера и позавчера и третьего дня. Я угрюмо наблюдала за вереницей призывных, маркировочных, распознавательных заклинаний, чарах соединения сознания с самопишущим пером и многих, многих других, понимая, что произошло нечто… И совершенно очевидно, что я была в числе подозреваемых. «Моя судьба в моих руках». Смешно…

Закончив проверку палочки, они приступили к самому настоящему допросу. Собственно, вопросы сводились к тому – где и с кем я провела вчерашний вечер. Однако же, как и с палочкой, мне нечего было скрывать. С пяти вечера и до поздней ночи я была в редакции. Мне повезло, что в этот вечер никто не осчастливил меня громовещателем, и я все время была на людях. А случилось то, что вчера около семи Молли Уизли умерла. Это все, что мне сказали авроры. Но, судя по тому, с какой дотошностью они вели допрос и просматривали все сотворенные мною заклинания за последние дни, ее смерть не была естественной. Авроры вежливо попрощались и удалились, а Рита сообщила, что мать нашел Рон, вернувшийся домой за полночь. Она лежала у подножия лестницы. Медики определили, что умерла Молли вовсе не от ударов о ступеньки. Она была уже мертва, когда катилась по лестнице. И, странное дело, Рита не смогла выяснить точную причину смерти. Но по слухам, Молли подверглась магическому воздействию. Пыткам или нет, Рита не знала. В моем сознании подозреваемым номер один сразу стал Драко. Я не собиралась ни с кем делиться своими соображениями и, стыдно сказать, чувствовала облегчение. Мои проблемы с ее смертью частично разрешились. И с разводом теперь уже можно было не спешить. Я цинично подумала, что следовало бы самой убить Молли – такое хорошее решение проблемы! Хотя, я не стала бы ее пытать. А вот заставить понять, во что она превратила жизнь собственных детей, мою, Гарри… И тут меня накрыло понимание, что раз со смертью Молли ко мне начала возвращаться память, то и к Гарри тоже. Что же теперь будет с ним и с Джинни? Мое настроение еще более ухудшилось, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Как-то отстраненно подумалось про Рона. «Пусть сей непогрешимый рыцарь света припомнит некоторые свои поступки, которыми не гордятся, а тщательно скрывают».

Я сказала Рите, что мне необходимо встретиться с мужем и покинула редакцию.

С некоторым трепетом я ступила внутрь собственного дома. Меня встретили разбросанные вещи, тишина, слабый запах рвоты и ни следа крови. Стоя посреди гостиной, я оглядывалась по сторонам и постепенно понимала, что этот дом уже не мой, что здесь я чужая. Наверх подниматься не хотелось.

Аппарация к домику Джинни и Гарри прошла просто идеально. Я оказалась именно там, где и хотела. Меня порадовало, что не было привычного в последнее время чувства дурноты, я не упала, меня даже не повело в сторону, все было просто прекрасно… в физическом смысле. Что же касается души, то на нее пролился целебный бальзам в обличье Хьюго и Лили, которые вихрем слетели со ступенек веранды и радостно повисли у меня на шее. Я прижимала к себе сына, и мне было совершенно не важно, что в нем нет моих генов.

— Здравствуй, Гермиона, — услышала я знакомый голос Гарри.

— Здравствуй, — ответила я, внимательно всматриваясь в своего друга. Ничего особенного не углядев, перевела взгляд на детей и, взяв их за руки, пошла к дому. Но у Хьюго и Лили были свои соображения, как проводить последние по-летнему теплые деньки, они не считали хорошей идею сидеть в доме и остались на улице.

Мы прошли в гостиную.

— Джинни дома? — спросила я.

— В Норе… — ответил Гарри. Я, уловив незаконченность фразы, вопросительно посмотрела на него, ожидая, что он мне сообщит о смерти Молли, и ошиблась. Его слова просто огорошили меня:
— Я развожусь с Джинни.

— Что?

— Ты слышала, — ответил он, и тихо добавил:
— Как только похороним Молли.

— Что случилось? — я не просто спросила, я потребовала ответа.

— Ты про смерть или про развод? — с совершенно не свойственным ему ехидством уточнил Гарри.

— Я знаю, что Молли убита. Меня сегодня допрашивали авроры. Что относительно вашего с Джинни развода?

Гари отвернулся к окну и глухо сказал:
— Джинни мне изменяет.

— Нет! — помимо воли воскликнула я. Гарри, чуть склонив голову набок, внимательно разглядывал меня. От его жесткого взгляда мне захотелось спрятаться, я нервно поежилась, но повторила:
— Джинни тебе не изменяла.

Что ж, он имел право на вопросы. О, он умел спрашивать и знал меня как облупленную! Черт бы побрал эту специальную подготовку авроров! Я и без веритасерума трещала, как сорока, и он вытянул из меня гораздо больше, чем я намеревалась рассказать. В какой-то момент, запутавшись в собственных недомолвках, я просто закричала ему в лицо: что хватит, что не он один оказался в безвыходной ситуации, не только ему Молли изменила память. Но в отличие от Рона, Джинни не распускает руки, а воспитывать братьев и сестер супруги это лучше, чем вовсе не иметь детей. Гарри как-то сразу сник. А потом кивнул и сказал:
— Не надо было тебе убивать Молли.

— Я не убивала ее, хотя и благодарна тому, кто это сделал.

Гарри, знакомым мне с детства жестом, поправил очки. Его губы изогнулись в кривой улыбке.

— Как же это мы с тобой докатились до жизни такой, а, Гермиона?

— Все образуется, — поспешно сказала я. — Просто у нас осложненный кризис среднего возраста.

— Конечно, — легко согласился он. Мы больше не говорили.

В камине полыхнуло зеленое пламя, и в гостиную ступила Джинни. Гарри, вскинул голову и… направился вон из комнаты. Джинни беспомощно смотрела ему вслед. Затем, она закусила нижнюю губу и крепко зажмурила глаза. Но не прошло и пары минут, как Гарри вернулся с бутылкой коньяка и тремя рюмками.

— Добро пожаловать в наш маленький клуб под названием: «Вспомнить все», — сказал Гарри, глядя на жену, и откупорил бутылку.

Джинни сказала нам, что мать никто не убивал, что когда догадались исследовать ее палочку, то нашли несколько черномагических заклинаний, и первое, оно же самое последнее, сотворенное перед смертью, было чрезвычайно опасно и вполне могло остановить ее сердце. И что вся наша семья теперь под подозрением. Какое заклинание применила Молли, Джинни не знала. В Норе был обыск, дом опечатали, а отца допросили, но не арестовали, он сейчас у Джорджа и Рон вместе с ними…

Наивная, я думала, что хуже уже быть не может. Но ситуация день ото дня становится все паршивее. Хотя, если бы заклятье Молли удалось, то… даже думать не хочется. Выходит, повезло?

Через полчаса я ушла, разрешив Гарри рассказать жене все, что он услышал от меня. На самом-то деле для нее только и будет новостью, что она сестра собственных детей.

А моя дочка откровенно симпатизирует Джеймсу. О, Мерлин!

Какие там слова вложил Шекспир в уста Гамлета? Вот так и у нас в Волшебном Мире.

Хьюго обнял меня на прощание, а про отца не спросил. Он и Лили были преувеличенно веселы, конечно же, они чувствовали, что происходит что-то нехорошее, но, как мне показалось, сознательно отгораживались от новостей. Мудрые дети.

Напрасно наша незабвенная преподавательница по прорицаниям считала, что моя душа суха, просто понадобилось время, чтобы научиться обращаться не только к голосу разума, а поступать вопреки логике и прислушиваться, я даже и не знаю к чему. А, быть может, виноват коньяк?

Я аппарировала в никуда! Незрелый поступок ребенка. Именно для того, чтобы уменьшить вероятность подобных действий на детей накладывают ограничения по использованию магии, не знакомят до срока со многими заклинаниями и контролируют, контролируют. Обычные люди с возрастом становятся разумнее, осторожнее, а у меня все наоборот. В детстве я была чересчур правильной и рациональной, даже те поступки, которые казались окружающим случайными, были тщательно мною спланированы. Первое, что я наметила для себя, едва познакомившись с Гарри Поттером – подружиться, а для этого мне надо было оказаться на одном с ним факультете. И хотя моя фамилия стояла в начале списка, к моменту собственного распределения я уже была уверена, что Гарри попадет в Гриффиндор. Это он не знал ничего о своей семье, а я пообщалась с Невиллом, послушала сплетни старшекурсников о том, как погибли родители Гарри и что от него ожидают в будущем, выяснила, где учились его мать и отец, понаблюдала за ним самим и сделала выводы. Когда же на моей голове оказалась распределяющая шляпа, я твердила себе, что хочу быть в Гриффиндоре, в Гриффиндоре, в Гриффиндоре… У меня получилось! И стать его другом получилось. Пусть вначале это был только голый расчет, он мой друг, я никогда не подводила его и не подведу.

Но это все в прошлом, а сейчас, когда я отошла от дома моих друзей, то внезапно задумалась – что делать дальше, куда идти и сотворила невероятную глупость – я закрыла глаза и, не задав конечные координаты, горячо пожелала быть в том месте, где мне могут помочь. Нет, я сформулировала свое невозможное желание так: «Туда, туда, где помогут мне и решат… (я же оптимистка) в принципе неразрешимые проблемы Гарри и Драко».

Чувство потери собственного веса, мимолетный укол страха и легкий толчок по слегка согнутым в коленях ногам. Все. Я открываю глаза. Свершилось. Позади меня вздымаются вековые деревья, пожалуй, такие я видела только в запретном лесу, по бокам – густая поросль высокого кустарника, а впереди на небольшой поляне стоит залитый солнцем маленький приземистый домик. В позапрошлом веке в таком мог жить маг – отшельник или это временная обитель охотника. Скорее всего, дом пуст, но раз уж я здесь, то мне туда.

Идти по плотному травяному ковру легко и приятно. С каждым шагом домик становится как будто выше, я заворачиваю за угол в поисках входа, поднимаюсь на большое крыльцо и смотрю на высокую массивную дверь. Тяну за бронзовую ручку, и дверь неожиданно легко открывается. Я застываю в дверном проеме, оглядывая просторное помещение, не решаясь позвать хозяев. Знаю, что еще могу повернуться и уйти, но если переступлю порог, то пути назад не будет. Я вхожу.

— Добро пожаловать, — слышу мелодичный голос. В нескольких шагах от меня стоит молодая женщина. Я вздрагиваю. Она невысока, рыжеватые вьющиеся волосы по-домашнему собраны на затылке в свободный узел, а поверх серого платья – мантии надет фартук из какого-то темного запятнанного материала, сильно напоминающего драконью кожу. Осторожно втягиваю носом воздух, так и есть, до меня доносится слабый запах зелий. Мне становится неловко за то, что я оторвала ее от работы.

— Простите, я помешала…

— Ничего с моим варевом не случится, — она не дает мне закончить фразу. В ее голосе нет любопытства или приветливости, но нет и нетерпения или досады, в нем слышится некая отстраненность. — Изложи свою просьбу, раз уж пришла.

Я теряюсь, меня охватывает такое чувство, как будто я не готова к уроку. Впрочем, так оно и есть.

— Я хочу, аннулировать собственный брак, а также брак моего друга Гарри Поттера.

В глазах хозяйки загорается огонек интереса, она вежливо улыбается и говорит:
— Тебе придется рассказать подробнее о своей проблеме.

Мы сидим в просторной кухне – столовой. Я пью ароматный напиток. Странная у меня сегодня диета. День начался с пары литров (или больше?) черного кофе, продолжился коньяком, сейчас наступило время чая, и сдается мне, что закончится он не иначе как джином. Я рассказываю свою историю, начиная с того, что полторы недели назад (всего то) обнаружила в холодильном шкафу пробы крови всей своей семьи. Я ничего не утаиваю от нее. Если бы она задавала вопросы, то я подумала бы, что в чай подмешан веритасерум, но она слушает молча. И лишь когда я заканчиваю, спрашивает: согласна ли я полностью вернуть свою память? Я киваю.

— Так вспомни! — повышает голос колдунья. Я хмурюсь и…

Теперь я знаю, когда утратила свободу воли. Это произошло на моем первом курсе после того самого Хеллуина. Уже на следующий день я в первый раз беседовала с директором. Нет, нет, Дамблдор ничего «плохого» не делал, он просто брал информацию прямо из моего мозга и давал «отеческие» советы. Я еще могу, нет, не оправдать, но понять это его желание контролировать будущего спасителя Волшебного Мира. Но до чего же больно осознавать, что директор знал обо всем: и про дракона Хагрида, и про наши поиски философского камня, и про перо крови Амбридж, и то, насколько плохо родственники относились к Гарри. И… он должен был как-то по-другому решать эти проблемы! Мне приходит в голову, что Гарри была уготована миссия – победить и самому погибнуть в последней битве. А еще, я вспомнила, что вместе со мной у Дамблдора часто бывал Рон. Весьма вероятно, у моего мужа с самого начала не было никакого выбора, его роль – быть другом Гарри Поттера. А я, так, рядом оказалась. Мне жаль моего мужа и жаль себя. Ложь и принуждение – девиз нашей жизни. И… не было никакого разговора с сущностью моего нерожденного ребенка, это был только сон. Кетлин – добрая душа, постаралась снять с меня груз вины.

Отныне мне придется жить без иллюзий.

— Твоя просьба будет исполнена: я избавлю тебя и Гарри Поттера от магического брака, — возвращает меня к реальности мелодичный голос. Исходящая от ведьмы волна магии окутывает меня.

— Спасибо.

Я поднимаюсь с места, не испытывая облегчения. Что-то неправильно в моем ответе.

— Назови, чем ты расплатишься, — ее слова, словно подсказка терпеливого учителя пытающегося навести, в целом, не безнадежного ученика на правильный ответ.

— Я, я не знаю… все, что хотите, — в растерянности и смущении лепечу я, и поток магии летит в ее сторону. Договор свершился. Губы колдуньи раздвигаются в усмешке, а в ярких зеленых глазах загорается огонек торжества. Боже, как мне становится страшно! Я с ужасом спрашиваю:
— Вы возьмете мою душу?

— Ты искала Озерную Деву и не знала, чем придется расплачиваться? — угрожающе произносит ОНА.

— Я не искала, я только захотела попасть куда-нибудь, где мне помогут…

— Безумный ребенок, — пораженно бормочет Озерная Дева. Она строго и чуть презрительно смотрит на меня, и мне почему-то вспоминается Снейп, но все-таки снисходит до объяснения:
— Людям, которые нашли в себе мужество или глупость нарушить мой покой, уже ничего не жалко, и собственная жизнь представляется им вполне приемлемой ценой. Но, ты не находишь, что несколько нелогично избавить тебя от магического брака и забрать жизнь? Я пока не знаю, ЧТО или КТО будет платой, я сделаю выбор… позже.

— Я должна знать!

— Узнаешь, когда придет время.

Она протягивает мне чашку. Я машинально беру и чувствую знакомый рывок сработавшего портключа.

— Неет! — кричу я, падая на колени уже за пределом леса, — Нет, нет, нет! Это неправильно, я не могу расплатиться чьей-то жизнью!

Вскакиваю на ноги и мельком замечаю величественные башни древнего замка. Я замираю – это Хогвартс, но мне сейчас не туда, необходимо найти Озерную Деву. Бегу, не разбирая дороги, вглубь Запретного Леса. Через некоторое время пытаюсь перенестись, представляя себе полянку и домик. Тщетно. У меня вообще не получается аппарация. Я вновь бегу, потом иду, а потом бреду по Запретному Лесу. Темнеет, я давно заблудилась, но не могу остановиться. Лишь когда натыкаюсь на маленький ручеек и понимаю, что мне через него не перепрыгнуть, сдаюсь. В изнеможении опускаюсь на колени и, зачерпывая ладонями ледяную воду, истерически смеюсь. Мой прогноз не оправдался: день заканчивается не джином, но родниковой водой.

***

Я еще долго бродила по лесу, надеясь наткнуться на поляну. Какое-то время меня сопровождал единорог. Бесполезное животное, у него не спросишь дорогу. В конце концов, уже глубокой ночью я устроилась между корнями огромного дерева. Возбуждение давно спало, я смертельно устала и замерзла. Какое-то большое животное медленно приближалось к моему убежищу. Мне уже было все равно. Но оно меня не съело, а улеглось рядом. Очень теплое животное, а я так продрогла! «Его послала мне Озерная дева, — подумала я, придвигаясь к горячему костистому боку. Последняя мысль, прежде чем я уснула, была: — По-моему это тестрал».

 Отправлено: 09.07.08 10:21. Заголовок: Глава 9 Скв..

Глава 9


Сквозь сон мне слышалась навязчивая и смутно знакомая мелодия. Всего несколько повторяющихся раз за разом высоких пронзительных нот. Очень похожие звуки издавали маленькие настольные часики, будившие меня в те далекие времена, когда я ходила в начальную школу, и которые я впоследствии привезла в Хогвартс. Я тогда не знала, что в школе часы работать не будут, потому что батарейки в Волшебном Мире почему-то не держат заряд. Мне пришлось научиться просыпаться самой, и еще многому пришлось научиться и ко многому привыкнуть. Я очень долго ужасалась при виде призраков, мне не нравились лестницы, как правило, ведущие вовсе не туда, куда следует, меня раздражал шум в нашей слишком яркой гостиной и зеркала, дающие неуместные советы. Пришлось приспосабливаться. В первое же рождество я обзавелась обычным механическим будильником, а чтобы пересилить свой страх, при каждом удобном случае болтала с Безголовым Ником. Я научилась пропускать мимо ушей высказывания безмозглого зеркала и не шарахаться от пустых доспехов по живому поблескивающих в неровном свете факелов. И как же меня бесило – все время обмакивать перо в чернила… А перья еще и приходилось часто затачивать!

— Гермиона, пора вставать, — услышала я мамин голос. Мой чудесный сон продолжался. Еще немножко, еще чуть-чуть и придется проснуться. Я почувствовала легкое касание. — Эй, малышка, ты передумала ехать в волшебную школу?

— Что? — я тряхнула головой и резко села. Рядом с кроватью стояла моя отчаянно молодая мама. Я была в комнате своего детства. Я моргнула. Мама никуда не делась.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — озабочено спросила она, прикладывая к моему лбу прохладную руку.

— Да… все нормально. Сейчас встану.

Мама улыбнулась и вышла, а я рухнула на подушку. На меня навалились воспоминания о дне вчерашнем. Никаких сомнений, это не сон, я в своем прошлом и совершенно очевидно, что Озерная Дева выполнила договор. Вдох, выдох… вдох, выдох… Я не замужем, Гарри не женат. У нас все впереди. Но, что ОНА возьмет или уже взяла взамен? Жизнь моих детей, оставшихся там, в будущем? Нет, не то, их просто нет. Нельзя взять то, чего нет, и не будет! Мне больно. Но тогда, что? Я узнаю, когда придет время, так сказала Озерная дева. И Волдеморт не мертв. Невыносимо!

Оказалось, невероятно сложно быть ребенком. Особенно ребенком, с которым любящие родители впервые и надолго расстаются. Сегодня за завтраком все внимание достается мне. Чувствую, что веду себя не правильно, но я не помню как надо. Я молчу, а раньше я любила поболтать за столом. И неужели в детстве мне нравилось какао? А у мамы такое лицо, будто она собирается кормить меня с ложечки. Слава Богу, на помощь приходит отец, он сочувственно смотрит на то, как я размазываю кашу по тарелке и предлагает прекратить издевательства над овсянкой. Он прав, мне не до еды. Всего неполные две недели назад моя жизнь была расписана на годы и годы вперед. Одна находка - и все покатилось в пропасть. Кажется, сейчас я в том времени, когда и начала формироваться лавина неправильных и ущербных отношений. Я смотрю и не могу насмотреться на родителей и, особенно, на отца. Он умер три года назад, или, сколько там лет вперед? Двадцать три, кажется.

— Гермиона, я понимаю, что сегодня особенный день, ты волнуешься, — доносится до меня его насмешливый голос, — но зачем сыпать столько сахара в какао? Оно и так сладкое.

Я с изумлением смотрю на свою чашку, жидкость в которой уже грозится перелиться через край, и начинаю смеяться. Родители немного обеспокоено переглядываются.

— Все в порядке, — говорю я и по сформировавшейся в моей замужней жизни привычке начинаю убирать со стола. Отец одобрительно кивает и отстраняет меня от мойки.

Я поднимаюсь в свою спальню, чтобы заново перебрать чемоданы и в первую очередь выложить маггловские учебники и письменные принадлежности. Что и делаю.

В моих дорожных сумках появляется свободное место для нарядных вещей и нескольких безделушек. Тогда, двадцать шесть лет назад, я посчитала, что теперь взрослая и сознательно отказалась от дорогих моему сердцу предметов. Я с самого первого дня в школе была до отвращения правильной. На этот раз я не совершу такой ошибки. Приступаю к ревизии своего шкафа и комода, а мама помогает. Я вижу, она довольна такими изменениями. А чтобы уж совсем поднять ее настроение, разрешаю причесать себя. Завтра я начну бой со своими волосами и, скорее всего, проиграю, но сегодня, по меньшей мере, до ужина прическа продержится. Может, кто-то из моих предков был негром?

На вокзал мы приезжаем за час до отправления поезда. Я могу быть очень убедительной, доказывая, что следует поторопиться. Тем более, мне не впервой вытаскивать родителей из дома задолго до назначенного времени. И дело вовсе не в том, что я боюсь опоздать. Мне надо. Я должна попробовать перехватить Гарри. Он рассказывал, что вроде бы довольно долго бродил по вокзалу, не зная как попасть на платформу. Возможно, в этот раз он не станет моим другом, но я не хочу, чтобы Рон, пусть и не осознано, еще в поезде промыл ему мозги. Да и спутать планы Дамблдора очень хочется.

Вот так и получилось, что моими стараниями уже двадцать минут мы стоим на платформе между путями девять и десять и дожидаемся миссис Лонгботтом с внуком. Мама и папа, к большому сожалению, не могут пройти сквозь барьер, и поэтому в самый первый раз на платформу девять и три четверти меня проведет бабушка Невилла. Я высматриваю Гарри и стараюсь поддерживать разговор с родителями. Мне это не особенно удается, не страшно, сегодня все спишется на волнение перед дальней дорогой…

Есть, я вижу Гарри! Он идет по перрону, настороженно поглядывая по сторонам. Маленький, растерянный мальчишка, впервые оказавшийся один в незнакомом месте. Он не должен быть один, но, в общем-то, понятно, почему так получилось – просто Молли не могла и представить себе, что кто-то может прийти ранее, чем за десять минут до отхода поезда. Мне хочется подбежать к нему, радостно поздороваться, но… он меня не знает. Гарри медленно приближается, и я в упор смотрю на него. Гарри хмурится.

— Привет, ты тоже едешь в Хогвартс? — спрашиваю я.

— Здравствуйте, да, я еду в Хогвартс, — не сразу отвечает он. Уголки его губ на несколько мгновений приподнимаются. — Вы не подскажете мне, как пройти на платформу девять и три четверти?

— Видишь ли, мы с женой не маги, — начинает свое объяснение отец. — Но скоро сюда должна подойти волшебница, которая поможет нашей дочери сесть в поезд. Если хочешь, можешь подождать ее вместе с нами.

— Спасибо. — Гарри кивает в явном облегчении. Мы знакомимся. Мама хмурится. Я думаю, что она хочет спросить Гарри о том, почему его никто не сопровождает, но так и не спрашивает.

Миссис Лонгботтом и Невилл подходят к нам в точно назначенное время, за полчаса до отхода поезда. Мои родители и я уже знакомы со старой волшебницей поэтому ее, мягко говоря, странный вид не вызывает удивления. А Гарри интересно, еще бы, бабушка Невилла на первый взгляд - вылитая ведьма из детской книжки, но чуть присмотревшись, понимаешь, что если она и ведьма, то из королевского рода. Впрочем, Гарри старается не показывать своего, сдается мне, что восхищения. Зато Невилл просто пожирает взглядом Мальчика-Который-Выжил, и только присутствие строгой прародительницы удерживает его от восторженных расспросов. Я прощаюсь с мамой и папой, и мы по очереди проходим сквозь барьер. Сначала Невилл, потом Гарри, а меня старая леди придерживает за локоть.

— Не бойся, девочка, у тебя получится, — говорит она, заметив, но совершенно неправильно истолковав мое беспокойство и подавленность. Мне хочется поверить, но барьер тут не причем. Чем-то она напоминает профессора Минерву МакГонагалл. Внешняя замкнутость, горделивая осанка, тонкая линия поджатых губ, цепкий все замечающий взгляд и абсолютно неверные выводы. Но виноват в этом только недостаток информации.

— Спасибо, мадам.

Еще совсем недавно, неделю назад по моему времени и двадцать шесть лет вперед, я мечтала уехать куда-нибудь на волшебном поезде и пожалуйста – мечта сбылась. Вот он этот поезд, с ярко красным, пускающим густой дым допотопным паровозом и блестящими на солнце окнами современных вагонов. А я не испытываю радости, я грущу о прошлом и страшусь будущего.

В первом же купе, куда мы заглянули, сидел в одиночестве Симус Финниган и он не имел ничего против нашей компании. Скоро, совсем скоро начнется мое путешествие в… Что же в первую очередь мне следует рассказать Гарри?

Поезд тронулся. А Молли с детьми я так и не увидела, но это не означает, что они опоздали, и я знаю, что Рон в скором времени пойдет по вагонам, разыскивая Гарри Поттера. А если я ошибаюсь, и, следовательно, знакомство Гарри и Рона не было запланировано, то меня следует лечить от паранои.

Мне не пришлось ничего рассказывать Гарри, с этим успешно справились Симус и Невилл. Первый довольно много знал о войне с Тем-Кого-Нельзя-Называть, а второй - о старейших волшебных династиях. В основном Невилл рассказывал про род Поттеров, а когда выяснилось, что мама у Симуса урожденная Каррик, то кое-что вспомнил и про этот род тоже. В своей уверенности, доброжелательности и готовности поделиться знаниями Невилл был похож на известного мне преподавателя травологии профессора Лонгботтома. Гарри зачаровано слушал. А я все больше недоумевала, почему же ничего такого не происходило, когда я в первый раз ехала в Хогвартс? Тогда Невилл все больше молчал, и мне приходилось болтать без остановки. Я пришла к неутешительному для себя выводу, что с самого начала вела себя слишком властно и, вероятно, напомнила Невиллу его бабушку. А уж ей-то он привык не перечить.

И ограждать Гарри от влияния Рона мне тоже не пришлось. Он справился сам. Когда дверь купе резко отъехала в сторону, и Рон вломился в нашу жизнь, мы играли в игру: на каком факультете хотели бы учиться. Я из чистой вредности, а еще и скуки лениво доказывала, что было бы неплохо попасть в Хаффлпаф, потому, что в большинстве своем именно выпускники Хаффлпафа занимают ответственные посты в министерстве. Со мной из вежливости соглашались, но для мальчишек гораздо привлекательнее были, конечно же, Гриффиндор и, кто бы мог подумать, Слизерин. К Райвенкло и Невилл и Симус относились несколько насторожено, потому что бабушка Невилла и мама Симуса хотели бы видеть своих деток именно там и все лето пытались натаскивать их по программе первого курса. Гарри благоразумно помалкивал, но было понятно, что в Райвенкло ему не хочется.

Рон, наверняка, еще в коридоре услышал наш разговор, он, едва открыв дверь, заявил, что в Хогвартсе есть только один хороший факультет – Гриффиндор. Хаффлпаф - для тупых, в Райвенкло учатся одни зубрилы, а в Слизерине - предатели. После его слов в купе повисла враждебная тишина.

— Моя мама училась в Хаффлпафе, — сузив глаза, сказал Симус. — А дядя - в Гриффиндоре и что-то я не заметил, чтобы мама была глупее него.

Рон стоял, насупившись, а Невилл как-то сразу смешался и превратился в знакомого мне по прошлому неуверенного в себе мальчишку. Я решила ему помочь.

— А твоя бабушка, где училась? — спросила я. Мне и в самом деле было интересно.

— В Райвенкло, — вздохнул Невилл. Гарри с интересом посмотрел на Невилла. Кажется, его поразил сам факт, что сказочные ведьмы когда-то были маленькими и учились в школе.

Я перевела взгляд на Рона и, чуть склонив голову набок, спросила:
— А что будет, если ты не попадешь в Гриффиндор?

— Такого не может быть, мои родители учились в Гриффиндоре, все мои родственники учились в Гриффиндоре…

— И ты будешь учиться в Гриффиндоре, — закончила я его фразу. Неприязнь и насмешка явственно слышались в моем голосе, но с этим я ничего поделать не могла, слишком хорошо я помнила нашу супружескую жизнь.

— Да, — кивнул Рон, не заметив сарказма в моем голосе. — Как и мои братья.

— И твои потомки будут учиться в Гриффиндоре и потомки твоих… — продолжила я и осеклась. Ну, чего я привязалась к бедному ребенку, он же не сам, его так воспитали. Мои спутники обидно захихикали, а Рон, наконец-то уразумев, что над ним издеваются, побагровел. Его кулаки сжались до такой степени, что костяшки пальцев побелели, и я испугалась. «Не хочу учиться на одном с ним факультете!» — промелькнула мысль.

— Гарри Поттер тоже будет учиться в Гриффиндоре! — Рон привел еще один железный аргумент.

— Почему это? — спросил Гарри, поднимаясь с места.

— Так все говорят!

— Ааа… — Гарри сел и демонстративно отвернулся к окну.

Рон, потоптавшись еще какое-то время в узком проходе между сидениями, ушел, так и нее представившись.

— Гриффиндор - хороший факультет, — сказал Невилл.

— Хотя там и учатся братья этого рыжего, — согласился с ним Симус.

— Уизли, — сказал Невилл и, заметив удивленно поднятые брови Симуса, пояснил:
— Он, скорее всего, из семьи Уизли, они все рыжие. Этот род не очень древний. В тринадцатом веке маггловский барон Чесс Уизли женился на Летиции Лонгботтом. И он был рыжим. — Симус и Гарри захихикали. Невилл же улыбнулся и сказал:
— Моя прабабушка урожденная Дамблдор.

И без того высокий авторитет Невилла еще немного приподнялся.

А я получила очень чувствительный удар по самолюбию, это когда куда-то подевался Тревор - жаба Невилла, потому что искать этого жаба вовсе не требовалось. Похоже, в тот первый раз Невилл был настолько подавлен моей активностью, что так и не решился сказать, что на жабу наложены заклинания: феноменальной удачливости и возврата к своему хозяину. Очень интересные чары, жаль, что их эффективность зависит от массы тела и поэтому для людей они практически бесполезны. Но в Хогвартсе среди целого стада юных оболтусов, без защитных чар это маленькое земноводное, точно, пропало бы. Кстати говоря, заклинания на жабу наложил двоюродный дед Невилла, Элджи, тот самый, который вроде бы случайно выронил внучонка из окна второго этажа. У меня в голове не укладывается, как можно так обращаться с ребенком. Странные нравы у этих чистокровных волшебников - сначала подвергают ребенка запредельному стрессу, а потом удивляются, откуда у него комплексы.

Я все ждала прихода Драко, и готовилась любой ценой не допустить конфликта между ним и Гарри, но тот не пришел, и это было странно.

***
Стою чуть в стороне и рассматриваю галдящую толпу своих одноклассников. Я узнала всех, несмотря на то, что многих не видела со времен окончания школы. В толпе нахожу Драко. Хм, а он забавный, так старается казаться бесстрастным, а глаза горят от жгучего интереса и улыбка то и дело приподнимает уголки губ. Рядом с ним топчутся его неизменные спутники: Кребб и Гойл. И, странное дело, сейчас у меня складывается впечатление, что эти двое сами нуждаются в защите. А Панси и Миллисент, как интересно, что-то оживленно обсуждают в компании с Лавандой и Мораг. И чего это я так удивилась? Все четверо из чистокровных семей, они, наверняка, давно знакомы. Очень скоро шляпа разбросает их по разным факультетам, тогда все изменится.

Профессор МакГонагалл ведет нас в Большой Зал. Я не замечаю его великолепия, мое внимание приковано к столу преподавателей, в первую очередь к Квиррелу и его зловещему тюрбану. Может быть, стоит рассказать Дамблдору о будущем? Я смотрю на директора и вижу, что он нашел Гарри в толпе первокурсников и, чуть улыбаясь, с интересом разглядывает его. В какой-то момент замечаю, что Дамблдор переводит взгляд на Квиррела. И… он посматривает поочередно, то на одного, то на другого с одинаковым интересом. У меня холодеет внутри, я не хочу пустить в свой мозг мысль, что директору известно о двойной сущности Квиррела. Может, я не права, но к Дамблдору идти нельзя. Рассказать обо всем Снейпу? Да, ему, и пусть на меня Снейпу глубоко наплевать, но Гарри он всегда вытаскивал из неприятностей.

Меня возвращает к реальности громкий выкрик шляпы:
— Слизерин!

Я с удивлением смотрю на Лаванду Браун, походкой манекенщицы приближающейся к слизеринскому столу. О! И я настолько замечталась, что не обратила внимания на распределение Ханны, а ведь на этот раз шляпа отправила ее в Райвенкло! И, ужас, какой, Булдстроуд Миллисент — в Гриффиндоре. Сейчас очередь Симуса. Он смешно скосил глаза к переносице и замер в ожидании вердикта шляпы. Через полминуты перевожу дыхание, Симус - в Гриффиндоре. А далее я вновь в недоумении смотрю на то, как Грегори Гойл с какой-то глупой улыбкой садится за стол рядом с Симусом. Не похоже, чтобы Гойл был расстроен. Все, моя очередь!

К табуретке я иду, еле, еле переставляя ноги, как на эшафот. И шляпа опускается до самого моего носа, перекрывая свет. Напрасно я позволила маме причесать меня, помнится, в прошлый раз далее затылка этот дурацкий колпак не налез. А сейчас я ничего не вижу и тем страшнее ожидание.

— Здравствуй, вот мы и опять встретились, — слышу я приятный женский голос, и… с его обладательницей я разговаривала не далее как, вчера!

— О, это вы. Здравствуйте, — говорю я. Не то чтобы я чувствовала облегчение, но теперь понятно, кто ответственен за происходящее… безобразие?

— Нет никакого безобразия, — в голосе слышится веселье. — К распределению я не имею никакого отношения, я только удалила всевозможные заклятья, вмешивающиеся в работу этого артефакта. Поверь, это было непросто. Отныне и навсегда - распределение детей по факультетам будет осуществляться исключительно в соответствии с критериями основателей!

— А желания, значит, не будут учитываться, — с горечью говорю я.

— Правильно!

— И на каком факультете я буду учиться? — на самом деле мне хочется спросить о другом, я хочу знать: что или кого она возьмет за исполнение моего желания. Но спрашивать бесполезно. Она сама скажет… Если захочет.

— Ты все правильно понимаешь. И твое распределение состоится, как только закончится наш разговор. Я замедлила время, но оно все-таки идет, поэтому помолчи пока, просто слушай.

— Я вся внимание, — почему-то мои слова прозвучали очень серьезно.

— У тебя слишком мало силы, девочка, и поэтому ты скоро забудешь свою взрослую жизнь. Знаешь, довольно трудно сохранять твои воспоминания о будущем, но мне хотелось поговорить с тобой. Как только я перестану делиться магией, ты начнешь забывать и, скорее всего, уже к утру в памяти почти ничего не останется. В твоем случае - это благо. Теперь о главном. Да, ты не будешь помнить свою прежнюю жизнь, но, все-таки, кое-что, возможно, сохранишь, самое важное или случайное. В теории, со временем ты можешь стать очень сильной ведьмой, если будешь прислушиваться к собственным желаниям, пытаться разобраться, что же на самом деле тебе нужно в этой жизни. Прими мой совет - научись летать. Преодолей страх высоты и получай наслаждение от самого процесса полета. Захочешь, и ветер будет свистеть в ушах или подхватит метлу и, как перышко, понесет тебя в неизвестность. И это прекрасно, поверь. Колдун на метле – забавное зрелище, но ведьма – это совершенно другое. Никому и ничего не доказывай. Просто живи. Я верю, твоего могущества хватит на то, чтобы самой построить свою жизнь.

— А… а, что ты возьмешь…

— Далась тебе эта цена, — с досадой произносит моя собеседница. — Если хочешь знать, то я могла бы ничего и не брать. Я зря тебя вчера напугала, но некоторые черты твоего характера меня сильно рассердили. Ты – раздражающая смесь импульсивности, расчета, беспардонного любопытства, непоколебимой самоуверенности и многого другого, и все это в неудачных пропорциях. Своим незрелым разрешением – взять что угодно, ты с одной стороны донельзя разозлила меня, а с другой – дала шанс вмешаться в вашу жизнь. Я уже знаю, что возьму, и это тебе понравится!

Мои щеки мгновенно заливает жаркий румянец обиды и стыда. В кои-то веки у меня нету слов.

— Так, так, так - все ясно! — тихий голос шляпы звучит, кажется, прямо в ушах. А мне уже все равно, на каком факультете я буду учиться, лишь бы поскорее. – Гриффиндор!

Я встаю. Мне аплодирует стол Гриффиндора и Миллисент с Гойлом тоже. Приветственно машет рукой Симус, улыбаются Гарри и Невилл. А я растеряна. Всю жизнь думала, что сама выбрала факультет. Хотя, если вспомнить в скольких авантюрах я участвовала…

Распределение продолжается, меня уже не удивляет, что Кребб на сей раз будет учиться в Хаффлпафе, только мелькает злорадная мыслишка, что Малфой остался без своих телохранителей.

Вызывают Невилла, и совершенно неожиданно для меня шляпа распределяет его в Райвенкло. Н-да… а ему подходит. То, что Невилл не тупица, стало ясно лишь, когда он вырос и перестал каменеть от малейшего хмурого взгляда преподавателей. А виновато детство со строгой и властной бабушкой и слегка сумасшедшим дедом, который в любой момент мог схватить малыша и, с целью спровоцировать выброс стихийной магии, сбросить его, например, с обрыва. А магия все не проявлялась. И словечко «сквиб», все чаще и чаще произносилось в разговорах взрослых, и разочарование на лице бабушки, и впавшие в детство родители. Да мало ли, что еще было в его жизни.

Малфой, Нотт, Паркинсон - тут обошлось без неожиданностей. Сестрички Патилл обе попали в Гриффиндор. Ловлю на себе изучающий взгляд Миллисент, и в целях эксперимента слегка улыбаюсь ей, она возвращает улыбку. Может статься, мы подружимся? Но дружбы не будет, отчетливо понимаю я, если уже завтра вернется «надоедливая заучка». Значит, не вернется! Я так решила!

— Гарри Поттер, — объявляет профессор МакГонагалл. Гарри садится, и ему на голову опускается шляпа. И я знаю, что очень скоро в зале прозвучит – «Слизерин!» потому что в прошлый раз не я, а он сумел навязать свою волю магическому предмету. Так и происходит.

Зал тих, проходит одна секунда, две, три… Гарри медленно стягивает шляпу, встает… Невдалеке от меня раздаются резкие хлопки – это Симус, к нему присоединяемся я и Невилл, а следом и слизеринский стол взрывается аплодисментами. Я вижу, что Гарри смотрит на меня, и широко ему улыбаюсь, а Симус поднимает вверх большой палец. Я смотрю на стол преподавателей: Снейп хлопает, он не улыбается, но на его лице нет и обычного выражения брезгливости, Дамблдор хмурит брови, Квиррел невозмутим, Хагрид откровенно расстроен, остальные озабочено переглядываются. Перевожу взгляд на Рона. Он стоит совершенно неподвижно, повернув голову в сторону слизеринского стола и, приоткрыв рот, смотрит, как Гарри устраивается рядом с сияющим Малфоем, улыбается, пожимает ему руку… Все. Если теперь Рон попадет в Слизерин, он не будет единственным другом Гарри Поттера.

Не попал. Призвание и судьба рыжего – Гриффиндор!

Все случилось, когда распределение закончилось, и профессор МакГонагалл взяла шляпу в руки чтобы унести ее. Громкий крик, почти вой, потряс Большой Зал. Выл Квиррел, а еще его била крупная дрожь, и он медленно сползал со стула. Над ним суетилась мадам Помфри. Но Дамблдор скоро оттеснил медсестру, и всем было видно, как с его палочки срывались заклинания, одно за другим. В конце концов, высокий стол скрыл Квиррела, но вой продолжался. Я обратила внимание, что Снейп не бросился на помощь, он сначала застыл, зажимая предплечье левой руки, а потом устремился вон. Сначала я думала, что Снейп хочет покинуть Большой Зал, но он остановился у слизеринского стола. Я вскочила со своего места. Гарри Поттер лежал на полу и его голову поддерживал Драко Малфой. В зале царил хаос. А я, словно во сне подошла к трехногой табуретке и подобрала с пола распределяющую шляпу. Она, как живая, изогнулась в моих руках, и складки сложились в некое подобие лица.

— Ну, ты догадалась, кого я забрала? — прозвучал в голове тихий голос Озерной Девы. Я непроизвольно сжала шляпу. Глубокая складка – рот сломалась в кривой улыбке.

— Но… это же… не плата, — почти прошептала я. — Это подарок.

— Я бы не назвала его душу подарком, — голос был полон ехидства.

— Спасибо тебе, — из моих глаз потекли слезы.

— Тебе спасибо, — тихо сказала Озерная Дева. — И научись летать, девочка.

Я положила шляпу на табуретку, а сама села на пол. Шум в зале потихоньку стихал.

— Мисс Грейнджер, вы ничего не хотите мне рассказать?

Я подняла голову. Надо мною склонился Снейп. Он протягивал мне руку.

 Отправлено: 09.07.08 21:05. Заголовок: Tali Ура, ура продо..

Tali
Ура, ура продолжение!!
какой поворот событий!
все годы заново и по-новому.
очень надеюсь, что будет подробно описаны все 7 лет

 Отправлено: 09.07.08 22:14. Заголовок: Eternity Ой, нет, о..

Eternity
Ой, нет, осталось всего две главы и там будет уже не про Гермиону, а про Снейпа.

 Отправлено: 10.07.08 20:58. Заголовок: Tali очень жаль. ва..

Tali
очень жаль. вариант альтернативного будущего меня заинтересовал. может сиквел?

 Отправлено: 15.07.08 22:55. Заголовок: Tali Tali пишет: О..

Tali
Tali пишет:

цитата:

Ой, нет, осталось всего две главы и там будет уже не про Гермиону, а про Снейпа.

Автор вы садист!

 Отправлено: 18.07.08 09:10. Заголовок: Eternity Пока не дум..

Eternity Пока не думала об этом, но когда я писала: "Похитители душ", то тоже не планировала продолжение, а оно потихоньку пишется. Там видно будет.

глюк

 Отправлено: 18.07.08 09:11. Заголовок: Глава 10 POV Сней..

Глава 10


POV Снейпа

Рев пламени мгновенно заставляет меня открыть глаза. И в ту же секунду я понимаю, что проснулся не Эмрис Смит, а Северус Снейп. Во-первых: я узнал этот магически усиленный звук предшествующий каминному соединению, с которым я никогда не сталкивался, будучи Эмрисом Смитом. А во-вторых: я обнаружил себя лежащим на широкой отнюдь не студенческой кровати в комнате с очень примечательным низким сводчатым потолком. Во времена моего профессорства я почти каждую ночь, мучаясь от бессонницы, прилежно изучал его трещины и не узнать просто не мог. Сажусь и пялюсь на свою руку, на, пусть сейчас и бледный, знак приобщения к когорте Темного Лорда. Так… я снова профессор, а в будущем - двойной шпион.

— Северус! — громкий голос Люциуса Малфоя неприятно бьет по барабанным перепонкам. Я морщусь и непроизвольно тянусь к висящему на спинке стула халату, удивляясь столь долгой памяти тела и, не забыв припрятать палочку в рукаве, направляюсь в гостиную. Объятая пламенем голова Люциуса торчит в самой середине камина.

— Ты бы еще весь в камин забрался, — вместо приветствия раздраженно говорю я, с удовлетворением выпуская язвительную личность Северуса Снейпа на поверхность. И пусть скажет спасибо, что я больше ничего не добавляю. Впрочем, Люциусу хватило и этого. Огненное изображение лица моего посетителя мгновенно идет темными пятнами. А это означает, что мне удалось вогнать его светлость в краску. В общем-то, только плебеи и магглорожденные ради улучшения связи готовы залезть в камин целиком, а высшим шиком считается лишь слегка прикоснуться к пламени, и тогда голова как бы выступает за пределы камина и окрашивается в естественные цвета. Согласитесь, приятнее лицезреть нормальное изображение человеческого лица, а не нечто, напоминающее горящую почерневшую плоть. Голова Люциуса выплывает из пламени. Теперь, когда его изображение перестало искрить и неприятно гримасничать, я вижу, что Люциус крайне взволнован. В ожидании смотрю на него, сознательно подавляя все эмоции и пытаясь понять, в каком времени сейчас нахожусь. Судя по тому, что я жив, а так же по совершенно спокойному состоянию моего Знака Мрака - Темный Лорд на данный момент еще не вернул тело, а значит, я нахожусь где-то между восемьдесят первым и девяносто пятым годом. Хотя, Люциус не так уж и молодо выглядит. Следовательно, лет пять можно смело накинуть…

— Доброе утро, Северус.

— Доброе утро, — бесстрастно отзываюсь я.

— Ты знаешь, что Драко – вейла? — задает он свой, без сомнения, хорошо продуманный вопрос. Все правильно, если я ничего не помню, то разговор о волшебном наследии его сына будет уместен. А если иначе… тем более.

— Знаю, Скорпиус, — отвечаю я, намерено назвав его этим именем, чтобы наверняка рассеять все сомнения. Привычная улыбка уже Эмриса Смита появляется на моем лице.

— Эмрис, ты все-таки нашел выход.

— Ох, не знаю, Люциус. Я не смог встретиться с Лесной Девой, но написал матери о нас, о мальчишках, о войне. Она мне ответила, что подумает.

— Ну, лучшего объяснения у меня все равно нет, зато появился шанс кое-что сделать по-другому, — тянет слова Люциус. — Может, следует начать с того, что отправить Драко в Дурмштанг или Бобатон?

— Ты можешь, но тут следует хорошенько подумать. Я за эти дни перерыл полбиблиотеки Хогвартса, так вот: Драко и Поттер даже поодиночке сильные маги, а уж если их соединение состоится, то им не будет равных. Но я разделяю твое беспокойство. У нас впереди возрождение Темного Лорда и Поттер – мишень номер один. Риск велик, но не забывай, он все-таки его победил…

— Северус, некогда думать, сегодня первое сентября девяносто первого года. Через четыре часа мы должны быть на вокзале.

— О, в таком случае, ты опоздал, дети уже, не то чтобы познакомились, но перекинуться парой слов успели. Видишь ли, я преподавал Поттеру окклюменцию и видел его воспоминания о встрече с твоим сыном в магазине мадам Малкин. Что-то слишком уж хорошо наш золотой мальчик запомнил эту встречу. Я бы на твоем месте не стал рисковать.

«И Люциусу незачем знать, что по приказу Дамблдора я не обучал Поттера окклюменции, а расшатывал его естественную защиту. Эх, не надо было бы соглашаться на эти занятия, но наш директор был непреклонен. Засела у него в мозгах, на мой взгляд, чрезвычайно глупая идея, что в результате Поттер получит прямой доступ к сознанию Темного Лорда. Я не мог напрямую отказать директору, и пришлось очень постараться, чтобы оставить барьеры мальчишки невредимыми. Но занятия следовало прекратить, и я раз за разом пытался спровоцировать его на прямое неповиновение, но этот паршивец только скрипел зубами от злости и исправно являлся на урок. Уже потом, перед смертью Дамблдор проговорился, что он надеялся на объединение разумов Темного Лорда и Мальчика-Который-Выжил, он, видите ли, таким образом хотел привести Волдеморта к свету. В общем, я не жалею, что убил Дамблдора. Ей Богу, они с Темным Лордом: два сапога – пара».

— Понятно, значит - в Хогвартс, — голос Люциуса возвращает меня в настоящее.

— Да, — спохватываюсь я. — Драко помнит свою прежнюю жизнь?

— Нет, и Нарцисса тоже не помнит.

Я киваю. Но что-то еще беспокоит меня.

— Подожди-ка, — хмурюсь я, вспомнив еще одну сильно окрашенную негативными эмоциями встречу, которую я подглядел в памяти Поттера. — Люц, тебе следует поговорить с сыном. Объясни ему важность союза с Мальчиком-Который-Выжил, но пусть он до распределения не напрашивается к нему в друзья. Я не знаю, рассказывал тебе Драко или нет, но очень уж неудачно прошло их знакомство в поезде. Видишь ли, щенка Поттера свели с младшим Уизли, а ты сам знаешь, что эта семья испытывает фанатичную ненависть к Слизерину и слизеринцам. Твой же сын не нашел себе более достойного занятия, чем сцепиться с Роном Уизли. Поттеру пришлось выбирать, и он выбрал Уизли. Я видел его воспоминания о распределении, так вот: у мальчишки были неплохие шансы оказаться на моем факультете. Но… посмотрим. И… будь помягче с Драко, прими, на всякий случай, успокаивающее зелье.

Мы прощаемся.

Я торопливо одеваюсь и быстрым шагом направляюсь к выходу из Замка. Иду, иду и только уже у самого леса решаюсь посмотреть: где же мой дом. У меня получается, что следует вернуться в Хогвартс. Я цепляюсь за слабую надежду, что моя недавно обнаруженная способность, определять нужное направление, не работает в теле Северуса Снейпа, но понимаю, что это не так. Мой дом в настоящее время – в подземельях Хогвартса. И… матери нет, нигде нет. Тоже правильно – моя мать мертва, а Эмриса Смита в природе не существует. Чувство потери захлестывает все мое существо. Собственное предсказание сбылось. Я потерял дом и маму. Уже в полном отчаянии я вспомнил обещание данное ей и себе, вернуться, и понял, что надежда есть и я на правильном пути, в каком-то смысле. Я почти бегу, потом иду и, наконец, останавливаюсь у самой кромки воды. Еще с полчаса хожу по берегу озера, продумывая свою линию поведения и постепенно успокаиваясь.

А у самого входа в Замок сталкиваюсь с Мадам Хуч. Она одобрительно глядит на меня и прямо заявляет, что долгие прогулки на свежем воздухе делают чудеса, и что я выгляжу помолодевшим. Она оценивающе прищуривается и со смешком уточняет:
— Лет на пять. И было бы и вовсе прекрасно, если бы ты пробежался, например, вокруг озера.

Я, прекрасно зная размеры нашего озера, ухмыляюсь и вежливо спрашиваю:
— А вы не будете против, если студентов, пойманных мною в коридорах после отбоя, я буду отправлять к вам на отработку - оздоровление.

— Давно пора, — кровожадно усмехается Мадам Хуч.

Мы расходимся довольные друг другом.

А несколько позже, стоя перед зеркалом в собственной ванной комнате, я мысленно согласился с мадам Хуч, что выгляжу неплохо. Уж и не знаю, почему так получилось, но, то ли я запомнил себя несколько старше, то ли прогулки и впрямь обладают омолаживающим эффектом, а может, я провел рукою по совершенно чистым волосам, это юный мистер Смит пробивается на поверхность не только сознания, но и тела. Это его привычка, по нескольку раз в день укладывать заклинанием волосы и очищать их.

На завтрак я не пошел, а занялся разборкой стола и шкафа, вспоминая имена и фамилии своих студентов и собственные обязанности. Так что ко времени педсовета я уже более-менее знал, о чем можно говорить с директором и сослуживцами, а о чем стоит помалкивать.

Педсовет традиционно начался со знакомства с новым учителем по защите от темных искусств. В этот раз я знал, кого скрывает тюрбан Квиррела и только поэтому заметил, что он так и норовит повернуться к говорившему задом, то есть затылком. Лишь в одном случае в этом был смысл - если находящаяся под многими слоями материи морда Темного Лорда имеет возможность видеть сквозь ткань, потому что никаких прорех в головном уборе я не заметил. Страха не было, лишь беспокойство и желание закрыть ЕГО глаза, желательно навечно. Я прикидывал, чисто теоретически, что бы такое предпринять? С лёту насчитал семь способов: первое – это проклятье ослепления, второе – сделать ткань тюрбана непроницаемой для него, третье – проклятье подзорной трубы, и пусть он облака рассматривает. Затем – было бы просто замечательно усыпить Квиррела вместе с его постояльцем, в прямом и переносном смысле этого слова, далее – провести ритуал изгнания, еще – заболтать, чем сейчас и занималась профессор Вектор, не давая несчастному заике отвлечься ни на секунду. А, может, самому покинуть под благовидным предлогом кабинет директора? Я пообещал себе, что не сегодня, но в скором времени сварить такое средство, которое навечно привяжет душу Темного Лорда к… его малиновому тюрбану, а природа мне поможет, со временем развеяв ткань. Вот тогда-то и возникнут интересные моменты. Мне было очень любопытно выяснить, останется ли душа Лорда целой. И тут я испугался. Откуда я мог узнать про такое зелье? Но ведь знал же! Я даже представил всю последовательность действий: от отмывки до зеркального блеска котла, обязательно вручную, и нарезания обсидиановым ножом сдохших естественным путем мышат, до добавления в готовое зелье частички того же тюрбана. Меня прошиб холодный пот. Что за фантазия? Почему я вижу себя в лесу прилежно пристраивающим, даже не котел, а что-то вроде ведра над костром и бросающим внутрь четырехлистник клевера, а потом, медленно опускающим в емкость с готовым варевом пару кинжалов. Это будущее? Прошлое? Мне привиделся упрямо скручивающийся листок пергамента с ответом матери: «… ты знаешь, вспомни…». И на фоне моих размышлений, проблема, даже не Квиррела, но Волдемота, показалась мне мелкой и простенькой.

А педсовет тем временем плавно перетек в обед, а затем - в чаепитие. Я ушел задолго до окончания. Только Дамблдор и заметил. Он недовольно покачал головой, но останавливать меня не стал. А я пошел к себе, быстро записал привидевшийся мне рецепт, затем вытряхнул из банки мертвого мышонка и долго смотрел на него, надеясь вызвать в памяти хоть что-то еще.

***
Я гляжу с возвышения стола преподавателей на зал полный учеников. На моем лице застыла маска отчуждения, и весь вид говорит: «Не подходи, пожалеешь». Всего неделю назад я был обычным учеником и радовался вместе со всеми или почти со всеми началу учебного года, а сейчас я игнорирую все попытки профессора Синистры меня разговорить. И хотя мое настроение далеко не такое мрачное, как кажется со стороны, я уверен, что не следует резко менять линию поведения.

Наконец, Минерва вводит в Зал первокурсников. И мне сразу бросается в глаза, что рядом с Поттером не торчит рыжая голова Рона Уизли. Чуть позже, когда детей уже подвели ближе, я заметил еще кое-что – Грейнджер не лезет вперед, а стоит в сторонке, помалкивает и сосредоточено рассматривает Дамблдора. Я сначала не понял, чем меня обеспокоил ее взгляд, но чуть позже она внимательно посмотрела на Квиррела, затем на Гарри Поттера и снова… И, черт возьми, директор сам смотрит попеременно, то на Поттера, то на Квиррела. А вот в этом для меня ничего нового не было. Дамблдор не мог не знать о двойной сущности Квиррела, я сам был некоторое время директором Хогвартса и знаю, о чем говорю, но Грейнджер? И тут она посмотрела на меня. На миг наши взгляды встретились, я мысленно потянулся к ней. Это очень просто услышать то, что человек уже готов произнести. В разговоре такое умение только мешает, создавая эффект эха, причем, мысль первична, а эхом становятся слова. Я услышал: «Снейпу, рассказать Снейпу, он всегда помогал Гарри». Вот так-то, значит, нас трое… как минимум.

— Слизерин! — кричит шляпа, и мои слизеринцы громко хлопают Лаванде Браун. Я не прерываю мысленный контакт с Гермионой Грейнджер и чувствую ее удивление. А я и сам удивлен, а потом просто прихожу в замешательство – Миллисент Булдстроуд и Грегори Гойл распределены в Гриффиндор. Да…

— Гермиона Грейнджер, — объявляет Минерва. Грейнджер медленно подходит, садится на нашу табуретку, на которой никто и никогда не сможет покачаться, и почти вся ее голова скрывается под остроконечным колпаком. Я отмечаю ее все более убыстряющиеся мысли, не успеваю за ними и теряю контакт, но могу сказать, что говорила она явно не с распределяющей шляпой! Проходит минута, другая, я просто жду.

— Гриффиндор!

Я повторяю себе, что на самом деле важно только распределение Драко и Поттера, но меня выбивает из колеи вердикт шляпы относительно Невилла Лонгботтома. Какая ирония! Вечно все путающий недотепа будет учиться на орлином факультете. Ладно, Бог с ним, в конце концов, из него вышел просто прекрасный педагог. Сейчас все мои мысли заняты только Драко. Помочь мальчику будет непросто, если он попадет на другой факультет. Но обошлось. Я не выдерживаю напряжения, и моя радость прорывается наружу широкой улыбкой и громкими аплодисментами. А уж после распределения Поттера на зеленый факультет и наблюдения за реакцией Дамблдора настроение становится просто замечательным. Оно и остается таковым, пока моя рука не взрывается нестерпимой болью.

Я непроизвольно хватаюсь за предплечье – становится только хуже. Сквозь боль я слышу чей-то долгий крик плавно переходящий в визг, на миг обрывающийся и начинающийся снова. Целая вечность боли и невыносимо громкого крика, но и она проходит. Крик сменяется жалобным подвыванием. Сквозь красную пелену я вижу вскочивших с места моих слизеринцев и голову Драко, склонившегося над… Я бегу туда, к ним, опускаюсь на колени и вижу запрокинутую голову Поттера и кровь, стекающую из-под плотно прижатых ко лбу ладоней прямо на дорогую мантию Драко. Я осторожно отвожу руки, ожидая усиления тока крови, но нет. Лицо Поттера разглаживается, и ресницы начинают шевелиться. Мне не хочется применять заклинания, пока я не определюсь с характером повреждений мальчика.

— Мистер Поттер, не открывайте глаза, — приказываю я. А сам щелкаю пальцами, призывая эльфа, и, едва услышав звук появления, велю:
— Воду, салфетки!

Эльф в тот же миг исчезает.

— Лежите спокойно, Поттер, — строго говорю я, и сам не ожидая от себя такого, мягко добавляю:
— Все будет хорошо.

Я не был уверен в этом, но когда аккуратно смыл кровь со лба, то не увидел открытой раны. Я смазал знаменитый шрам Гарри Поттера заживляющим бальзамом. Дальше все оказалось просто, не прошло и нескольких минут, как я магическим путем очистил от крови и его самого и Драко. Занимаясь этим рутинным делом, я с изумлением посматривал на все более белеющий шрам. Я помог Поттеру сесть, вложил в его руку очки, трансформировал тарелку в зеркало и протянул ему.

А в зале царил хаос. Вой, разносившийся по залу, несколько утих, но так и не прекратился. Дамблдор сыпал заклинаниями, мадам Помфри уже наколдовала носилки и, по-моему, только и ожидала, когда директор угомонится. Я не знал, что там произошло, но, определенно, что-то напрямую связанное с Темным Лордом, и дети тут лишние. Я посмотрел на эльфа, который с кувшином воды до сих пор стоял рядом. Вот и отлично.

— Через двадцать минут накройте столы в гостиных факультетов, — приказал я эльфу, как будто это я был директором и имел право принимать такие решения. Эльф поклонился и исчез. A я, магически усилив голос, объявил на весь зал:
— Сегодня праздничный ужин будет проходить в гостиных ваших факультетов, столы накроют через двадцать минут. Попрошу не опаздывать. Старосты, проводите первокурсников, — и, обратившись к Кровавому Барону, уже гораздо тише добавил:
— Ваша Светлость, проследите за учениками, чтобы никто из них не отстал, затем заприте дверь гостиной. Я приду, как только смогу.

В Большом Зале началось столпотворение. А я наконец-то увидел виновника, хотя в данный момент назвать его иначе, чем жертвой, было невозможно. Квиррел уже без тюрбана в позе эмбриона лежал на полу и поскуливал. Дамблдор стоял рядом, водил палочкой вокруг его головы, однако тщательно избегая любых прикосновений, и призывал всех держаться на расстоянии. Совершенно очевидно, что ни директор, ни кто-либо еще из персонала не заметили бедственного состояния Гарри Поттера. Я огляделся: дети, толпясь и вытягивая шеи в сторону стола преподавателей, неспешно покидали зал. А Гермиона Грейнджер, закрыв глаза, сидела на полу рядом с трехногой табуреткой, покачиваясь из стороны в сторону.

Я отвел ее в одну из маленьких комнаток, примыкающих к Большому Залу. Первое, что она сделала, едва за нами закрылась дверь, сказала, что на самом деле ей тридцать семь лет и потребовала помочь Гарри.

— Вы хотите взять с меня магическую клятву? — спросил я.

— Нет, — угрюмо ответила она, — клятву легко обойти, а у меня нет времени продумывать формулу присяги. Просто помогите Гарри.

— Почему у вас нет времени? — в моем голосе проскользнули нотки беспокойства. Она укоризненно посмотрела на меня, ей Богу, как на ребенка, который отвлекает главу семейства от важного дела – чтения утренней газеты. — К утру мне снова будет одиннадцать.

— Хорошо, рассказывайте.

Мы проговорили целый час, а напоследок я не удержался и в своей язвительной манере посоветовал ей воспользоваться навыками письма, если она не надеется на свою память, но при этом улыбался, представляя себе, огромный свиток, который к утру будет лежать на ее кровати. Мне ли не помнить ее домашние задания, которые были всегда раза в два длиннее, чем требовалось. Грейнджер широко раскрыла глаза и благодарно улыбнулась, а мне стало стыдно.

Я проводил ее до башни Гриффиндора и сдал на руки Перси Уизли. А на обратном пути столкнулся с Минервой. Она сообщила, что Квиррела забрали в клинику «Святого Мунго», что директор отправился вместе с ним, и, по всей видимости, школа вновь осталась без преподавателя защиты от темных искусств.

***
Большой Зал был пуст и темен. Забытая распределяющая шляпа все еще стояла на трехногой табуретке. Я сел и, почувствовав себя первокурсником, надел шляпу на голову.

— Слизерин, — бодро крикнула шляпа.

— Почему не Гриффиндор или Райвенкло? — спросил я, помня, как долго сидел на табуретке при первом и втором распределении.

— Необычные таланты, требуют особого внимания, и таких детей Салазар отбирал на свой факультет.

— Но прошлый раз ты сомневалась.

— Слизерин, — еще более громко крикнула шляпа.

— Скажи, какой у меня талант? — не отставал я.

— Откуда мне знать? Мое дело определить, где твой талант получит наивысшее развитие. Повторить?

Я стянул с себя шляпу и оттащил ее вместе с табуреткой в маленькую кладовку.

Мне надо было еще наведаться в гостиную своего факультета, отвести Гарри Поттера к мадам Помфри, чтобы засвидетельствовать пропажу знаменитого шрама, разогнать возбужденных учеников по спальням, разыскать Минерву, чтобы передать ей ключ от кладовки, выпить с ней полбутылки вишневой настойки…

В свои комнаты я попал только после полуночи. Язычки пламени в моем камине складывались в слова: «Срочно свяжись со мной, Люциус». Что я и сделал. И первое, что я сказал, увидев Люциуса, сидящего в глубоком кресле у самой решетки камина, это:
— Волдеморта больше нет, и, ты не поверишь, во всем виновата Грейнджер.