Зеленый форум: HP Fanfiction

На четвертом тосте в честь Великого Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора и падения Темного Лорда от руки Мальчика, Который Победил, Люциус Малфой стал выискивать возможность смыться с торжества. Монотонные молоточки в висках изводили уже давно, с того момента, когда Корнелиус Фадж решил оплакать на его плече свою несправедливую отставку в пользу, подумайте только, женщины!

Люциус поставил нетронутый стакан с огневиски на поднос, который тащил мимо него домашний эльф в министерской ливрее, и скривился от отвращения. Наем домовиков вместо нормального обслуживающего персонала — вот еще одна уступка волшебного мира нарушающему былые приличия Министерству. Он медленно продвигался к одному из выходов, кивая и обмениваясь любезностями, и тут кто-то коснулся его руки, останавливая.

— Мистер Малфой?

Люциус подавил порыв выхватить палочку. От старых привычек не избавишься. Он высвободил руку.

— Мистер Поттер, — и тон стал на несколько градусов холоднее того, каким он разговаривал с Фаджем. Спровадить надоедливого мальчишку, просто послав его к черту, как экс-Министра, не удалось. Поттер склонил голову и поднял бровь, словно копируя манеры Люциуса.

— Могу я поговорить с вами, мистер Малфой? — учтиво спросил он.

Люциус презрительно усмехнулся.

— А вы не могли бы перенести свое ослепительное сияние на кого-нибудь более заинтересованного, а, Поттер? Я заметил на вас Орден Мерлина Первой степени — не нужно специально меня подлавливать, чтобы показать.

Губы неустрашимого Поттера дернулись кверху, и он мотнул головой в сторону ниши, ведущей к одной из боковых дверей. За дверью располагался великолепный министерский Атриум с отреставрированным фонтаном Волшебного братства. В композиции по-прежнему присутствовал домовик, но, в свете недавних событий, вместо гоблина появился феникс — он сидел на плече у волшебника, а кентавра, на которого раньше умильно глазел клубкопух, заменили на ведьму.

Люциус нахмурился, но прошел за Поттером в дальний угол. Когда они очутились вне поля зрения остальных, Поттер остановился.

— Ну? — спросил Люциус.

Мальчишка провел рукой по своим растрепанным волосам.

— Во-первых, я хотел… выразить вам соболезнования в связи с вашим сыном… и вашей супругой…

— Не стоит! — прервал Люциус. — Драко был вашим врагом, а Нарцисса…

— Я, может, и не любил их, — сказал Поттер чуть резче, но на подначку не клюнул, — но и смерти не желал. — Он одарил Люциуса обиженным взглядом и, видимо, сочтя, что приструнил его, продолжил: — И я хотел бы поблагодарить вас за… за то, что вы убили Беллатрикс.

— Я не…

— Я знаю, вы не для того это сделали, чтобы отомстить за моего крестного! Я просто рад, что она сдохла!

Люциус прислонился к стене и с усмешкой скрестил руки на груди.

— Итак, добродетельный герой всея магического мира наслаждается гибелью своих врагов — что бы сказал на это ваш дорогой ушедший наставник Дамблдор?

Отблеск страдания промелькнул в подвижных чертах Поттера и сменился выражением, которое Люциус не смог прочесть. Не нравится, уж конечно.

— О нет, только не пытайтесь оправдываться, Поттер. С примесью старой доброй жажды крови вы выглядите неожиданно нормальным, как и все мы, простые смертные.

Ответом была горькая усмешка.

— О, поверьте, мистер Малфой, я гораздо более нормален, чем большинство из вас.

— Я бы на вашем месте, Поттер, не стал так запросто раскрывать это перед восторженной публикой — она будет очень разочарована.

Поттер слегка склонил голову набок, устремив на Люциуса задумчивый взгляд.

— Это жутко больно, правда?

— Что это вы там лепечете, Поттер?

— Терять людей, которых любишь. Это так больно, что срываешься на других в попытке переложить на них часть этой боли и заставить страдать вместо себя, — его рот дернулся в неприятной гримасе. — Я знаю. Я сам так поступал.

Холодная ярость взбурлила в крови Люциуса.

— Не смейте опекать меня, Поттер! — отрезал он. — Я оставил немало безжизненных тел на задах Ноктюрн-аллеи.

Поттер явно был ошеломлен.

— Простите, мистер Малфой… Люциус. Я и не думал ерничать над вашей потерей. — Он неловко переступил и вновь провел рукой по своей непокорной растрепанной прическе. — Мерлин, все пошло совсем не так, как я планировал…

Люциус машинально растянул губы в улыбке.

— Да уж, это прекрасно характеризует ваше типичное «планирование» — рвануть безрассудно в гущу опасностей без единой мысли о последствиях. И я не заметил, когда это мы решили обращаться друг к другу по имени, мистер Поттер?
— Я… Я понадеялся, что уже можно, — пробормотал парень, и его уши приобрели фирменный цвет волос Уизли.

Люциус уставился на него со смесью неверия и растущего гнева. Тупой ребенок, перепил он, что ли?

— Что-то еще? — резко спросил он.

— Все что я хотел сказать — если вам не хочется сегодня оставаться в одиночестве, я… — Поттер запнулся, колеблясь, — …я счел бы за честь составить вам компанию.

— Вы что… вы делаете мне предложение, Поттер?

У Малфоев не может отвисать челюсть — это не входит в правила, но Люциус был вынужден сделать усилие, чтобы удержать ее на месте.

— Я же не руки вашей прошу, мистер Малфой, — сказал Поттер, обороняясь. — Просто… о, черт подери, наверное, я… я просто к вам… неравнодушен.

Против желания Люциус скользнул глазами по юному телу. Наряд у Поттера был ужасающий: старомодный покрой, неважная ткань. Возможно, он и годился для кого-нибудь типа Уизли, но совершенно не вписывался в моду, принятую на официальных министерских мероприятиях. Странно, что ни один из здешних подлиз, заискивающих перед своим спасителем, ни разу не озаботился тем, чтобы отвести его в приличный магазин одежды.

Хотя цвет довольно выгодно подчеркивает его глаза и волосы.

— И как давно с вами… случилось сие прискорбное событие, мистер Поттер? — Люциусу удалось произнести это своим обычным тягучим голосом, что далось непросто, учитывая ситуацию. Он не мог до конца поверить в то, что услышал.

Мальчишка еще сильнее покраснел.

— Я о вас…думал… со времен Отдела Тайн, — признался он. — Разумеется, я вас ненавидел, но… думал, — уголок его рта на миг приподнялся. — Вы были единственным незаинтересованным лицом, кроме Распределяющей Шляпы, кто назвал меня умным. А потом, когда вы перешли на нашу сторону…

— Я не переходил на вашу сторону, глупец! — разгневался Люциус. — Я перешел на сторону тех, кто боролся против Темного Лорда. А ваши юношеские идеи о добре и зле ничего не значат для меня!

Воспоминания оказалось достаточно, чтобы перехватило горло. Подумать только, Волдеморт полагал, будто он может пожертвовать единственным наследником, чтобы завоевать доверие этого вурдалака! А его сперва засунули в Азкабан, потом жену убила собственная сестра, и после всего этого Люциус все еще якобы продолжал верить ему… Только Темный Лорд мог быть таким невероятно упертым. Или настолько же невероятно тупым.

— Знаю, — кивнул Поттер. — Но вы ведь больше не враг. И если война и научила меня хоть чему-то, так это тому, как молниеносно может закончиться чья-то жизнь. Вот почему я хотел попытаться — чтобы не жалеть потом об упущенном шансе.

Люциус покачал головой.

— Вы действительно полагаете, что меня можно очаровать шлейфом вашей славы или что в противном случае я откажу вам со всей любезностью ввиду ваших великих достижений и недавней потери наставника?

К удивлению Люциуса, в ответной ухмылке Поттера сквозило самоуничижение.

— О нет, мистер Малфой. Я знаю, что если бы вам было все равно, вы бы не отказали мне «со всей любезностью».

— То есть вы хотите сказать, что склонность к мазохизму входит в число ваших неординарных склонностей?

— Ну, если это было достаточно хорошо для Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина… и потом все эти истории о Герпии Злостном и его гареме, которые не вошли в Историю магии профессора Биннса… — Поттер подмигнул ему с хорошо рассчитанным невинным выражением.

Люциус слегка приподнял бровь.

— Боже мой, кто бы мог подумать, что Мальчик, Который Победил заработал свой прославленный титул за то что был втянут в грязные делишки в нежном возрасте… — Он с удовольствием наблюдал, как Поттер морщится от этой заманчивой для прессы формулировки и от его намекающих интонаций.

— Почему бы и нет? — сказал Поттер странным голосом. — Кое-кто может гордиться тем, что им удалось заполучить меня в свою постель. — Его губы искривились в сардонической усмешке, и на мгновение Люциус решил, будто Поттер вновь пытается передразнить его. Но нет, тон был слишком горьким для насмешек.

— Если толпы поклонников устраивают перед вашей дверью драки, для чего вам понадобился еще и я? — Люциус знал, что должен немедленно и со всей жестокостью отбрить Поттера, оставить его зализывать раны. Однако пришлось признать, что ему любопытно, сколько еще секретов будет выложено под горячую руку.

А еще Поттер так мило смущался.

Тот пожал плечами.

— Мне вовсе не нужен поклонник.

— Ну вот и во мне вы его не найдете, — тонко улыбнулся Люциус, приготовившись к взрыву эмоций. — Нет, мистер Поттер. И я хочу, чтобы вы знали — я обычно дерусь на дуэли при помощи только одной палочки и не вижу смысла что-либо менять.

Глаза мальчишки широко распахнулись.

— Что? — разозлился Люциус. — Если вы нафантазировали себе оргии Пожирателей смерти с кровавыми жертвоприношениями и насилием над юными девственниками, я вам советую поменьше читать бульварные романчики ужасов.

Во время беременности Нарциссы у Люциуса оказалась в любовницах одна дамочка, а позже случилась короткая связь с Мирабель Делакур, полувейлой. Она прибыла с делегацией французского Министерства магии в качестве стимула для служащих Департамента международного магического сотрудничества — чтобы те шире мыслили о стандартах касательно сердцевины волшебной палочки. Но идея закрутить с мужчиной — пусть даже таким молодым — никогда не привлекала его. Да, в юности Люциус замечал тщательно замаскированный интерес к себе со стороны Эвана Розье и Северуса Снейпа. Но помолвка, а после и брак с признанной красавицей всего магического мира, да еще происходившей из такого влиятельного семейства, стали серьезным препятствием для приключений. Пусть даже и с женщинами.

Да и не то чтоб у него нашлось время для чего-то подобного. Укрепление состояния и репутации, которое помогло возвыситься за годы власти Темного Лорда и вернуть себе доброе имя после его падения, обеспечивало Люциуса постоянной занятостью. Не хватало еще попутно увязать в романтических путах.

— Нет, Поттер, — с подчеркнутой решимостью заявил Люциус. — Мне это абсолютно не нужно.

Вот если б это стройное тело и темные волосы принадлежали девушке, к тому же с хорошим происхождением… тогда хотя бы можно было вновь поднять вопрос о наследнике.

— Я заранее прошу прощения, — тихо сказал Поттер. И прежде чем Люциус смог отскочить, накрыл ладонью его щеку и приподнялся на цыпочки. — Можете после убить меня, — добавил он и нежно, очень нежно коснулся губами его губ.

Поттер целовал его с зажмуренными глазами, маленький дурачок, как будто ему ничего не грозило за эту чувственную атаку на бывшего врага. Без этих его знаменитых очков лицо казалось слишком бледным, а длинные загнутые ресницы — слишком темными. Люциус сжал его плечи, собираясь оттолкнуть, но вместо этого задержал на них ладони. В конце концов, мальчишка пребывает в ужасном заблуждении, наверняка замешанном на скорби или неверно адресованной признательности.

Поскольку Люциус никогда всерьез не обдумывал, каково это — целоваться с человеком своего пола, он ожидал, что поттеровские губы окажутся жесткими, шершавыми, но они были даже слишком мягкими, с чистым, приятным вкусом. Как странно — а он бы никогда не подумал, что мальчишка — любитель ледниколы... Конечно, они не такие мягкие, как у Нарциссы, но его жена была в курсе всех косметических новинок для волшебниц и активно ими пользовалась.

Не приятно, нет, ни в коем случае! Но… вполне терпимо.

Наконец мальчишка отпрянул, подняв на Люциуса бездонные затуманенные глаза.

— Удивляет, что я не потерял голову в ваших объятиях, Поттер? — сказал Люциус. — Едва ли это получится у того, кто приперт к стене юным болваном, слишком зацикленным на себе, чтобы принять «нет» в качестве ответа.

Мальчишка нагнул голову, как бы признавая поражение в магической дуэли, и взял Люциуса за руку с такой естественной грациозностью, что тот воспринял это почти как должное. Подумалось: вот так он и в квиддич играет — легко и непринужденно, словно был рожден уже парящим в воздухе.
Поттер повернул захваченную руку ладонью вверх, ласково провел большим пальцем по запястью и мимолетно коснулся сухими губами пульсирующей под кожей жилки.

— На случай, если вы передумаете, — прошептал он и выпустил руку.

Он не двинулся с места, когда Люциус с пылающим лицом обогнул его, одним толчком распахнул обшитую деревом боковую дверь и вылетел прочь.

Люциус пересек Атриум, не оглянувшись ни на фонтан Волшебного братства, ни на горстку тоскующих троллей-охранников, высунувших носы из-за золотых ворот. Остановился он лишь в нескольких кварталах от здания Министерства; лицо заливал холодный пот, а во рту пересохло.

С какой стати он так возбудился из-за этого никчемного, напыщенного гриффиндорского… беспутника, который не только нагло приставал к нему, но и осмелился наброситься с поцелуями, не дожидаясь разрешения! Кипя гневом, Люциус слышал неистовое биение сердца, что никак не могло быть вызвано отпечатавшимся в памяти ощущением поттеровских губ.

Нет, эта проклятая маленькая тварь не стоит того, чтобы вернуться на вечеринку, выволочь его оттуда и где-нибудь в темной подворотне наложить самое болезненное заклятие. Еще меньше хотелось вновь обнаружить там мальчишку, чтобы не удержаться и сдаться на милость его стройного тела, решительных пальцев и странно нежного рта.

Вместо этого Люциус громогласно выругался, отпугнув бродячего книзла с шерстью дыбом, и аппарировал с резким хлопком.

Судя по всему, ему предстояла одна из тех невыносимых ночей, пережить которую не помогут ни солидный запас Огденского, ни расчленение какого-нибудь особенно дерзкого домовика.

Люциус материализовался из воздуха в огромном холле своего поместья и вновь выругался, на этот раз поймав неодобрительные взгляды портретов, развешанных вдоль стен. Похоже, они были возмущены не меньше, чем бродячий книзл.

Он не позволит себе потакать желаниям только потому, что у него был тяжелый день. Ведь он — Малфой.

И, шагая по гулким коридорам, где эльфы попрятались за колоннами и статуями, чтобы не попасться ему на глаза, Люциус поклялся себе, что ни за что, ни за что не станет думать о Гарри Поттере.

~ finis ~