Отправлено: 10.11.10 12:24. Заголовок: ВС 12: «Впрочем, это не важно», НЛ, СС, слэш, R, драма
ВС12: Свободное задание - авторский фик, тема «Tempora mutantur et nos mutantur in illis – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними»
Название: Впрочем, это не важно Автор: TerryBolger Бета: kasmunaut Пейринг: СС, НЛ Жанр: драма Рейтинг: R Категория: слэш Размер: мини Дисклеймер: Снейп и Невилл принадлежат Роулинг, а нам — всё то, что между ними. Саммари: Два самых молодых директора Хогвартса за всю историю существования школы, один кризис среднего возраста и ни одного очевидного выхода из сложившейся ситуации. Предупреждение: наглое читерство (с)
Отправлено: 10.11.10 12:25. Заголовок: ~~~ @ ~~~ Ему казал..
~~~ @ ~~~
Ему казалось, что они смотрели на него презрительно: еще бы, самый молодой директор Хогвартса за всю тысячелетнюю историю, переплюнул даже Снейпа. Подумав это, Невилл опасливо покосился на портрет, словно нарочно повешенный в самый темный угол. Снейп смотрел на него — в голову тут же пришла услышанная в каком-то маггловском баре, по которым таскал его Поттер, фраза, — «как на говно». Невилл невесело усмехнулся и поежился — так он всегда себя и ощущал рядом со Снейпом. Унылым говном-неудачником. Не таким, как Гарри. Слишком похожим на родителей, позволивших себе превратиться в растения. Ухмылка Невилла стала шире — он любил растения. Впрочем, все это сейчас не имело значения.
Глубоко вздохнув, Невилл заставил себя снова оглядеться: хорошо знакомый еще со школьных времен кабинет, да и бывшие директора не так уж и презрительно на него косятся — просто обман зрения и игра расшатанных нервов. На столе — гора писем, их никто не разбирал с момента смерти Макгоннагал. Так что, похоже, работы предстояло более чем много. Как всегда, впрочем.
«Впрочем» — это его любимое слово. У него все было в жизни «впрочем» и «вопреки». Вопреки — бабушке, сиротству, Снейпу, войне. Впрочем — по отношению почти ко всему остальному. В том числе и к словам проводившей его пять минут назад в новые апартаменты Спраут: «Поздравляю с назначением, Невилл. Это честь. Уверена, ты справишься не хуже, чем с мандрагорами». Потому что кто-то другой мог бы справиться с должностью директора лучше Невилла Лонгботтома. И потому что, между прочим, с мандрагорами ему не очень-то и нравилось работать. Впрочем, директорство радовало его также мало.
— Мерлин, что же мне делать. Эти студенты — хуже мандрагор.
В груди кольнуло: вспомнились собственные школьные проделки, приключения Гарри, а ещё жутко захотелось вернуться в теплицы, к тихим и спокойным растениям. Мандрагоры были лучше людей — к такому выводу Невилл пришел давно, на седьмом курсе. Прошедшие двадцать лет только подтверждали эту мысль.
— Вы бы со мной согласились. — Невилл бросил короткий взгляд через плечо.
— С чем, мой мальчик? — ответил вместо Снейпа Дамблдор. Устало зевнув, он сразу потянулся за лимонной долькой: рядом с ним, на нарисованном столе, стояла целая вазочка со сладостями.
— Рад вас видеть, профессор Дамблдор! — Невилл не мог не улыбаться. Хотя Альбус теперь, после войны, давал всем только совершенно бесполезные советы, возле него было спокойно и хорошо.
— А где Минерва?
Зашушукались другие профессора. Финеас Блэк фыркнул, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Невилл наклонил голову — ему не нравилось приносить плохие вести. А еще больше ему не нравилось, что у портрета Даблдора память была дырявой.
— Она умерла. Я теперь вместо нее.
Невилл кивнул в сторону недавно появившегося на стене портрета: Макгоннагал стояла к ним ко всем спиной — смотрела через нарисованное окно на горы ее любимой Шотландии.
— Главное, не кончи, как она, — подмигнул ему Альбус, откинулся в кресле и захрапел. Невилл так и замер, где стоял. Это было слишком. Все это было слишком. Они что — издевались над ним, каждый на свой манер? Альбус со своими вопросами и комментариями, Минерва со своим сухим приветствием и теперешним молчанием, все остальные, подхалимы и нервотрепы...
— Жаль, что я не курю. — Он запустил обе пятерни в волосы, ему казалось, что голова у него сейчас просто взорвется изнутри. — И да, я много разговариваю сам с собой. Последствия экспедиции в Амазонию три года назад. Я один там выжил. А еще я поставлю мимбулус мимблетонию на окно, — мечтательно продолжил Невилл, краем глаза поглядывая на директоров, — она, как оказалось, при определенных условиях очень хорошо поддается дрессировке.
Портреты тут же перестали перешептываться, и Невилл вздохнул с облегчением. Может быть, он выживет на новой должности. И даже не опозорится. Впрочем, это было не важно.
Со временем оказалось, что самым важными были бумаги. При всей своей аккуратности и педантичности Макгоннагал оставила своему нечаянному приемнику много неразрешенных дел: неутвержденные планы занятий, неоплаченные долги и неподписанные документы. Не говоря уже о том, что сейчас — поздней ночью, плавно переходящей в утро, позднее зимнее утро, — Невилл сидел и разбирался с письмом из Министерства, заботливо снабженным запиской от Перси: «Ответь как можно скорее. Иначе они решат, что вам не нужно правительственное финансирование. Твой П. P.S. Передай привет всем детишкам». Записка прилагалась к туго свернутому, чуть ли не километровому пергаменту — с проектом нового закона об изменениях в системе магического образования. Невилл понял из написанного едва ли половину. В очередной раз убедившись в собственной тупости, он ругал себя нещадно. Но, как бы то ни было, он хорошо усвоил одно — если не убедить Министерство, что денег Хогвартсу, кроме как из министерской казны, взять негде, то школу придется закрывать через месяц. И придет магической Англии конец. Просто и эффективно — даже Волдеморт до такого не додумался.
Впрочем, помимо запроса из Министерства, был еще запрос от Совета попечителей, требовавшего представление проекта расходов на ближайшее полугодие и отчета о расходовании средств в предыдущем. Невилл вот уже сколько времени тупо смотрел на выведенные красивым почерком буквы на пергаментах. И на столбцы цифр в магической бухгалтерской книге Хогвартса.
— Мерлин, я не знаю, что с этим делать!
— Вы мне не поможете? — Он жалобно оглядел портреты. Те зашушукались и ушли со своих полотен. Кроме Снейпа. — Вы тоже мне не поможете, сэр? — теперь голос звучал более чем жалобно. Обращаться к Снейпу за помощью — признак того, что ты уже за гранью отчаяния. — Мерлин, да я же запорю завтрашнее собрание Совета попечителей. Они не подтвердят расходы на будущий год. Детей будем учить на пальцах. Вырастим идиотов. А потом «Ежедневный Пророк» напишет, что я убил систему магического образования и что я только и способен на убийства — то невинное животное убиваю, то детей лишаю светлого будущего. Убийца и неудачник.
— Что у вас там, мистер Лонгботтом? — сухо и тихо.
Невилл, услышав эти слова, прямо подскочил на месте. Портрет Снейпа заговорил. Эта новость могла бы стать отличной темой для завтрашнего номера «Пророка» или поводом для очередной ссоры Гарри и Джинни. Для Невилла же случившееся было прямым возвращением в прошлое. Без хроноворота. Он снова чувствовал себя взорвавшим котел школьником. Только вот на сей раз котел был очень большим, а взрыв настолько сильным, что пошатнулся сам Хогвартс, и сам Северус Снейп, профессор зельеделия, решил позаниматься с ним индивидуально.
И вместо того чтобы ответить на вопрос Снейпа или хотя бы поздороваться, Невилл смахнул локтем на пол половину бумаг со стола и выдал первое, что пришло в непутевую голову, которой он тут же захотел побиться о стену.
— Почему вы не разговариваете с Гарри?
Снейп не ответил. Фыркнул. Впрочем, другого Невилл от него и не ждал.
— Не хотите.
— Я бы сформулировал это иначе, Лонгботтом. Не о чем. И незачем.
— А по мне так он очень интересный человек.
— А вы хорошо разбираетесь в людях?
— Нет, я хорошо разбираюсь в растениях! — в запале выкрикнул Невилл и тут же прикусил язык.
— Так вот ими и занимайтесь.
— А школа? — Невилл развалился в кресле, прикрыв глаза, представляя, как здорово было бы каждый день по каминной сети уходить к себе домой, заниматься редкими экземплярами, которые, наверное, теперь совсем одичали у него саду или просто погибли.
— Ею могу заниматься я.
— В чем подвох?
— А вы чему-то научились, Лонгботтом. — На губах Снейпа появилась тонкая нехорошая улыбка.
— Я знаю, вы никогда в меня не верили.
— Никогда.
Невилла почти передернуло от этих слов. Впрочем, Снейп всегда был сволочью.
— Поэтому и не верю, что вы можете управлять школой. Вы слабак и трус, Лонгботтом! Способны, как и большинство гриффиндорцев, действовать смело только под давлением обстоятельств. То есть вы действуете смело, но необдуманно, тем самым не обеспечивая себе самого выгодного и достойного выхода из ситуации.
Когда первый шок прошел — шок от того, что портрет Снейпа заговорил, шок от осознания, что он говорит правильные, по сути, вещи, — Невилл улыбнулся коротко и нервно. Заставить себя выпрямиться и не втягивать шею в плечи было сложнее. В голове уже мелькали картинки, как Снейп «учит его жить» и как он сам в итоге ночью сжигает этот портрет на квиддичном поле. А потом умирает от Авады, которой запустит в него Гарри.
— Лонгботтом, так и будете сидеть с открытым ртом? Или все-таки вы собираетесь так или иначе выполнять обязанности директора Хогвартса?
— Как скажете, сэр! — Он не смог сдержаться и вскочил, словно провинившийся ученик. Снейп довольно мерзко улыбнулся. Впрочем, так как он действительно собирался помочь Невиллу со всей этой ерундой, то это было не важно.
~~~ @ ~~~
А важным стало то, что у Невилла пропало постоянное желание оказаться где угодно, только не в Хогвартсе. Больше не хотелось сбежать в теплицы. Не хотелось пойти напиться с Гарри. Не хотелось послать в Международную ассоциацию гербологов запрос на включение его в список участников экспедиции в Приамурье, которая отправлялась через месяц из Лондона. Не хотелось думать о Ханне. Теперь он просто скучал по ней. Тихо, нудно — по ощущениям это было похоже на то, как прорезался пару лет назад зуб мудрости, который пришлось все равно удалить. Ханна занималась своими цветами и присылала ему по три письма на день. Он их не читал. Всегда отвечал одинаково. И каждое воскресенье, после получасовой прогулки до Хогсмида, аппарировал домой: остукивал пыль с ботинок, стоя у двери;, проходил в гостиную, здоровался с бабушкой, шел в сад, где находил Ханну у кустов роз, целовал ее в макушку и тихо шептал пресловутое «я так соскучился», прижимая ее к себе, вдыхая сладковатый, как у детей, запах ее волос.
— Господин директор?
— А? — Невилл потряс головой, заставляя себя вернуться к реальности. — Да, прости, Альбус.
Альбус Северус Поттер покачал головой и поджал губы. Невилл еле сдержал желание наклониться к мальчишке и начать извиняться. В конце концов, нарушителем спокойствия, правил и планов на выходные из них двоих был именно Поттер-младший, а не Невилл Лонгботтом, которому предстояло разобраться, зачем и как Альбус заколдовал младшего Малфоя. Вопрос, как избавить Скорпиуса, занудного, но талантливого хаффлпафца, от рожек и копыт как у чертика, Невилл решил отложить на потом.
— Не прощу, дядя Невилл, — Альбус поерзал на стуле.
Невилл вздохнул — ему хорошо был знаком этот вроде бы невинный взгляд. Кто бы мог подумать, что тихоня Альбус за год учебы в Хогвартсе станет более достойным продолжателем дела Мародеров, чем Джеймс-младший? На счету Альбуса было больше проказ, чем у брата. Впрочем, большая их часть была либо местью за пережитые унижения, либо экспериментом. Впрочем, Невилла мотивы младшего Поттера не волновали. Гораздо больше его беспокоило то, что в эти выходные ему не светило попасть домой. Окончательно и бесповоротно. Что означало, что он снова будет чувствовать себя не особенно мужественным, слишком сильно и тупо скучая по Ханне.
— Мне не за что.
— Что?! — Тут же до Невилла донесся вздох: похоже, Снейп по-своему участвовал во всем этом действе. К облегчению Невилла маленький Поттер не обратил на этот вздох никакого внимания. Иначе бы — Невилл внутренне содрогнулся — не избежать директорскому кабинету ежедневного паломничества Гарри Поттера, и так теперь слишком часто вспоминавшего невинно убиенного профессора зельеделия. — Ты... — Невилл проглотил, пытавшееся сорваться с языка «поганец», и более спокойно продолжил, — понимаешь, что сделал?
— Поступил как настоящий слизеринец, — невозмутимо выдал Альбус, и Невилл закатил глаза. Мерлин, дай ему терпения пережить этот вечер: он должен был закончиться общением по каминной сети с Драко Малфоем.
— И ты считаешь, что поступил хорошо?
— С определенной точки зрения мои действия были в рамках морали и ценностей конкретной гру...
— Хватит! — Невилл хлопнул ладонью по столу. Спокойствие пришло — неожиданное и полное. — Наказание, — он чуть помедлил. — В наказание ты за эти выходные напишешь два шестифутовых эссе. Одно о том, почему твои действия были правильными. Второе — о том, почему он были категорически недопустимы. Также до завтрашнего вечера ты напишешь письмо с извинениями мистеру Драко Малфою и дашь мне его на проверку. Всю следующую неделю ты будешь помогать Скорпиусу в подготовке домашних заданий. И по результатам этого общения напишешь мне эссе на два фута о том, почему дружба с ним тебе выгодна.
Альбус сопел и ковырял носом ботинка пол. Невилл злорадно усмехнулся про себя: эта маленькая зараза получила по заслугам. А он сам оказался молодцом: теперь Альбус, чтобы не ходить всю неделю вместе с уродцем, быстренько найдет способ отменить действие наложенных на Скорпиуса заклинаний или чего там еще.
За Альбусом закрылась дверь, и Невилл обернулся, чтобы с торжеством взглянуть на Снейпа — их своеобразное сотрудничество перешло в не менее своеобразное соперничество. Соперничество в плане поиска наиболее эффективных средств управления: поведением студентов, мнением Совета попечителей... Снейп порой высказывал какие-то идеи — Невилл внутренне с ними не соглашался; Снейп критиковал его действия — Невилл бил кулаком по столу и искал новые варианты решения старых проблем. Но все равно Невилл слишком часто чувствовал себя тупым неудачником, то и дело зависая на одной и той же мысли: прошедшие двадцать лет ничего в нем не изменили — он остался перепуганным мальчишкой, не знающим ни зачем он живет, ни как правильно надо жить. Своего ума, по его собственному мнению, не хватало.
Сейчас Снейп презрительно усмехался.
— Думаете, что хорошо справились с ситуацией, Лонгботтом?
Невилл тяжело вздохнул и опустил голову. Снейп презрительно кривился, Невилл чувствовал, как уменьшается в росте и весе, как ладно сидящая мантия превращается прямо на нем в бесформенную тряпку, украшенную криво сидящим галстуком. Он так и остался вечным студентом-школьником.
Находясь в этом кабинете, он все время думал о том, насколько многому ему надо выучиться. Что до Минервы, не говоря уже о Дамблдоре, ему очень далеко. И Снейп не давал об этом забыть. Не давал забыть — жестко и колко, поддевая, смешивая с грязью, заставляя кипеть не хуже неправильно сваренного зелья, переживать из-за каждого, самого ничтожного промаха.
Впрочем, пойти из-за этого напиться явно было не самой лучшей идеей. И неважно, что он ничего криминального не натворил, думал потом Невилл.
Важно было то, что Ханна его не простила. Вернее простила, но как-то не искренне. А может, он просто видел в этой ссоре отражение того, что происходило вот уже не первый год между Гарри и Джинни. Семейная жизнь героя магического мира давно давала пищу для папарацци.
Они разговаривали по каминной сети, потом он уговорил ее прийти к нему, потом он не сдержался — она так хорошо выглядела, он так соскучился, он так хотел ее. Впрочем, секс на директорском столе оказался не настолько сладким, как ему фантазировалось. А потом он сказал, что остается на выходные в Хогвартсе. Ханна, поправлявшая пышные юбки с оборками, которые так ей шли, нахмурилась и сухо кивнула. Они даже толком не попрощались.
Невилл поморщился и потер лоб — голова болела после выпитой в ночь бутылки огневиски. Болела и гудела, словно его не слабо, приложили об стену. Может, действительно неудачно вписался в поворот, добираясь до диванчика в углу директорского кабинета, — Невилл не помнил. Стены в Хогвартсе не были мягкими, что иногда казалось ему странным, учитывая, как сильно школа порой напоминала психбольницу для буйных.
— И что вы мне скажете? — из чистого мазохизма обратился он к Снейпу.
Тот пожал плечами и снова уткнул нос в книгу. С тех пор как Невилл завел привычку, заходя в кабинет, одним мановением палочки отворачивать остальные портреты лицом к стене, Снейп стал вести себя гораздо свободнее. Теперь он не стоял истуканом целыми днями, сверля взглядом стену напротив, а варил зелья, а чаще всего читал, вот как сейчас, удобно устроившись в кресле, прорисованном на заднем плане картины. Сначала это зрелище — Снейп просто не мог сидеть, так свободно развалившись в кресле! — повергало в священный трепет и заставляло сомневаться в том, что Снейп на портрете настоящий. Но к Рождеству Невилл привык и перестал обращать внимание. Только порой вздрагивал, когда особенно опасный том в руках Снейпа рычал или клацал зубами или чем там еще. Впрочем, Невилл научился сосредотачиваться на рабочих вопросах.
Но сейчас ему хотелось поговорить.
— Ничего? Совсем ничего? — нудел Невилл, думая о том, что Снейп все-таки был сволочью. Почему-то последнее время очень многие казались ему сволочами. — А я бы с вами поговорил.
— Потому что вы недостаточно умны, чтобы понять — разговаривать с пьяным или похмельным — бесполезное занятие. А то, что вы не помните о существовании Антипохмельного зелья — лишнее доказательство слабости вашего интеллекта.
— А я не хочу опохмеляться! — Гарри почти всегда отвечал так же.
— Ваши проблемы, Лонгботтом.
— Будут ваши, если что-то случится с портретом.
— Пустые слова. Вы не Поттер, чтобы совершать такие импульсивные поступки. Даже возвращаясь к вчерашнему, — Снейп поднял на Невилла взгляд, опустил книгу, заложив страницы пальцем, — сколько раз вы думали о том, чтобы привести вашу жену в директорский кабинет? И вообще, сколько вы мечтали о том, чтобы разнообразить вашу с ней сексуальную жизнь? Исходя из того, что книги о сексуальной жизни в браке и выходе из семейного кризиса выглядят достаточно потрепанными, я делаю вывод, что вы размышляете над этим вопросом уже довольно продолжительное время.
Невилл покраснел.
— Более того, последнее время вы все чаще смотрите на детей и пытаетесь вести себя с ними как отец. И говорите о том, что директор школы должен подавать пример в воспитании.
— А вы не находите странным, что директора этой школы — сплошь бездетные?! Как можно воспитывать целые поколения волшебников без опыта воспитания собственного ребенка?! Ханна не хочет детей, — устало прошептал Невилл. — И я не хочу. Мы оба не хотим. Но они нам нужны. Иначе зачем мы вместе?
— Дети как способ спасения неудачного брака, — фыркнул Снейп.
— У нас счастливый брак!
— Лонгботтом, если он счастливый, тогда скажите мне, сколько дней со дня свадьбы вы провели в экспедициях или на секретных экспериментах Отдела тайн, куда ваша жена не могла попасть? Больше половины времени, что вы живете вместе, или меньше?
— Больше. — Спорить со Снейпом было бесполезно. Невилл чувствовал, что его сейчас размажут по стенке и поставят над его останками табличку: «Это был неудачник».
— Зачем вам дети, Лонгботтом? Тем более теперь, когда у вас их целая школа.
— Я — не вы! — Он хотел было продолжить, что Снейп ничего не понимает семейных отношениях, но не успел.
— Да уж заметно, — усмехнулся Снейп. — У вас будут дети, вы будете мало уделять им внимания, потому что директорская должность не даст возможности проводить много времени с семьей. Детьми будет заниматься бабушка. Ведь Ханне Эббот дети тоже особенно не нужны, как я понимаю. Хотите вырастить второго себя? Хотите быть похожим на своих родителей, Лонгботтом?
— Они мертвы. — Слова сами сорвались с губ.
— Когда они умерли? — Из тона Снейпа сразу исчезла поддевка.
— Не в этом смысле. В Мунго о них продолжают заботиться. Для меня умерли. — Невилл завертел в руках пустую бутылку. — Их нет. Просто нет. Их у меня никогда не было.
— Меня тоже нет. — Снейп замолчал. — Вы хотели бы видеть их вместо меня? А если бы тут были их портреты, с которыми вы могли говорить?
— Ну, не знаю. Впрочем, сэр, это совершенно неважно, — слабо улыбнулся Невилл и, покраснел.
~~~ @ ~~~
— Важно, что вы вчера видели. Если Ханна узнает, что вы наблюдали за нами, — голос Невилла упал до шепота, — она мне больше никогда не даст.
Снейп только наклонил голову.
— Нет, не говорите...
Снейп молчал. Невилл с силой проводил ладонями по лицу.
— Ну, тогда это был занятный опыт. — Он разговаривал сам с собой, стараясь не смотреть в сторону треклятого портрета. Тень от прогоревшей наполовину свечи упала прямо Снейпу на лицо — Очень занятный. Теперь я знаю, что могу кончить, даже если на меня смотрят. И Ханна может. Какая прелесть. Блять, какая прелесть! — Он ударил кулаком по коленке. — Ничего, мы же решили, что будем пробовать новое, это полезно для нашего брака. Все новое полезно для меня сейчас, — прозвучало уже не так уверенно. И Снейп, конечно же, зацепился.
— Пробовать новое?
— Да! — Невилл устало продолжил. — Делать то, что никогда не делал раньше. Вообще.
— Общаться со мной, например, — осторожно заметил Снейп. Невилл поднял на него глаза. Снейп как Снейп: с большим носом, бледными губами и вечным сарказмом. Ночной кошмар, причина эпидемии энуреза среди студентов младших курсов в восьмидесятых годах и начале девяностых. И просто сволочь.
— А вам зачем знать?
— Лонгботтом, исходя из того, что вы сегодня наболтали, вы пытаетесь найти себя. Обычный кризис среднего возраста: вам кажется, что жизнь закончилась, что она всегда будет чередой серых дней...
Теперь уже Невилл наклонил голову. Он слушал этот голос. Слова за прошедшие двадцать лет не изменились: его витиевато называли идиотом. Голос тоже не изменился. Изменился тот, кто говорил — плоть и кровь превратились в масляные краски и холст. А сам Невилл не изменился. Это угнетало, давило, душило, не давало вздохнуть.
Неожиданно даже для себя он перебил Снейпа:
— Знаете, чем я горжусь больше всего?
— Тем, что сделали из этой флоры — фауну? — Снейп кивнул в сторону мимблетонии.
— Нет. — Невилл покачал головой. Он говорил тихо и уверенно, первый раз в жизни чувствуя, что говорит правильные слова. — Тем, что я убил Нагини. Маленькая месть. За вас.
— Вы обо мне тогда думали? — фыркнул Снейп.
— Нет, — усмехнулся Невилл. — Тогда не думал. А теперь — да.
— А создается впечатление, что вы думаете только о вашей Ханне.
— Это не я, ну, не совсем я. — Щеки Невилла покрылись румянцем — его ладонь на секунду легла на пах. — Но... Впрочем, неважно.
Невилл был благодарен Снейпу за то, что тот не стал уточнять, что же «не важно» и почему «впрочем».
~~~ @ ~~~
Зато неожиданно и вдруг для Невилла снова стали важны его эксперименты. Он наплевал на часть учебных планов, которые подкладывали на проверку молодые профессора, пришедшие в этом году на должности преподавателей трансфигурации и травологии. Просто подписывал, не глядя, то, что они ему приносили. Все были довольны: профессора — тем, что не приходилось переделывать планы занятий, Невилл — тем, что ему удалось заставить себя забить на ворчание Снейпа по поводу ненадлежащего выполнения директорских обязанностей.
С упорством, достойным лучшего применения, Невилл ставил опыты над треклятой мимблетонией — пытался развивать ее. Еще три экземпляра растения он заказал из лабораторий Люксембурга и Буэнос-Айроса (там его еще помнили по впечатляющим результатам амазонской экспедиции). Растения учиться не хотели, совсем как студенты Хогвартса. Они плевались в Невилла вонючим соком. Плевались им во всех, не вовремя заходивших в кабинет. Ханна тоже как-то попала под обстрел — и с тех пор Невилл бывал дома только раз в месяц. Не сказать, что его это огорчало — у него появилось еще больше времени на эксперименты, в которые он погрузился с головой, остававшейся, по его мнению, такой же непутевой.
Впрочем, эта непутевая голова после очередного общения с Альбусом Северусом Поттером, подмешавшим однокурсникам галлюциногенную настойку (две части полыни на три части беладонны плюс какая-то еще гадость), выдала идею — попробовать подавить волю, или что там ее заменяло, у растений.
Так что в итоге Невилл начал возиться с пробирками. Снейп орал на него, раздавая указания. Невилл хохотал в голос — незаметно для себя он научился противоречить Снейпу и не бояться его. Глупо было бояться портрета.
В один из вечеров он готовил раствор для полива растений на основе полынной настойки, забродившей почти до состояния абсента. Главное проблемой был содержавшийся в спирт, способный убить растения.
— Чего-то здесь не хватает... Если бы я делал это для себя...
Снейп молчал.
— Наверное, кожа с драконьей задницы дала бы потрясающий эффект, — протянул Невилл. После пары бессонных ночей, приведших к созданию самогонного абсента, он был готов простить себе все. Даже самую глупую глупость на свете.
— Лонгботтом! Из такой кожи кольчуги раньше делали! — Снейп все-таки не выдержал. Невилл обернулся — с улыбкой от уха до уха. — Большего идиота, я не видел. Как только вас утвердили на должности директора! — Он закатил глаза. — Пейте ваш недо-абсент. И все.
— Что — все? — игриво.
— Вы уже выпили, да? Жаль, я не различаю запахи в этом состоянии. — Презрительный взгляд на раму; Невиллу даже показалось, что сейчас Снейп особенно остро сожалеет о том, что не жив.
— Нет, но скоро выпью. Просто выпью — и мне придут ответы на самые важные для меня вопросы. Ну, так писали в одной книжке. — Он дернулся, чтобы найти фолиант, где заметил эту мысль про вопросы и ответы.
— Не на все важные для вас вопрос, а на один, Лонгботтом. Три ответа для одного вопроса.
— Мерлин — Ему действительно было страшно. Почему-то. Но он все-таки сделал первый глоток, потом еще один. Настойка обожгла горло. Может быть, он сам — дитя родителей, живущих растительной жизнью, нашел все-таки способ себя выдрессировать... Дальше думать не получалось. Как и не получалось сформулировать вопрос — он не знал, что же для него самое важное. Поэтому просто тупо сидел на столе, среди бумаг и книг, и смотрел на портрет Снейпа — рассматривать серые задники других картин не было желания. Оно, желание, поднималось изнутри — теплой волной, от которой хотелось развести пошире ноги и начать мастурбировать.
Потом пришла мысль все сжечь в этом кабинете — чтобы уравновесить температуру внутри и снаружи тела.
Потом захотелось, чтобы Снейп сошел с портрета и выпил с ним. Он был бы в тысячу раз лучшим собутыльником, чем Гарри. Гарри... Невилл зацепился за эту мысль.
— А Гарри вас любит.
Снейп поднял брови.
— Да-да. — Невилла несло. Куда-то далеко от привычной реальности. — Не знаю за что, как и зачем. Но о вас он последние лет пятнадцать говорит больше, чем о Джинни.
Невилл глупо хихикнул. Рука сама легла на пах — он уже почти не контролировал себя. Мог только болтать, смотреть на Снейпа слезящимися глазами и ласкать себя.
— А я вот не говорю.
Снейп молчал и смотрел на него. Невилл не мог понять как — с жалостью или с отвращением.
— Я ведь вам противен. Маленький тупой неудачник, в каждый момент готовый обмочить штаны. Не мужчина.
Он распахнул мантию и приспустил трусы — член стоял.
— Ведь так, профессор? Вы же мне тогда сказали, когда мы выкрали меч Гриффиндора. Меч. Знаете, как это классно, держать меч в руках? Почти так же, как член.
Невилл в голос застонал, большой палец прошелся по головке, размазывая выступившую каплю. — Знали бы вы, как я себя не люблю! — Усмешка ему еще как-то удалась. — О, как же не люблю. Как и вас. И всех! Как я хочу убивать...
Он двигал рукой все быстрее. Снейп не сводил с него глаз.
— От меня все ушли! Родители — в никуда. Ханна — в себя. Друзья — да мы все мертвы...
Он кончил, запачкав спермой край мантии. Теперь тупо смотрел на белые капли и пытался восстановить дыхание — оргазм пришел очень быстро, не дав почувствовать удовольствие. Он просто кончил — проебал все. Упустил, если выражаться приличнее. Упустил те образы, что замелькали в какой-то момент у него перед глазами, показывая, как можно жить дальше.
— Мы — конченные... Поколение мертвецов, которым все — все равно.
— Вы к тому, что мертвое — к мертвому? Мертвые хоронят своих мертвецов? — с презрением бросил Снейп. — Проспитесь, Лонгботтом. Вернитесь в реальный мир.
— Мне бы выбраться из этой мордредовой проклятой школы, учишься здесь, всю жизнь учишься...
Невилл дошел до диванчика и со стоном рухнул на него.
— Nox!
Но заснуть он не смог. Прислушивался — но портреты не издают звуков, если не говорят. Жители картин могут перемещаться беззвучно... Невилл перевернулся на другой бок. В голову полезли мысли о том, что с Ханной как-то совсем не получается и что надо делать ребенка. Потом снова вспомнился Гарри с его разговором на прошлой неделе: о том, что если Джинни будет подавать на развод, то она точно лишит его права видеться с детьми. Потом вспомнился Снейп — хмурящийся и фыркающий. Совершенно не страшный.
— А почему вы меня гнобить перестали?
Темнота не ответила. Невилл вздохнул и снова заворочался — удобно лечь никак не получалось.
— Сэр?
Нет ответа.
— Потому что надоело? — Снейп молчал. Ответ пришел сам собой. — Потому что вы только часть его личности, да? Та самая, добрая? Которая все время была мертва, а и теперь осталась здесь, с другими живыми мертвецами?
Молчание вместо ответа.
— Вы еще здесь?
Невилл не выдержал и выкрикнул:
— Lumos!
Шарик света подплыл к портрету — Снейп тут же взбросил руку, прикрыть глаза от яркого света.
Он был здесь. Невилл с облегчением вздохнул. Снейп был здесь. И он сам был здесь. И никто его не собирался увольнять и выгонять из Хогвартса, заставлять снова искать себя. Где-нибудь в дебрях Амазонки или на склонах Эвереста. А где себя искать? По барам, как это делал Гарри? В Министерстве, как это делала Гермиона? В дыме канабиса, как это делала Луна? Впрочем, все это было не важно.
Зато было важно, что Снейп — здесь. Шипит ругательства сквозь сжатые зубы. И не собирается никуда уходить. Не собирается молчать. Пусть не совсем настоящий, но целиком и полностью — Невилла.
Тема потерянного поколения крайне интересна, но здесь никому не сочувствуешь. Все просто жалки и мелки. И Невилл директор (этот Невилл)... бедный. Пошто зверушку мучаете?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 258
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
