Зеленый форум: HP Fanfiction

По утрам Флинт со скучающим видом ковыряет вилкой яичницу: за семь лет меню нисколько не изменилось. На завтрак все та же овсянка, яйца с беконом, тосты и тошнотворный тыквенный сок. Флинт его ненавидит, он с большим удовольствием выпил бы сейчас кофе или, на худой конец, крепкого чаю, но сок полезнее, поэтому студентам не предлагают альтернативы. Говорят, "Пэддлмор" всей командой глотают эту муть перед тренировками, а вот "Соколы" пьют только после игры и только огневиски.

Альтернативы не предлагают, но она всегда есть: воду еще никто не запрещал. Тем более что ее всегда можно сделать из воздуха.

В Большом зале по утрам шумно, никто еще не успел устать, но все нервничают, склонившись над расписаниями. Перед Флинтом тоже лежит желтая картонная табличка, но ему даже не любопытно. По арифмантике должны начаться подвижные графики. Потом зелья с Гриффиндором – будет блиц по антидотам. Затем перерыв и трансфигурация, прошлый год они, помнится, начали с превращения твердого в жидкое. Да, знатное у него тогда получилось пиво из корки хлеба – жаль, МакГонагалл не оценила. Флинт знает программу седьмого курса почти наизусть. В этом году учиться скучно, но все равно – нелегко. Жить в спальне с мелюзгой, читать в газетах про успехи бывших одноклассников. Да еще Уизли очкастого назначили старостой школы. Но это еще что, терпимо, а вот ухмылки и перешептывания за спиной раздражают ужасно. О том, что у Маркуса Флинта дырявый квоффл вместо башки и он завалил выпускные экзамены, знают все, а вот как он умудрился вытянуть к ТРИТОНу семь предметов, никого не интересует. Сплетничают в сторонке и лыбятся, когда встречаются с ним взглядом. Свои, впрочем, не достают, он ведь все еще капитан команды. Громила-капитан с большущими кулаками и низким порогом терпения.

Кстати, о квиддиче. В этом году он обещал себе взять дело в свои руки и честно выиграть Кубок школы, чтобы потом никто не говорил, что ему просто везет. Флинт справится. Он вообще старается не унывать. Как там мать летом говорила? "У тебя есть время до окончания школы". Что ж, значит, у него еще почти целый год. Для кардинального изменения ситуации времени, конечно, маловато – родословную не поменяешь, факультетское знамя не перекрасишь, да и неохота гадить собственной семье. Но зато чтобы все хорошенько обдумать – в самый раз.

Флинт пьет воду залпом и встает из-за стола, шумно отодвигая стул.

- Рад тебя видеть, Флинт.
Голос звонкий, уверенный, понтов полные штаны – не иначе, Малфой, уменьшенная копия отца. Точно, он. Этот никогда не называет Флинта капитаном, хотя в команде так принято. Сидит или один, или со свитой, ну, или с Паркинсон – больше никак – и завтракает с независимым видом. Подцепит вилкой кусок бекона и отправляет его в рот так грациозно, что Флинту невольно вспоминаются детские уроки этикета. Преподавателя он видел всего пару раз: из окна, когда Флинт пролетал мимо на метле, и в кабинете отца, когда его отчитывали за прогулы. С тех пор у него на выраженный аристократизм стойкая аллергия.
- Ага, - небрежно отзывается Флинт. – В пятницу в четыре тридцать тренировка, передай остальным. Замен не будет.
- Но у нас руны, - Малфой бесшумно отодвигает тарелку и тянется за соком.
- А ты больно умный. Тогда передай другим, что мне нужен новый ловец, да потупее, - огрызается Флинт, но Малфой игнорирует его слова.
- К тому же, я слышал, это время забил Гриффиндор, - спокойно продолжает он.
Чего? Вуд. Флинт даже не хамит в ответ.
- Недурно. И давно?
Малфой пожимает плечами, придирчиво оглядывает тост, после чего с удовольствием откусывает. Ну и выдержка у парня! Его из команды исключают, а он жрет как ни в чем не бывало. Да не жрет даже, а принимает пищу, оттопырив пальцы, тщательно до противного. Флинту досадно: исключить Малфоя он грозится каждый день, но тот никогда не реагирует.

Малфой допивает свой отвратительный сок, вытирает рот салфеткой и только после этого указывает на гриффиндорский стол. Там, в окружении товарищей сидит Вуд. Взгляд примагничивается, прилепляется, как замазка. Хотя вроде Вуд как Вуд. Только какой-то кислый и сгорбленный.

- Мне к Снейпу сходить? - с готовностью предлагает Малфой, наконец окончивший трапезу.
К Снейпу? Он-то откуда знает, почему Вуд такой. А, черт, не о том же речь.
В прошлом году Флинт бы действительно тут же отправил Малфоя к декану, но сейчас он мотает головой. Нет уж, больше никаких нам подачек.

А в другой раз руны у них в расписании не стоят, но Вуд все равно успевает к МакГонагалл раньше, чем Флинт – к Снейпу. И не потому, что Вуд – подлиза и гандон – хотя и не без этого – а потому, что теперь все по-честному, а это, оказывается жутко неудобно. Флинту приходится прикусывать язык и учиться все делать самому.

- Не, - говорит он удивленному Малфою, - тогда скажи всем, что в тренироваться будем в полседьмого, - и быстро сматывается, боясь передумать. И каждый раз – так.

Обычно Вуд выходит из зала сразу за Флинтом, увлекаемый куда-то близнецами Уизли или их занудным братом. Они о чем-то треплются – открыто, легко и громко. Не прячась. Флинт ловит себя на том, что смотрит на Вуда через плечо, пытаясь что-нибудь услышать. И с каких это пор его интересуют причины ПМС гриффиндорского капитана? А с таких, что не Малфоя же посылать разнюхивать. Все сам, и это тоже. Потому что, да, команда превыше всего. Ну, и еще с тех пор, с прошлогодних, когда Вуд стал проблемой номер один – той, что выхватывает Флинта за шкирку из коридоров. Проблемой с колючим подбородком и острыми слипшимися ресницами.

Флинт замирает, приседает, чтобы завязать шнурки или поднять специально оброненную книгу – и Вуд, протискиваясь между ним и косяком в узком дверном проеме, прижимается к нему бедром и несильно захватывает пальцами волосы на затылке.

Так начинаются дни.

В этом году у Флинта три проблемы: Вуд, истерики Малфоя и Кубок школы. И Вуд. Хрен с ним, с Малфоем, и даже, самому не верится – с Кубком. Вуд какого-то хрена – проблема номер ноль. Значит, у Флинта нет проблем вовсе.

Флинт безбожно прогуливает свой второй седьмой курс. Об отчислении и вечерних отработках он не думает: те, кто нужно, прекрасно знают, какого хрена он торчит здесь дополнительный год. На остальных наплевать с башни, с Астрономической. Это как заживающий перелом, только в обратную сторону: как только заживет, его треснут пополам.

Зато Флинт не пропускает ни одной тренировки Гриффиндора. Есть у него одно местечко, они его с Вудом еще в прошлом году нашли, не сговариваясь и с одной и той же целью – шпионить. Ну, то есть это Флинт так считает – что почти вместе и почти с одной. На самом деле, тогда после тренировки, помнится, начался дикий ливень. Флинт мечтал спасти метлу от дождя и с размаху ткнул ею куда-то под скамью. Вуд тогда взвыл так, что Флинт отскочил и от неожиданности выронил сумку. Потом нагнулся и увидел Вуда, злого жутко и с фингалом – неделю потом фиолетовый ходил. Вуд, конечно, тоже в долгу не остался, и спустя несколько секунд Флинт уже вытирал рукавом разбитые губы, сбитый с ног собственной метлой. Так что вообще-то место первым нашел Вуд и применение ему тоже он придумал, а Флинт – просто дополнил потом. Ну, когда выяснилось, что при желании они там и вдвоем могут поместиться.

Под трибунами пыльно и узко, у Флинта еле помещаются плечи, но вспоминать заклинания лень. Между ножек скамеек видно, как летают на поле гриффиндорские трюкачи. Слышно, как командует Вуд, как свистит метла под ним и как ветер задувает пыль в его орущий рот – так, что он кашляет и матерится. Флинт рисует в тетрадке схемы, много записывает. Вуд знает, что слизеринцы шпионят. Знает, что в этом году шпионит не Малфой, а он, Флинт. Знает также, что в его тетрадке мало путного, что Флинт для отмазки записывает что-то там и воспроизводит карандашом прошлогодние схемы по памяти, а большую часть времени лежит на спине, заложив руки за голову, закрыв глаза, и слушает квиддич. Голоса, вжики-свисточки, звон колец, удары, столкновения.

Флинт чувствует себя старым. Он курит, почти не отрывая маггловскую сигарету от губ, и маленькое пространство заполняется дымом. Флинт вдыхает и думает о том, что скамья выглядит как сломанный камин, что его, может, уже заметили и о нем рассказали Вуду. Вуд подлетит, хмыкнет что-то, затушит флинтовскую сигарету, не глядя, пульнув заклинанием под лавку. Ничего даже не сказав.

Оливер – несерьезный и нервный. Флинт бы думал, что недалекий, но уж очень тот быстро переключается и уж очень очевидно обходит в разговорах некоторые темы. Например, никогда не спрашивает, о чем пишет в письмах отец. А вот про письма матери спрашивает. Она пишет про погоду, дожди, финансовые радости и новые мантии. А отец – совсем о другом.

Придурок. Все не так. Вуд действительно не проблема. Он невероятно легок и хорош – когда после тренировки его команда уползает в раздевалку, а он вприпрыжку поднимается по лестнице, бросает метлу и ныряет в нишу под трибуной. Когда липнет телом и губами, когда дергается и пихается, когда замирает – и много-много говорит.

Ныряя, а на самом деле запихивая себя с усилием под дурацкую скамью, Вуд задевает лицо Флинта ботинком, за что тут же получает под колено. Сильно, ну, насколько позволяет пространство. Здесь, действительно, очень тесно, можно поместиться только штабелем. Вуд заползает наконец, ерзает на Флинте и не торопится исправлять ситуацию, как будто ему лежать не твердо и есть куда девать ноги.
- Концептуально тут у тебя, - произносит он почти по слогам. Выучил умное слово - и выёживается.
После чего немедленно вытаскивает палочку и виртуозно расширяет пространство, отодвигая одну из стен на метр в сторону,
- Было, пока ты не пришел, - морщится Флинт, надеясь, что Вуд теперь хоть скатится с него и можно будет свободно вздохнуть.
- Не вопрос, сейчас все верну как было.
- Да пошел ты.
- Да не вопрос.
- Заладил «не вопрос»-«не вопрос», заткнись уже.
Флинт, раздраженный, первым прерывает эти словокривляния, наконец спихивает Вуда с себя и заводит разговор об игре - беспроигрышный вариант. Их обоих можно квиддичем отвлечь от чего угодно.

Вуд выхватывает у Флинта изо рта сигарету, переворачивается на спину и выдыхает дым в полоток – сквозь щели в досках дым уползает струями вверх. Вуд говорит о том, что хочет записаться на пробы в Первую лигу, потом выдерживает паузу, пока Флинт не реагирует: «Я тоже, чё». Вуд удовлетворенно кивает и возвращает ему сигаретный огрызок. Придвигается ближе и начинает нести быструю-быструю чушь про серьезные тренировки и заграничные душевые и раздевалки. Про чемпионат и настоящие выигрыши. По сравнению с ними Кубок школы – отстойная груда металлолома. Флинт ценит в Вуде то, что на этом он способен остановиться. Флинт успевает разозлиться, но не успевает пожалеть, что не вышиб ему мозги при первой встрече. Флинт еще успевает двинуть ему лбом в переносицу и отвернуться.

И пусть это совершеннейший детский сад, но когда он отворачивается, Вуд обхватывает его своими неудобными руками и прижимается губами к его волосам. Флинта никто не целовал раньше вот так, в макушку, лежа на полу – слишком нежно для мамы, слишком грубо для кого-то еще. Он фыркает – и Вуд неправильно понимает и пытается убрать руки, отпустить Флинта – но как же, отпустишь тут, пальцы ведь поломает. Потому что Флинту дико хочется ответить, что нет, пусть они еще немножечко так поваляются. Самую малость, потому что страшно, когда руки развязаны и никто не сжимает запястья. Флинт-старший с сыном, конечно, не откровенничает, но тот знает, что метка у отца Паркинсон уже потемнела. И что можно сколько угодно готовиться к отборочным в Первую лигу – и даже если пройдешь, немного там поиграть тоже можно, но недолго. Потому что у отцовского шефа на Флинта-младшего будут явно другие планы.

Флинт молча тянет Вуда за пальцы, плотнее сцепляет его руки вокруг себя и мотает головой, потому что до конца года еще несколько месяцев. И он их никому не отдаст.