Название: Шестнадцать тонн Автор: Изумрудная Змея Бета: Algine Гамма: Nadalz, Снарк, rakugan Категория: джен Жанр: драма/юмор Герои: СС, ЛЭ, ГП, ТЛ. Рейтинг: PG-13 Дисклеймер: Дж.К. Роулинг разрешила, но права все равно у нее. Саммари: Жизнь после смерти существует. Но разве это жизнь? Предупреждение: многочисленные воскрешения персонажей. Примечание: Фик написан на битву «Канон vs AU» на «Астрономической башне». Задание – "Хроноворот". Саундтрек к фику: после каждого эпиграфа находится ссылка на mp3-файл с песней.
Пост N: 567
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 09:55. Заголовок: Play it again, Sam ..
Play it again, Sam х/ф «Касабланка»
Lilly comes when you stop to call her Lilly runs when you look away Lilly leaves kisses on your collar Lilly, Lilly, Lilly, Lilly, stay! (c) Pink Martini Саундтрек
– Посмотри… на меня, – прошептал Снейп. Зеленые глаза, глаза Лили, были последним, что он видел. Потом наступила темнота.
– Северус, что случилось? Северус, очнись!
В воздухе пахло гарью. Он лежал на чем-то твердом, затылок раскалывался от боли, лицо горело, как от ожога. Невидимые руки расстегнули ему воротник, странно знакомый голос настойчиво повторял его имя. Снейп успел подумать, что представлял себе смерть как-то иначе, и тут же получил увесистую затрещину.
– Северус, твою мать, что с тобой?!
Вопрос, заданный таким настоятельным тоном, требовал немедленного ответа. Снейп застонал и открыл глаза. На секунду ему показалось, что он все еще смотрит на Поттера. Он моргнул, и это ощущение пропало. Перед ним на коленях стояла рыжеволосая женщина и трясла его за плечи.
– Ты жив? Скажи что-нибудь!
Ответа на заданный вопрос Снейп не знал. А то, что он собирался сказать, было столь невероятным…
– Лили?
Она облегченно вздохнула.
– Слава Мерлину, я уж думала, что ты забыл, как меня зовут! Что ты здесь натворил?
– Ты не поверишь, – честно сказал Снейп и потерял сознание.
Записки Северуса Снейпа
Хорошая новость: я жив. Прекрасная новость: Лили жива. Великолепная новость: я на ней женат. Плохая новость: я, кажется, сошел с ума.
* * *
Это не загробный мир. Разве что Волдеморт сбросил на магическую Британию атомную бомбу. Волшебники не гибнут в таких количествах. И здесь определенно нет Джеймса Поттера.
* * *
Похоже, когда я варил зелье, у меня взорвался котел. Проклятье, я что, превратился в близнеца Невилла Лонгботтома?! Я с семи лет не взрывал котлы!!!
* * *
Сказал колдомедику, что от шока потерял память. Даже если я действительно сошел с ума, не вижу оснований провести остаток жизни в смирительной рубашке. Он сказал, что любой женатый человек время от времени испытывает желание забыть, что у него есть семья. Надо бы узнать, сколько человек эта самая семья насчитывает. Что я буду делать, если выяснится, что я пошел по стопам Артура Уизли?!
* * *
Шрама на колене нет. Метка есть. В туалете все время кто-то толчется, поэтому нормально себя рассмотреть не получается. Но в целом семейная жизнь, похоже, пошла мне на пользу.
* * *
Дверь в палату распахнулась, пропустив внутрь высокого юношу в стильных очках без оправы.
– Пап, ну ты как? – спросил Гарри Поттер, протискиваясь к кровати.
Жизнь с Лили явно пошла ему на пользу гораздо больше, чем Снейпу. Килограмм на тридцать больше. В данной реальности Мальчик-Который-Выжил был, похоже, Мальчиком-Который-Хорошо-Кушал.
– Меня отпустили из школы на пару дней, – смущенно сказал Гарри, присаживаясь на кровать. Пружины застонали, но выдержали. – Можешь себе представить, мама сама об этом попросила.
Судя по его интонации, это было удивительнее, чем Волдеморт, который просит лимонную дольку.
– Она уж-ж-жасно за тебя перепугалась. Даже не стала возражать, когда я сказал, что хочу после экзаменов съездить с Сириусом в Ирландию.
– С Си?.. – просипел Снейп.
– Ага! Можешь себе представить? Так что ты оказал мне большую услугу, когда что-то напутал с тем зельем.
Снейп отчетливо вспомнил, что он – декан Слизерина, шпион Волдеморта и очень неприятный в общении человек. Видимо, часть этих воспоминаний отразилась на его лице, потому что Гарри заморгал.
– Я не то чтобы радуюсь, – сказал он смущенно. – Просто… Ты же знаешь маму, правда? Если землетрясение заставит ее ненадолго слезть с моей головы, да здравствует землетрясение!
Снейп решил, что пять минут, которые он дал себе, чтобы успокоиться, истекли и пора добывать информацию.
– Гарри, – произнес он вкрадчиво, внутренне содрогнувшись, – мама тебе не рассказала, что со мной?
Гарри побледнел и снял очки.
– А что? – спросил он, запинаясь. – С тобой что-то… серьезное?
Снейп почувствовал, что ему срочно требуются еще пять минут передышки.
– Нет, ничего страшного, – сказал он фальшиво беззаботным тоном, понял, что с такой интонацией обычно говорят «у меня рак», и добавил уже нормальным голосом:
– Я не очень хорошо помню все, что со мной случилось после школы. Если быть точным, то совсем не помню.
– А… То есть, ты не помнишь, давал ли мне карманные деньги? – нарочито невинным тоном осведомился Гарри.
Снейп почувствовал абсурдное желание рассмеяться и в отместку спросил:
– Сколько СОВ ты получил на экзаменах?
– Десять, – надулся Гарри. – Мог бы спросить, есть ли у меня девушка, например.
– Сколько ты получил по зельям? – продолжил Снейп.
– Ну пап! Что я мог получить по зельям, кроме «О», если вы с мамой меня до этого пять лет дрючили?!
– У тебя есть девушка?
Гарри самодовольно улыбнулся.
– Ага. Ромильда Вейн. Я бы не сказал, что мечтаю жениться на ней и завести двенадцать детей, но она ничего. Все равно, когда я пойду учиться на колдомедика, можно будет забыть о личной жизни минимум на год.
– Странно, у меня почему-то создалось впечатление, что твоя девушка – Джинни Уизли, – осторожно сказал Снейп.
– Ты что?! Сестра друга неприкосновенна, закон мужской дружбы номер десять, – рассмеялся Гарри. – И потом, она похожа на маму. Не то чтобы это было плохо, но мама у меня уже есть, зачем мне еще одна?
– Да, действительно. А ты… гм… играешь в квиддич?
Гарри приосанился.
– Ага. Мы в этом году два раза здорово наваляли вашим. Я с первого курса играю! То есть, на первом курсе меня взяли в команду ловцом, но… Короче, я упал с метлы и здорово расшибся. Тогда мама поехала в Хогвартс и… Ты же знаешь маму, да? А на третьем курсе Сириус сказал, что вы меня воспитываете, как сопливую девчонку, и подарил мне метлу. Мама с ним полгода не разговаривала, но зато я теперь играю в команде отбивалой. Видишь, какие мозоли?
Он с гордостью показал Снейпу правую ладонь. Тот не увидел ничего, что могло бы носить гордое имя мозолей, но промолчал. У него кончился запас тем, интересных подросткам, и появилось слишком много вопросов.
– Я пойду, ладно? – осторожно спросил Гарри. – Ты выздоравливай.
Он снял очки, неловко боднул Снейпа головой в левое плечо, застенчиво улыбнулся и вышел из палаты. Снейп лег и накрылся одеялом с головой.
Записки Северуса Снейпа
Здесь есть Сириус Блэк. И я с ним регулярно общаюсь. Это не просто загробный мир – это ад!!!
* * *
Лорд и здесь вселился в Квиррелла, судя по всему. Куда он делся потом – вопрос. Лорд, не Квиррелл.
* * *
Поттер, кажется, неплохо ко мне относится. Нужно не забыть, что я должен звать его Гарри.
* * *
О том, что Лили пришла его навестить, Снейп узнавал задолго до того, как она входила в палату – по бодрым шагам в коридоре. Она шла так, словно возвращалась с маленькой победоносной войны. На этот раз противник, судя по всему, был разгромлен на всех фронтах, потому что на лице Лили сияла довольная улыбка.
– Собирайся, пойдем домой, – скомандовала она с порога. – Ожоги у тебя уже прошли, а сходить с ума ты можешь и без помощи колдомедиков. Три минуты.
Снейп не мог не заметить, что у Лили значительно прибавилось уверенности. В пятнадцать лет, когда она командовала: «Прыгай!», она была готова услышать вопрос: «А зачем?» и ответить на него. (Правда, ответ всегда оставался одинаковым: «Затем»). Теперь единственным вопросом, которого она ждала, был: «Как высоко?».
Он не нашел, что возразить, и через пять минут стоял у входа в свой дом в Тупике Прядильщиков.
Записки Северуса Снейпа
Сирень? Жасмин? Жимолость? Я живу в парфюмерной лавке.
* * *
Интересно, мне показалось, или я действительно видел шесть розовых кустов?
* * *
Клумба мне точно не привиделась. И газон. Если окажется, что его обычно подстригаю я, попрошусь обратно в больницу.
* * *
Оказавшись в доме, Снейп первым делом принюхался. Собакой не пахло. Он облегченно перевел дух – в этом безумном мире еще остались маленькие милости.
Лили втолкнула его в спальню его родителей, одобрительно улыбнулась и отправилась на кухню, готовить обед. Снейп осторожно огляделся. Комнату, в которой он не был ни разу за последние двадцать лет, можно было узнать только по виду из окна. Двуспальная кровать, которая в тридцатые годы обошлась его деду в кругленькую сумму, выглядела так, словно не существовала до середины девяностых. Почтенный, обшарпанный гардероб вырос на десять дюймов, где-то потерял гнутые ножки, обзавелся большим зеркалом на дверце и, в нарушение всех законов ботаники, из орехового стал буковым. На полу появился ковер. (Эйлин Снейп не одобряла ковры по гигиеническим соображениям). Обои из бордовых с пылью и позолотой стали светло-бежевыми. Туалетный столик остался в неприкосновенности, разве что обзавелся новым зеркалом, но такого количества блестящих флакончиков и баночек предыдущая хозяйка не использовала за всю свою жизнь. Прикроватные тумбочки также сохранились в первозданном виде. На левой лежали альбом и зеленая шелковая лента, на правой – толстая книга и кожаный очечник.
Снейп покачал головой, прислушался к звукам и запахам, которые доносились из кухни, и открыл шкаф. Беглая инспекция показала, что он по-прежнему отдавал предпочтение черному цвету, но с добавлениями темно-серого, темно-синего и темно-зеленого. С нижней полки он достал поношенные голубые джинсы и свитер винного цвета.
Эта находка положила конец его колебаниям. Он мог поверить в то, что Лили жива. В то, что он женат на ней. В то, что Поттер хорошо знает зелья. В то, что у него в палисаднике растет жимолость. Но ни в одном из миллиарда вообразимых миров он не стал бы носить джинсы и красный свитер. Несомненно, он имел дело с коварным обманом.
Он взял с левой тумбочки альбом, критическим взглядом посмотрел на ленту, решил, что никакое коварство не могло зайти так далеко, и взял с правой очечник. Взглянуть на свое отражение в очках он не рискнул, но видно в них было значительно лучше. Он занёс это оскорбление в список Вещей, За Которые Кое-Кто Заплатит, Когда Все Разъяснится, и раскрыл альбом.
Смотреть на жизнь, которая могла принадлежать ему, было тяжело, но Снейп старался не поддаваться эмоциям. Он искал несоответствия. Действительно ли трехлетний ребенок, которого он ведет за руку, – Поттер? В этом возрасте все дети выглядят одинаково. Означает ли тот факт, что он и Лили сидят за одним столом, что они действительно женаты? Почему Блэк не сдох, как ему полагалось, а сидит с наглым видом и ест торт? Можно ли подделать колдографию? Сколько лет назад в моде были такие туфли? Точно ли эта женщина, которая сидит у него на коленях, – Лили, если виден только ее затылок? Он досмотрел альбом до конца, вернулся на первую страницу. Затем торжествующе хмыкнул.
– Обед будет готов через пять минут, – сообщила Лили, стоя в дверях.
– Скажи, пожалуйста, – нарочито небрежно спросил Снейп, – а где наши свадебные колдографии? Здесь их нет.
Лили прикусила губу.
– Когда-то я дала себе слово, что не буду краснеть, отвечая на этот вопрос. Но я не ожидала, что его задашь мне ты. Северус, у нас нет свадебных колдографий. Мы с тобой живем во грехе. В сентябре будет шестнадцать лет. Ужин через пять минут.
Она повернулась и вышла из комнаты. Снейп с опаской посмотрел на двуспальную кровать. Супружеская жизнь неожиданно предстала перед ним в новом свете. До сих пор он бессознательно предполагал, что люди, прожив несколько лет в браке, постепенно перестают заниматься… этим. Он никогда не размышлял об этом специально, но, тем не менее, был убежден, что супружеские пары его возраста давно не испытывают друг к другу никакого интереса… в этой области.
Однако любовники, сколько бы лет они ни жили вместе, несомненно производили определенные действия. Снейп вытер пот со лба. Он любил Лили, но не в таком смысле. И он определенно был не готов к тому, чтобы, как она выразилась, жить с ней во грехе.
Пост N: 568
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 09:59. Заголовок: You load sixteen ton..
You load sixteen tons, what do you get? Another day older and deeper in debt Saint Peter don't you call me 'cause I can't go I owe my soul to the company store (c) Merle Travis Саундтрек
Наутро Снейп продолжал пребывать в расстроенных чувствах. Накануне ему удалось ускользнуть от исполнения супружеского долга: он нюхал в ванной содержимое различных баночек, пока Лили не заснула. После завтрака (размеры Поттера перестали быть удивительными) она велела Гарри аппарировать в Хогсмид, чтобы успеть к первому уроку, сама ушла на работу, и Снейп остался в одиночестве. Он взял свежую газету, которую едва проглядел за завтраком, нашел стопку старых и занялся безнадежным делом: попытался получить из прессы сведения об окружающем мире.
В учебнике по ЗоТС для шестого курса написано, что одним из признаков нахождения человека под «Империо» является его неспособность логически объяснить свои действия. Министерские чиновники, которые давали интервью «Ежедневному пророку», в полной мере демонстрировали эту неспособность. Тем не менее, маленькая заметка, в которой Артур Уизли из Департамента Магического использования маггловских артефактов неубедительно рассказывал о безопасности каких-то СВЧ-волн, означала, что Министерство Волдемортом пока захвачено не было.
Насколько скоро – предстояло выяснить. Он внимательно прочел все отрицания, опровержения, возражения, уточнения и прояснения, которые мог ему предоставить «Ежедневный пророк». Корнелиус Фадж уличал в неточности статистические данные по безработице. Долорес Амбридж заверяла, что кентавры не представляют никакой угрозы. Бартемиус Крауч утверждал, что эмбарго на индийские зелья – временная санитарная мера, не имеющая никакого отношения к заявлениям раджи Селангора*. Берта Джоркинс уверяла, что сборная Англии на предстоящем чемпионате мира вполне способна дойти до финала. Никто не развеивал слухи о побегах из Азкабана, подпольных сборищах УПСов или новом появлении Волдеморта. Никто не называл ложью очередное заявление Мальчика-Который-Выжил. Собственно говоря, эти персонажи не представляли никакого интереса для «Ежедневного пророка».
Снейп почесал нос и углубился в криминальную хронику. Участились карманные кражи. Владелец кофейни в Лютном переулке продавал пирожные с марихуаной. Арестована партия запрещенных зелий. Усы китайского дракона, печень гималайского медведя, желчь тигра… Дрянь для увеличения потенции. Руфус Скримджер напоминает, что служба в Аврорате – это не только героическая защита магического общества, но и стабильная зарплата с выплатой премиальных. Массовая драка в Солсбери… Поражение любимой команды, разбитые пивные бутылки, ущерб стадиону, зачинщикам запрещен доступ на три матча… Мимо. Никаких несчастных случаев со смертельным исходом, убийств из ревности, самоубийств от разочарования в жизни и таинственных исчезновений.
В последнюю очередь Снейп изучил страницу объявлений. Распродажа в парфюмерном магазине. Одинокая женщина ищет волшебника, обладающего хорошим характером и чувством юмора. Возраст значения не имеет. Выпадение волос можно остановить. Профессиональное составление гороскопов. Никто не предлагал защитные амулеты, заклятия, отпугивающие инфери, курсы самозащиты («десять уроков – и вы сможете легко отбиться от троих темных волшебников») и обучение чарам Иллюзии. Удивительные Ужасы Уизли также не были представлены.
Через два часа Снейп отложил последнюю газету и с проклятием разогнул затекшую спину. Он еще не был уверен (никому и ничему нельзя доверять до конца), однако мир, в который его занесло, выглядел очень мирным. И по-прежнему слегка загробным.
Ему было скучно, он все еще подозревал какую-то каверзу и все еще не хотел думать о том, что невозможно каждый вечер по два часа сидеть в ванной. Чтобы отвлечься, он начал обыскивать дом. Спустя час кропотливой работы он обнаружил мантию-невидимку.
Киплинг утверждал, что на семейном гербе мангустов написано: «Беги, разузнай и разнюхай». При иных обстоятельствах патронусом Снейпа несомненно был бы мангуст. Впрочем, зачем бежать, когда можно аппарировать?
Через пять минут он стоял в окрестностях Хогвартса и задумчиво тер себе нос. Необходимо было тщательно продумать все пункты его хитроумного плана. К сожалению, пункт был только один и звучал: «Найти Дамблдора». Снейп нахмурился и решительным шагом направился к школе. Примерно через пятьдесят ярдов он остановился. Несомненно, он нашел Дамблдора. Точнее, его гробницу.
Снейп не мог бы объяснить, почему думал, что Дамблдор в этом мире жив. Очевидно, он все-таки подсознательно считал окружающую действительность раем. Тем не менее, от этого предположения пришлось отказаться.
Он подошел поближе. Это было довольно глупое ощущение – словно он вернулся из далекого путешествия и узнал, что директор скончался от болезни. В каком-то смысле это было несомненным улучшением… Он взглянул на надпись на гробнице. Резко вздохнул. Через секунду он уже быстро шел в сторону школы. Он прекрасно помнил день, указанный как дата смерти директора. Это был день, когда Дамблдор вернулся откуда-то с рукой, сожженной проклятием.
Ему повезло – он, завернутый в мантию-невидимку, провел возле кабинета директора всего два часа, прежде чем ему удалось услышать пароль. «Skogkatt», скажите, как оригинально! Бормоча себе под нос: «Я только проверю и уйду!», он вошел в кабинет. Северная стена, ближе к углу. Правый камень в первом ряду, темный камень в третьем ряду… «Конечно, она поменяла пароль. Не может быть, чтобы…» Дверь сейфа открылась. Снейп с проклятием сбросил мантию-невидимку и повернулся к портретам.
– Какого черта?! – заорал Снейп. – Вы совсем тут без меня из ума выжили?! Как вы могли позволить себе умереть от этой дряни? Почему вы не позвали меня? Слагхорна? Фламеля?!
– Николя в Париже, – заметил директор Фортескью.
– Чтоб ему там икалось! – ответил непримиримый Снейп. – Почему Минерва не поменяла этот долбаный пароль? У вас есть хоть какие-то представления о безопасности?
– Откуда вы знаете этот пароль? – с нажимом спросил Дамблдор.
– Оттуда! Я сам устанавливал эту чертову штуку!
– Вы?!
Снейп вздохнул и присел на краешек директорского кресла.
– Альбус, давайте сделаем так. Предположим, я вам рассказал совершенно невероятную историю. Такую, в которую невозможно поверить. Предположим, вы мне не поверили. Тем не менее, я знаю о существовании сейфа, знаю пароль, знаю о том, что вы искали хоркруксы, и о том, что один из них – Поттер. Гарри. Вы, разумеется, не можете мне доверять, что чертовски осложняет дело. Хотя, скажем прямо, я рад, что у вас нет для этого повода.
– Очень интересно, – заметил Дамблдор.
– Не то слово. Я уверен, что вы сможете придумать для Ордена какое-нибудь правдоподобное объяснение…
– Для кого?
– Мерлин, – с отвращением сказал Снейп, – что, нет никакого Ордена Феникса? Вы решили положиться на Министерство?
Дамблдор посмотрел на него с беспокойством.
– Мистер Снейп, вы уверены, что здоровы?
– Я даже не уверен, что я жив, но какое это имеет значение? Вы хоть кому-то говорили о хоркруксах?
Дамблдор задумался.
– Альбус, не морочьте мне голову! Я сейчас просто заберу все из сейфа и уйду, а вы даже не сможете пожаловаться Минерве, потому что вам сначала придется рассказать о том, что вы два года держали ее в неведении! Ну?!
Дамблдор ничего не ответил. Снейп со стоном встал с кресла и принялся метаться по кабинету.
– Значит, нет. Можно узнать, почему?
Дамблдор вздохнул.
– Если вы знаете о том, что такое хоркруксы, то вам известно и то, какую цену я заплатил за уничтожение одного из них. Рассказать об этом кому-то – значило обречь этого человека на смерть, и на какую! Я не мог на это решиться. Что вы находите в этом смешного?
– Извините, это нервное, – с трудом выговорил Снейп. Ему стало стыдно. – Не обращайте внимания. Считайте, что вы нашли того, кто готов рискнуть. В конце концов (тут он снова подавил желание расхохотаться), человек ко всему привыкает. Воспоминания в сейфе имеют к этому какое-то отношение?
– Да.
– Я успею просмотреть их до возвращения Минервы?
– Думаю, что да. Мистер Снейп.
– Что еще?
– Спасибо.
Записки Северуса Снейпа
Надо бы мне перестать называть Альбуса по имени. Его это явно удивляет.
* * *
С другой стороны, кажется, это единственная причина, по которой он мне поверил.
* * *
Интересно, что произойдет, если я действительно из-за этого умру?
* * *
Не уверен, что мне хочется об этом узнать.
* * *
– Что-то от Равенкло, – думал Снейп, незримо проходя по школьным коридорам. – Чаша Хаффлпафф. Медальон Слизерина. Проклятье, мне предстоит уничтожить три четверти реликвий времен основания Хогвартса! Какое варварство! Что-то от Равенкло. Что именно, хотелось бы мне знать?
Он обнаружил, что последние пять минут ходит туда-сюда вдоль стены. И что в этой стене есть дверь, которой он ни разу не видел за все семнадцать лет, проведенных в Хогвартсе.
– Окажется, что это женский туалет, – пробормотал он. – Обязательно окажется.
И вошел в эту дверь.
Снейпу хватило одного взгляда, чтобы понять две вещи: А) это не женский туалет. Б) лучше бы это был он.
Несомненно, он находился в легендарной Выручай-комнате. Несомненно, он попал сюда потому, что здесь находился нужный ему предмет. Снейп даже представлял, как этот предмет сюда попал: когда-то Волдеморт шел по этому же коридору, одержимый мыслью, что ему необходимо кое-что спрятать, и увидел дверь. К сожалению, эта случайность на протяжении десяти веков регулярно происходила со многими поколениями учеников Хогвартса. И теперь Снейпу предстояло найти в гигантской куче хлама вещь, о которой он твердо знал только ее возраст.
– Accio хоркрукс! – сказал он безнадежным тоном. Ничего не произошло. Он, собственно, и не надеялся.
В течение следующего получаса он безуспешно пытался медитировать. Мысль о том, что он не может выйти из этой комнаты, пока не найдет хоркрукс, потому что не уверен, сможет ли войти в нее второй раз, была достаточно неприятна. Вытекавший из нее вывод, а именно то, что остаток своих дней он проведет в гигантской волшебной кладовке, был еще более неприятен.
– Лили будет волноваться, – сказал он вслух. И тут неожиданно ему пришла в голову идея.
Когда-то, во времена его отрочества, любимой забавой слизеринцев была игра в «горячо-холодно». Это была очень веселая игра, особенно если удавалось уговорить (или заставить) поиграть в нее кого-то с другого факультета. К сожалению, косные умы и Лили Эванс считали это развлечение черной магией. Возможно, потому, что заклятие в ней накладывалось не на предмет, а на человека. Возможно, потому, что игрок испытывал крайне неприятные ощущения, если не сразу находил спрятанный предмет или, по глупости, отказывался играть и убегал. Впоследствии Снейпу несколько раз приходилось видеть, как эта детская игра использовалась для пыток.
Он вздохнул, стараясь не думать о том, что будет, если в Выручай-комнате нет хоркруксов, поднес волшебную палочку к метке и сказал: «Calide-gelide!». Метка налилась арктическим холодом. Снейп покачал головой и двинулся вперед, вдоль полок, отгоняя сумасшедшую мысль о том, может ли Темный Лорд чувствовать, что происходит, и если да, что он по этому поводу думает.
Примерно через час метка из ледяной превратилась в раскаленную. Снейп методично обшаривал полки, разрываясь между желанием сесть на пол и завыть и надеждой поскорее найти проклятый хоркрукс. Не то, не то, не то… Есть! Он вытер пот со лба и отхлебнул из бутылки, которая попалась ему под руку.
Записки Северуса Снейпа
Мне просто повезло.
* * *
Если это называется «повезло», то я даже думать не хочу о том, как будет выглядеть невезение.
* * *
Хотелось бы мне знать, кто спрятал в этой комнате бутылку кулинарного хереса?
Пост N: 569
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 10:02. Заголовок: These boots are made..
These boots are made for walking, and that's just what they'll do One of these days these boots are gonna walk all over you (с) Lee Hazlewood Саундтрек
В «Трех метлах» Снейп заказал себе бифштекс, задумчиво разрезал его на мелкие кусочки и так же задумчиво скормил его большому рыжему коту. Книгу о хоркруксах он по дороге обернул во вчерашнюю газету, чтобы скрыть обложку. Рози, очевидно, поняла его превратно и поглядывала на него из-за стойки с неодобрением, которое спелые красавицы испытывают к тихим извращенцам. Когда в таверну вошел Гарри, это неодобрение превратилось в негодование.
– Привет, па! Что-то случилось?
– Ничего особенного, – солгал Снейп. – Видишь ли, я начал кое-что вспоминать и хотел бы проверить… Тебе о чем-то говорит слово «василиск»?
Гарри задержал дыхание.
– Да. То есть… да. Но я не думал, что ты знаешь…
Снейп вытер со лба пот. Чертов мальчишка действительно убил василиска в двенадцать лет. И никому об этом не сказал. Даже родителям.
– Я давно знаю, – сказал он осторожно. – А вот маму лучше держать в неведении, правда?
– Точно, – согласился Гарри. Он выглядел так, словно ждал чего-то еще, и Снейп внезапно понял, чего именно. Нужно было срочно сказать что-то ободряющее, сдержанное, и чтобы при этом его не стошнило.
– Это было… смело, – выдавил он из себя. Гарри заулыбался. Чертовы гриффиндорцы. – И очень кстати, как выяснилось. Потому что мне нужен яд василиска. Для экспериментов. Что значит – для каких?!
Записки Северуса Снейпа
Никогда не думал, что Поттер может так хорошо разбираться в зельях.
* * *
Будь я проклят, какого черта я его так старательно учил?
* * *
Я?!
* * *
Снейп подготовился к смерти очень тщательно. Во-первых, он принял душ. Во-вторых, написал завещание. Это было довольно просто, несмотря на то, что он понятия не имел, какой собственностью владеет. Фразу «все, чем я обладаю» написать недолго. Разумеется, утверждение «в здравом уме и твердой памяти» было не слишком честным, но кого это волновало?
Затем он попытался выбрать из известных ему членов Ордена Феникса кого-то с мозгами, кого было не жалко. Мозги (предположительно) имелись у Кингсли Шеклболта. Не жалко было никого. Тем не менее, самым бесполезным членом общества был признан Аластор Хмури, которому и было адресовано письмо с указанием пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что, и погибнуть смертью храбрых.
Закончив с писаниной, Снейп вынул из кармана диадему Равенкло и внимательно изучил. Надпись на современном английском его несколько смутила, однако он тут же обнаружил чары, позволявшие читать руническое письмо. Неужели этот невзрачный обруч действительно делал обладателя умнее? Был только один способ проверить…
Проклятье, ему просто необходимо было ее надеть! В этом безумном круговороте, когда он даже не мог понять, жив он или нет, он мог рассчитывать только на себя. На собственный ум. От того, насколько хорошо он сможет соображать, зависела судьба магического мира. Вот так, ни больше, ни меньше. Невозможно еще раз рассчитывать на такую же слепую удачу, нужно думать. Логически мыслить. И, возможно, диадема давала еще и знания? Лекарства, которые он создаст с ее помощью… Книги, которые напишет… Безумием было бы уничтожить эту вещь, безумием и преступлением!
Он повернулся к зеркалу. Пожалуй, этот обруч может сойти и за корону. Принц-Полукровка, ха! А почему бы и нет, собственно? Этот сброд болванов будет только счастлив, если им будет править умный человек. Да, а почему, собственно, ограничиваться английским стадом? Разве весь мир – не такое же сборище недоумков? Так почему бы не объединить его под единственной властью, которая достойна править, – властью разума?! Решено, он будет королем земного шара. А Лили – его королевой. И, возможно, он даст ей надеть эту корону…
В детстве он любил лежать на кровати и рассматривать трещины на потолке. Они складывались в причудливые картины, фантастические города, прекрасные или уродливые лица. За созерцанием этого таинственного мира он мог провести несколько часов подряд. Но стоило ему отвести взгляд от потолка или просто отозваться на голос матери, как его видения исчезали и оставался только потолок, который давно нужно было побелить.
Сейчас он испытал нечто подобное. Он прислонился лбом к зеркалу. «Ах ты, сука!» – сказал он тихо. Значит, вот как он поймал Дамблдора. Вот как выглядит искушение, которому невозможно противостоять. Он представил, как надевает диадему и темное пламя сжигает его мозг.
– Знаешь, – сказал он, обращаясь наполовину к диадеме, наполовину к своему отражению, – я думаю, что это просто легенда. Ровене Равенкло нужно было как-то оправдаться перед современниками за то, что она соображала лучше них. Легче простить человеку то, что он пользуется волшебной диадемой, чем то, что он просто умнее. Кто бы ни украл эту вещь десять веков назад, он наверняка был разочарован, и ума у него не прибавилось. Лучше бы он отправился в библиотеку.
Снейп твердым шагом вошел в лабораторию, положил диадему на фарфоровый круг, залил ядом василиска и с удовольствием наблюдал за тем, как она трескается и чернеет. Его метке это не понравилось, но плевать он хотел на метку. Затем он достал алхимический горн. Ему не приходилось работать с металлами в течение последних десяти лет, но он все же превратил реликвию девятого века в небольшой слиток серебра, пусть и ценой обожженных пальцев.
Закончив с этим, он огляделся по сторонам. Это была его лаборатория – и не совсем его. Два стола вместо одного – второй, несомненно, принадлежал Лили. Один шкаф с ингредиентами вместо трех – да, без глубоких карманов попечительского совета будет тяжеловато. Алхимический горн. И кто из них двоих работал с ртутными соединениями? Явно не тот, кто изготавливал губную помаду с перламутровым блеском. Снейп примерился к расположению инструментов и колб. Выходило так, что косметику делал именно он. Блестяще.
Кожаная папка с его публикациями лежала там, где он ее оставил, – в левом нижнем ящике. Правда, это был другой стол и стоял он на четыреста километров южнее. Первые две статьи он узнал сразу же. Юношеский вздор, которого постыдился бы и пятикурсник (впрочем, стандартный пятикурсник, скорее всего, не понял бы, о чем речь в этих статьях). Третья статья была подписана «Лили Поттер». Подпись была перечеркнута черными чернилами, и рядом было подписано «Северус Снейп». Он перечел статью еще раз. Это он писал летом восемьдесят второго. Быстро он сориентировался в этой новой реальности, ничего не скажешь.
Три следующих статьи, написанные им в восемьдесят третьем, восемьдесят четвертом и восемьдесят пятом, также были подписаны «Лили Поттер». Дальше шло еще четыре, якобы сотворенных в соавторстве. Начиная с девяносто первого, он начал подписываться своим именем. И сделал это очень вовремя. Все, что он писал с тех пор, было ново, смело, неожиданно и очень убедительно. Его скороспелый талант, кажется, обрел настоящую зрелость. Его ли? Это была очень неприятная мысль. Он перечел статьи еще раз. Нет, это писал он. Это мог бы написать он, если бы у него не было обязанностей декана и шести уроков каждый день.
Хлопнула входная дверь. Он вздрогнул, спрятал в стол то, что когда-то было диадемой Равенкло, и отправился изображать невинность и амнезию.
Записки Северуса Снейпа
Надо повнимательнее почитать мой лабораторный журнал. Если там скрыты какие-то сюрпризы, стоит узнать о них как можно раньше.
* * *
Например, если я открыл философский камень…
* * *
Что за вздор!
* * *
Подозрительно хорошо все складывается. Интересно, когда начнутся неприятности? Должно же здесь быть хоть что-то хуже, чем там?
Пост N: 570
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 10:06. Заголовок: Go down, Moses, Way..
Go down, Moses, Way down in Egypt's land Tell ol' Pharaoh, Let my people go. Саундтрек
Записки Северуса Снейпа
Черт побери магглов с их педагогикой! Любой нормальный ребенок, если бы его завели в эту пещеру, страдал бы энурезом до конца своих дней.
* * *
Черт побери Лорда с его готическими фантазиями!
* * *
Черт побери меня с моими зельедельческими талантами!
* * *
Если в этом мире есть второй такой болван, который вынужден изготовлять противоядие от собственного яда, то я хотел бы на него посмотреть. Исключительно для поднятия самооценки.
* * *
Придется провозиться не меньше недели. Хорошо хоть деньги на ингредиенты у меня есть.
* * *
– Азкабан? – недоверчиво спросил мистер Крауч. – Вы это серьезно?
– Более чем, – с отвращением сказал Снейп. – Разумеется, если бы можно было переговорить с Беллатрикс Лестранж на нейтральной территории, я был бы счастлив. Но сомневаюсь, что ради меня кто-то пойдет на такое.
– И правильно делаете, – поджал губы Крауч. – Вы, прошу прощения за прямоту, не представляете для Министерства никакой ценности. Кто вы, собственно, такой? Раскаявшийся Упивающийся смертью. Это, поверьте, не самая лучшая рекомендация. Подающий надежды ученый? Но, извините за резкость, вы пока не создали ничего выдающегося. Если бы ко мне с такой безумной просьбой пришел Николя Фламель или, скажем, Джон Ди, то я, возможно, учитывая их безусловные заслуги перед мировой наукой, и подумал бы о том, чтобы произвести какие-то действия. Возможно. Но вы-то пока не Джон Ди**, не так ли?
– Если бы Джон Ди родился в наши дни, вы бы и разговаривать с ним не стали, – вздохнул Снейп. – Сказали бы ему, что он пока не Бернард Тревизан***.
Крауч нахмурился.
– Вы тратите мое время, а оно, смею надеяться, может быть употреблено с пользой для магического сообщества. Никакого пропуска в Азкабан я вам не дам – это, кстати, не в моих полномочиях, и Скримджера об этом просить не буду. До свидания.
Снейп скрестил руки на груди.
– А как насчет милосердия? – спросил он вкрадчиво. – Сострадания к несчастному, который потерял память? Возможно, разговор с миссис Лестранж помог бы мне.
Крауч фыркнул.
– Мистер Снейп, для того, чтобы изобразить маленького заблудившегося котенка, у вас явно недостаточно актерских способностей. Принесите мне заключение колдомедиков о том, что общество дементоров может быть вам полезно, и я устрою вам заключение в одиночной камере. Из милосердия к вашим коллегам и сострадания к вашей жене. Я вас больше не задерживаю.
Снейп глубоко вздохнул.
– Как поживает Барти? – спросил он крайне непринужденным тоном.
Крауч побагровел.
– Он умер, и вам это прекрасно известно, – сказал он ледяным голосом. – Это отвратительно. Вы и подобные вам втянули Барти в тайную организацию, погубили его жизнь, а теперь еще смеете приходить ко мне и глумиться…
– Вот как? Какая жалость, – тем же тоном продолжил Снейп. – После всех ваших трудов… Я, собственно, не понимаю, почему вы не хотите дать мне пропуск в Азкабан. Я могу дать вам честное слово, что не собираюсь приводить туда умирающую женщину, оставлять ее вместо миссис Лестранж, а потом держать Беллу под Империо. Это никак не входит в мои планы, можете мне поверить.
Крауч достал платок из кармана и вытер пот со лба.
– Что? – спросил он механически.
– Что слышали. Ваши семейные дела меня никак не касаются – до тех пор, пока они не могут помочь моим. Поверьте, мистер Крауч, мне было бы очень приятно, если бы вы оказали мне эту маленькую услугу. И, если вы откажете, мне будет далеко не так приятно читать в газетах о расследовании ваших действий. Думаю даже, что меня это огорчит. Поэтому давайте, если это в наших силах, не будем причинять друг другу излишних огорчений. Человеческая жизнь и без того полна горестей, не так ли?
– Шантажист, – с отвращением прошептал Крауч.
Снейп пожал плечами.
– Вы сами сказали, что маленького пушистого котенка из меня не получилось. Каждый делает, что может. Вопрос в том, сделаете ли вы для меня то, что можете?
Крауч молча кивнул. Снейп улыбнулся как можно отвратительнее и вышел из кабинета.
В коридоре он целенаправленно пошел вперед, пока не отыскал мужской туалет. Там он тщательно сполоснул рот, чтобы убрать горький вкус. Ему прежде не приходилось никого шантажировать, тем более – покойников. Уф, какая мерзость! Интересно, где сейчас юный Барти? Сидит смирно в своей комнате? Бегает по лесам в поисках Волдеморта? Путешествует по Юго-Восточной Азии? Лежит где-нибудь в саду под старой яблоней? Последний вариант был бы предпочтительнее всего. Мертвые не кусаются, как говорил Орсон Уэллс в одном старом фильме****. Хотя в этом мире, как выяснилось, ни в чем нельзя быть уверенным.
Он умылся, с омерзением посмотрел на себя в зеркало и вышел в коридор. Он уже почти дошел до лифта, как его окликнул женский голос.
– Северус, какой приятный сюрприз!
Он обернулся. За его спиной стояла невысокая блондинка в яблочно-зеленой мантии и призывно улыбалась пухлыми губками. Этой женщины он не знал.
– Зайдем ко мне, выпьем кофе? – предложила она нарочито невинным тоном.
– Э-э-э, – неопределенно протянул Снейп, лихорадочно перебирая все возможные формы вопроса «а вы, собственно, кто?» и пытаясь выбрать из них самую вежливую.
Незнакомка, очевидно, приняла это испуганное блеянье за выражение радостного согласия, потому что взяла его за рукав и потащила куда-то в сторону.
– У меня чудесный бразильский кофе, – щебетала она по дороге. – Как раз такой, как ты любишь.
Снейп решил, что чашка кофе – это очень удачный повод признаться в том, что его внезапно постигла амнезия. Что это за девица? Школьная подруга? Дальняя родственница? Крестница? Крестная? Еще понять бы, сколько ей лет…
Незнакомка завела его в свой кабинет, закрыла дверь на ключ и разрешила все его сомнения, испустив сладострастный стон и впившись в него огненным поцелуем.
Записки Северуса Снейпа
Я прелюбодей.
* * *
И идиот.
* * *
Если бы я хотя бы знал, как ее зовут!
* * *
Почему я не спросил ее до… всего?!
* * *
Потому что она засунула язык мне в рот?
* * *
Не хочу об этом думать.
* * *
Снейп ждал субботы с содроганием. Два дня наедине с Лили означали много разговоров (а с понедельника у него прибавилось тем, которых надо было избегать) и, возможно, супружеские обязанности. (От них ему до сих пор удавалось увиливать – он придумал себе легкую мигрень и пил на ночь снотворное). К тому же он неотступно помнил о временах, когда за два часа наедине с Лили отдал бы два года жизни.
Поэтому, когда в пятницу вечером Лили спросила, будет ли он очень против того, что в воскресенье к ним придут гости, Снейп с трудом смог скрыть свою радость. В разговорах с Лили он старался лишний раз не лгать, но, по его мнению, не слишком погрешил против истины, когда сказал, что будет не очень против того, что семейство Уизли, мистер Лавгуд и Ремус Люпин испортят ему воскресный вечер.
Утром в субботу Лили принялась шуршать на кухне. Снейп, которого домашние хлопоты всегда приводили в содрогание, заглянул к ней и нарочито небрежным тоном спросил, не должен ли он помочь. Лили посмотрела на него с подозрением и ответила, что он, конечно же, ничего не должен. Более того, если он начнет залезать в ее кастрюли и добавлять всюду перца на свой вкус, то она за себя не ручается. Однако если он действительно намерен потратить небольшой кусок этого прекрасного субботнего дня на самоотверженную помощь своей жене, то пусть будет ангелом и сходит за покупками. Вот список. Вот деньги. На случай, если он забыл, супермаркет в Прествиче. Джинсы и рубашки в шкафу. Автобусная остановка за углом налево.
Снейп с презрением отверг джинсы и автобус. Он надел черные брюки, темно-синюю рубашку и аппарировал. «Маркс и Спенсер» не изменился с августа прошлого года, когда Снейп в последний раз купил там упаковку рыбных палочек и замороженный земляничный пирог. Разве что из динамиков лились хиты уже нового года. Пока Снейп в молочном отделе покупал сливки, молоко и две пачки сливочного масла, в овощном – лимон, кабачки, зеленые яблоки, морковь, брокколи, чеснок и мяту, в сырном – пармезан, чеддер и козий сыр, выбирал говяжью лопатку и филе лосося, пытался понять, свежие ли перед ним креветки, выбирал из трех сортов сидра самый лучший и рассматривал на свет бутылки с оливковым маслом, его сопровождало пение тех же самых «Spice girls», что и в прошлом году. Какие бы изменения ни произошли в магическом мире, они не затронули мир маггловской поп-музыки. «И это очень жаль», – подумал непримиримый Снейп. Он купил горчицу, вустерский соус, изюм без косточек, багет и направился к кассе под пение Селин Дион.
Когда он вернулся домой, Лили дала ему понять, что приготовление завтрашнего обеда потребует от нее очень много сил и времени. Поэтому не будет ли Северус так любезен… В обычное время он нашел бы, что ответить женщине, которая так бесцеремонно выгоняла его из собственного дома. Но на этот раз у него были планы, поэтому он кивнул и исчез.
Диагон-аллея была полна народу. Никому не было дело до черноволосого мужчины, который продал в Гринготтсе слиток серебра неизвестно происхождения, купил в Лютном переулке двадцать свертков, кулечков и бутылочек подозрительного назначения, а затем отправился к Фортескью пить кофе. Там он достал бумагу и карандаш, начал продумывать детали допроса, которому намеревался подвергнуть Беллатрикс Лестранж в понедельник, с двенадцати до часу дня.
Записки Северуса Снейпа
Не могу утверждать, что этот обед – самое ужасное, что было в моей жизни.
* * *
Говядина в сидре была, безусловно, очень вкусна. И пудинг – тоже.
* * *
И все равно. Неужели эти люди никогда не уйдут?!
* * *
– Лили, дорогая, – сказал Снейп в воскресенье вечером, – не могла бы ты честно ответить мне на один вопрос?
Лили положила на тумбочку зеленую ленту, которой собиралась заплести волосы, и внимательно на него посмотрела.
– Да, – сказала она честным, но печальным голосом. – Тебе правильно кажется. Я действительно поправилась со школьных времен на пятнадцать фунтов.
– Неужели? – удивился Снейп. – А я на десять. Не этот вопрос.
– А какой?
– Люди, которые у нас сегодня были, – это и есть наши самые близкие друзья?
Лили вздохнула.
– Наши самые близкие друзья – это книги. Хотя у вас с Ремусом за последние пять лет получилось что-то вроде дружбы – насколько ты на нее способен. Нет, Северус, они просто хорошие, хотя немного утомительные люди.
– Немного?!
– Совсем чуть-чуть. Тебя никто не заставлял произносить при Артуре слово «электричество».
– А при Молли Уизли слово «дети», я понимаю. Осталось выяснить, от чего включается мистер Лавгуд, и можно жить спокойно.
– Этого понять нельзя, милый. Я пробовала. Должно быть, на него действуют атмосферные колебания.
– Ясно.
– Ничего тебе не ясно, – зевнула Лили. – Спокойной ночи.
________________________________ ** Джон Ди (13.07.1527 – 26.03.1609) – английский математик, географ, астроном и астролог. *** Бернард Тревизан (1406-1490) – итальянский алхимик. *** «Остров сокровищ» 1972 года, режиссер – Джон Хоу.
Как всякий порядочный ребенок, Снейп в пять лет мечтал стать продавцом мороженого, в девять – грабителем банков, в одиннадцать – директором Хогвартса, а в тринадцать – ловцом сборной Англии. Недавно одно из этих желаний сбылось самым неприятным образом, а теперь сбывалось второе. Снейп с ужасом думал о том, что еще не выяснил, кем работает.
Его несколько утешал только тот факт, что грабить банк он собирался не в черной маске, вырезанной из чулка, с автоматом наперевес, а под руку с очаровательной блондинкой. Удручало же его то, что в роли блондинки выступала Нарцисса Малфой.
На самом деле, Снейп предпочел бы, чтобы Белла спрятала то, что доверил ей Лорд, в дупле дерева, в болоте, на вершине утеса или в каком-нибудь другом романтичном, идиотском и легкодоступном тайнике. Однако после утомительнейшего сеанса легилименции он убедился, что Белла проявила несвойственное ей благоразумие: хоркрукс покоился в Гринготтсе. (Взамен Белла получила образ лысого человека с красными глазами и плоским носом. Снейп предпочел не думать, какие выводы она могла сделать из этого загадочного видения).
– Чудесная сегодня погода, – нежным голосом сказала Нарцисса. – Совсем летняя.
Гоблины у входа в банк никак не отреагировали на это замечание. Видимо, летняя погода в конце июня не казалась им чем-то удивительным.
Снейп никогда в жизни не связался бы с Нарциссой. Но альтернативой ей были даже не отмычки, заклинания и чары Иллюзии. Альтернативой был арест (после того, как отмычки и чары не сработают) и долгое мучительное объяснение того, зачем ему понадобилось грабить Лестранжей. Эта перспектива казалась ему настолько ужасной, что он без колебаний отправился к Нарциссе и заявил, что ему просто необходимы ключи от сейфа ее сестры. Исключительно для блага этой самой сестры.
Правда, он не предполагал, что Нарцисса пойдет с ним. На прямой вопрос: «Ты что, думаешь, что я собираюсь вынести в кармане дюжину серебряных ложечек?» – она ответила искренним смехом. Но, тем не менее, в банк они пошли вместе.
Оказавшись в ячейке Лестранжей, Снейп присвистнул от изумления. Ему многое приходилось видеть в этой жизни, но золото и серебро в больших количествах все еще были для него в новинку. Самой большой суммой денег, которую он когда-либо держал в руках, была его зарплата. Самой дорогой вещью – диадема Равенкло. Он никогда не был жаден. По его мнению, серебряный нож отличался от стального только бактерицидными свойствами, а золотая пряжка от медной только тем, что плавилась при более низкой температуре. Однако когда он мысленно перевел кубки, чаши, подносы и столовые приборы, которые его окружали, в редкие и запрещенные ингредиенты, ему стало слегка нехорошо. К тому же он совсем недавно выяснил, на какое количество полезных веществ можно поменять сравнительно небольшой кусок серебра. Он посмотрел на Нарциссу и попытался прикинуть, заметит ли она, если он сунет в карман, скажем, серебряную ложку. И будет ли возражать, если заметит…
В эту секунду он заметил чашу. «Как жаль, что Хельга Хаффлпафф не оставила своим потомкам ложку, – подумал он отрешенно. – Эту миску в карман не спрячешь». Приходилось действовать на месте. Он осторожно достал пузырек с ядом василиска.
– Нарцисса, а это что такое? – спросил он, указывая в дальний угол, и быстро забросил пузырек в чашу. Одновременно с тем он пнул ногой пирамиду из наград за отличную учебу, полученных братьями Лестранжами.
Эффект получился несколько сильнее того, на который он рассчитывал. Чаша зашипела, словно стояла не на полке, а на плите. Кубки со звоном разлетелись по всей ячейке. У него зверски заболела рука. Нарцисса недоуменно оглянулась. Снейп резко дернул ее на себя, и в эту секунду почерневшая чаша Хаффлпафф упала с полки как раз туда, где секунду назад была голова Нарциссы.
– А? – удивленно сказала она.
Снейп решил воспользоваться недавно открытым способом избегать ненужных вопросов и поцеловал ее в губы.
Он еще успел подумать о том, что будет, если Нарцисса решит засунуть язык ему в рот. Эти мысли были окрашены в самый черный цвет. Однако Нарцисса мягко, но решительно уперлась руками ему в плечи и оттолкнула.
– Северус, право, – сказала она укоризненно. – Я не ожидала от тебя ничего подобного. Ты придумал эту неправдоподобную историю, чтобы остаться со мной наедине и… Северус, как ты мог? Я, конечно, давно догадывалась, что ты ко мне неравнодушен, но надеялась, что ради твоей жены ты сможешь сдержать свои чувства. А ведь у тебя такая милая жена. И, Северус, ты же знаешь, что я люблю только своего мужа. Пожалуйста, дорогой мой, давай сделаем вид, что ничего не произошло, и останемся друзьями. Добрыми друзьями. Хорошо?
Снейп чуть было не сказал, что это замечательно, но вовремя спохватился и скорчил подобающую случаю трагическую мину.
Записки Северуса Снейпа
Она давно догадывалась?!
* * *
Я что, стал новым Казановой магического мира?
* * *
Если на меня начнут сыпаться дети с криками: «Папа, папа!», я отравлюсь.
* * *
Следующий день Снейп начал с того, что закончил противоядие от зеленой жидкости, вызывающей галлюцинации, жажду, потерю ориентации в пространстве и, при приеме в больших количествах, распад клеток печени. Белая мышь, которую он напоил поочередно ядом и противоядием, вела себя самым обычным мышиным образом. Оставалось проделать опыт на человеке, то есть, на самом себе.
По понятным причинам он медлил. В том, что ему предстояло, было много риска, мрачного величия и декоративного идиотизма, то есть вещей, которые Снейп ненавидел. Он тщательно убрал свой стол, ликвидировал все следы того, чем занимался, дал мыши морковку и попытался найти еще какой-нибудь законный предлог задержаться.
Его взгляд упал на стол Лили. Снейп считал крайне нетактичным интересоваться результатами чужих экспериментов до того момента, когда эти результаты будут опубликованы. Он неоднократно убеждался том, что природное любопытство приносило ему одни неприятности. Он подозревал, что вспыльчивость Лили с годами никуда не делась. И с ощущением того, что навлекает на свою голову большие неприятности, он открыл лабораторный журнал Лили и принялся его изучать.
Через два часа он отложил журнал, убрал на место папку с её статьями и задумался. То, что у Лили – выдающийся талант к зельям, в его вселенной относилось к разряду установленных фактов, наряду с тем, что Земля вращается вокруг Солнца, в Хогвартсе четыре факультета, а среднестатистический студент рождается без головного мозга. Однако в том, что он прочел, не было видно таланта. Усидчивость, умение придерживаться раз намеченного плана работ, прекрасная память, аккуратность, техника – все это было у Лили еще на первом курсе и никуда не делось. Но все ее статьи представляли собой вдумчивое, старательное и бесполезное пережевывание известных фактов. Снейп попытался вспомнить, как выглядел талант Лили, когда она училась в школе, и пришел к выводу, что так же: усидчивость, прекрасная память и аккуратность. Эти качества были настолько редки в учениках Слагхорна, что тот, ничтоже сумняшеся, принял умение учиться за искру божью. В то же время склонность самого Снейпа к импровизации и ниспровержению авторитетов считались досадными недостатками неглупого юноши.
Снейп вздохнул. Если бы Лили была рядом, он бы, наверное, ее поцеловал за то, что она такая бездарная. После своей смерти он обнаружил, что Лили, которую он любил с девяти лет, в значительной степени была плодом его воображения. Это открытие могло крайне неблагоприятно повлиять на его психику, однако одновременно он обнаружил, что Лили, которая каждую ночь спала у него под боком, заслуживала внимания гораздо больше, чем бледный призрак, дитя угрызений совести. Она прекрасно готовила, заплетала на ночь волосы зеленой лентой, пользовалась какими-то дешевыми сладковатыми духами и писала никому не нужные статьи о зельях. Она принимала Снейпа с тем же равнодушным стоицизмом, с каким жители Помпей, вероятно, принимали Везувий. Это было не слишком романтично, но существенно больше того, что он когда-либо получал от женщины. К тому же он обнаружил, что чувствует глухую ненависть к романтике.
У Снейпа всегда были большие трудности с проявлениями любви – прежде всего потому, что он испытывал это чувство только к двум людям, один из которых все понимал без слов. Но потребность выразить свои чувства захлестнула его с такой силой, что он не мог противиться. Он взял перо и начал писать в журнале Лили приблизительный план экспериментов.
Пост N: 572
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 10:14. Заголовок: I practice every day..
I practice every day to find some clever lines to say to make the meaning come true, But then I think I'll wait until the evening gets late and I'm alone with you. The time is right, your perfume fills my head, the stars get red and oh the night so blue. And then I go and spoil it all by saying something stupid like "I love you" (c) C. Carson Parks Саундтрек
Пригожим летним днем на площади Гриммо было пусто. Никто не заметил, как высокий мужчина в странном черном одеянии появился из воздуха, огляделся и вошел в стену заброшенного дома.
Дверь в особняк Блэков была не заперта. «Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь», – хмыкнул Снейп. К несчастью, ему было затруднительно взять то, что он хочет, потому что он не знал, где это лежит и лежит ли вообще. Поэтому он огляделся по сторонам в поисках живых людей.
Когда Снейп вспоминал о доме Блэка (что случалось нечасто), ему на ум приходили слова «мерзость запустения». Мерзость никуда не делась, а вот запустения не было и в помине. В этом доме упоенно свинячили на протяжении последних пятнадцати лет. Самые разнообразные люди стряхивали пепел на ковер, открывали бутылки с пивом о полированные столы, занимались сексом на лестнице, курили марихуану, пытались пририсовать рожки Финеасу Найджелусу, выдергивали нитки из фамильного гобелена, засыпали на диванах прямо в ботинках и натыкались на мебель с похмелья. Утром невидимые руки убирали свидетельства разврата, но вечером в доме снова начинался развеселый кутеж.
– Надо же, какая неприятная неожиданность! – иронически сказал Сириус, который уже минуты три наблюдал за Снейпом. – У меня дома завелись тараканы, большие и черные. Надо сказать Кричеру, чтобы купил порошок от насекомых.
Снейп стиснул зубы.
– Блэк, – сказал он с трудом, – у меня к тебе серьезный разговор.
– А у меня к тебе пинок под зад. Пошел вон со своими разговорами.
Сириус решительно двинулся на Снейпа. Тот стиснул палочку в кулаке и выпалил:
– Блэк, как именно умер твой брат?
В ту же секунду у него перед глазами вспыхнул яркий свет, а затем наступила темнота.
Очнулся он от того, что кто-то приложил к его носу холодную тряпку. «Эй, ты живой?» – озабоченно спросил знакомый женский голос. «О нет, во второй раз я этого не перенесу», – с ужасом подумал Снейп, застонал и открыл глаза. Он лежал на полу, перед ним на корточках сидела Тонкс. Снейп охнул и зажмурился.
– А вот это уже невежливо, – сердито сказала Тонкс. – Я, конечно, с похмелья на мисс Ведьмополитен не тяну, но вы тоже, прямо скажем, не картинка. Даже когда у вас нос не разбит.
Снейп осторожно открыл глаза и ощупал свое лицо. Нос у него увеличился раза в два.
– Ожил? – неприятным тоном спросил Сириус, который сидел возле кухонного стола и курил. – Вот и прекрасно. А теперь проваливай.
Снейп набрал в грудь воздуха. А затем вспомнил детство, проведенное в бедном квартале Манчестера, и выложил Блэку весь набор обсценной лексики, сохранившейся в его памяти, прибавив несколько медицинских терминов.
– Круто, – одобрительно сказал Сириус. – Какие ты нехорошие слова знаешь! А рот тебе мылом не вымыть?
– Ну уж нет, только не с тобой, – отверг предложение Сириус. – Вот за ноги тебя всегда могу подвесить, это пожалуйста.
В следующую секунду он болтался в воздухе кверху ботинками. На этот раз настал его черед демонстрировать свой лексикон, и он этой возможностью воспользовался сполна.
– На что ты меня подловил? – невозмутимо спросил Снейп. – На какое заклинание?
– Хук справа, – с ненавистью ответил Сириус. – Буду я пользоваться палочкой, чтобы тебе нос расквасить, как же. По такой мишени не промахнешься.
Он рухнул на пол.
– Остыл? – поинтересовался Снейп. – Разговаривать можешь? Повторяю вопрос: как именно умер твой брат?
Сириус покачал головой.
– Тонкс, ты видела что-нибудь подобное? Этот подонок сначала лизал ноги сволочи, которая убила Регула, а теперь является ко мне и требует подробностей. Мало того, что он спит в постели моего друга, так теперь еще интересуется моей семейной историей! Да я ему не только нос, я ему все кости переломаю!
– Ты пьян, что ли? – догадался Снейп. – Три часа дня, не рановато ли?
Тонкс захихикала.
– Мы с утра добавили на старые дрожжи. И так хорошо пошло…
– Почему я не удивляюсь? – вздохнул Снейп. Он внимательно посмотрел на Сириуса. Тот всем своим видом доказывал, что никакие пьянки-гулянки не могут измотать человека так, как общество дементоров.
– Ладно, изменим формулировку. После твоего брата какие-нибудь вещи остались?
– До чего ж ты мне надоел, зараза вонючая, – вздохнул Сириус. – Остались. Форма школьная. Шарф слизеринский. Плакаты на стенах дурацкие. Снитч. Белья два ящика. Хочешь забрать? Своего не хватает?
– Не волнуйся, хватает, даже лишнее есть, – Снейп некстати вспомнил про джинсы и красный свитер. – Можно посмотреть?
– Трупоед, – с отвращением сказал Сириус. – Да подавись. Кричер! Кричер!!! Отведи этого козла в комнату Регула. И следи, чтобы он там чего не спер. Стой! Виски у нас где?!
– Хозяин все выпил, – злорадно проскрипел противный голос возле локтя Снейпа.
– Ну йог твою мать, – огорчился Сириус. – А ты у меня тут зачем? Для мебели? Или чтобы за хозяйством следить? Ладно, виски нету, выпьем рому. Пшли вон! Оба!
– Несчастный Кричер, – вздыхал домовик, поднимаясь по лестнице. – У Кричера ужасный хозяин, отвратительный хозяин. Вечно полон дом народу, все пьют, шумят, мусорят, а Кричер убирает. Виски нет… Я его выпил, что ли? Хозяин ругает Кричера, а за что? Вот комната хозяина Регула. Туда после смерти хозяйки никто не входил. Хозяин забыл про своего брата, все забыли.
Снейп посмотрел на дверь и понял, что внутрь не пойдет. Это было глупо: только сегодня он был в пещере, полной оживших трупов.
– Кричер, – спросил он, чтобы выиграть время и собраться с духом, – а после хозяина Регула не осталось такой штуки, вроде медальона?
Записки Северуса Снейпа
Бедный ребенок.
* * *
Будь что будет, но я не позволю втянуть в это Поттера. Я готов участвовать в войне, но не в крестовом походе детей.
* * *
Как же открыть эту дрянь?
* * *
Очевидно, Снейп лежал без сознания на кухне дома Блэков, говорил с Кричером и пытался открыть медальон Слизерина дольше, чем ему казалось. Когда он подошел к дому, Лили уже успела вернуться с работы. Он попытался придумать подходящее объяснение для своего отсутствия и разбитого носа, но не успел. Прямо в голову ему полетела сковородка.
– Ты! – исступленно кричала Лили. – Не смей совать свой длинный нос в мои записи! Шпион! Проныра! Засунь себе в задницу свои советы, ничтожество! Вон!
Кровь бросилась Снейпу в лицо. Он почувствовал, что еще секунда и он скажет или сделает что-то непоправимое, и молча аппарировал.
Он очнулся на опушке Запретного леса. Сердце у него колотилось так, что грозило проломить ребра, ноги не держали. Он сел на землю и прислонился спиной к дереву. «Дуракам везет», – сказал он вслух и зажмурился от отвращения – такой жалкий у него был голос. Да, дуракам везет. Обычно люди, которые аппарируют незнамо куда, прибывают на место назначения по частям.
Не было ничего удивительного в том, что его занесло в Хогвартс. У него не было другого дома. Беда в том, что это было прежде, в другой жизни. А что теперь? Идти рыдать на груди Дамблдора? Старик, конечно, ко всему привык за свою долгую жизнь. Должно быть, к нему часто приходили полузабытые бывшие ученики и жаловались на полузабытых бывших учениц. Снейп поморщился. Нет уж. От живого Дамблдора не стоило ждать участия, но можно было получить хотя бы лимонную дольку. От портрета директора и того не дождешься.
От земли тянуло холодом. Снейп осторожно встал и отряхнул мантию. Семнадцать лет назад, когда его жизнь разлетелась вдребезги, он думал, что не сможет жить дальше. Теперь он твердо знал, что переживет, но никакой радости ему это знание не доставляло. От боли, тоски, отвращения к себе не умирают. С ними просто живут. Долго.
Он нащупал в кармане медальон Слизерина. Цель в жизни нужна только тем, кому эта жизнь в тягость, но это лучше, чем ничего. Он взглянул на Хогвартс и аппарировал в Лондон.
До восьми он листал книги во «Флориш и Блоттс». В юности он проводил в этом магазине целые дни, обедал булкой с изюмом и уходил только с закрытием магазина. Спина разламывалась, ступни горели, но в голове стоял счастливый туман. Теперь Снейп усталость чувствовал острее, чем удовольствие, но после закрытия магазина и вовсе не знал, куда податься. Ночевать он собирался в «Дырявом котле», но торчать там несколько часов до захода солнца ему не хотелось. Он медленно шел по Диагон-аллее, стараясь как-нибудь убить время, когда его окликнул знакомый голос.
Во время воскресного застолья Снейп не слишком пристально вглядывался в Люпина. Оборотень как оборотень. Слова Лили о том, что они с Люпином подружились, он пропустил мимо ушей. Люпин – не Блэк, его можно просто игнорировать. Как подружились, так и раздружатся.
– Северус, я и не знал, что ты собираешься в Лондон. За покупками?
– Именно, – сквозь зубы ответил Снейп.
– Я смотрю, ты с пустыми руками, а лавки уже все закрылись. Можешь переночевать у меня, если хочешь, а завтра с утра купить, что тебе надо. Если Лили тебя не хватится, конечно.
– Не хватится, – процедил Снейп. – Ладно, пошли.
Ночевать все равно где-то надо, а если Люпин полезет с дружескими изъявлениями, то заткнуть его недолго.
За всю свою жизнь Снейп успел стать экспертом по нищете. Честной бедности, которая побирается по благотворительным организациям. Нечестной бедности, которая так и норовит стянуть, что плохо лежит, но никак не может наполнить свой дырявый карман. Обнищавшему достатку, который сочетает дырявые туфли и жемчужные серьги. Хлопотливой бережливости, которая выгадывает на покупке картофеля, но вынуждена тратиться на покупку семи учебников. Он так привык к разным видам бедности, что в Малфой-мэноре всегда чувствовал себя неуютно. В богатстве он был жалким дилетантом.
В квартире Люпина он окунулся в знакомый воздух бедности. Тут все было чистым, старым, потрепанным, починенным и исполненным достоинства. Точь-в-точь как чемодан, с которым Люпин приехал в Хогвартс. Снейпа замутило. Он забыл, как все это ненавидит.
– Ладно, будем считать, что Бирнамский лес пошел на Дунсинан, – неожиданно сказал Люпин*****.
– В каком смысле? – вздрогнул Снейп.
– Я тебя никогда не спрашивал, что с тобой случилось. Но сегодня у тебя совсем физиономия перевернутая. В чем дело?
– Ни в чем, отстань.
О тени Основателей! Неужели оборотень собирается вести с ним душеспасительные разговоры?!
– Разумеется. Северус, я допускаю, что ты этого не помнишь, но я-то тебя знаю почти тридцать лет, а близко – почти пятнадцать. Я бы охотно два часа слушал о том, что у тебя все в порядке, еще два – о том, что именно с тобой произошло, и еще два убеждал тебя в том, что ничего страшного не случилось. Но, видишь ли, именно завтра утром мне, к сожалению, надо рано вставать и идти на работу. Так что давай мы первые два часа сократим и выбросим, хорошо? Тем более что ты тоже устал.
– Ничего я не устал, – автоматически огрызнулся Снейп. У него возникло страшное подозрение, что он и в этой реальности умудрился найти себе на голову Дамблдора – в лице Ремуса Люпина.
– Кстати, вторые два часа объяснений тоже можно опустить, – улыбнулся Люпин. – Ты поссорился с Лили.
– Ни с кем я не ссорился, – беспомощно пробормотал Снейп.
– Ну конечно. У тебя по носу все видно.
– Это не она, – оскорбился Снейп, ощупывая свой нос.
– Охотно верю. Лили никогда не отличалась меткостью. Северус, ты себя до какого момента помнишь?
Снейп едва успел прикусить язык. Он все время забывал про свою амнезию.
– Октябрь восемьдесят первого.
– Я так и думал. Если я тебе скажу, что у тебя с Лили крупные ссоры случаются раз в год, а мелкие недоразумения – раз в месяц, ты очень удивишься?
Снейп задумался. И понял, что, размышляя о своей супружеской жизни, серьезно погрешил против здравого смысла. Фотографии в альбоме заставили его предположить, что он провел пятнадцать лет на ложе из роз. Однако никто, находящийся в здравом уме, не сохраняет свидетельства того, как с дикими криками швырял в мужа сковородкой. С другой стороны, сама мысль о том, что кто-то мог прожить с ним пятнадцать лет в полном согласии, при ближайшем рассмотрении показалась ему неправдоподобной.
– Очень, – ответил он серьезно. – Лили никогда не была пустой скандалисткой.
– Вообще-то, – мягко сказал Люпин, – главный инициатор ссор в вашей семье – это не она, а ты.
– Потрясающе. Вот она и устала терпеть. Люпин, тебе, кажется, завтра рано вставать?
– Кажется. У тебя нет возражений против этого дивана?
– Есть, – вздохнул Снейп. – Более неудобной мебели я еще не встречал. Я на нем десять минут сижу, а во мне уже большая дырка от пружины. Про обивку с розочками я уже молчу.
– Понятно. Значит, на нем буду спать я.
Снейп открыл рот и снова закрыл.
– Что такое? – вежливо поинтересовался Люпин.
– Ничего, – буркнул Снейп, который понял, что его законные два часа утешения незаметно истекли.
В камине появилась голова Лили.
– Рем, привет, Сев у тебя?
– А в чем дело? – нарочито невинным тоном спросил Люпин, очень неловко заслоняя собой Снейпа.
– Я здесь, – громко сказал Снейп. – Я заберу свои вещи завтра, если ты не возражаешь.
– Возражаю.
– И правда, Северус, иди домой, собирай чемоданы, – подначил Люпин. – А то у меня диван старый, продавленный и в розочках.
Снейп взглянул на него с немым укором и шагнул в камин.
____________________________ ***** Цитата из трагедии В. Шекспира «Макбет». В данном контексте означает «Где-то сдох медведь».
Пост N: 573
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 10:16. Заголовок: Love me or leave me ..
Love me or leave me and let me be lonely You won't believe me but I love you only I'd rather be lonely than happy with somebody else (с) Gus Kahn СаундтрекСаундтрек
– Северус, ты послушай меня, пожалуйста, – очень быстро сказала Лили. – Я понимаю, что ты не помнишь о том, что мы договаривались, но мы с тобой давно решили: ты не смотришь мои записи. Ты же понимаешь, это не просто так, это очень интимно, я даже сравнить ни с чем не могу, потому что мое белье ты и так постоянно видишь… Ох, что я несу! Ты понимаешь, когда я увидела, у меня просто красный свет перед глазами, и еще сейчас – начало месяца, у меня вот-вот должно начаться, я целый день дергаюсь, а еще Гарри скоро сдавать экзамены, я ночами не сплю от беспокойства, и ты только вышел из больницы… Я же не железная, я не могу просто молчать и улыбаться, у меня тоже нервы, я могу иногда сорваться, я тоже человек, в конце концов!
– Извини, пожалуйста, я больше не буду, – угрюмо сказал Снейп.
На душе у него было противно. К тому, что его выставят, он уже был морально готов. К тому, что ему сначала объяснят, какой он негодяй, а потом выставят – не слишком.
Лили посмотрела на него с изумлением и неожиданно бурно разрыдалась. Снейп горько пожалел, что не умеет падать в обморок или проваливаться под землю, а две аппарации в день – это уже хамство.
– Я так испугалась, – шептала она, вытирая слезы, – я чуть с ума не сошла, ты просто исчез, ни слова не сказал, я думала, что никогда тебя не увижу, что ты уедешь в Америку или уйдешь к Эльфриде Баллантайн…
– К кому?! – Снейп окончательно перестал что-то понимать и отреагировал только на незнакомое имя.
Лили перестала плакать и нехорошо прищурилась.
– Вот только не надо. Не надо из меня делать дуру. Твоя крашеная блондинка из Министерства.
«Так вот как ее зовут!» – с облегчением подумал Снейп. Вслух он сказал со всей возможной искренностью:
– Да наплевать мне на Эльфриду Баллантайн, пусть она завтра провалится.
– Поклянись, – быстро потребовала Лили.
Снейп быстро поискал в памяти какую-нибудь торжественную форму клятвы, отверг «чтоб мне лопнуть» за неторжественность, а клятву водами Стикса – за пафосность, и сказал:
– Честное слово.
– Вот и хорошо, – с явным облегчением вздохнула Лили. – Ладно. Давай мириться.
Снейп проглотил слюну. Этот вариант развития событий он совершенно не предусмотрел. К тому же он выбрал именно этот момент, чтобы вспомнить о том, что Лили швырнула в него сковородку и несколько оскорблений, и его природная злопамятность заявила о себе в полный голос. В течение нескольких мгновений он был близок к тому, чтобы вернуться на продавленный диван Люпина. Удержали его только воспоминания о пружине.
– Давай, – произнес он осторожно.
Лили улыбнулась, вытерла нос платком, подошла к Снейпу и поцеловала его в щеку. Потом в губы. Потом он перестал осознавать, что происходит. Потом он понял, что не может этого сделать, и догадался, почему именно не может. Он резко отстранил Лили.
Лили закрыла глаза и начала покачиваться на месте.
– Вот как, – прошептала она, – вот, значит, как.
– Нет, – с ненавистью сказал Снейп, – не так. Просто это я рассказал Волдеморту о пророчестве, вот и все. Мне… мне очень жаль, что так получилось. Я пойду.
Лили открыла глаза и посмотрела на него с безмерным состраданием.
– Бедный мой!
Снейп в очередной раз выяснил, что в обморок он падать не умеет. Вместо этого он сел на пол. Лили встала на колени рядом с ним.
– Теперь я понимаю, почему ты был такой странный все это время. Но, Северус, неужели ты и правда так плохо себя знаешь? Неужели ты думаешь, что ты мог прожить со мной столько лет и ничего мне не рассказать?
– Да, – честно ответил Снейп, – думаю. То есть, думал. Иначе бы ты за меня не вышла. Хотя ты и так не вышла…
Лили мягко закрыла ему рот рукой.
– Северус, ты мне все рассказал на следующий день после… после того, как Джеймс умер. Вы с Сириусом чуть не подрались прямо у меня в больничной палате – выясняли, кто из вас двоих больше виноват в том, что произошло.
– И кто победил? – тупо спросил Снейп.
Лили пожала плечами.
– Понятия не имею, я просто велела вам обоим убираться. Думаю, что вы все-таки подрались в коридоре. Спроси Сириуса, если хочешь.
– Не хочу. – Снейп провел рукой по носу. – Почему ты стала со мной жить? Как ты могла?
Лили ткнула его кулаком в ребра.
– Потрясающе. Теперь я еще и виновата. Не сиди на полу, простудишься.
Снейп, кряхтя, поднялся на ноги и тут же сел в кресло.
– Я не понимаю, – простонал он, – просто не понимаю.
Лили села напротив него и уперлась локтями в колени.
– Это, милый, в каком-то смысле романтическая история, – начала она торжественно. – В Годриковой Лощине я больше жить не могла. Там полдома просто разнесло, а даже если бы все было цело… Словом, не могла. Я две недели пожила у сестры, поняла, что еще немного – и меня арестуют за жестокое двойное убийство, и сняла квартиру в Лондоне. Работать я не могла, потому что Гарри был совсем маленький, но денег у меня было достаточно, и я еще делала разные несложные зелья для Слагхорна. Ты ушел из Хогвартса (кстати, ужасная глупость с твоей стороны) и подрабатывал где-то в Лютном переулке. И в какой-то момент я разрешила тебе приходить и приносить мне ингредиенты для зелий. Ты сказал, что они тебе достаются даром, я поверила. Мне тогда было все безразлично, кроме Гарри, я всему верила.
И вот однажды ты пришел поздним вечером, принес мне яд акромантула, и я совершенно автоматически предложила тебе выпить чаю. Не знаю, что на меня нашло, я тебя дальше порога ни разу не пускала. Наверное, на улице была какая-то особенно мерзкая погода… Не знаю.
Короче, мы зашли на кухню, я начала разливать чай, и тут Гарри у себя в комнате захныкал. Я пошла к нему, а когда вернулась – ты спал. Прошло буквально пять минут, так что ты бы не успел соскучиться и задремать. По тебе было просто видно, что ты сел – и сразу отключился. И, знаешь, я как-то сразу поняла, что ты этот яд акромантула и прочее за деньги покупаешь, что ты для этого на двух-трех работах крутишься, а мне все врешь… И меня вдруг такое зло взяло! Я взяла чашку с кипятком и выплеснула тебе в лицо.
– Что? – не поверил своим ушам Снейп.
– Да. – Лили смущенно улыбнулась. – И сегодня было то же самое. У меня просто в глазах потемнело. Я после того случая ходила к колдомедику, думала, что я сумасшедшая. Он сказал, что это в пределах нормы, пока я кого-нибудь не убью.
– Очень разумно. Лили, ты действительно считаешь, что это романтическая история?
Лили прикусила губу.
– Подожди, это еще не все. Представляешь – ты спишь, и тут тебе на лицо льется кипяток. А у тебя палочка в рукаве. У меня – только пустая чашка.
– И я тебя сшиб Ступефаем, – мрачно предположил Снейп.
Лили торжествующе кивнула.
– И еще какую-то режущую гадость добавил, хорошо хоть, попал в основном не в меня, а в плиту. Кстати, я потом еле объяснила хозяйке, что мы такое на кухне делали.
Снейп схватился за голову.
– Безумно романтично.
– Не то слово. Я подхватила Гарри, и мы рванули в Святого Мунго. Вот, собственно, и все.
– И с тех пор мы все дружно живем в отделении для сумасшедших волшебников. Я почему-то даже не удивляюсь.
Лили прыснула.
– Можно и так сказать. На самом деле через два часа мы занялись любовью в какой-то кладовке с лекарствами, нас застукали и выгнали из больницы, мы вернулись ко мне и продолжили там, а через неделю я переехала к тебе.
Снейп почувствовал, что в комнате стало очень жарко.
– Что, прямо так сразу? – переспросил он.
– Да. На самом деле, это очень просто.
– Мать-природа подсказала? – когда Снейп смущался, он ощущал себя четырнадцатилетним подростком и разговаривал соответственно.
Лили расхохоталась.
– И это тоже. Нет, просто тебе давным-давно надо было дать мне по шее. Я слишком хорошо понимала, что я тебе могу сказать, что угодно, а ты стерпишь. Это было очень уж неинтересно.
Снейп возмутился.
– Помнится, когда я тебе один-единственный раз сказал…
– А ты тогда нашел, что сказать, – парировала Лили. – Любую другую гадость я бы тебе, может быть, и простила, а эту – извини. У меня было такое ощущение, что я соляной кислоты выпила. Не могу это слово спокойно слышать.
Снейп вжался в спинку кресла. На секунду ему показалось, что его все-таки отправят собирать чемоданы.
– В любом случае, это неважно, – продолжила Лили. – На самом деле, я не знаю, почему я с тобой. Потому что. Так пасьянс сложился. И не надо меня спрашивать, что бы было, если бы ты в пятнадцать лет был умнее – откуда мне знать. Тогда пасьянс сложился по-другому, а потом – вот так. Не могу я объяснить, почему люблю. Когда я к тебе переехала, Сириус целый месяц рассказывал мне, какой ты негодяй. Каждый день. И ни разу не сказал ничего нового, я и так все про тебя знала. Только это не имело ровным счетом никакого значения. В конце концов, я тоже не совершенство.
При этих словах Снейп окончательно осознал, что они с Лили мыслят совсем по-разному. Для него она всегда была совершенством. В конце концов, человек, чей урожай сожгли солнечные лучи, не оспаривает того, что солнце – самая яркая звезда на его небосклоне.
– Лили, – сказал он, – давай уже поженимся наконец.
– Давай, – легко согласилась она, – только после того, как Гарри экзамены сдаст, ладно? А то я с этими ТРИТОНами ни о чем думать не могу.
Пост N: 574
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 10:19. Заголовок: It's a new dawn ..
It's a new dawn It's a new day It's a new life For me And I'm feeling good (с) Michael Buble СаундтрекСаундтрек
– Дурацкий пароль, – прошептал Гарри. – Что такое Skogkatt?
– Норвежская лесная кошка. Тебе какая разница?
– Просто интересно.
– Интересно, почему его никто не удосужился поменять, – вздохнул Снейп. – Не пыхти.
Гарри, кажется, хотел обидеться, но передумал.
– Здравствуйте, господин директор, – сказал он вежливо.
– Гарри, мой мальчик, – обрадовался Дамблдор. – Я давно тебя не видел, кажется, с прошлого года. Ты вырос на целую голову.
Снейп тихо, но отчетливо застонал.
– Что такое, – удивился Дамблдор, – зубы болят?
Гарри удивленно переводил взгляд с одного на другого. Снейпу неожиданно стало смешно. Он представил себе, как Дамблдор год за годом величественно ходит по Хогвартсу, раздает лимонные дольки, произносит нелепые речи в Большом зале – и рядом с ним нет никого, кто хотя бы выражением лица показал бы, что он думает об этом образе доброго дедушки. И все ученики думают, что так и надо. А тут собственный отчим ведет себя таким странным образом. Свихнуться же можно. Затем Снейп подумал о Дамблдоре, которому за все эти годы никто так и не сказал, что он вредный старый дурак, и смеяться ему сразу расхотелось, зато в носу защипало.
Он проклял свою неуместную сентиментальность и грубо швырнул на стол медальон Слизерина.
– Это последний. Из тех, что вы мне перечислили, во всяком случае.
– Последний… – со значением протянул Дамблдор.
«Вот только попробуй, – злобно подумал Снейп. – Вот только посмей». Вслух он быстро сказал:
– Я не могу его открыть. И из-за этого не уверен, что смогу уничтожить.
– И вы думаете, что Гарри это сможет? Да, разумно, – согласился Дамблдор. – Но почему вы привели его именно сюда?
– Меч Гриффиндора, – объяснил Снейп.
– Эй, что, собственно, происходит? – вмешался Гарри. – Что такое я должен открыть и как? Сломать, что ли? Мечом?
Снейп смерил его взглядом с головы до ног и мысленно согласился с тем, что Гарри, вооруженный мечом, сможет многое сломать. Да и без меча тоже.
– Возьми эту вещь в руки, вели ей открыться, а когда откроется – руби мечом. Только осторожно, палец себе не отхвати.
Гарри пробурчал что-то о том, что он уже не маленький и заканчивает школу в этом году, и меч, между прочим, уже держал в руках. И нечего – нечего разговаривать с ним так, словно он косорукий идиот! При этих словах он в запальчивости махнул рукой, затем покраснел и быстро поднял с пола очечник и несколько листов пергамента. Финеас Найджелус ехидно хмыкнул.
– Ну, ты, откройся, – сердито обратился Гарри к медальону. Тот не внял.
Гарри произнес несколько заклятий, одно из которых заставило Снейпа почесать за ухом. Из всех чудес этого мира самым удивительным был Поттер, обладающий знаниями.
– Гарри, – мягко сказал Дамблдор, – не так. Видишь змею на крышке?
Гарри кивнул и неожиданно стал очень серьезным.
– Что там такое? – спросил он.
– Не твое дело, – быстро ответил Снейп.
– Мое. Ты носишься по Британии, собираешь волшебные артефакты, топишь их в яде василиска, а теперь я должен один из них разрубить мечом. А он понимает серпентарго. Что там внутри?
– Часть души Волдеморта, – ответил Дамблдор.
– Мерлин побери ваш болтливый язык, – вздохнул Снейп. – Лекцию о хоркруксах будете сами читать. И если во время этой лекции Минерва войдет в кабинет, то объясняться с ней тоже будете сами.
Лекция заняла минут пять, не больше. Когда она закончилась, на лице Гарри было написано отвращение.
– Он хотел убить меня и маму, чтобы положить кусок своей души в какой-нибудь медальон? И то, что здесь, – он это сделал, убив кого-то?
– А ты думал? – огрызнулся Снейп.
– Я думал, что он был человек, просто очень злой. А он… не знаю кто.
– А он и есть человек. Как ты, я и мама. Разница только в том, что он думает, будто мы – не люди. Ясно?
– Думал, – поправил его Гарри. – Или… То, что в медальоне, – оно что, думает?
– Вот у него и спроси! – рявкнул Снейп.
– Ужас, – покачал головой Гарри. – Я бы спятил – столько лет сидеть в тесной коробочке и думать.
– Нашел, кого пожалеть.
– Ты сам сказал, что он человек.
– Мерлин побери и мой болтливый язык тоже. Он человек, который убил твоего отца и хотел убить твою маму и тебя. И еще раз попробует в случае чего.
Гарри с явным омерзением взял медальон в руку и прислушался к тому, что внутри.
– Там что-то тикает, – гадливо сказал он. – Или бегает. Как таракашка.
Дамблдор неожиданно засмеялся.
– Я просто представил себе эту картину, – объяснил он между взрывами хохота.
Гарри подумал и тоже прыснул.
– Цирк ходячий, – покачал головой Снейп. – Чего ждем?
Гарри перестал смеяться, положил медальон на стол и на секунду закрыл глаза. Когда он их открыл, то смотрел уже только на змею на крышке. При звуках серпентарго Снейп содрогнулся.
Медальон открылся. Из него пополз серебристый туман, который медленно начал принимать человеческий облик. «Вот тебе и таракашка!» – успел подумать Снейп, прежде чем понял, что видит не Волдеморта. А Джеймса Поттера.
– Гарри, – прошептал тот, – Гарри, мальчик мой. Ты совсем взрослый. Настоящий мужчина. Я так горжусь тобой. Мой сын, мое продолжение… Я так хотел увидеть, как ты растешь, учишься читать, идешь в школу, ловишь свой первый снитч, становишься выше меня ростом. Женишься…
Гарри, я так любил тебя и Лили! Я бы никогда не расстался с вами. Но меня предали. Мой старый школьный враг выдал нас Темному лорду. Он хотел погубить меня, он меня ненавидел. А знаешь, почему? Потому что он всегда завидовал мне. Меня все любили, Гарри, ты же знаешь, а его все презирали, потому что он злобный, грязный и жестокий. Он хотел Лили, а она знать его не желала. Я спас ему жизнь, и этого он не мог мне простить. И от своей злобы и зависти он пошел к Темному лорду. И отдал ему нас, нашу жизнь.
Гарри, он и тебя ненавидит. У тебя мое лицо, мой голос. Ты всегда будешь напоминать ему о том, что я был, что я любил Лили и она любила меня. Напоминать о его преступлении. Ты всегда ему мешал. Он постоянно придирался к тебе, обижал, принижал твои достоинства и придумывал тебе недостатки, которых нет. Он не умеет прощать, а ты оскорбил его тем, что родился. Он тебя ненавидит, Гарри, ненавидит и хочет твоей гибели. Потому что он был и остался верным слугой своего господина. Он хочет только зла, он рад только злу.
Гарри, у тебя в руках меч Гриффиндора. Покарай зло. Убей проклятого слизеринца!
– Как скажешь, – хрипло ответил Гарри и ткнул мечом в медальон.
* * *
– Вот же пакость, – сказал он с изумлением, глядя на то, как развеивается туман. – Отцом прикинулся. Эй, пап, ты что?
– Ничего, – с трудом ответил Снейп.
На самом деле, ему было очень даже «чего». Он был мокрый как мышь, в желудке словно кто-то дыру просверлил, а сердце даже не билось, а трепыхалось. В последний раз он так пугался, когда зашел в Визжащую хижину и увидел там оборотня.
– Ты думал, я тебя зарежу, что ли? – удивился Гарри.
– Нет, боялся, что ты порежешься. Или промахнешься и сделаешь дыру в столе.
– Ну тебя. Так что, получается, это все? Я его совсем убил, окончательно?
– Нет, – сказал Дамблдор на секунду раньше, чем Снейп ответил: «Да».
– Та-а-к, – протянул Гарри, – опять секреты?
– Гарри, – печально сказал Дамблдор, – последний хоркрукс – это ты. Мне очень жаль.
– Как это – я? – ошалело переспросил Гарри.
Пока Дамблдор ему объяснял, Снейп достал из кармана платок и вытер мокрый лоб. Он больше не чувствовал страха – только ледяное спокойствие, которое означало, что он подошел к самому краю. Это было знакомо – перед экзаменами он всегда дрожал мелкой дрожью, которая проходила, стоило ему взять билет.
Гарри недоверчиво осматривал себя. Казалось, он ждет, что у него вот-вот вместо кожи появится чешуя или по руке тараканы забегают.
– Он… внутри меня? А вынуть его никак нельзя?
– Нельзя, – голос Дамблдора звучал тихо и печально.
– То есть… я должен умереть?
На этот раз Снейп сказал «Нет» громче и быстрее, чем Дамблдор ответил «Да».
– Мистер Снейп, я понимаю…
– Я за вас счастлив, – огрызнулся Снейп. – Я, например, ничего не понимаю. Просто я не желаю, чтобы ребенок ни с того ни с сего отправился кончать с собой, вот и все.
– Я не ребенок, – неуместно возмутился Гарри.
– А кто ты еще? – рявкнул на него Снейп. – Ты бы сейчас себя видел. Можно подумать, тебе сказали, что у тебя в животе жаба живет.
– Лучше бы жаба, – прошептал Гарри, – лучше бы кто угодно, чем такое…
– Какое – такое? У большинства людей в душе есть что-нибудь, что бы они хотели выкинуть прочь, как грязную тряпку. Ты-то хотя бы знаешь, что это не твое, а чужое, так что живи и радуйся.
– Мистер Снейп…
– А теперь скажите, что я неправ, – повернулся Снейп к портрету. – Скажите, чтобы я не судил по себе. Докажите мальчику, что вы никогда не хотели отрезать кусок своего сердца и бросить собакам. Мне и прежде случалось видеть, как вы скрываете правду, но вот на лжи я вас никогда не ловил. Вот мне и интересно – умеют ли портреты то, что не умели живые люди?
Дамблдор молчал.
Снейп засучил левый рукав.
– Смотри, – сказал он яростно. – Это – знак того, что я с ним связан. Я не могу от этого избавиться, пока жив, и не знаю, смогу ли потом. («Однажды не смог», – чуть было не прибавил он). Но это не значит, что я должен отрезать себе руку или раскроить череп. Я просто помню, как я продался и как меня купили, – и во второй раз меня на это не поймают. И ты тоже помни – вот и все.
– Но я же… он же может возродиться… из-за меня…
– Значит, может. Ты один раз смог его убить. А завтра тебе на голову может упасть кирпич. И что теперь?
Гарри неуверенно улыбнулся.
– Что, так просто – живи и все?
Тут Снейп не вытерпел и простым языком объяснил Гарри, что в этой жизни делать просто. Зеленые глаза изумленно раскрылись.
– А мне обещал рот мылом вымыть, – обиженно сказал Гарри. – Ладно, ты говоришь, в любом человеке есть что-нибудь нехорошее…
– Я не так говорю.
– Что, и в маме тоже?
Снейп задумался.
– Думаю, Лили, если ее спросить, предпочла бы не кидаться сковородками, чуть что.
«Это я, – понял он. – Это я – мистер Риддл. Это меня зовут».
Веки у него были тяжелые, но он все же сумел их поднять – и тут же в лицо ударил яркий свет.
– Улыбнитесь! – потребовал мужской голос.
Это были не те слова, которых он ждал. Что это, фотосъемка? Для журнала?
– Улыбнитесь! Вы можете улыбнуться?
Он послушно растянул губы.
– Скажите что-нибудь.
– Что? – у него был странный, шамкающий голос.
– Что угодно. Любое предложение.
– Я предлагаю погасить парочку свечей.
Это было не слишком остроумно, но ничего другого ему в голову не пришло, а свет резал глаза.
– Поднимите руки.
Он в панике прижал ладони к… кровати? Почему он лежит на кровати? Где он?
– Вы можете поднять обе руки одновременно?
Внезапно ему самому стало интересно – сможет или нет. Смог.
– Высуньте язык.
Это он проделал даже с некоторым злорадством.
– Вытяните руки ладонями вверх и закройте глаза.
Этого он уже исполнить не успел, потому что потерял сознание.
Когда он очнулся, свет был уже обычным, дневным. Место, в котором он лежал, больше всего походило на лазарет в приюте. Он в панике оглядел себя – нет, у него были руки взрослого, уже немолодого человека… О Мерлин! В последний раз его руки выглядели так почти двадцать лет тому назад – но тогда на них не было этих коричневых старческих пятен. Он схватился за лицо – кожа была сухая, морщинистая, губы неприятно запали (проведя языком по деснам, он понял, почему – во рту не было ни одного зуба), нос, судя по ощущениям, был когда-то давно сломан. Он провел рукой по голове. На темени рос какой-то пух, ближе к затылку начались редкие тонкие волосы. Он вырвал один – седой, почти прозрачный.
– О, я вижу, вы очнулись, – сказал знакомый голос.
Голос принадлежал молодому магглу в белом халате. Значит, это действительно маггловская больница. Отлично.
– Вы помните что-нибудь? – спросил врач.
– Нет, – ответил он как можно убедительнее. Чем меньше ты знаешь, тем больше тебе расскажут.
– Вас зовут Том Марволо Риддл. Вам семьдесят два года. Сегодня пятнадцатое июня девяносто восьмого года.
Три дня. Он где-то провел три дня.
– У вас был сердечный приступ, но ничего опасного. Вы в Дартмурской тюрьме.
У этого помещения было еще кое-что общее с приютским лазаретом – на окнах были решетки.
– Почему? За что?
– Боюсь, я не смогу вам точно ответить, – врач попытался сдержать улыбку, но не сумел. – Это длинный список.
После завтрака (омерзительная овсянка, ядовито-красный джем в полупрозрачной ванночке, который он вывалил частично на себя, а частично – на одеяло, чай со вкусом сена) ему принесли книгу в блестящей скользкой обложке. Имя автора ему ничего не сказало, он не смог даже понять, мужчина это или женщина, название – «Неразгаданная загадка» – показалось ему безвкусным, но фотография на обложке была его собственной. На ней ему было лет тридцать, он был одет в маггловский костюм, а руки были скованы наручниками.
Он открыл оглавление. «Юный Оливер Твист – Первый срок – Рок семьи Риддлов – Фамильное серебро – Лев прыгнул – Резня в Баттерси – Как грабить банки – Femme fatale – Лев в клетке – Баллада о Реддингской тюрьме – Лев вырвался на свободу – Жаркие пески Африки – Кровь, деньги и оружие – Солдат и его удача – Долог путь до Типперери – Пожизненно – Что я могу поведать миру? – Осень патриарха».
Буквы расплывались у него перед глазами. Давешний молодой человек снова появился, проделал с ним пару каких-то малопонятных манипуляций, ушел, затем вернулся с кожаным очечником и молча положил его на прикроватную тумбочку.
Он достал очки в какой-то несерьезной оправе, чересчур легкие. У него всегда было прекрасное зрение, что за вздор! Тем не менее, когда он их надел, буквы расплываться перестали. Но читать он не стал – вместо этого раскрыл книгу посередине и начал рассматривать картинки. Все же глупо, что магглы не умеют заставить изображение двигаться, но что с них взять?
Фотография приюта. Несколько десятков скучно одетых детей стоят и испуганно смотрят в объектив, лицо во втором ряду обведено кружком. Лицо красивого подростка (его лицо) на странном полосатом фоне, два раза – в фас и в профиль. Внизу какие-то цифры. Дом Риддлов. Комната, на полу загадочные рисунки – будто силуэты трех лежащих людей обвели мелом. Мужчина лет сорока, красивый, но какой-то потасканный. Двое пожилых людей – он стоит, она сидит в кресле. Еще женщина – толстая, похожая на жабу. Просто кусок маггловского Лондона. Несколько молодых людей в плащах и шляпах возле автомобиля. Снова он – уже в двадцать с чем-то лет, стоит на фоне моста Тауэр. Еще раз он – с тремя какими-то девицами. Помещение, чем-то похожее на Гринготтс. Мешок, из которого вываливаются бумажки. Девушка с черными, словно лакированными волосами, полузакрытыми глазами и полуоткрытым ртом. Та же фотография, что на обложке. На следующей странице появились цветные фото. Пустыня, автомобиль защитного цвета. Он, повзрослевший лет на десять, и еще двое мужчин стоят возле автомобиля. На всех троих – военная форма, в руках – что-то вроде винтовок. Джунгли. Вертолет в джунглях. Несколько чернокожих дикарей скалят зубы и размахивают винтовками. Много трупов – целая гора. Белая вилла, ярко-синяя вода в бассейне. Опять он, голый по пояс, с золотой цепью на шее, улыбается в объектив. Молодая черноволосая женщина, не похожая на англичанку. Город, залитый солнцем, на улицах – никого, на стенах – надписи на непонятном языке. Рисунок цветными карандашами – он стоит внутри какой-то клетки, схватившись за решетку. Снова он, в голубом комбинезоне, сильно поседевший, держит в руках книгу.
Все время, пока он делал вид, что рассматривает фотографии (а делал он это вдумчиво, не торопясь), он пытался незаметно проверить – что осталось от его магии? Оказалось, что ничего. Невербально, без палочки, он не мог даже стакан воды передвинуть. Он попробовал прошептать несколько заклинаний – без малейшего успеха. Если бы у него была палочка… Он подумал о том, что будет, если и с палочкой он не сможет колдовать, и отшвырнул эту мысль, как горящую тряпку.
Ясно было одно – отсюда нужно выбираться. Это не Азкабан с его дементорами, но нет никакого смысла сидеть взаперти. Он с неудовольствием провел языком по десне. Что за идиоты эти магглы!
– Обед, Томми! – жизнерадостно объявил молодой мужчина в синей форме с наручниками на поясе.
Он снова пожалел об отсутствии палочки.
– Надел бы ты зубы, а? – посоветовал ему охранник. – А то жевать будет тяжело, да и видок у тебя…
И тут он увидел то, на что с самого утра умудрился не обратить внимания. На прикроватной тумбочке стоял стакан, в котором плавали две ярко-розовые челюсти с белыми, ровными зубами.
Пост N: 161
Зарегистрирован: 11.11.07
Откуда: Russia, Moscow
Отправлено: 02.06.08 15:45. Заголовок: Это был первый прочи..
Это был первый прочитанный мной битвенный фик. Голосовать я не стала - знала, что все читать не буду, показалось нечестным. Но. Это великолепнейшая вещица, жемчужная. Читала с огромным удовольствием. Спасибо, Изумрудная Змея Сейчас, сюда: мои оценки - однозначные десятки.
Пост N: 576
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 02.06.08 22:51. Заголовок: Tesoro Да, ничего се..
Tesoro Да, ничего себе неделька началась Alasar А я, можно сказать, страдала-переживала, что за меня мало голосуют... . Спасибо за хорошие слова, мне и после Битвы это читать приятно . Terry Да уж, действительно, что тут еще скажешь... .
Прекрасная вещь! Прочитала с огромным удовольствием! Автору низкий поклон По-моему, я не все поняла, ну некоторые моменты точно, но все равно очень понравилось! Оффтоп: А еще не поняла причем тут хроноворот или просто я тормоз СПАСИБО!
Пост N: 577
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 03.06.08 08:41. Заголовок: Eva А что не поняли..
Eva А что не поняли? Я объясню, если смогу . Оффтоп: Хроноворот - это такая штука, с помощью которой можно вернуться в прошлое и что-то там изменить. В данном случае - это прием, с помощью которого были созданные данные АУ-развилки.
Пост N: 489
Зарегистрирован: 13.11.06
Откуда: Odessa
Фото:
Отправлено: 03.06.08 10:25. Заголовок: Изумрудная Змея В н..
Изумрудная Змея В некоторых моментах мне даже казалось, что это ангст Мне очень понравилось. Кое-что недопоняла, но это уже не автору, а сама не очень внимательно читала. Что это с Риддлом..? Очень сильный момент со вставной челюстью...очень красочно себе это представлляю.
Пост N: 578
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 03.06.08 11:02. Заголовок: Ginger В некоторых ..
Ginger В некоторых моментах мне тоже казалось, что это ангст. Но это была драма . С Риддлом - много чего. Но если коротенько, то он вывалился в альтернативную вселенную, в которой он сквиб. Вставная челюсть - да... Я, собственно, с нее это все придумала. У меня было две картинки в голове - Снейп, которому Лили говорит: "Ты что, свою жену не узнал?" и Волдеморт, который смотрит на зубы в стаканчике. А потом уже из этих картинок получилось все остальное.
Изумрудная Змея Во-первых, если я правильно поняла, то тут использовался не сам хроноворот, а скорее его способность переносить во времени, без применения предмета. Так? Во-вторых, несколько смутил эпилог. Он мне очень понравился, но не поняла, каким образом он связан с фиком, если Волдеморта уничтожили, точнее 6 хоркруксов. Из последующих пояснений предполагаю, что Вы имели в виду очередную альтернативную реальность, как в случае со Снейпом. Так? В-третьих, не поняла как Северус оказался в другой реальности не используя для этого никаких приспособлений. Оффтоп: Я не глупые вопросы задаю? За фик огромное спасибо! Безумно нравится
Пост N: 580
Зарегистрирован: 28.01.06
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 03.06.08 22:07. Заголовок: Eva Хроноворот - эт..
Eva Хроноворот - это название темы. Я писала фик... ну просто фик. В котором применен принцип хроноворота. Вроде бы. А потом я этот фик вывесила на конкурс, и читатели начали задавать те же вопросы, что и вы. Короче, как-то неловко получилось . Но я все равно считаю, что хроноворот там есть. Просто его использует автор. В конце концов, Борхес говорил, что единственное слово, которого не может быть в загадке про шахматы - это слово "шахматы". Чем я хуже? Волдеморт в эпилоге попадает не в ту вселенную, в которую попал Снейп. В конце концов, если уж мы допускаем наличие параллельной вселенной в принципе, то как-то глупо ограничиваться только одной . Снейп попал в альтернативную вселенную очень просто. Он умер в этой. Думаю, что опровергнуть эффективность данного способа вряд ли кто-то возьмется .
Изумрудная Змея Спасибо за разъяснения! Теперь все предельно ясно. Мои догадки подтверждаются, а значит я поняла больше, чем предполагала) Спасибо! Автор умело использует хроноворот, так как произведение очень понравилось! Никто и не опровергает
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 607
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Спасибо, Изумрудная Змея 
. Спасибо за хорошие слова, мне и после Битвы это читать приятно 
.
. Но я все равно считаю, что хроноворот там есть. Просто его использует автор. 
- участник сейчас на форуме
