Зеленый форум: HP Fanfiction

Sylvilla looked into her mirror
Percilla looked into the washing machine
And the drudgery of being wed
She was so jealous of her sister
And her liberty, and her smart young friends
She was so jealous of her sister

KINKS – Two Sisters

«Завистливый человек причиняет огорчение самому себе, словно своему врагу».

Демокрит

Она каждое утро просыпается ровно в 7:15, шлепает ладонью по будильнику, и плетется в ванную. Ополаскивает лицо ледяной водой…

Снизу доносился запах готовящегося завтрака: как всегда, яичница, как всегда, свежие булочки с маслом, как всегда, овсянка и бутерброды.

Её желудок болезненно сжался.

«… а на завтрак нам обычно дают стооооолько разной еды, мамочка, папочка и Тюни - вы не представляете: пудинги, пироги, сладкие муссы, свежиё творог с фруктами, и…»

Петунья едва успела метнуться к унитазу. Её стошнило.

***
- Ты сегодня бледная, доченька.

Бледная. Да. Бледная, тощая, белобрысая, с кругами под глазами, со складкой возле губ, которая обычно появляется у женщин в возрасте - женщин, очень недовольных жизнью. У Петуньи Эванс в её четырнадцать лет – лицо женщины, которую не любят.

Хотя это не так. Её любят. Родители. Сестра.

Сестра.

Петунья бормочет что-то невразумительное в ответ, отодвигает от себя тарелку с яичницей, и быстро выбегает из-за стола.

***
Письма. Она ненавидит письма от младшей сестры. Они написаны не на обычной, нормальной бумаге – нет, на жестком, желтом пергаменте, написаны не ручкой, а чернилами. Уродский почерк Лили, завитушками, уродский почерк, «и сама ты урод, Лили».

Надо же, Лили старательно делает вид, что не помнит этих слов, которые Петунья столько раз бросала в её адрес. Бросала, кричала, швыряла в лицо.

«Уродина, уродина, уродина!!!». Ногти впиваются в ладони.

А она делает вид, что все нормально. Разве что перестала адресовать свои уродские письма лично Петунье – теперь она ограничивается «а как дела у Тюни? Обязательно целуйте её, передавайте привет, я очень по ней скучаю!»

Эти мерзкие письма приносит каждое утра отвратительная птица – сова. Грязная, лохматая сова. Каждое Божье утро она влетает в форточку, стучит клювом в оконную раму. К её лапе привязан сверток. Родители счастливы. Они визжат от счастья.

Их Лили пишет им аккуратно, каждый день. Их Лили никогда не забывает передать привет Петунье, соседям и рыбкам в аквариуме.

Петунья рыдает почти каждый вечер, подушка скоро плесенью покроется от слез и слов, которые в неё шепчут: «Сволочь, сука, ненавижу…».

Лили прислала им две одинаковые фотографии – одну родителям, другую лично ей, дрянь. Чтобы лишний раз поглумиться. Фотография была не обычная, как у всех людей, а магическая. Лили на ней двигалась, беззвучно смеялась, махала рукой – рыжие волосы так и летают, зеленые глаза горят. Рыжие волосы, зеленые глаза…. Ведьма, отродье.

Разумеется, Петунья уничтожила фотографию. Рвала на мелкие клочки и плакала, глядя, как разрываются улыбающиеся губы сестры, разрываются лоб, щеки… Потом она жгла обрывки в камине. Прежде чем сгореть, они ярко вспыхнули.

***
Когда говорят «Лили», она прежде всего вспоминает звенящий смех и зеленую траву: они играют в догонялки. Вот Лили бежит, бежит, бежит, и Петунья вот-вот схватит её за подол платья. Но сестре удается ускользнуть: она взлетает.

Петунья не верит своим глазам.

Папа и мама так гордятся Лили. Так гордятся, что когда Петунья однажды назвала Лили «выродком» в их присутствии, отец, всегда спокойный и сдержанный, наорал на неё, а мама, всегда необычайно мирная, схватила её за руку, надавала пощечин и кинула в чулан под лестницей. Петунья провела там час, даваясь слезами в душной темноте.

А Лили даже не пришла тогда ей на помощь. Даже не отперла дверь этой своей магией.

Все эти воспоминания наваливаются на Петунью одновременно, в самые неподходящие моменты. Наваливаются и душат.

Она хлопает входной дверью, едва попрощавшись с родителями, и отправляется в школу, «в школу для НОРМАЛЬНЫХ детей». Для нормальных детей (Лили называет их магглами), девочек, которые не носят в карманах палочки, метлами только подметают, письма отправляют обычной почтой. Которые не умеют летать.

- Я такая, - пробормотала себе под нос Петунья. – Я нормальная.

На углу она подняла голову и встретилась взглядом с бледной, худой женщиной, стоявшей на перекрестке: черные волосы собраны в неопрятный пучок, тонкие губы сжаты. Она производила жалкое впечатление, эта зашуганная дурнушка. Миссис Снейп.

«Тоже ведьма».

Петунья презрительно хмыкнула и пошла дальше. Её уши горели: вспомнилась минута её самого большого унижения. Вокзал «Кингс-Кросс». Лили сжимает её руку: у неё горячие и сухие пальцы, а Петунья понимает, что её собственная ладонь мокрая, скользкая. Она пытается вырваться. Она ненавидит свою сестру больше, чем когда-либо.

«Ты писала письмо директору».

Писала. Да, она писала. Обычной шариковой ручкой, на обычной бумаге. Писала ночью, под одеялом. Светила карманным фонариком. А потом получила ответ. «Он очень по-доброму ответил».

И бледное лицо это мальчишки поодаль, так похожее на лицо его мамаши. Пигмей Лили. Мальчишка Снейп. Он презрительно улыбался.

Они посмели зайти к ней в комнату и рыться в её вещах.

Читать её письма.

«Он очень по-доброму ответил».

***
Она окончит школу, поступит в университет, но не окончила его – вышла замуж за Вернона Дурсли, который был мужиковатым увальнем, но который поверит в то, что она расскажет ему про сестру. Он поверит, хоть и не сразу, но когда это случится - скажет: «Нас с тобой, Петунья, это не касается. Мы – не выродки. Мы – нормальные». Вернон будет нормальным - водить «Форд», управлять фирмой по производству дрелей, доставшейся ему в наследство от отца. Родители Петуньи и Лили к тому времени умрут: сперва отец, потом мать. Последний раз Петунья увидит сестру на похоронах матери. За весь вечер Петунья заговорит с ней ровно три раза. А Лили все не будет сводить с ней своих зеленых глазищ, полных слез. Виноватых.

Снейпа с ней не будет.

Потом она пошлет Петунье приглашение на свадьбу: «мисс Лили Эванс и мистер Джеймс Поттер сочетаются законным браком в Годриковой Лощине…», и она не ответит. Потом она пришлет Петунье толстый конверт с фотографиями – магическими - со свадьбы. Лили выйдет замуж за такого же выродка, как и она. Петунья сожжет фотографии, но прежде закроется от мужа в ванной, включит воду. И будет плакать.

Последнее письмо от Лили она получит в августе восьмидесятого. Огромная сова влетит прямо в детскую и уронит конверт на живот спящего Дадли. Он проснется, поднимет ор. Петунья придет в бешенство, но все равно откроет конверт, прежде чем уничтожить.

«Я стала мамой, Тюни! У нас с Джеймсом родился сын, Гарри!».

Что-то дрогнет у неё внутри. Она сунет письмо в карман халата, выйдет на веранду, где Вернон будет читать вечернюю газету.

- У моей сестры родился сын, - скажет она бесстрастно.

- Такой же ненормальный, как и родители, видимо, - усмехнувшись, ответит муж, не поворачиваясь.

Петунья секунду помолчит. Ей послышится веселый девчоночий смех на детской площадке. Смех из прошлого.

- Это точно, - презрительно ответит она. – Такой же.

***
А сейчас Петунья Эванс шла в школу для нормальных детей.