Зеленый форум: HP Fanfiction

— Мама? Мама, какая у папы температура закипания?
— ...Что?
— Когда он краснеет и кричит, ты говоришь, что он кипятится.
— Северус, — мама вздыхает. — Это метафора. Сравнение. Потому что похоже, подумай сам почему.
— Ну да, сначала ничего не слышно, только бурчание, а потом он замолкает, краснеет и кричит. Как чайник. Только чайник не краснеет.
— Вот видишь, какой ты умный.
— Я спрашивал тоже сравнение, — говорит Северус. — У того, что в нем кипит, есть же точка закипания? Какая?
— Я не знаю, — мама смотрит в котел.
Ему не нравится ее лицо. Кажется, сейчас будут слезы. Второе агрегатное.
Почему?

Он разбивает заварочный чайник. И выясняет, что у мамы и папы разные температуры закипания.
Как все сложно.

— Ты опять задавался в школе?
— Нет, мама, — говорит Северус. — Мисс Линет неправильно сказала про ядерную бомбу. Она сказала, что если ее бросят на Лондон, то мы все здесь сразу быстро умрем. Это неправда.
— Неправда?
— Конечно. Мы далеко. Поэтому если умрем, то не сразу. Потом.
— Я... очень рада, Северус. Что не сразу. Откуда ты это знаешь?
Странный вопрос, думает Северус.
— Читал.
Она вздыхает.
— Хорошо. Тогда скажи мне, мой начитанный сын, почему у тебя порван рукав, грязные руки и синяк на щеке? Если ты не задавался в школе?
— Я сказал про бомбу. А после уроков Томми и Ларри сказали, что раз я это все знаю, я - красный шпион и они будут меня допрашивать, чтобы я раскололся. Они начали, но я вывернулся. И рукав разорвал. А потом им пылью в глаза, поэтому руки.
Хорошо, что с понедельника каникулы, думает он.
— Ты не должен обращать на себя внимание.
— Они сами!
— Северус! Повторяй: я не буду провоцировать магглов.
— ...Я не буду провоцировать магглов.
— И поправлять учителей.
— Она же была не права!
— Северус!
— ...и поправлять учителей...
— Мы не должны привлекать внимание.
— ...внимание...
— И не должны выделяться.
Он опускает голову.
— Глупый, — мама лохматит ему волосы. — Мой глупый гениальный сын. Ты мог проявить магию. Сейчас - совсем не время. Решат еще, доброго, что мы действительно шпионы...
— Мы же не красные! — округляет он глаза. — Мы же даже не рыжие!
Мама смеется и обнимает его.

Северус не понимает, как это - не привлекать внимания? Вот он идет по улице, его же всем видно. Он же движется, а люди всегда смотрят на то, что движется, потому что это может быть тигр.
Наверное, показать, что он совсем-совсем безобидный?

Когда во время похода до булочной у него отбирают деньги, Северус понимает, что безобидность - не только ключевой ингредиент, а еще и катализатор. Жестокости. Такой же, как его задавание в школе для Томми и Ларри.
Нужно сделать ингибитор. Ворам его не жалко, побить воров не сможет, раз зелья нельзя выносить из дому. Они должны сами захотеть его не трогать.
Из чего сварить ингибитор жестокости?

Когда в пятницу приходит домой отец, Северус понимает из чего.
Из брезгливости.
Завтра же попробую.

Он мажет волосы жиром, рисует прыщи, выходит за хлебом и молоком, и на всем пути до самого дальнего магазина и обратно его никто не трогает.
Прыщи он смывает растворителем, на пороге дома. А грязных волос мама даже не замечает.
— Ты варил с утра? Ты закончил?
— Почти, мама.
— Для миссис Лей?
— Да, мама. Я закончу и отнесу, когда она из церкви придет.
— Поторопись, мне нужна кухня. Мне дали заказ на Фелициус!
Здорово, думает Северус.
— Но ингредиенты на нас.
— Мама, — охает он, — но там же на десять галлеонов!
Она улыбается.
— Не волнуйся. Нам потребуется купить только медовую воду, а остальное у нас есть.
Северус мотает головой. Он хорошо помнит рецепт.
— Мам, это неправда. Там...
— Сынок, я знаю. Но я умею варить чуть по-другому.

Зелье пахнет так как надо, и цвет правильный. Но удачи в нем совсем-совсем мало. Крупинка.
— Удача со скидкой, — улыбается мама. — Какая скидка, такая и удача!
Северус моет котел. Ему по-глупому обидно. Не за заказчика.
За зелье.

Он относит Перечное миссис Лей, в хороший район рядом с рекой.
Возвращается через их маленький парк. Там детская площадка с качелями, и если нет детей, он на качелях немного летает.
На площадке девочка. Рыжая. Незнакомая. Он не успевает огорчиться: она оборачивается и радостно машет ему рукой.
Подойти - это привлечь внимание, думает Северус. Хотя, я же его уже привлек...
А если уйду - не встречу ее больше.
Не упускать же случай?

— Ты такая рыжая, — говорит он. — Почти красная. Ты не красная шпионка?
Она смеется.
— Нет. Я - просто Лили. Мой папа — инженер. Его сюда перевели. И мы переехали.
— А я — Северус Снейп, — говорит Северус. И добавляет, потому что ничего не может сказать о родителях: — Я гений.
Она улыбается.
— Ага. Пойдем играть?

Они встречаются на следующий день. И еще через день. И через два. С ней интересно. Она читала совсем другие книги, и живет совершенно иначе.

— Ты правда гений?
— Угу.
Она сидит на качелях. Он стоит и раскачивает их выше и выше.
Почти полет.
— Правда-правда?
— Правда.
Он знает наизусть тридцать зелий и десять варит так хорошо, что они идут на продажу. А ему всего девять. Мама говорит, что это - гениальность.
Ему кажется, что это - просто. Но маме виднее.
— Тогда ты сможешь нас в кино сводить! Ты сможешь?
— Конечно, — говорит он. У него нет денег. И плана нет. Но она же попросила. Разве можно упустить такой случай?!
— Сейчас?
— Ой, — говорит Лили и смотрит круглыми глазами. — А можно?
— Конечно, — повторяет Северус.

Они садятся в автобус на чужой остановке сразу за подходящей парой без детей.
— Ты, главное, на них смотри. Иногда, — говорит Северус. — Как будто убеждаешься, что они на месте.
И на них совсем никто не обращает внимания. Они прибегают к самому началу сеанса, перемазанные мороженым, говорят про папу внутри, и их пропускают.
— Ух ты, — тихо говорит Лили в зале.
Он вытирает лицо и отдает ей свой платок. Мороженого очень хочется, они измазались из уроненного за углом. Но денег нет. Знал бы заранее, отложил бы с заказа пару пенсов.
— Видишь, — говорит он. — Получилось.
— ...А почему ты говорил про папу в зале? - шепчет Лили, когда гаснет свет.
— Потому что мама бы нас не оставила одних, а папа решил воспитать и ушел вперед. Наверняка тут такой есть, всегда есть. Зачем шуметь перед самым фильмом, если все как обычно?
Фильм совсем детский. Про олененка. Лили смотрит не в первый раз, но все равно переживает. Он смотрит в первый, сам по себе он на такие девчачьи фильмы не ходит. Оказывается, интересно. Или это от Лили диффузирует?
— Как здорово! - восклицает она, когда сеанс заканчивается и они быстро выходят наружу. — Совсем все по-другому, я не думала! Спасибо!
И обнимает его, Северус охает.
— И все-таки, как? - спрашивает она, отстранившись.
— Обычный “отвод глаз”, — говорит он довольно. — Ничего особенного.
Она смотрит восхищенно.
— Это как магия?
— Не, — говорит он. — Это не магия.
Наверное.
— Это как соляной раствор.
— А? - моргает она.
— В твоей школе не делали насыщенный соляной раствор? Двенадцать унций соли, четыре чашки воды...
— Чтобы иней делать к рождеству! - восклицает Лили. — Да, конечно!
Иней? К рождеству?
...а хорошая ведь мысль, думает Северус. Денег на елку у них нет, но соли много, веток он наберет, шарики можно из бумаги сделать... И будет Рождество, почти настоящее. И как он сам не додумался.
— Вот такой раствор, — говорит он, — у взрослых в головах. Ветки там уже торчат, а все, что они видят - это как соль. Она добавляется, добавляется, раствор становится перенасыщенным и выпадает кристаллами. По уже существующей ветке. И они понимают, что видят. Главное, ветку не сломать. И чтобы именно соль добавлялась, а не марганец, например. Или вода.
Лили долго молчит.
— Ты хочешь сказать, они видят только то, что хотят видеть? - спрашивает нерешительно.
— Не, просто не видят того, что на ветку не похоже. К чему привычки нет.
В школе его это сильно выручало с учителями. А дома с соседями. И даже с отцом. Иногда.

Они опоздали на автобус и идут пешком. Идти не так далеко, не больше получаса. Почти у цели Северус делает крюк и отводит Лили к реке.
— Зачем? - хмурится она. — Мне туда нельзя! И поздно уже...
— Сейчас пойдем, — говорит он.
У ее дома на них налетает встревоженный рыжий мужчина, похожий на Лили. В костюме. Только с работы. Точно по графику, радуется Северус.
— Лили! Где ты была?!
— Папа, я...
— Лили! Мы же волнуемся! Где ты... кто это?
— Меня зовут Северус Снейп, — вежливо говорит Северус. — Мы соседи. Мы гуляли у реки, мистер Эванс.
Отец Лили осматривает его внимательно и под конец немного неприязненно. Да, мистер Эванс, рабочий квартал, неблагополучная часть. Именно.
— Это правда? Лили?
— Ага...
У нее в глазах потрясенное понимание. Северус усмехается про себя. Ты бы родителям врать не стала, ты же хорошая. Ну вот тебе и не нужно.
— Мы идем домой, — решительно говорит мистер Эванс и берет Лили за руку. — Мистер Снейп, всего доброго.
Что он говорит Лили на пороге дома, Северус не слышит, но легко читает по губам. Именно то, на что Северус и рассчитывал, подгадывая время: “Не водись с ним!”.
Ха.
Если реакция пойдет по плану - то Лили постарается встречаться с ним еще чаще.
Его реакции всегда идут по плану.

— Ты странный, — говорит ему как-то Лили. И снимает с его рукава крыло скарабея. — Если ты скажешь, что разводишь дома странных животных, я не поверю.
Они сидят на берегу реки и кидают камешки в воду.
— А во что поверишь?
— Я думаю... я думаю, ты - ведьма. В смысле, ведьм. Ну... ну что ты смеешься?
— Почему именно ведьм? - фыркает Северус.
Если она догадалась сама - это же не его вина, верно? Он ничего не сказал, не сделал, Статут не нарушен... а про то, что он сознательно забыл на рукаве крыло скарабея, никому знать не обязательно. Подстроенный случай - все равно только случай. Мог и не случиться.
— Потому что ведьмы варят всякие зелья. Мне кажется, ты тоже их варишь. Ты даже говоришь так, будто их варишь в уме.
Он щурится на нее.
— Ну... я могу попробовать перестать.
— Ты что! - восклицает она. — Я тоже хочу! Мне можно? Давай играть, будто я тоже ведьма! И сварим что нибудь... эдакое!
— Давай! - говорит он, подумав. Зелья - это работа. Ему нравится, но он не думал никогда, что в них можно играть. А ведь интересная мысль.
И они “варят” Перечное из речной воды, листьев и коры почти до самого вечера.
Вечером Северусу влетает за грязную рубашку и недоделанный заказ.
Зелье ясного ума он доваривает ночью.

— Ты думай, что все волшебное, — говорит он Лили. Они помешивают “зелье” в ржавой кастрюльке над костерком в вырытой ямке. — Вот совсем все. И назови как нибудь по-особенному.
— Чтобы звучало?
— Ага.
Он совершенно уверен, что все заклинания так и составляются. Чтобы звучало “по-волшебному”. И все золотые котлы и обсидиановые ножи нужны, только чтобы убедить мага, что он волшебством занимается, а не просто овощи шинкует, для супа. Вот у самого Северуса в суповой кастрюле на маггловской кухне зелья получаются очень хорошо. Даже когда редкие травки приходится заменять петрушкой. Травки, конечно, лучше... зато с петрушкой пахнет приятней. Заказчицам даже больше нравится, когда с петрушкой. Поди пойми.
А зелье заживления он может сварить из просто воды, лука и гороха. Отлично синяки сводит. Вот только у мамы оно не получается зельем, получается кашей, а как он делает сам, он не может ей объяснить. Вот объяснить Лили вроде получается.
— И этот лист волшебный? - она показывает полусгнивший прошлогодний дубовый листок, одни прожилки.
— Конечно. Это же... крыло бабочки Quercus Сancellatim, не просто так!
Она уважительно добавляет лист в кастрюльку и смеется, когда он переводит название.
* Quercus Сancellatim – дуб решетчатый
В июле магглы высаживаются на Луне. А “Икательное зелье” Лили из мха, кипяченой воды и тины внезапно окрашивается синим, идет пупырышками, отращивает лапы и выпрыгивает из ржавой кастрюльки. Лили открывает рот, отшатывается, скулит тонко. Зелье делает один прыг и расплывается зеленой лужей.
— А-а... ой. А что... что это было? Сев?
— Магия, — говорит Северус. — Настоящая. Самая настоящая! Лили, ты не маггла! Я знал, что ты не маггла! Я сразу так и знал!
— Это что... по-настоящему?
— Еще как!
— Ой, — тихо говорит Лили. — А что мне теперь делать?
— Ты не бойся, — деловито говорит Северус. — Ты получишь письмо в одиннадцать и поедешь в нашу школу, мы вместе поедем!
— В школу ведьм?
— Волшебников! Хогвартс!
Она хохочет:
— Смешное название!
Он фыркает и кидается в нее нарванной для “зелья” травой.

Возвращается домой, улыбаясь.
Дома тихо. На кухне бурлит котел. Мама напевает. Напевает? И запах в доме... неправильный.
Северус заглядывает в гостиную. Отец храпит на диване с бутылкой пива в руке.
А на кухне в котле пенится фиолетовыми пузырями зелье Подчинения.
Северус молча кидается вперед и высыпает в него полбанки соли.
Зелье чернеет, оседает. Мама оборачивается от холодильника — деревянного шкафа с заклятием льда, маггловский им не по карману...
У нее синяк на пол-лица. Кровь на губе. Правый глаз затек.
— Северус...
— Я сейчас сварю заживляющее.
Она судорожно кивает. Отворачивается.
— Мам...
— Я его ненавижу. Проклятый маггл. Испортил нам жизнь. Какая я была дура, какая дура...
Северус трясет головой. Он не хочет это слышать.
— Мам, сядь. Я сейчас. Палочку дай. Я сейчас уберусь, и сварю...
— ...он был такой красивый, раньше... Ты знаешь, что он воевал? Асом был, немцев сбивал, награды даже... — она всхлипывает. — Погань, маггл, гнилая кровь...
Разворачивается, смотрит на него яростно.
— Ты не Снейп! Не Снейп! Ты - Принц! Моего рода, чистой крови, ты так и запомни! Чистой!
— Quietus, — отвечает Северус. Без палочки, но срабатывает все равно. Мама садится за стол и утыкается лбом в стиснутые руки. На запястьях синяки. Северус сглатывает.
— Да, мама, — говорит он, забирая у нее палочку. — Принц. Не Снейп. Конечно.
Снейпом ему сейчас быть совсем не хочется.

После этого случая мама успокаивается и холодеет. Покрывается инеем. Первое агрегатное.
Ни один антидот Северуса не срабатывает. Ничего не меняется.
На заводе у отца становится больше работы. Приходя, он ругает инженера Эванса на все корки, но пьет меньше. И денег становится чуть больше.
Северус решает, что — ладно. Ничего страшного же не случилось? Мама же больше не пыталась... не пыталась.
Вот и ладно.
Он благодарен инженеру Эвансу.

Когда начинается школа, с Лили они видятся больше. Оказывается, она в его школе. Не общаются, конечно. Общаться с Северусом Снейпом в школе противно, но переглядываются в коридоре. У них общая тайна, они волшебники, и это замечательно.

— Сев?
— А?
— Почему ты в школе такой... не ты?
— Это Сопливус. Ингибитор для Томми и Ларри.
— Что?
— Чтобы ко мне не лезли.
— А зачем они? Может, с ними поговорить?
— Им нравится бить людей. Так бывает.
— ...Понятно. Сев?
— Что?
— Ты прямо как Бэтмен.
— Э?
— Ну... ты на самом деле самый умный и сильный, а притворяешься...
Северус представляет себя в костюме летучей мыши, раскидывающим Томми и Ларри, и хохочет.

Вечерами они в парке учат беспалочковый Люмос. Лили хочется, чтобы ее первая “случайная” магия была красивой. Зачем — Северус не понимает, но учить ее ему нравится.

Наступает Рождество. Северус втайне готовит соляной раствор, делает шарики и ночью украшает дом белыми ветками. По его нескромному мнению, получилось отлично.
Утром он видит, как мама с ледяным лицом снимает его украшения, ломает и выбрасывает в мусор.
— Мама, но...
— Запомни, Северус, — говорит она холодно, — это — маггловский праздник. А мы — волшебники!
Северус глотает обиду и кивает. Он запомнит.
Но веток жалко.

На день рождения он получил новый шарф и никаких карманных денег, но он откладывал, пару заказов сверх плана по ночам выполнил, и у него есть на что отвести Лили в кинотеатр после Нового Года без всякой магии. И им продают билеты на Джеймса Бонда почти без уговоров. После того, как Северус перечисляет предыдущие фильмы, пересказывает в деталях, и очередь сзади дружно поддерживает их, кассирша со смехом сдается.
— Ты правда их все смотрел? — уважительно смотрит на него Лили. — А как?
Северус мотает головой.
— Не все. Я газеты прочитал. Про них. В библиотеке есть. Ну что, пошли?
Фильм ему нравится.
— Ты представляешь, — увлеченно говорит Лили на обратном пути, — ведь такие люди на самом деле есть! Вот прямо такие! О которых никто не знает, что они на самом деле шпионы, а они!
— Красные, — кивает Северус. — Только если бы они были вот такие, о них бы все знали.
— Ну, наверное они бывают разные... А может, это только наши вот такие! Ведь всем врать постоянно наверное так противно... и не по-британски!
— Это у тебя папа так говорит?
— Ну да, а что?
— Нет, ничего.
— Ой... — тихо говорит Лили. — А ведь волшебники, получается, тоже... ну почти как шпионы.
— Совсем нет, — быстро говорит Северус, хотя он в чем-то согласен. — Мы же не врем. И не хотим ничего плохого.
— Конечно, — успокаивается Лили. — Не говорить всего, это ведь не врать, верно?
Северус кивает. Он так и не сказал маме, что дружит с Лили. Но это же не ложь?

У мамы день рождения в марте. В воскресенье Северус на волшебном автобусе едет в Лондон с ее палочкой, к их старому поставщику в Лютный Переулок. Покупает настоящий новый черпак, мама обрадуется.
Ингибитор работает на славу. Благополучные волшебники на Косой аллее стараются не смотреть на Сопливуса.
Просто сентиментальная рождественская история, как у Диккенса, думает Северус, замирая у аптеки Малпепера. За запыленным стеклом видны недостижимые богатства. Когда-нибудь, думает он, у меня будет такой же магазин. Только без этой пыли и чучел, чтобы было “волшебно”. У меня волшебно будет по науке, а не так глупо.
Владелец за прилавком поднимает голову и кривится. Северус отпрыгивает от витрины.
В мире Диккенса есть преимущества, думает он полчаса спустя, за общим столом в Дырявом Котле. В нормальном Лондоне его бы уже три раза спросили, не заблудился ли он, а здесь налили супу за три сикля — чистый грабеж! — и оставили в покое.
Вокруг шумит разговор. Занятый супом Северус почти не слушает...

— ...слышал, Том? Ты слышал, Виллс... Виллса убили. Ну, Виллс, у которого жена маггла, большой оригинал, ага. Убили...
— …Лорд...
— Он себя называет лорд Волдеморт. Говорит: пора у магглов забрать все назад!
— … а я говорю, это он прав. Ты слышал, магглы на Луну наступили! Ничего святого, это разве люди, а?
— Виллса жалко, и жена у него... отличный пирог с почками пекла. Их-то за что? Ты мне скажи, их за что?!

Северус вздрагивает. У него отец маггл. И мама... мама печет пирог, иногда, вкусный, хоть и не с почками, но почти как у этого Виллса...

— Ошибка, наверное... Мне говорил знающий человек, Лорд, он за правильных волшебников, против всякой гнилой крови, а у нее-то не было гнили в крови, а, Ларри? Вот я и говорю, ошибка. А насчет магглов он прав, магглы вконец...

Маму надо предупредить, понимает Северус. Он не знает, что это за Лорд такой, но Вторую Мировую в школе им уже объясняли.

— Мам, — говорит он вечером. Отец уже спит, они сидят на кухне. Черпак с ленточкой (подобранной на лондонском тротуаре совсем случайно и выстиранной) лежит на столе, уже подаренный.
Мама наливает чай - из праздничной банки.
— Да, милый? Возьми печенье.
Северус берет печенье. Разламывает, чтобы на подольше хватило.
— Мам, нам надо уехать.
— Что?
— Далеко. В Ирландию. В Ирландию он точно не сунется. Или на Скай.
— Не будем об этом, — мрачнеет мама.
— Да нет, я не про па... Тобиаса. В Лондоне маньяк, я слышал. Он убивает тех, кто женат на магглах. И замужем наверняка тоже, какая ему разница. Надо уехать, мам!
Мама замирает. Откладывает ложечку.
— А имя... имя ты слышал?
Северус кривится.
— Дурацкое. Лорд Волдеморт.
У мамы меняется лицо. Светлеет. Яснеет.
— Это прекрасное имя, сын, — говорит она твердо. — Имя истинного потомка Слизерина! Ох, неужели началось... неужели, наконец-то...
Северус едва удерживается, чтобы не податься назад.
— Мам? Мам, ты что, он же как Гитлер…
— Не говори, чего не знаешь! - обрывает его мама. — Лорд Волдеморт против гнилой крови, а гниль может где угодно завестись, но в магглах ее больше всего! Ты же сам видел. Как они нас ненавидят… убили бы, если б могли, но нет уж! Не выйдет! Ох, Северус, как же тебе повезло, как же повезло!..
— П-почему?
— Ты попадешь в Слизерин, ты попадешь к нему! Ты сможешь сам участвовать, отомстить за нас, глупость мою избыть... мне же предлагали, он сам, Сам! А я отказалась, дура, как я могла отказаться, и ради чего...

Ради меня, думает Северус. И папы. Каким он был. Ты же говорила, он был герой... даже если сейчас сгнил совсем, тогда-то...
Ему страшно смотреть на маму.
Она вскакивает.
— Я напишу Летиции. Именно Летиции. У нее мальчик уже в Слизерине, он наверняка с Лордом, она все знает, Лорд меня вспомнит, вспомнит Принцев... Мы чистая кровь, Северус, мы - древний род! Ее мальчик составит тебе протекцию, ты войдешь в Ближний Круг, и мы все себе вернем. Все, что по праву наше, а это - все это, — она, смеясь, обводит кухню рукой, — все это сгорит, и магглы поганые, все - сгорят!
И... Лили? И Лили тоже, и ее правильный отец, и добрая мама, давшая ему как-то украдкой кексов, и вредная сестра - тоже? Это же неправильно. Мы же против фашистов, мама, мы же хорошие!
Он смотрит на нее, радостную, и молчит.

— Я пойду, напишу Летиции, — улыбается мама. — Ах, Северус, какой ты мне подарок сделал, какой подарок!
Выбегает из кухни.
Северус доедает свое печенье. Допивает чай. Отвязывает ленточку от черпака. Убирает черпак к котлу, в “волшебный” шкаф. Выкидывает ленточку в мусорное ведро. И становится варить Перечное. Ему нужно успокоиться. И подумать.

На Весеннее Равноденствие у Лили получается Люмос, и она радостно показывает его родителям.
— Ты представляешь! К нам приезжал бородатый волшебник в мантии! Бордовой! Как в сказках!
— Ага.
— И сказал, что я очень талантливая! И подарил книжку! Про Хогвартс!
— Все как я говорил.
— Ага, — улыбается Лили, и садится рядом с ним, на надломленную грозой ветку ивы. — Как ты и говорил. А в книге почти ничего нового, только про факультеты. Я знаешь что думаю? Я думаю, мы с тобой попадем на Гриффиндор! Мы же смелые? Мы смелые! Мы за радугой бегали, клад почти нашли, в кино ездили, зелья варили! А ты один в Лондон ездил, и этих гадов в школе не боишься... Но ты, наверное, на Равенкло... ты же очень умный...
Северус вздыхает. Он уже все решил. Но ему хочется перерешить.
— Я на Слизерин.
— Там, где хитрые? Ну да, ты хитрый. Тогда я тоже туда!
— Нет, — говорит он. — Тебе нельзя, там не любят магглорожденных. И там будет опасно. Кажется...
И он рассказывает ей то, что услышал в Лондоне. И узнал от мамы.
— Сев, — хмурится Лили, — но зачем ты? туда? к этим фашистам?
— Ну, — говорит он, — этот Лорд варит зелье Подчинения, понимаешь? Из своих людей варит. А я хочу там стать солью. Чтобы все его варево скисло и скукожилось.
— О, — у Лили круглые глаза. — Это как Джеймс Бонд в фильме, да? Ты хочешь к ним внедриться и этого Лорда разоблачить?
Северус кивает.
— Сев, ты такой смелый! Но там же взрослые есть, наверняка же есть хорошие взрослые!
— Взрослых он всех знает уже, — говорит Северус. — А меня — нет. Я совсем новый ингредиент. Мама мне собирается протекцию устроить, я думаю, не сработает, но я сам ее сделаю. Сопливус же очень умный, как я. И совсем злой, и на всех обиженный. Хороший ингредиент выйдет.
— Мне не нравится Сопливус, — морщится Лили. — Но я все равно буду с ним-тобой дружить. В школе. Чтобы ты не был один. Всегда буду! Всегда.
Она плюет на ладонь и подает ему руку. Он делает то же и сжимает ее пальцы.
— Всегда.

Ее “всегда” продлится до пятого курса. До глупой шутки Поттера и демонстрации грязных подштанников.
Когда она скажет на его быстрые объяснения-оправдания в коридорчике без картин:
— Сев, я понимаю. Ты не мог не воспользоваться случаем. Теперь тебя точно завербуют. Я понимаю. Но я не могу больше с Сопливусом, я не знаю, чего от него ждать. Ему же надо озлиться на магглов еще больше - так я тебя не прощу за твою “грязнокровку”, и будут тебе основания злиться, и я не буду тебе мешать...
— Лили...
— А когда все закончится, ты уберешь Сопливуса, да? И вернешься?
— Вернусь. Я обещаю.
— Я буду ждать.

Он поверит. Но она не дождется. Уйдет к Поттеру.
И он — Северус, не Сопливус — поймет. Война затянулась. Волдеморт — неуязвим и неуловим. Нельзя же ждать вечность?
Он будет ждать. И искать пути, чтобы все закончилось, чтобы вернуться к ней, пусть даже без ордена Мерлина, Мерлин с ним, с орденом, вернуться Северусом, как обещал.

И когда, идя на инструктаж к Дамблдору, он услышит пророчество, Северус не поверит своей удаче. Такой случай: выманить Лорда на живца, на подставную семью, прямо в засаду! Такой уникальный случай закончить войну наконец!
Нельзя им не воспользоваться. Никак нельзя.
Верно же?
Верно.