Зеленый форум: HP Fanfiction

– Помнится, в былое время в Хогвартсе меня несколько раз отправляли на отработку к Хагриду, – изрек Скабиор, вытягиваясь на диване во весь рост и ничтоже сумняшеся подкладывая под голову пачку свежих выпусков «Придиры».

– На них еще могла не высохнуть краска, – заметил Ксенофилиус Лавгуд, глядя на газеты.

– А, Мерлин, пустяки какие! – Скабиор небрежно отмахнулся. – Полагаете, это кто-нибудь заметит?

– Полагаю, что нет, – сказал Ксенофилиус, переводя взгляд на его всклокоченную шевелюру.

– Так вот, я говорю, бывал я на отработке у Хагрида, – как ни в чем не бывало продолжал Скабиор, разглядывая украшенный рогом перстень на пальце. – И не думаю, что это окажется сложнее.

– Мы потому и подали заявку в Министерство, чтобы нам дали в проводники именно вас, – сказала Луна. Она сидела в кресле-качалке, закутавшись в плед из чего-то, напоминающего подсушенные водоросли. – Нам нужен кто-то, кто будет считать именно так.

– Видите ли, некоторые считают это не столько трудным, сколько невозможным, – добавил Ксенофилиус.

Скабиор повернул голову и широко улыбнулся.
– Тогда вы нашли именно того, кого искали, – сообщил он. – Не вижу в этом ничего невозможного, поскольку мой дедушка его видел.

– Морщерогого кизляка? – уточнила Луна.

– Именно его, – подтвердил Скабиор и снова принялся разглядывать свой перстень.

***

За два дня до разговора в доме Лавгудов Скабиор сидел на террасе маленького кафе, в тени могучей фигуры Грейбека. Солнце играло бликами в тополиных кронах, маггловское пиво отдавало сеном, а сами магглы, если и имели что-нибудь против клетчатых штанов и густо подведенных глаз бывшего егеря, все равно при виде Фенрира проявляли рассудительность и кротость. Словом, царила полная идиллия.
– Зря ты это.

Скептическая ухмылка Грейбека была единственным, что подпортило бы умиротворенное настроение Скабиора, имей он склонность прислушиваться к чужому мнению.
– По-твоему, лучше прятаться среди магглов, как ты? – лениво спросил он.

Грейбек пожал плечами.
– Здесь я не так заметен.

Скабиор смотрел на него со смесью доброжелательного любопытства и сочувствия. Маггл, вышедший из зала с кружкой пива, двинулся было в их сторону, увидел Фенрира, споткнулся и сменил курс на зюйд-вест.

– Возможно, ты бы меньше бросался в глаза в зоопарке, – намекнул Скабиор.

– Это смотря в чьи глаза. – Грейбек ухмыльнулся еще шире.

– Ну, допустим. Но чем тебе не нравится возможность по-быстрому оттрубить штрафные работы и жить себе нормально?

– Мне и тут нормально. А со штрафными работами влететь можно. Знаешь, как Билли Сноу нарвался? Его отправили пахать санитаром в Сент-Мунго.

– Просто этот дурак попалсясразу после войны, – презрительно поморщился Скабиор. – Тогда в Сент-Мунго не то что работников – половых тряпок не хватало. Да и потом, тебе-то чего опасаться? Тебя к больнице и в самые лихие времена не подпустят.

Грейбек довольно осклабился, и йоркширский терьер, проезжавший мимо кафе на руках расфуфыренной дамы, зашелся истерическим лаем.
– А ты, небось, считаешь, что тебе со штрафной отработкой повезло? – Фенрир насмешливо прищурился.

Скабиор откинулся на спинку плетеного стула, разглядывая на свет полупустую кружку.

– Вполне повезло. Раз пара чудиков хочет, чтобы я поводил их по лесу в поисках морщерогих кизляков, то почему бы мне и не прогуляться.

– Спятил, – резюмировал Грейбек, со стуком опуская кружку на стол. –Сам не соображаешь, в какой ты попал переплет.

Скабиор скептически поднял бровь.
– Фенри, милый, ты что? Морщерогих кизляков видел только мой дедушка после третьей бутылки огневиски без закуси.

– Да я не про кизляков, Скаби. Я про Лавгудов.

***

– Что это?!
При иных обстоятельствах Скабиор, конечно, не допустил бы, чтобы его голос дрогнул от ужаса, но ощетинившийся иглами спальный мешок застал его врасплох.

– Сменная шкура ежезмея, – невозмутимо объяснила Луна, расстилая колючие мешки вдоль стен палатки.

– Что, это тоже от нарглов? – Скабиор еще не пришел в себя от противонаргловой микстуры, которую Ксенофилиус подмешал ему в чай перед выходом из дома.

– Нет, от нарглов мы повесим что-нибудь на потолке. А это от сквозняка.

– А можно это тоже повесить где-нибудь на потолке? Ручаюсь, любой уважающий себя сквозняк при виде этого убежит в более приличное место.

– Не надейся, – флегматично проронила Луна, расправляя складки на очередном мешке. – Ты-то не убежал. Пока, по крайней мере.
Скабиор прищурился.
– Ты о чем это?

Луна посмотрела на огромный круглый будильник с непонятными значками вместо цифр. Он стоял на чемодане с ворохом непонятных вещей, взятых Лавгудами в экспедицию, и оглашал палатку заунывным скрипучим тиканьем.

– Я про полнолуние, – пояснила Луна. – Тебе ведь скоро придется превращаться.

Скабиор сел на пол, вытянул ноги, скрестил руки на груди и уставился на ее, склонив голову набок. Лавгудов, конечно, должны были предупредить в Министерстве, что они нанимают в проводники оборотня, но он полагал, что парочка чудиков попросту забыла об этом обстоятельстве или не обратила на него внимания. А оказалось, что они очень даже хорошо про это помнят. И почему-то Скабиору это не нравилось. Он и сам не мог бы объяснить, почему. Но интуиция, присущая ему от рождения и обострявшаяся ближе к полнолунию, решительно не одобряла положение, в котором он очутился.

– Слушай-ка, – процедил Скабиор, в упор глядя на Луну. – Давай на чистоту. Что вы тут затеяли?

Луна, рывшаяся в клетчатой хозяйственной сумке, подняла голову и задумчиво посмотрела на него.
– Мы же тебе говорили. Мы хотим найти морщерогого кизляка.

– На кой наргл он тебе?

На лице Луны появилось выражение укора.

– В детстве папа много рассказывал мне про морщерогих кизляков. Но так случилось, что он ни одного не видел. И теперь, когда столько всего произошло, мы решили, что хотим, наконец, на них поглядеть.

– Это я понимаю, – кивнул Скабиор. – Я считал, что вам просто нужен опытный проводник по лесу.

– Нет, что ты, – улыбнулась Луна. – Мы искали не просто опытного проводника, а того, кто не считает трудным встретить морщерогого кизляка.
«Повстречала бы ты среди леса пяток сердитых авроров с палочками наготове, ты бы тоже сочла, что морщерогий кизляк – это пара пустяков», – подумал Скабиор, но говорить этого вслух не стал, и спросил совсем другое:

– Да, но зачем я понадобился во время превращения?

– У оборотней другое чутье, – пояснила Луна, явно удивленная тем, что приходится растолковывать очевидное.
Скабиор взирал на нее с насмешливым недоумением.

– Ты полагала, что меня можно будет вести на поводке, как собачку?
«Расскажу Грейбеку, какой цирк он пропустил – он со смеху лопнет».

– Ну, не совсем… – Луна подняла глаза к потолку и принялась накручивать на палец прядь волос. – Хотя за тобой можно было бы проследить. Но только… видишь ли…
Она закусила губу и умолкла.

– Ну?.. – поторопил ее Скабиор.

– Видишь ли, – медленно повторила Луна. – Папа рассказывал мне как-то, когда я не хотела есть зимнеягодный пудинг, что морщерогие кизляки запоминают тех… тех не очень обычных существ, которые им встречаются, и при случае сами приближаются, чтобы получше разглядеть их. А раз твой дедушка с ними встречался, то, скорее всего, морщерогому кизляку захочется как следует рассмотреть оборотня.

Скабиор в задумчивости покачал в разные стороны носками ботинок.

– Наверное, в этом месте мне следовало бы обидеться, – сообщил он.

– За дедушку? – уточнила Луна.

– За себя, вообще-то, но можно и за дедушку, – расщедрился Скабиор. – Ну да ладно, раз вовремя не обиделся, теперь поздно. Значит, я у вас в качестве приманки, а не ищейки?

– Я предпочитаю слово «помощник», но ты можешь называться так, как тебе самому больше нравится.

– В-общем, друг человека, – подытожил Скабиор. Он хлопнул ладонями по коленям и вскочил на ноги. – Ладно, пойду пока, осмотрюсь. Я, вообще-то, в этом лесу не бывал со времен дедушки.

– Ты хочешь сказать, что бывал здесь вместе с дедушкой? – спросила Луна.

– Нет, я хочу сказать, что здесь в свое время бывал только мой дедушка. Но раз ты говоришь, что морщерогим кизлякам все равно, дедушка им встретится или я, то лесу, должно быть, и подавно без разницы. А мне бы все-таки хотелось хоть немного ориентироваться.

Скабиор повернулся к выходу из палатки, но остановился, заметив какой-то странный предмет, который Луна как раз извлекла из клетчатой сумки.
– Это еще что? – удивился он.

– Флейта дриад, – мечтательно проговорила Луна, вертя в руках древесный гриб с продолбленными в нем отверстиями. Она повернулась к Скабиору. – Папа говорит, что морщерогим кизлякам очень нравится спокойная, плавная музыка. Например, вальс.

– Ты собираешься играть на этом вальс? – с беспокойством спросил Скабиор.

Луна перевернула гриб и попробовала заглянуть в одно из отверстий.
– Думаю, я могла бы попытаться. – Неожиданно она протянула гриб Скабиору. – А ты хотел поиграть сам?

– Нет, спасибо. – Скабиор, изобразив улыбку, попятился к выходу. – Я, знаешь ли, немного подзабыл вальс.
Он едва не столкнулся с Ксенофилиусом, входящим в палатку.

– Я нашел очень вкусный мох! – радостно возвестил Лавгуд-старший, кидая на землю целую охапку тесно переплетенных друг с другом растений, подернутых сероватым налетом. – Отличная приправа, но можно пожевать и просто как закуску. Кто хочет попробовать?

Скабиор выскочил из палатки.

***

Лес, в котором, согласно семейному преданию, дедушка Скабиора столкнулся лицом к лицу с морщерогим кизляком, был молчалив и сдержан в раскрытии своих секретов, как и подобает краю, где произошло столь знаменательное событие. Собственно говоря, он ничем не отличался от остальных лесов, в дебрях которых Скабиору доводилось охотиться, прятаться, и просто беззаботно проводить время. Этот лес стелил под ноги привычные россыпи еловых игл и мшистые коврики, заслонял раскидистыми ветвями от любопытного солнца, поскрипывал древними стволами – словом, вел себя вполне мирно.

Блуждая среди деревьев, Скабиор вышел на небольшую полянку, подернутую прозрачными кустиками черники. Он запрокинул голову и посмотрел вверх.

Луны еще не было видно, но это ничего не меняло. Время приближалось, и волчья кровь пробуждалась в человеческом теле, заставляя сердце биться чаще, мускулы – наливаться удвоенной силой, а зрачки – расширяться, чтобы потом легко было принимать ночную темноту.

«Надеюсь, эти два чудика сообразят как следует оградить заклинаниями палатку», – сказал себе Скабиор, потягиваясь, чтобы разогнать кровь. Проблемы с авроратом ему были не нужны, равно как и лишние штрафные работы. А впрочем, раз его наниматели знали, что связываются с оборотнем – какая ему-то печаль? Пусть отвечают сами за себя.

Солнце потихоньку сползало с ветвей деревьев, и Скабиора все плотней и плотней обступали сумеречные тени. Луна приближалась.

***

Оборотни скупо делились сведениями о себе не только с магглами, но и с магами, предоставляя тем от души фантазировать на страницах учебников по Защите от темных искусств. Например, они отнюдь не стремились рассказывать, что оборотни в третьем или четвертом поколении способны запоминать кое-что из своих превращений. Вот уж что людям совершенно незачем было знать.

Скабиор нередко вспоминал, приходя в себя после обращения, как мелькали низкие ветки кустов, мимо которых он мчался, как противно жегся лед, набивавшийся комками в подушечки лап, и как его приходилось кропотливо выгрызать, устроившись в ложбинке среди древесных корней. А бывало, что вспоминался и испуганный, вытаращенный глаз какого-нибудь лесного зверька, застывшего в оторопи он нежданного нападения, и горячий, чуть терпкий привкус на языке. Ну, или еще что-нибудь, о чем и вспоминать-то надо потише да от министерских легилиментов подальше.

Воспоминания того полнолуния он охотно затолкал бы в думосброс поглубже, запрятал бы в мешок попрочнее и утопил бы в омуте поглубже. Мерлин, да он не переживал ничего подобного даже после чертовой битвы за Хогвартс, когда ищейки из аврората устали бегать за Упивающимися и разминки ради взялись за егерей! Даже тогда ему не приходилось так драпать!

Бег – это было самое отчетливое, что он помнил, потому что пару раз его угораздило запутаться о переплетенные корни и проехаться по земле. Щеку саднило даже в человеческом обличье. Скабиор сел, с трудом шевеля ноющими конечностями, и поднес ладонь к исцарапанной физиономии. Земля набилась и под ногти, и в спутанные волосы, и в рот. Надо же было так приложиться! Еще бы: в памяти всплыла ощеренная клыками фиолетовая морда, вытаращенные от ярости глаза и рога, нацеленные прямехонько на него. Жуткие рога, длинные, острые, сморщенные. Скабиора передернуло.
– Огневиски? – прозвучал над ухом сочувственный тоненький голосок.

А вот и еще одно воспоминание: худенькая фигурка с древесным грибом в руках, выскочившая невесть откуда между оборотнем и рогатым зверем. И мелодия, поплывшая над лесом, плавная, нежная… Но вот голова от нее почему-то закружилась еще больше.

Скабиор глухо зарычал, сжав виски руками.

– Ох, убери это, – глухо проговорил он. Волчья сущность отступила еще не полностью, и от вида огневиски его замутило.

– Мне ужасно жаль. – Луна отставила стакан в сторону и села перед Скабиором на земляной пол. – Папа рассказывал, что морщерогие кизляки – одни из самых добродушных существ на свете. Я не представляла, что такое может произойти.

– За мной что-то гналось, – пробормотал Скабиор.

– Ну да. Морщерогий кизляк.

– Ме-ерлин… – Скабиор закрыл лицо руками. – Откуда он мог взяться?

– Я видела только, как он выскочил из-за деревьев, – сообщила Луна. – И побежал на тебя. И тут я сразу вспомнила, что на морщерогих кизляков благотворно действует вальс. В самом деле, помогло. Он сразу успокоился.

– Счастлив, – не убирая рук от лица, буркнул Скабиор. – Наверное, это был первый белый танец в жизни морщерогого кизляка.

– Вот оно что! – раздался торжествующий вопль Ксенофилиуса.

Скабиор подскочил от неожиданности. Ксенофилиус возник между ним и Луной, потрясая пустой рамкой для колдографий.

– Вот! – гордо воскликнул он. – Я пытался его снять, и ничего не вышло!
Луна взяла рамку у отца и стала разглядывать ее с неподдельным интересом.

– Так чему вы радуетесь? – раздраженно спросил Скабиор.

– Теперь мы знаем, почему о морщерогих кизляках ничего не известно! – сияя, сказал Ксенофилиус. – Они просто не отображаются на колдографиях. И вот это, – он указал на рамку в руках у Луны, – доказательство их существования!

Скабиор, застонав, откинулся назад, и тотчас вскочил с воплем. Черт возьми! Он забыл, что постель у него была из шкуры ежезмея.

***

Дедушка весело хихикал, кутаясь в выцветший лоскутный плед. Он косился на Скабиора, озорно поблескивая глазами, и явно пребывал в превосходном расположении духа.
– А я говорил! – заявил он надтреснутым голосом. – Всегда говорил, что морщерогий кизляк – не выдумка. Это вы мне, дурни, не верили – что ты, что папаша твой с мамашей, что куча других олухов.

Он выудил из складок пледа деревянную трубку, подточенную мышами, и принялся набивать ее табаком из старой жестянки, стоявшей рядом на тумбе.
Скабиор вздохнул и потер лоб ладонью.

– Но ты, вроде, говорил, что это миролюбивые твари, – подавленно сказал он.

– Так и есть, – согласился дедушка, приминая табак большим пальцем.

– Тогда почему он на меня набросился?

– Н-ну… – Голос у деда внезапно стал скучным и вялым. – Он был смирным, когда я его в первый раз видел, а когда я на него набрел в полнолуние, может, он и разозлился слегка.

– Ты на него напал? – осенило Скабиора.

Дедушка пожал плечами.
– Может быть, – бросил он.

– Успешно?

Старик опустил трубку и уставился на него колючим взглядом.
– Ты где-нибудь у меня среди трофеев видел сморщенный рог или фиолетовую шкуру?

– Нет.

– Вот и заткнись, – отрезал дедушка, возвращаясь к своей трубке.

Скабиор вздохнул и покорно умолк.

Дед с минуту молча покачивался в своем кресле, а потом, одолев, видимо, некие невеселые воспоминания, снова озорно сверкнул глазами.

– Во всяком случае, теперь есть еще один человек, который мне поверил, – объявил он, ухмыляясь в пожелтевшие от табака усы.

– А кто еще поверил? – удивился Скабиор.

– Рассказал я как-то одному мальцу, когда тебя еще на свете не было, – сказал дедушка, взмахнув трубкой. – Имя у него было еще почти такое же дурацкое, как и у тебя. Ксенофилиус.