Отправлено: 23.11.09 01:18. Заголовок: Вне конкурса. "Второгодницы, или Незадорное порно", СС/второгодницы, het, R
Название: "Второгодницы, или Незадорное порно" Автор: Loy Yver Бета: Рыжая Элен Персонажи: СС/второгодницы Рейтинг: R Жанр: Как явствует из названия – порно, но не задорно Предупреждение: Попытка циничного изнасилования Дисклеймер: Кесарю кесарево, а слесарю – слесарево! Примечание: Фик написан на высокорейтинговый флэшмоб в рамках конкурса «Веселые старты» Примечание 2: Источником вдохновения явилось интервью профессора Снейпа, на бегу данное им вездесущим Пикси и Докси.
Отправлено: 23.11.09 01:19. Заголовок: – «...Послал три пет..
– «...Послал три петиции. Первую – в Мунго, чтобы у нас с Поттером были разные палаты, вторую – фикрайтерам, о том, что когда я пишу «хочется экзотики», я думаю о мисс Чанг или мисс Делакур, а не о Поттере и кентаврах, третью – в Русскую школу, о том, что оттуда я согласен только на ту миленькую девочку, которая стреляла глазками, а не на борд… кордебалет престарелых второгодниц»*, – ровным, не выказывающим сдерживаемых эмоций, явно в ней бушевавших, голосом зачитывала с монитора рыженькая симпатичная Катя Славич. – Нет, Марин, ну ты слышала?!? – она резко развернулась на стуле, от чего длинная, толстенная – в мужскую руку – коса описала причудливую дугу и звонко хлопнула тяжелым атласным бантом по клавиатуре ноутбука.
– Катька, не громи таратайку, – сверкнула глазами вошедшая в комнату Марина Милорадова, закадычная Катькина подружка. – Мне Горыныч голову оторвет.
– Ничего, – отмахнулась Катерина, – приживим. Как там? Шкалик мертвой, шкалик живой воды. И четверть водки внутривенно, – захихикала она.
– Вот ты бы так на экзаменах отвечала, не осталась бы на второй год, двоечница, – съехидничала Марина.
– Нууу... – Катя кокетливо пригладила волосы и опустила очи долу в остром приступе ложной скромности. – Ну не смогла я, не смогла! Времени мало было!
Марина, посмотрев на умильную рожицу подруги, рассмеялась:
– Еще бы его много было. Если каждый вечер с новым кавалером на кустотерапию сбегать, никакого времени не хватит.
– Но-но! – с деланным возмущением откликнулась Катерина. – Попрошу не опошлять мою единственную большую и светлую любовь!
Марина выгнула дугой соболиную бровь.
– А чего это ты в единственном числе-то?
– Ну так у меня все, как бабушка завещала: у настоящей женщины в жизни должна быть одна большая и светлая любовь... У нее вот моряки были. А у меня артиллеристы... И вообще, – вдруг спохватилась Катерина, – чья бы корова мычала, Милорадова. Ты, между прочим, тоже второгодница.
– У меня другая ситуация – я по идейным соображениям! – задрала нос Марина.
– А я за любовь! – парировала Катерина.
В общем-то для подружек это был дежурный обмен дежурными же остротами, понятными большей частью только им. И, буде им приходило в голову начать пикироваться на публике, оная публика зачастую впадала от подобных речей в состояние легкой прострации.
«Идейные соображения» Марины Милорадовой заключались в том, что она не хотела замуж. Причиной же этому послужило то, что батюшка ее, откушав как-то ввечеру приснопамятного сорокаградусного соединения воды и спирта, подмахнул не глядя грамотку, которая на поверку оказалась соглашением между ним и его старинным другом о том, что детей своих они поженят, аккурат как те школу окончат. Проблема выявилась наутро, когда родитель осчастливил дочь «радостным» известием. Как выяснилось, младшая Милорадова потенциального жениха терпеть не может. И замуж за него не пойдет. «Ни за какие коврижки, папенька!» Папенька попытался было настоять на своем, громыхнув: «Пойдешь как миленькая!!!» и впечатал кулак в дубовую крышку стола, но добился лишь того, что дочка открыто противоречить перестала, но явно что-то задумала.
Это «что-то» обнаружилось ближе к концу семестра: отличница Марина умудрилась буквально за пару недель нахватать неудов по всем предметам, включая любимые ею полеты в ступе. У преподавателей волосы дыбом вставали, когда Марина проваливала очередную контрольную, а уж когда она завалила все экзамены за десятый класс, не оставалось ничего другого, кроме как оставить ее на второй год. А еще через год, когда Марину по настойчивой и очень внушительной (исчисляемой в свободно-конвертируемом эквиваленте девятьсот пятьдесят восьмой пробы) просьбе семьи, с грехом пополам перевели, вернее, «перетащили» в выпускной класс, все экзамены завалила выпускница Катя Славич, всю весну погруженная в свою великую любовь.
– ...Так что ты там мне читала? – уточнила Марина. – Извини, я прослушала.
– Снейп.
– Что «Снейп»? – не поняла Марина.
– Ну помнишь, этого зельевара, героя и просто самца-красавца из Хогвартса?
– А-а-а! Это тот, который самооткопавшийся? Или самовозросший? Там какая-то темная история...
– Ага, он. Откопался или пробился, аки подснежник, на нашу голову, – мрачно кивнула Катерина.
– Да что он сделал-то?
– Ну ты даешь, подруга! Ты что, не помнишь? – удивилась Катя.
– Нет, почему же, – Марина пожала плечами, – помню. Ходил тут такой черный ворон, на носу семерых воронят приголубить можно. И всю дорогу этот нос воротил.
– Вот! Именно что воротил. А вот тут, – Катерина кивнула на ноутбук с таким видом, будто бы именно этот набитый под завязку электроникой и волшбой агрегат и есть корень всех зол, – я прочитала его интервью какой-то желтой газетенке. То ли «Экспрессу», то ли еще чему, мол, если ему кто и понравился в нашей школе, так это коза эта – Машка Прекрасная.
Марина помрачнела. Машку она не любила. Впрочем, из девиц ее вообще мало кто любил – была она невероятно глупа и так же невероятно хороша собой. Впрочем, мужскую половину человечества эти два качества влекли, словно мед мух. С неимоверной силой.
– Так, – Марина решительно шагнула к столу. – Ну-ка отойди. Дай, я сама прочитаю.
Катерина молча уступила ей стул. Полминуты спустя Марина вскочила и в ярости заметалась по комнате.
– «Престарелые второгодницы»!!! – бушевала она. – Нет, я все понимаю... ученый... герой самовозрастающий... но воспитание где?!! Где, я тебя спрашиваю?!! – она уперла руки в боки и развернулась к Катерине. По стенам комнаты заструились синие язычки пламени.
Теперь уже заметалась Катерина.
– Мариша!!! Успокойся! Спалишь же сейчас все тут. Ну и что, собственно, такого? Ну ляпнул, не подумав... Что с него взять-то? Ну англичанин же! Может, это и не он вовсе... Ты что, журналистов не знаешь?..
Марина остановилась, Катя, не успев затормозить, сходу врезалась в нее. Марина повернулась к подруге и ухватила ее за плечи.
– Нет, этого просто так, на тормозах, спускать нельзя.
Пламя, струившееся по стенам, исчезло, словно его и не было. Зато огоньки, еще более опасные, зажглись в глазах Марины.
– Марин! – Катерина уже тридцать три раза обругала себя за то, что показала подруге это злосчастное интервью. – Ты чего удумала, а?
Марина подошла к шкафу, открыла и начала рыться в его недрах.
– Маню с трудоднями ему подавай, – бурчала она. – Будет ему и Маня, будет ему и бор... тьфу, пропасть!.. кордебалет! Где твой Снейп остановился? – Марина оторвалась от соскребания по шкафным сусекам и вопросительно посмотрела на Катерину.
Та обиделась:
– Он такой же мой, как и твой.
– Не цепляйся к словам. Ну! Где?
– Ну, в районе учительской сороки щебетали, что в «Астории» на Малой Морской.
Марина воинственно фыркнула.
– Надо было в «Англетере». Репутацию поддержать.
– Да ну, он же вроде не поэт. И женщин не любит.
– В смысле? Кать, если он по мальчикам спец, то мой план летит к чертовой бабушке...
– В смысле, что он вообще, кажется, никого не любит! И чего его только на Машку потянуло? Если он такой мизантроп, то проще бабу резиновую купить, – съязвила Катерина. – Хотя, может, у него напряг с командировочными, а у нас в секс-шопах все втридорога, – рассудила она, задумчиво наблюдая за облачающейся в новое бюстье подругой. – Маринаааа... А ты что задумала-то? – Впрочем, Катька уже, кажется, начала понимать.
– Как что? – Маринка подхватила густые кудри и стала укладывать их косметическими заклинаниями. – Надеюсь, твоя большая любовь это переживет. Мы его трахнем.
Катерина прыснула:
– В мозг?
– Туда – в первую очередь!
– А он согласится?
– А кто его будет спрашивать? – Марина надела ярко-красное платье, которое больше походило на широкий пояс. – Ну, ты идешь?
Катька кивнула и метнулась к шкафу.
-------------------- * Сгори дотла с Пикси и Докси // Witchpoliten и Придира: Объединенное издание.— Октябрь, 2009.— Стр. 42 — 46.
Отправлено: 23.11.09 01:20. Заголовок: *** Стук в дверь за..
***
Стук в дверь застал профессора Снейпа, героя Второй Магической войны, Кавалера ордена Мерлина первой степени, бывшего двойного... или тройного?.. (впрочем, скажем честно, профессор и сам уже забыл ) шпиона и прочая и прочая в ванной. Профессор изволили бриться. По старинке – опасной бритвой. И когда раздалось громкое «тук-тук-тук!», сильная рука профессора с нервными пальцами музыканта и зельевара дрогнула и опасная стальная красавица оставила на щеке Снейпа свой алый след.
Профессор выругался, помянув по привычке недавно убиенного дорогого Темного Лорда, тогда же воскресшего и не менее дорогого Дамблдора и Мерлина и как был в полотенце, обмотанном вокруг бедер, потопал отворять дверь. Если бы в коридоре оказался какой-нибудь незадачливый служащий отеля, то явно схлопотал каким-нибудь особенно пакостным заклинанием по кумполу.
– Какого черта?.. – профессор начал было приветственные речи, но узрев, кто и в каком виде стоит на пороге, на миг застыл.
На этот самый миг и рассчитывали две авантюристки, решившие явиться к Снейпу в номер, что чревато само по себе, да еще и в таком виде, что их бы выгнали из любого приличного борделя.
– Петрификус! – И профессор замер столбом напротив двери.
Марина и Катька быстро вошли в номер и накрепко заперли за собой дверь на ключ, припечатав для верности еще и заклинанием.
– Ну и что теперь будем делать? – поинтересовалась Катерина. – Начнем?
– Знаешь, Славич, тебя не на второй год в выпускном классе оставлять надо, а в первый отправлять, чтоб все заново учила! – возмутилась Марина. – Как ты себе представляешь возбудить мужика под Петрификусом? Оно ж все задеревенело!
– Что? И там?!! – Катерина сделала большие глаза. – Там же не мышцы!
– Не веришь мне... – пожала плечами Марина, заодно и эффектно сбрасывая полупрозрачное домино. Обездвиженный профессор Снейп, вероятно, решил посоревноваться с Катериной и тоже сделал большие глаза. Очень большие. – ...Сама пощупай.
Глаза Снейпа стали еще больше, когда Катерина, которую обуяла страсть к исследованиям, направилась к нему и, нимало не смущаясь, деловито ощупала стратегическое профессорское место.
– Хм. Мариш, знаешь, – Катька задумчиво перевела взгляд на подругу, – по-моему, ты не совсем права. – Оно, конечно, задеревенело, но как раз оттого, что я пощупала.
– Да? – Марина явно удивилась, но секунду спустя просветлела лицом: – Ну так мы ж его простым Петрификусом шарахнули, без Тоталуса. Вот оно и... Глазами, погляди, он тоже вращать может.
Профессор и правда продолжал делать большие и очень страшные глаза.
– Давай-ка его все же на кровать отправим. Всяко удобней, чем в предбаннике этом, будет.
И Марина, сделав пасс рукой и шепнув «Мобилликорпус!» плавно подняла профессора над полом и определила в горизонтальное положение.
– Не-не-не! Переверни его! – остановила вдруг ее Катерина.
– В смысле? – Марина озадаченно посмотрела на подругу.
– В смысле: не надо его в комнату вперед ногами. Мы вроде как до этого еще не дошли.
– Ой!
Легким движением руки Марина развернула профессора и наконец направила его в спальню.
– Даа! – выдохнула Катя, входя в комнату. – Вот это я понимаю – сексодром, – сказала она, разглядывая огромную кровать под балдахином. – Может, нам стоило еще кого-нибудь позвать? Все бы поместились...
– У нас больше второгодниц нет, – отрезала Марина, устраивая Снейпа в центре кровати. – Как ты думаешь, нам его привязать или оставить под петрификусом? – спросила она у подруги.
– Под петрификусом как-то нехорошо получается, – рассудила Катя. – Вроде как насилие.
Марина фыркнула.
– Ага, а если мы его привяжем, возбудим и оприходуем, это, значит, будет не насилие?
– Ну мы можем его уговорить... – не очень уверенное предположение Катерины вызвало у Марины легкий приступ удушья.
– Славич, ты рехнулась? Да он как только говорить сможет, тут же нас чем-нибудь по кумполу шибанет. И загремим под фанфары.
– А я тебе не предлагаю ему говорить позволять, – огрызнулась Катерина. – Говорить, в смысле, уговаривать будем мы.
– Ладно, – Марина махнула рукой, – давай привяжем для начала. И рот заклеим. – Она повернулась к Снейпу, взгляд которого обещал одной из них мгновенную и легкую смерть – так, для выпуска пара, а другой – долгую и нудную. Страшной мести ради. – Профессор, вы уж простите, но вы сами виноваты. – Она наколдовала несколько сыромятных ремней и, бросив два из них Кате, направилась к кровати.
– Морскими, морскими узлами вяжи! – посоветовала Катерина, привязывая правую ногу профессора. – Меня дедушка всегда учил, что они самые крепкие.
– Ага, – кивнула Марина. – Как говорит наш институтский стоматолог: «Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается». Так, – закончив с профессорскими руками, она огляделась, – чем бы ему рот заткнуть, а?
– Ну, в фильмах обычно либо шариками всякими, либо женскими трусиками затыкают, – предложила Катя.
– Фу, какие ты фильмы смотришь! – хихикнула Марина. – Но где мы возьмем эти самые шарики или трусики? Шариков тут вроде нет, а трусики лично я не надела. Решила, что все равно не понадобятся. А те три веревочки, что на тебе, вряд ли помогут.
Марина снова обвела взглядом комнату, заметив на столе какой-то листок, призвала его к себе и превратила в кусок клейкой ленты, достаточный для того, чтобы заклеить человеку рот.
– Вот, – она приладила скотч на место. – Профессор, не смотрите на меня так. Я уже сейчас сниму заклинание. Только вот отойду подальше... Кать, давай-ка поближе к двери, а то мало ли что... Готова? – Катя кивнула. – Тогда давай!
– Фините инкантатем!.. Профессор, да не дергайтесь вы так! – тут же начались уговоры. – Кровать сломаете. Или себе чего-нибудь повредите. Вы не волнуйтесь, – увещевала Катерина, – ну вы же знаете, что это не больно. Все равно ведь никуда не денетесь...
Девушки подождали пару минут для верности и, увидев, что Снейпу не вырваться, подошли к кровати. Катерина сбросила плащ, под которым оказалась интересно раздетой: уже упомянутые Мариной три веревочки трусиков дополняли два лоскутка бюстгальтера. Снейп посмотрел на эту красоту и закатил глаза.
Катя расстроилась:
– Что, неужели все так плохо? – с легкой обидой в голосе спросила она и критически оглядела себя. – Нет, я понимаю, воображению разгуляться негде, но мы пришли сюда не для того, чтобы вы тут что-то себе о нас воображали.
Катерина забралась на постель и уселась рядом со Снейпом, уставившись на все еще прикрытое полотенцем стратегическое место профессора. С другой стороны на кровать взгромоздилась Марина.
– Ну, начинай!
– Что начинать? – удивилась Катя. – А! Ой... Марин, а может, лучше ты, а?
– А почему я? В конце концов, ты уже его ощупывала, – перевела стрелки Марина. – Так что тебе точно уже стесняться нечего. Что ты прям как нежная фиалка, живого... эээ... – она покосилась на лицо Снейпа, раздумывая, стоит ли употреблять при нем термин, в родном ее языке считающийся некоторым образом неприличным, да и вообще непечатным – профессор из-за границ все-таки. – ...Живого фаллоса в руках не державшая! – она прибегла к более приличному, правда, по ее мнению, несколько пафосному греческому и хитро посмотрела на Катю.
Та тяжело вздохнула и потянулась рукой к полотенцу, прикрывавшему профессорские чресла. Дотронулась одним пальчиком и констатировала:
– Опять мягкий.
– Неудивительно, – пожала плечами Марина. – Сколько мы его тут мутузили, да еще и лясы точили – что угодно опадет. С ним теперь надо ласково, ласково. – И она решительно откинула полотенце. – Мда, профессор, что-то он у вас совсем... мы вам настолько не нравимся?
Профессор возмущенно засопел, что, вероятно, означало... впрочем, столь выразительное сопение могло означать что угодно, вплоть до приступа падучей.
– Может, все-таки откроем ему рот? – опасливо проговорила Катя. – А ну как задохнется? Что мы делать тогда будем?
Марина пожала плечами.
– Что-что?.. Закопаем где-нибудь. Ему не привыкать.
Профессор дернулся и, в очередной раз закатив глаза, затих. Катя взвизгнула.
– Я же тебе говорила!!! Где ты его у нас закапывать собираешься?!! Тут же кругом гранит!.. И не надо говорить мне, что упрямый росток пробивается даже сквозь камни!.. – Катерина зашмыгала носом и через полминуты заревела в три ручья.
– Этот – пробьется, – себе под нос пробурчала Марина и прикрикнула на подругу: – Не реви! – Она приложила ухо к груди Снейпа. – Живой. От невставания еще никто не умирал.
Катерина прекратила плакать и теперь лишь шумно всхлипывала, размазывая по веснушчатому личику слезы. Марина тяжело вздохнула: соблазнять кого бы то ни было в таком виде и состоянии бессмысленно.
– Одевайся, что ли, – буркнула она, вставая и поднимая с пола Катино домино и протягивая его подруге. – Мое-то где? – Марина огляделась и прошла в прихожую. Вернулась она уже в плаще, которому вернула изначальный, темно-серый, цвет. – Пошли, что ли?
Катерина еще раз шмыгнула носом и неделикатно вытерла его краем простыни.
– Пошли. – Она поднялась. – Только... надо его, наверное, развязать? Или хотя бы полотенце на место вернуть. А то найдут в таком виде, конфуз будет...
Девушки направились к двери.
– Ты, Славич, совсем с дуба рухнула, как я погляжу, – рассердилась Марина. – Мы ему за «кордебалет второгодниц» мстить пришли, а ты боишься, что он оконфузится!
– Знаете, девушки... – вдруг раздался мужской голос с сильным английским акцентом. Девушки, уже вышедшие в прихожую, завизжали и бросились в разные стороны. – ...А вы действительно второгодницы, – заявил натягивающий халат Снейп, выходя вслед за ними. – Умудриться устроить такой балаган из простого соблазнения... – он огляделся. – Мисс... – профессор на секунду замялся, – Славич... извольте слезть с комода, он не рассчитан на такие нагрузки. Мисс, – обратился Снейп к Марине, которая пыталась открыть оказавшуюся запертой не только их заклинанием дверь, – а вы прекратите ломать казенное имущество, все равно не откроете.
Марина, опасливо поглядывая на непонятно как освободившегося и вовсе не собирающегося умирать профессора, отошла от двери и пробурчала:
– Мисс Милорадова, чего уж там...
– Не могу сказать, мисс, что рад личному и столь близкому знакомству, – нелюбезно заметил Снейп и, вновь повернувшись к Катерине, сказал: – Мисс, прекратите ломать мебель! Мне подойти и снять вас?
После этих слов Катерина резво соскочила с комода, по стеночке приблизилась к Марине и спряталась той за спину.
– Как вы освободились? – угрюмо поинтересовалась Марина.
– Двести баллов с Института благородных ведьм, мисс Милорадова! – эту фразу Снейп произнес почти без акцента. Вероятно, она была одним из любимых его изречений. – Вы никогда не слышали о невербальных заклинаниях?
– О непроизносимых, – высунулась из-за Марининой спины Катерина, – слышали. Но у нас их дают только на первом курсе университета...
– До которого вам, – Снейп скрестил руки на груди, – еще расти и расти. Одно слово, – он словно бы сокрушенно покачал головой, – второгодницы!
Девушки одновременно сердито и возмущенно засопели.
– Можете идти, – профессор поднял бровь, и дверь за девичьими спинами медленно отворилась. – Более я вас не задерживаю. – Девушки, не сводя настороженных взглядов со Снейпа, попятились в коридор. – Да, – окликнул их профессор, – когда вы встретите внизу в фойе мисс Прекрасную, будьте добры передать ей, что я спущусь через пять минут.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 32
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
обхихикалась вся! :))) когда б не Снейп, получился бы дивный оридж:))) 
Прелестно! 
- участник сейчас на форуме
