Зеленый форум: HP Fanfiction

***
Их пальцы встретились и тут же дернулись – короткое резкое движение, словно они отталкивали друг друга. Широкая ладонь Поттера сомкнулась на снитче, ее обхватили длинные тонкие пальцы Драко Малфоя, едва не взрезанные в последнем взмахе золотых крылышек. Виктор сморгнул – победа осталась за командой Поттера, он как судья мог четко засвидетельствовать честность этого выигрыша. И тут же встретился с лукавым взглядом Драко Малфоя, вроде бы и холодным, но и сверкающим тысячами разноцветных искорок, и сложно было понять, что нужно прочитать в этом взгляде.

– Будете опять на стороне гриффиндорцев, Крам? – Мурлыкающие интонации: Малфой растягивал слова. Виктор дернул уголком рта вместо ответа и перевел взгляд на руки, сомкнувшиеся над снитчем: большой палец Драко выписывал нежные круги тыльной стороне ладони Поттера – один, второй, третий. В неожиданной тишине – последний порыв ветра унес восторженный рев толпы на трибунах – было хорошо слышно, как сглотнул Поттер, осторожно заставляя свою метлу дать задний ход, отодвигаясь от Малфоя. Взгляд Виктора скользнул по их коленкам – тесно прижатым друг к другу.

Матч закончен. Победа за командой Аврората Министерства магии Британии.

– Как всегда прямолинейно-честны, Крам. Я не понимаю, как вас могли включить в состав дипломатической миссии. – Малфой направил свою метлу вниз, лишая Виктора возможности ответить. Поттер только пожал плечами и неловко улыбнулся, словно извиняясь за коллегу.

Снизу донесся усиленный Sonorus’ом голос комментатора, объявлявшего, что матч закончен. Им оставалось только спуститься на землю.

– Давно? – скупой вопрос Поттера оказался неожиданным.

– Весной. – Отвечать в десятитысячный раз (сколько журналистов его ему задали?) на один и тот же вопрос совсем не хотелось.

– И?

– Отдел по вопросам спорта и физической культуры. И Дурмштранг.

– Говорят, что у вас скоро выборы директора. – Поттер обернулся, прежде чем нырнуть в темный коридор, уводящий под трибуны в выложенные белым кафелем раздевалки. Крам профессиональным взглядом окинул их метлы: крепкое древко, метловище с узкой трещиной от пересушки, стертые влажными ладонями рукояти – и прошел вперед, отодвигая Гарри плечом – если уж Поттеру так хочется знать детали, так пусть смотрит, как Виктор Крам хромает из– за травмы, прекратившей его карьеру в большом спорте.

– У нас говорят, то вы собираетесь, ну, – Поттер взмахнул рукой, словно пытаясь объяснить что-то на языке жестов – Виктор видел отражения в мутно зеркальных поверхностях стен, – изменение законодательства о спортивных соревнованиях, ужесточение допинг-контроля. Малфой на той неделе бесился, Перси все никак не могу понять, в чем тут дело. А все Снейп. – Поттер догнал его и подхватил под руку, как-то удивительно легко и привычно. – Он над своим профессором дрожит и трясется. И, я просто уверен, лоббирует его, чтобы его контора все тендеры выигрывала. Ты представляешь, что его зельедельня поставляет зелья для Аврората, делает анализы для Отдела медицинского обеспечения и здравоохранения, ну и про Мунго говорить нечего. И это только легально! Ну вряд ли они отказались бы от подпольного... и вообще.

Виктор толкнул двери раздевалки, привычно прикрывал глаза: устройство раздевалок во всех странах мира было одинаковым – отдраенный до блеска стены и яркое освещение. Непривычный Поттер задергался, явно ослепленный и потерянный в этом свете, то ли новом, то ли забытом. Виктор высвободил руку из захвата Гарри, бросил метлы на пол – гулкий стук прокатился по раздевалке, переходя в овации, донесшиеся со стороны коридора, трибун.

– Душ надо принять.

Поттер говорил словно сам с собой, неуверенно вышагивая по направлению к кабинкам.

– Малфой, зараза, загонял меня, – бормотание на грани слышимости. – Хорошо, что ты судил. Мерлин, мы давно не играли! – Поттер без стеснения сбрасывал с себя форму: укороченная мантия уже валялась на полу, и теперь он тянул через голову тонкошерстяной свитер. Несколько секунд промедления – узкое горло свитера стянуло лицо, прорисовывая линии черепа, – Виктор рассматривал голый торс Гарри: толстые нитки шрамов, редкие и потому хорошо заметные, черные волосы, коричневатые соски, проваленный ненакачанный живот, пряжка пояса отвисает – даже последней дырки в драконьей коже много, чтобы обхватить талию.

– Ты сам как?

Виктор чуть наклонил голову, словно прося повторить вопрос.

– Ну, в душ пойдешь? – И Поттер наклонился, чтобы развязать шнурки удобных маггловских кроссовок. – Тут ремонт сделали. Представляешь, я тут лет семь не был. Как перестал играть, когда меня после Крепа поставили замом старика Грэхема, который и так не тянул, так еще и тогда начал выпивать. Ну, Креп тогда из-за этого и сбежал...

– Нет, спасибо.

– А я пойду, – Поттер словно не мог остановиться – говорил и говорил. Его звонкий, хотя и довольно тихий голос мячиком отскакивал от стен, наполняя собой все пространство. – А то сейчас наши приползут, вкусив славы, почувствовав себя нашими новыми знаменитостями, – тут Виктор сощурился, вглядываясь в лицо Поттера, голос которого на этих словах наполнился ядом и неизбывной злостью, – и никак не помоешься. Ну ты сам знаешь. Ну, я пошел.

Под пересекающимися лучами ламп высверкнули капли пота на его спине, ягодицах, в ямках под коленками. Виктор дернул губами: сколько такого он видел за время в разных сборных – не перечесть, не пересчитать. Зато комната множила влажные шлепки шагов Гарри – один, второй, третий, четвертый, поворот кранов в душевой, удовлетворенный вздох.

– Чем это вы там так долго занимались с Поттером?

Виктор поднял голову; Малфой, до того стоявший у стены, пряча лицо от косых лучей полуденного солнца и подставляя им холеные руки, крест на крест сложенные на тонкой кожаной папке, сделал полшага, преграждая Виктору путь.

– Неужели достигали принципиальных договоренностей? Крам, ты только учти, что наш герой обязательно что-нибудь напутает, пока ваши «договоренности» передаст своему зятю. Ты же не хочешь, чтобы твоя миссия была признана неудачной и тебе сказали, что ты не можешь продолжать не только в квиддиче, но и в политике?

Виктор задержал дыхание – ему показалось, что Драко Малфой сейчас прикоснется к нему: проведет по министерской нашивке у него на мантии, задержит ладонь над сердцем, как если бы накладывал заклинание живого сердца. Но Малфой по-прежнему сжимал пальцы на коричневой коже, судя по всему, руноеда, и тонко улыбался. Чувственно. Виктор просмаковал про себя это слов, наконец наполнившееся для него конкретным смыслом.

– Иногда мне кажется, что ты не разговариваешь по-английски. Но тогда мне непонятно, зачем тебя к нам послали, Крам. На Турнире Трех Волшебников болтать языком было не обязательно, а чтобы пригласить эту грязнокровку можно было вообще ничего не делать, она бы все равно осталась без пары для бала, но сейчас...

Слова Малфоя наполнялись то легким пренебрежением и брезгливостью, то насмешкой. Крам прислушивался к перекату гласных.

– Ну почему же, мистер Малфой. Но говорить не по делу, привилегия тех, кто занимается политикой. Теперь мне понятно, почему вы не стали ловцом.

– Туше. – Впервые за время их встреч Малфой улыбнулся чуть более открыто. – Впрочем, не буду больше утомлять вас своей аристократичностью, Крам, и побегу решать мировые проблемы. Удачи с Поттером и Уизли, им придется долго что-либо втолковывать, видимо, квоффлы и балджеры давно отшибли им мозги. И, – Малфой уже сделал несколько шагов к коридору, уводившему с основного направо, но обернулся, – приятно было встретить хоть одного человека, умеющего держать себя в руках. После прославления преподобного Поттера сдержанность у нас не в моде. И может быть, это не единственное твое достоинство, – последние слова прозвучали почему-то развратно и двусмысленно.

Виктор наклонил голову, благодаря, и чтобы увидеть, как длинная тень Малфоя быстро уползает, словно ее затягивает в сумрак коридора. Виктор понял, что вздохнуть не получается, словно его то ли ударили в грудь, собираясь бить ногами, то ли наложили заклинание.

***
– Мне нужно это зелье.

Драко мерил комнату широкими шагами, его взвивающаяся мантия едва не сбивала со столов стопки бумаг и пробирки с флаконами. Снейп налил себе еще бренди, прежде чем повторить уже сказанное .

– Драко, я не думал, что ты не можешь с первого раза усвоить – такого зелья нет. Я повторил трижды. Больше я повторять не буду. – Снейп был явно раздражен до предела.

– Северус, мне оно нужно! – Драко вмиг оказался к кресла, упер руки в холодные подлокотники, запирая Снейпа. – Я знаю, что ты все можешь. Сделай его для меня. – Дальше следовала пауза, позволявшая собеседнику самому назначить цену.

– В какую авантюру ты опять подался? – Длившийся уже не первый час разговор сломил Снейпа. Он одним глотком допил бренди и скривил губы, показывая, что ждет ответа.

– Так, личное.

– Конечно, я должен был подумать, что зелье, позволяющее людям, разделенным расстоянием, заниматься сексом в воображаемом пространстве одном на двоих, – это заказ Министерства. И что у Министерства, вечно урезающего расходы и пропагандирующего политику бюджетного дефицита, окажутся деньги для такого нетривиального исследования. И что личного интереса у Малфоев никогда не было, нет и не будет, потому что личные интересы – это для плебеев, а аристократы всегда думают о благе своего рода и своей нации.

Драко тяжело вздохнул и закатил глаза: слова Снейпа уже давно его никак не задевали, но слушать не хотелось, тем более, что мысли то и дело перескакивали на Поттера, который наверняка дорожку протоптал в ковре гостиной их квартиры, ожидаючи.

– Северус, пожалуйста.

Лицо Снейпа позеленело, и он уже занес руку, чтобы оттолкнуть надоедливого гостя, когда Драко сообразил отпрянуть.

– Все тендеры, даже этого треклятого судебного подразделения, будут твоими. Ты же мне доверяешь? – добавил Драко в голос мягкости и лукавства. Точно вымеренная долгими года общения доза – не вспугнуть, но и ободрить.

Снейп снова наливал себе бренди.

– На пять следующих лет.

– Да зачем тебе столько?! – Драко не смог сдержать возмущенного удивления.

Снейп громко хмыкнул, и Драко быстро оглядел комнату: колдография молоденькой девушки – рыженькой, зеленоглазой и тоненькой, как тростинка с авалонского озера, – с опаской прижавшейся к Снейпу, была не слишком аккуратно задвинута за стопку книг. Драко улыбнулся.

– Как скажите, сэр. Я все понимаю, – еще немного двусмысленности.
– Да, может, ты тогда понимаешь, как это зелье готовить? Такая возможность экономии.

– Малфои не экономят, Северус. Они просто берут свое и отдают чужое.

Снейп усмехнулся, жестом показывая, что разговор окончен.

Зелье было готово через полгода. Тестирование проводилось на магглах – в рамках исследования возможностей применения маггловских наработок в сфере медицины колдомедиками.
Все заказы Министерства, связанные так или иначе с зельедельем, получала контора «Ройал пошион» и успешно выполняла в течение пяти последующих лет, по прошествии которых ей стали переходить только восемьдесят процентов этих заказов.

Виктор Крам узнал о наличии подобного зелья после очередного визита в Лондон в мае следующего года: жаркая ночь с Драко Малфоем в кабинете вице-министра закончилась вложенным в руку, еще скользкую от любриката и спермы, флаконом темного эльфийского стекла и шепотом «Когда соскучишься и захочешь увидеть меня во сне». Губы Малфоя, с которых с успехом слетали колкости и остроты, оказались не только сладкими (Виктор любил сладкое, бывшее редкостью в меню студентов Дурмштранга, а потом целовал Драко глубоко и долго), но и мягкими (как у шестнадцатилетней девушки, отважившейся попросить у любимого ловца автограф).

Гарри Поттер узнал о зелье на два месяца позже Крама и закатил Малфою скандал, в запале которого чуть было не рассказал жене о том, что имеет постоянного любовника, скрашивающего ему суровые министерские будни. Но, к счастью, вовремя вспомнил о том, как хорошо Джинни Уизли умеет накладывать сглазы, и сдержался, хотя неделю на работе делал вид, что в семье теперь все знают.

Драко выдохнул спокойно, когда увидел, как жмется к Поттеру Джинни во время их прогулки по Диагон-аллее: после рождения третьего ребенка Поттеры завели обычай выходить гулять в магический Лондон в обеденное время воскресенья. Драко наблюдал за ними от силы минут пять через мутное окно «Боргин и Беркс», прежде чем снова вернуться к изучению редкого фолианта о дипломатии магического мира начала 19 века. Поэтому не заметил, как к нему подошел Поттер: теплые тяжелые ладони легли на плечи, не давая двинуться, а хриплый (Поттер слишком много курил, слишком много и никакое зелье Северуса не помогало в борьбе с этой проблемой – Уизли ненавидела запах табака) голос прошептал ему на ухо: «Втроем? Его хватит на нас обоих. Ну, знаешь, я подумал, что это было бы классно. Мы же с ним тогда, ну, тогда, чуть было не...». Драко заставил себя сдержать улыбку: он прекрасно знал, что у Поттера до связи с ним, да и во время связи с ним не было никаких других мужчин – если только в снах и фантазиях.

***
Малфой помахал перед носом Гарри черным шелковым платком, потом перекинул его Краму, оказавшемуся все-таки быстрее Гарри, еще раз пожалевшего, что не пошел в профессиональный квиддич. Теперь, с завязанными глазами, он мог только ждать – откуда придет удовольствие. Простое, почти животное, ни к чему не обязывающее, такое необходимое.

Кожа под его пальцами была горячей и гладкой, желание прикоснуться к ней языком стало нестерпимым, но Виктор все-таки смог сдержаться на пару мгновений, потребовавшихся на то, чтобы заставить Гарри лечь на бок. Малфой, хмыкнув, оттеснил его, припав к плечу Поттера, целуя его, словно пробуя вино столетней выдержки из подвалов Малфой-мэнора. Виктор, не теряя времени, ослабил ремень своих брюк, замялся и совсем снял их. Гарри стонал в голос – Малфой вылизывал его ключицу, не забывая играть с соском: нежно потереть, сжать, впиться ухоженными ногтями, нежно потереть. Бедра Гарри, бледные, незагорелые, непроизвольно дергались. Виктор сглотнул и наклонился, чтобы взять его член в рот – короткий, твердый, солоноватый. Тяжелая рука надавила, сдерживая Гаррины движения. Недовольный этим Малфой что-то пробурчал и оторвался от Гарри, тут же протянувшего руки, чтобы обнять любовника. Но Малфой уже приподнялся на руках, заглядывая через плечо: Виктор лежал так, что Драко вполне мог пристроиться между ними.

Оценив ситуацию, Драко усмехнулся и прошептал на ухо Поттеру:
– Простая игра...

– Хшшшшшш! – Гарри не хватило сил, чтобы иначе высказать свое возмущение: ему казалось, что он уже на грани – Виктор играл с ним, грубо, прямолинейно, используя самую простую и выигрышную стратегию – подведение партнера к оргазму.

– Простая игра, Поттер. – Драко наклонился, чтобы крепко сжать его член у основания. Виктор поднял голову.

– Малфой!

Виктор осторожно толкнул Драко, показывая, что Поттер доведен до края их ласками (они целовали его: Драко спину, а Виктор шрамы на груди). Драко вздернул верхнюю губу, томно улыбнулся и лег, позволяя Гарри взять его член и одновременно дразня теплым дыханием пах Виктора: только теплое дыхание – и пока ничего больше.

До большего они дошли совсем скоро – им никогда не требовалось много времени: к ночи, вымотанные дневными заботами, они собирались здесь, чтобы их опустошение достигло предела. А может быть, и чем-то другим.

Виктор остановился, прежде чем крепко сжать Гарри – щуплый, как мальчишка, тот, казалось, мог поместиться в обхвате его ладоней целиком. А сейчас они двигались синхронно с Малфоем, подтянувшим зад Гарри к своему лицу: длинный бледно-розовый язык оставлял блестящие слюной дорожки между раздвинутых ягодиц. Голова Гарри ныряла и выныривала – он нависал над Малфоем: краб, которого может смыть приливом. Сбитое неровное дыхание – вот и все звуки, которые они оставили окружавшему их ничто. Плавные движения, чуть механистичные, проверенные. Виктор нахмурился: мысль о том, сколько эти двое вместе (год, два, десять, еще со школы?), пришла совсем не вовремя.

Нежно – кто бы мог подумать, что в его широких ладонях столько нежности? – он взлохматил голову Малфоя, нарушая порядок идеальной прически. Малфой только скривил губы, то ли скрывая, что ему понравилось, то ли еще для чего – чтобы поцеловать Гарри. Виктор легко, почти не касаясь кожи, провел над спиной Гарри, и обе его ладони легли ему на плечи, чуть надавили, согревая своим теплом, своими ласковыми движениями. Гарри сглотнул – ответом был сдавленный стон Драко – и закружил языком вокруг головки члена Гарри.

Виктор массировал его спину – всего лишь пару минут, до тех пор, пока Драко не прекратил вылизывать промежность Гарри и не взял у того в рот, обхватив за пояс, заставляя прогнуться.
Шумно выдохнув, Виктор опустился на него: один, второй, третий, четвертый толчок – просто сверху, дразня, не входя, подхватывая под грудь одной рукой, чтобы удержать их башню из грубых, неотесанных камней. Гарри горел под его руками, выгибаясь.

Его губы скользили – хаотично, рвано, дергано, по члену Драко. Движения, казалось бы, отработанные годами быстрого необременительного секса (в кабинетах Министерства, в подсобных залах конференций и собраний, в квиддичных раздевалках, в скрипучей кровати быстро захламившейся квартирки на Кранбери-роуд), вдруг наполнились юношеской неловкостью и благодарностью к партнеру, который дает и берет, ничего больше не требуя.

Дыхание Виктора над ухом стало оглушительным, как и стук собственной крови, забежавшей быстрее, согревавшей теперь лучше. Виктор, вошедший в него почти до конца, толкнулся вперед – осторожно, поддерживая, не давая потеряться в ощущениях: член во рту, член почти рядом с простатой, его собственный член, ласкаемый медленно и дразняще. Гарри застонал – Виктор ущипнул его правый сосок: «Тебе бы пошел этот маггловский, – Драко перелистывал порно-журнал, купленный Гарри вчера в маггловском Лондоне, – как его? Пирсинг. На правом соске. Ты был бы очаровательной шлюхой, Поттер», – и повалил его на кровать, раздвигая сильным движением колени, а Гарри развратно (насколько умел) улыбался ему и выгибался. Выгибался, как сейчас, подчиняясь двум парам рук – пальцы его правой руки были переплетены с пальцами Виктора и крепко прижаты – к пустоте

Гарри задрожал, и Драко, принимая это за знак скорой разрядки, ускорил движения: вниз-вверх, языком вокруг, замереть, вниз-вверх, вниз-вверх, втягивая щеки внутрь, представляя, как вытягиваешь из Гарри не просто сперму, а саму жизнь, саму его сущность – густую, осязаемую, не то что эти понятия о чести и достоинстве Малфоев. Но мысли исчезли, когда Гарри, задыхаясь, не в силах справиться с волной оргазма, усиленной точными толчками Виктора: один, второй, третий – начал судорожно сглатывать. Ему не хватало дыхания, когда он проваливался в пустоту – руки подломились. Он чувствовал, что движения Виктора стали хаотичными, как с силой сжали его в двойном объятии, словно пытаясь переломить. Он сглотнул последние капли спермы, машинально облизал член Драко, словно выполняя супружеский долг (Джинни не нравилось, когда он вылизывал ее там после коитуса – он не мог подобрать другого слова).

Виктор вывернул руку, обхватывая Гаррино плечо, костлявое, пятнистое (незагорелая полоска, оставленная лямкой белой майки), мокрое от пота, выскальзывающее. Притягивая Гарри к себе, к Малфою, он неосознанно что-то бормотал на своем родном языке, и, если бы его спросили, Виктор сам бы не смог сказать, что за слова срывались с губ, стараясь обогнать друг друга – как и движения, каждое из которых должно было достигнуть простаты Гарри первым: раз, второй, третий.
Голова Гарри моталась, шелк грозившей развязаться повязки скользил по бедрам Драко.

Виктор кончил с протяжным громким стоном и, утяну на себя Гарри, повалился сбоку от Малфоя, тут же извернувшегося, чтобы поцеловать Гарри – губы к губам, жадно, властно – прежде, чем это сделал бы
Виктор, слышавший шепот, когда они отрывались друг от друга:

– Неплохо, неплохо, даже...

– Малфой, заткнись, – и Гарри снова поцеловал его, словно защищаясь, не имея даже возможности увидеть, что пальцы Драко запутались в волосах Виктора, потягивая, ероша. Виктор водил над полосками шрамов на груди Гарри – тонкие полоски, как царапины на странной статуе. А потом Малфой поцеловал Виктора, коротко и жестко, словно показывая, что здесь не место нежности и вообще она им, Малфою и Поттеру, Поттеру и Малфою не нужна.

Гарри стянул с глаз повязку, близорукие глаза сощурились, сморгнули – Виктор видел их отражение в широко распахнутых глазах Малфоя, похожих на зеркала, безжизненные и холодные. Теперь, когда они не нависали друг на другом, а сидели, прижавшись друг к другу плечами... Он не успел додумать:
– Неплохо, у вас есть зачатки фантазии, – процедив эти слова Драко машинально начал нашаривать свои брюки, чтобы выудить из кармана пачку сигарет, чтобы тут же ее перекинуть Гарри, тут же перебросившему ее обратно – он не курил. Джинни этого терпеть не могла. Малфой оскалился. Виктор растянулся, стараясь забыть (как легко это было сделать, когда его охватила страсть, звериное желание!), что они в пустоте. абсолютной темноте, разделенные тысячами миль, разными взглядами и чем- то еще.

– Мне пора, я еще душ хочу принять. – Поттер махнул рукой, позволяя черному шелку раствориться во мраке, и исчез.

– Понять, что он нашел в этой Уизли, – Драко крепко сжал зубами фильтр сигареты, – мне не дано. Как не дано понять причин паденья и расцвета империй, древних, новых, впрочем, удел поэтов... Да не смотри ты на меня так, Крам. – Драко замахал на него рукой, разделяя их тонким слоем дыма, горького и терпкого. – Или вас не заставляли в вашем Дурмштранге изучать поэзию и практиковаться в риторике и стихосложении?

Виктор пожал плечами, стараясь сдержать улыбку.

– Как там ваша школа? Не растите ли нового темного лорда Поттеру на потеху?

Виктор еще раз пожал плечами – здесь становилось холодно. Драко так и сидел, окутанный сизым дымом.

***
Виктор, вызванный из драконьего заповедника срочным вызовом из Министерства, попрощался сухо и немногословно. Чарли проводил его до аппарационного барьера, не поднимая разговора прошлой пьяной ночи, под конец которой Виктор уснул, опустив голову на сложенные на столе руки. Чарли тогда не стал его будить, только накинул на плечи бурку (они покупали их десятками) и просидел до утра, цедя сливовую водку и вспоминая рассказ: о Драко Малфое, Гарри Поттере, Викторе Краме и волшебном зелье.

Теперь Виктор словно выжидал – шел рядом с ним пружинистым шагом, напряженный, как хищник перед броском. Чарли молчал, вспоминая улыбки Виктора, не раз появлявшиеся на его лице за прошедшую ночь.
Виктор аппарировал, на прощание сжав его локоть – Чарли вздронул, потому что так же прощался с ним больше десяти лет назад Игорь Каркаров, приехавший договориться о летней практике для студентов Дурмштранга.

И Чарли вернулся в свою хижину на краю деревни.

Спальню, которую он приготовил Виктору, заливал лунный свет, обрисовавший тонкое стекло.

Чарли подкинул отливающий в неверном свете голубым пузырек, тут же вернувшийся в руку, холодный, твердый. Чарли усмехнулся. Пальцы, пусть и огрубевшие от привычки поглаживать драконят по носу, ловко отвинтили крышку – в нос ударил резкий имбирный запах, чуть скрашенный ноткой корицы. Тяжелая, густая капля упала на язык, обжигая то ли кислотой, то ли пряностью. Чарли рефлекторно вздохнул и крепко сжал в кулаке флакон, стараясь не пролить драгоценной зелье. Прежде, чем его тело опустилось на кушетку, белье на которое еще сохранило формы тела Крама, его разум попал в темную пустоту, где Гарри (шелковая повязка на глазах) кружился, повинуясь движениям сильных рук – Драко Малфоя, Виктора Крама – старавшихся утянуть его себе.

Чарли замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия, хотя тело (и разум) начали напоминать о том, что ему тоже нужно хотя бы подобие ласки и тепла. Он мог пока только смотреть, обещая себе, что в следующий раз (или через раз, или через два) присоединится к ним, чтобы то ли поцеловать Виктора, то ли оттеснить Малфоя от Гарри. Но время для этого еще не пришло, он еще чувствовал себя недостаточно готовым, чтобы выйти к ним из пустоты и разрушить самую устойчивую фигуру – треугольник.
Чарли так и стоял – далеко и близко – засмотревшись на растоптанные ступни Гарри, бедные по сравнению с загорелыми коленками (Джинни нравилось, что он ходил летом в бермудах и белых носках), переступавшие по пустоте неуверенно, словно боясь оступиться.

– Хватит, мне надоело! – Гарри, прежде чем сорвать повязку с лица, подался в руки Крама.

fin