Отправлено: 21.12.07 13:41. Заголовок: Никак не соберусь пе..
Никак не соберусь перечитать с начала - читала давно, еще до того, как перевод завис..Но фик потрясающий, а качество перевода - совершенно великолепное, читаешь и любуешься.
Продолжение пока немного задерживается - драгоценнейший соавтор (то есть, сопереводчик) в отпуске и вне сети. Но надеюсь, в ближайшие пару недель. Собственно, глава готова, просто еще предстоит обсуждение правки и работа беты...
Пост N: 1029
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Москва
Отправлено: 24.01.08 21:32. Заголовок: Глава 30. Драко Все..
Глава 30. Драко
Все утро Гарри читал. Точнее, слушал – Гермиона притащила ему кое-какие учебники, а заодно и зачарованное перо, способное читать вслух. Гарри просто в восторг пришел. Правда, он не сразу приноровился водить пером точно по строчкам, не промахиваясь, но все равно, работало оно замечательно. Вот только говорило Гермиониным голосом. Гарри очень любил подругу, но той и вправду было свойственно разговаривать совершенно безапелляционным тоном.
«Непременно выпей тыквенный сок, – раз десять повторила она этим утром. – Там масса витамина А, он пойдет на пользу твоим глазам...»
И не отставала, пока Гарри не осушил весь стакан. Хорошо хоть, не попыталась влить в него второй или сделать еще что-нибудь в том же духе, поскольку торопилась на уроки. После ее ухода в больничном крыле воцарилась скука: компанию Гарри составляли разве что говорящее перо да суетящаяся мадам Помфри. Она снова смазывала его раны, приговаривая: «Ну вот, видишь же, идем на поправку». Стоило огромных трудов не огрызнуться: «Нет, не вижу!».
Вот же упыриха старая! Даже в туалет одного не пускала! Будто не знала, что за шесть лет стычек с Волдемортом, и квиддича, и многочисленных несчастных случаев на зельеварении Гарри столько раз бывал в больничном крыле, что легко мог ориентироваться там и с завязанными глазами, и вовсе без глаз!
Наконец она оставила его в покое, и Гарри умудрился прослушать аж целую главу из учебника по трансфигурации в Гермионином исполнении. Он все еще не нагнал класс, но тема ему надоела, так что он вытащил из сложенной на тумбочке стопки другой учебник, открыл наугад и провел пером по строчке. В палате вновь зазвучал звонкий голос Гермионы:
«Хотя предложенная Ульбером Нормандским классификация и по сей день применяется в некоторых случаях, истинное различие между чарами, меняющими настроение, и чарами, влияющими на отношение, состоит не столько в желании, сколько в...»
Раздались шаги, и громкий голос Драко Малфоя перебил перо:
– Грейнджер, что за ахинею ты несешь? Мы до этой мути только через несколько недель дойдем... – Судя по звукам, Малфой заглянул за ширму – Помфри оставила ее, когда в последний раз накладывала мазь. – А где Грейнджер?
Гарри поджал губы и демонстративно прикрыл глаза, давая понять: Драко явно не стоит того, чтобы на него смотреть. Может, и без особого эффекта – он так и так не видел, в конце концов, – ну да ладно.
– Аппарировала отсюда, услышав, что ты идешь, – огрызнулся он, просто чтобы узнать, как слизеринец отреагирует на такое.
Драко поперхнулся, но сразу же попытался сделать вид, что просто закашлялся.
– Хочешь сказать, что гря... что Грейнджер, магглорожденная умеет аппарировать?
Интересная смена терминов, особенно для Драко Малфоя. Правда, для Гарри это означало лишь, что слизеринец ведет себя... ну, как слизеринец, который что-то замыслил.
– Конечно умеет, – ответил он тоном, в котором явственно слышалось: «И надоела же мне твоя тупость». – А ты сомневался?
– Поттер, – протянул Драко, – в Хогвартсе невозможно аппарировать. Никто этого не может.
– Домовики могут, – возразил Гарри. Пусть себе Малфой считает, что Гермиона умеет много больше него. – Я видел, как это делает Добби. Ты ведь знаешь Добби, а, Малфой?
– По-твоему, я слежу за всеми эльфами, которые тут крутятся? – ехидно рассмеялся Драко.
– Этот эльф некогда принадлежал твоему замечательному папочке, – внятно произнес Гарри. И добавил, не дождавшись никакой реакции: – Пока ему в руки не попал некий носок и...
– А, этот, – только и пробормотал Драко.
Любопытно, что это Малфой не вступился за своего отца? Да и за освобождение эльфа выговорить не попытался. Очень, очень любопытно, но, может быть, это тоже какая-то часть его замысла.
– А Гермиона проводит с домовиками кучу времени, – с подчеркнутой насмешкой продолжил Гарри. – Ее положение обязывает. Ты ведь помнишь про ГАВНЭ, а? Гражданскую ассоциацию восстановления независимости эльфов? Я и сам поразился не меньше твоего, когда она вдруг начала пропадать с громким хлопком – точь-в-точь как домовики. А потом Гермиона сказала, что это они ее научили.
Драко громко фыркнул. Услышав, что блондин подошел ближе, Гарри напрягся. Ему удалось не показать этого, но внутри все дрожало, почти тряслось от ярости. Он чувствовал, как сила с негромким гулом пульсирует где-то в глубине, в самой сердцевине его тела, и мрачно подумал: интересно, сможет ли он выплеснуть ее непосредственно на Драко? Нет, наверное. Скорее всего, только опять окна выбьет.
– А ты неплохо умеешь врать – для гриффиндорца, конечно, – заявил Драко, явно не заметивший его состояния. Проскрежетал по полу стул – очевидно, слизеринец уселся. – На мгновение я тебе даже поверил.
– Да ты не стесняйся, – ядовито заметил Гарри. Едва Малфой сел, напряжение чуть-чуть ослабло, так что окнам, скорее всего, ничего не угрожало. – А с чего это ты решил, что я вру? Гермиона очень способная, ты же знаешь. Я даже слыхал, как люди, которых мне выпала честь знать, называли ее умнейшей волшебницей своего поколения.
– Что ты врешь, я даже не сомневаюсь, – протянул Драко. Судя по звуку, он поправлял мантию, а может, и галстук – трудно сказать наверняка. – Во-первых, домовики и слышать не хотят ту чушь про свободу, которую Грейнджер пытается им в глотку запихнуть. Они ей не приятели. Во-вторых, она никогда бы не аппарировала отсюда, зная, что оставляет тебя на мою милость.
Оказаться на милости Малфоя... По спине пробежали мурашки, все сомнения и страхи тут же вернулись, утроившись. Господи, да что ему тут нужно? Снейп, правда, уверял, что его студент ничего дурного не затеял, но Гарри не слишком в это верилось. Зельевар ведь не знал всех подробностей, правильно? Не знал, например, как Гарри и его друзья, возвращаясь домой после пятого курса, превратили Малфоя в подобие огромного слизняка. А потом запихнули на багажную полку да так и оставили, и у слизеринца даже не было шанса расквитаться.
Или пока не было шанса.
На его прикрытую одеялом лодыжку легла рука, и Гарри ее пнул. Сильно.
– Ой, блин! – завопил Драко, отшатываясь назад. – Ты что, сдурел?
– А ты убери свои поганые руки! – завопил в ответ Гарри, перекрикивая слизеринца.
Мадам Помфри явилась почти незамедлительно.
– Мистер Малфой, что здесь происходит?
– Здесь Поттер пинается! Чуть руку мне не сломал, придурок!
– Вот и держи свои поганые руки подальше, сказано же тебе!
– Не собирался я тебя трогать, идиот! Просто учебник по чарам взять хотел – думал прочитать тебе то, что ты действительно пропустил!
– А, так ты мне вслух читать собирался, – насмешливо повторил Гарри. – Ну да, конечно. Слушай, Малфой: я не хочу, чтобы ты тут крутился, не хочу, чтобы смотрел на меня, пока я сплю, и уж конечно не хочу, чтобы варил для меня хоть какие-то зелья, ясно тебе? А теперь – пошел отсюда!
Ответом на его речь было мертвое молчание. Шелеста мантии – и того не донеслось.
– Мадам Помфри, – предпринял еще одну попытку Гарри, – заставьте его уйти.
Но колдомедик, обычно весьма суровая, отчего-то выказала странное нежелание выгонять Драко. Она долго экала и мекала – Гарри, мол, совершенно необходима компания! – не обращая никакого внимания на высказанные в довольно сильных выражениях возражения, и наконец просто прервала спор, объявив:
– Я буду у себя в кабинете, мистер Поттер. Но, разумеется, немедленно появлюсь в случае необходимости.
И прибавила, повернувшись к Драко:
– Держитесь на расстоянии, мистер Малфой, иначе вам придется жаловаться не только на синяки, за это поручусь.
С этими словами она удалилась.
– Какого хрена! – возмутился Гарри. – Что тут вообще творится?!
Драко, явно решив последовать совету мадам Помфри, отодвинул стул подальше от кровати.
– Она просто слышала, как Дамблдор велел мне прийти сюда, когда ты не будешь спать, и все.
Гарри криво усмехнулся. Не стоило бы, конечно, говорить такое о мадам Помфри, но после ее назойливой заботы он даже не особенно стыдился того, что собирался сказать.
– А может, ты ей взятку дал? У твоей семьи же целая гора галеонов...
Драко отчего-то молчал. Потом выдавил:
– Значит, тебе не сказали.
– Что мне должны были сказать?
– Про мою семью.
– А я и не хочу про нее ничего слушать, – рявкнул Гарри. – Ну, если только что-нибудь приятное, например: «Ох, Поттер, моего отца снова запихнули в Азкабан, и на этот раз ему не выбраться», или «Прикинь, Поттер, моего отца в лепешку раздавило», или...
– Прикинь, Поттер, – протянул Драко, – мой отец лишил меня наследства и объявил награду за мою голову.
Гарри с трудом удержался, чтобы не разинуть рот. Правда, шок почти сразу прошел.
– Да ладно заливать! Чего это ты задумал? Дамблдора обдурить? Чтобы в следующий раз твой папаша замечательный на него с иглами накинулся?
– Знаешь, Поттер, тебя это, может быть, и шокирует, но я вовсе не прыгаю от восторга из-за того, что мой отец с тобой сотворил!
– Ну конечно, ты пролил реки слез, – съязвил Гарри. – Хогвартс просто в озеро смыло. Последняя новость – гигантский кальмар проглотил замок.
– Конечно, как ты можешь меня понять, – огрызнулся Драко. – У тебя-то был идеальный отец, перед которым все преклонялись. Он был чистокровным и знатным – точь-в-точь как мой. Но Джеймса Поттера все считают благородным, отважным – образцом для подражания, одним словом. Он, небось, за всю жизнь не сделал ничего постыдного!
Гарри застыл, потом принялся комкать одеяло – просто, чтобы занять чем-то руки.
– Мой отец тут ни при чем, – огрызнулся он наконец. – И я все равно не поверю, что тебя угрызения совести замучили – после того, как ты годами разыгрывал юного Упивающегося Смертью.
– Думай как хочешь, – негромко отозвался Драко, как-то... подавленно, что ли.
– Спасибо, именно так я и собираюсь поступать, – Гарри сделал паузу. Ответа не воспоследовало, и тогда он поторопил: – Ну, так что же? Чего ты сюда приперся? Развлекать меня враньем? Или просто хочешь, чтобы тебя снова видели рядом со мной?
– Нет. Хоть это и неплохо.
– Неплохо?
– Да, неплохо, – хмуро ответил Драко. Гарри решил, что тот наклонился ближе, потому что голос зазвучал отчетливее: – Слушай... я, в общем-то, не жду, что ты мне поверишь. Я на твоем месте черта с два бы поверил. Но сказать тебе я обязан – даже если ты сочтешь это полным враньем.
– Враньем? Учитывая, что это условие тебе поставили Дамблдор и Снейп? А что они обещали взамен, кстати?
– Разрешить мне остаться в Хогвартсе, дебил! – взорвался Драко. – Я же под опекой своих родителей, ты же знаешь. Отец вызвал меня домой. Он убил бы меня сразу по приезде, это точно, и потому я, вместо того чтобы ехать, бросился за помощью к Северусу...
– К Северусу! – ошарашенно воскликнул Гарри.
– Он же мой декан, – усмехнулся Драко, – или для тебя это новость? Что есть люди, которые вроде как обязаны помогать тебе, когда вся твоя жизнь летит вверх тормашками?
– Не болтай чушь! Я прекрасно знаю, для чего существуют деканы! – Гарри снова пришлось признать, что подход Снейпа к своим студентам коренным образом отличался от подхода Макгонагалл. На ее помощь особенно рассчитывать не приходилось. Да взять хоть случившееся на первом курсе – он тогда бросился к ней, точно зная, что философскому камню грозит опасность, а в ответ услыхал: «Вы просто не знаете, о чем говорите». Пришлось браться за дело самому. – Ты что, зовешь его просто по имени?
Судя по звуку, Драко приглаживал волосы, но остановился, услышав последние слова.
– А, вот ты о чем. Понимаешь, я его чуть не с рождения знаю и всегда звал именно так. Правда, когда я приехал в школу, он велел: «На занятиях будешь обращаться ко мне «профессор» или «сэр». Ну, неважно... в общем, я его убедил, что мне не жить, стоит только нос домой сунуть. И тогда он сделал все, чтобы мне не пришлось возвращаться.
– Это как же? – чуть не поперхнулся Гарри. – С чего бы твоему отцу хотеть тебя убить?
– О, по многим причинам, – парировал Драко, поднимаясь на ноги. – Но основная – вот. Только не пинайся больше, ладно? Я просто хочу дать тебе кое-что.
– Можно подумать, я возьму то, что ты мог бы мне дать, – съязвил Гарри.
– Да, Дамблдор вернул мне безделушку, которую я пытался тебе подарить, – признал Драко. – Но сейчас – другое дело. Это ты захочешь взять, или я больше не Мал... ну, неважно. Просто захочешь, и все тут.
Гарри почувствовал, как ложится на живот что-то легкое.
– Что это такое?
– А ты дотронься. Ну же...
Судя по тону, Драко слишком уж интересовался возможной реакцией на подарок, что, разумеется, пробудило в гриффиндорце подозрения.
– А то я тебя не знаю! Это чем угодно может быть – даже спящим соплохвостом! Маленьким, – выпалил он. – Дотронусь – и без руки останусь, да?!
– По-твоему, я могу притащить сюда какую-нибудь живность? Под носом у Помфри? – фыркнул Драко. – Как лестно. Кажется, большей любезности я от тебя не слышал.
– Да плевать мне, что это такое! Забери сейчас же!
– Где же твоя знаменитая гриффиндорская отвага?
Гарри набрал воздуха и приготовился вновь завопить, призывая мадам Помфри.
– Ох, Мерлина ради, – вздохнул Драко, прекращая его дразнить. Схватил Гарри за руку, решив рискнуть тем, что его снова лягнут, силой подтянул ее к оставленному предмету и отпустил. – Вот, видишь?
Реши Гарри когда-нибудь составить список того, что Малфой никогда, никогда бы ему не принес, это было бы записано в первой строке. Десятидюймовыми буквами.
Волшебная палочка.
И не просто какая-то – а именно его палочка. Он касался ее, осязая гладкость остролиста, узнавая не только руками, но и магией. Магией, которой он все еще не мог пользоваться, но которая все равно была. Мощный ток внутри, точь-в-точь как в первый раз, в лавке Олливандера – то, чего он не чувствовал со времени операции на Фримли-парк. Гарри вздохнул от удовольствия, забыв на секунду о Малфое и погрузившись в потрясающее ощущение магии, разливающейся по телу.
Правда, он не попытался наложить заклятье – и основной причиной было осознание того, что Малфой сидит напротив и пялится во все глаза. Конечно, «Пророк» растрезвонил об исчезновении его магии по всему магическому миру, и все же Гарри совершенно не собирался демонстрировать слизеринцу свою неспособность наложить простейший Lumos.
– Как ты ее раздобыл? – спросил он наконец.
– Стянул у отца.
Гарри с шумом втянул в себя воздух:
– Вот оно что... неудивительно, что тебя за такое лишили наследства.
– И приказали убить, об этом не забудь.
– Ну, вот это меня совсем не расстраивает, пусть ты даже только что вернул мне мою палочку.
– Не шути так, – попросил Драко. – Не нужно.
– А с какой радости ты решил, что я шучу?
Драко вздохнул.
– Потому что я сам когда-то так думал, Поттер. Потому что мечтал, чтобы ты умер. Черт, если уж совсем честно, то мечтал, чтобы перед смертью тебя пытали. Вот только совсем не представлял, на что в действительности это похоже. И когда я услышал, что мой отец с тобой сотворил, меня просто... ну, замутило от омерзения, хоть это и не совсем подходящее слово. Я понял, что не хочу жить такой жизнью и делать такое. Потому-то...
– Потому-то ты и украл мою палочку, чтобы Дамблдор тебе поверил, – резюмировал Гарри, скривив губы. – Очень по-слизерински.
– Да, именно, – без всякого раскаяния в голосе огрызнулся Драко. – И все-таки не совсем. Я сделал это не потому, что хладнокровно обдумал возможную выгоду, а просто потому, что должен был так сделать. Во-первых, раз уж я решил пойти против семьи, значит, я принимаю только и исключительно твою сторону в этой войне, а эта палочка слишком важна. Я же знаю, кому принадлежит ее сестра и что это означает. А во-вторых, пытаясь избежать судьбы, уготованной мне отцом, я влип в дерьмо по самые уши. Мне была нужна помощь. Но мне требовались весомые доказательства, иначе даже Северус не поверил бы в мою искренность!
– Я все равно тебе не доверяю, что бы там Снейп ни говорил, – заявил Гарри. Потом весьма прозрачно намекнул: – А у тебя что, уроков сейчас нет? Сегодня же не воскресенье.
– У нас зельеварение, – объяснил Драко. – Северус меня отпустил.
О, Северус его отпустил.
– Ну так беги и скажи ему, что сегодня уже совершил достаточно добрых дел, – съязвил Гарри. – Вернул слепому мальчику палочку – разве это не замечательнейший поступок?
Драко не ответил, даже пальцем не пошевелил – по крайней мере, слышно ничего не было.
– Какая часть выражения «убирайся отсюда на хрен» тебе неясна?! – в ярости заорал Гарри.
Послышались торопливые шаги, потом Драко вежливо заметил:
– С ним все в порядке, мадам Помфри. Просто пар выпускает. Весьма полезно для здоровья, вы не считаете?
– Я хочу, чтобы Малфой ушел, – объявил Гарри, нарочито отчетливо выговаривая слова. – Сейчас же.
– Профессор Снейп просил меня помочь Поттеру с пропущенными уроками, – тон Драко был просто воплощением невинности, отчего Гарри чуть не завопил. – Мы оба очень беспокоимся, что он чересчур отстанет. Ведь через два года нам ТРИТОНы сдавать, вы же знаете.
Помфри развернулась и ушла, что-то пробормотав на этот раз.
– А вот ты врать совсем не умеешь, – съязвил Гарри. – Снейп же ничего подобного у тебя не просил!
– Не просил. Но одобрил бы, за это поручусь, – уверенно заявил Драко. – Ну что, давай? Я прочитаю тебе главы из учебника – те, что ты пропустил, – и расскажу, какие именно зелья мы варили на занятиях. Все интереснее, чем лежать тут и помирать от скуки.
– А пошел ты...
– Да брось, – ничуть не смутился Драко. – Тебе понравится. Между прочим, я с трех лет учился декламации. Может, прочитать что-нибудь из классики, чтобы ты знал, чего себя лишаешь? Скажем, двести пятьдесят третий сонет Аледафы Степплбум?
Не останавливаясь, он тут же принялся декламировать:
– У ложа моего ты, не смыкая вежд, Нес долго стражу, Мьёллниром ведом, Но пара нюхлеров – цена твоих надежд, Твоя награда в упокоище моем...
– Заткнись, – велел Гарри, с трудом сдерживая смех: чего доброго, Малфой еще поймет все неправильно. С хорька ведь станется подумать, что Гарри получает удовольствие или, не дай Мерлин, начинает лучше к нему относиться. – Дурацкие стихи. А декламация твоя...
– Буду декламировать, пока не захочешь слушать про зелья, – пригрозил Драко. – Кстати, мне тут мысль в голову пришла: может, начать с самого первого сонета, а дальше по порядку? Кажется, до шестьдесят второго я их помню неплохо...
– Ладно, давай про зелья!
Драко рассмеялся и вытащил учебник из стопки.
– Да не расстраивайся так, Поттер. У меня и своекорыстный мотив есть, знаешь ли. Ну вот, я же знал, что ты этому обрадуешься.
– Какой мотив?
Слизеринец тут же утратил всю насмешливость.
– А вот какой: я предпочитаю быть на стороне победителя, как тебе прекрасно известно. Ты же наша основная сила, понимаешь? И потому ни в коем случае не должен оканчивать школу с пробелами в знаниях, неподготовленный к аврорской программе. А подтянуть тебя по зельеварению просто необходимо, уж не обижайся.
– За СОВу я получил «Отлично», – возразил Гарри.
– Высшее зельеварение на порядок сложнее уровня ординарного волшебства, – отозвался Драко. – Грейнджер попроси, если хочешь. Пусть позанимается с тобой – она достаточно разбирается в предмете. Только не пускай это на самотек. Мы не можем такого позволить.
– Мы? – переспросил Гарри, раздувая ноздри.
– Да, мы. Сторона Света, разве не понимаешь? – Драко подавил еще один смешок. – И еще одно: убери подальше это дурацкое перо. Не хочу, чтобы голос Грейнджер меня перекрикивал и мешал объяснениям.
– Откуда ты знаешь, что?..
– Я на него смотрю минут десять кряду, только и всего. Кстати, ты в курсе, что оно окрашено в гриффиндорские цвета?
– Ничего оно не... что, правда?
– Да, правда. Впрочем, тебе необязательно верить мне на слово. Очень скоро сам сможешь увидеть.
– Ну все, дожили. Малфой меня подбадривает!
– Не подбадриваю я тебя, – отговорился Драко. – Просто констатирую факт. Пока мы тут сидим, Северус варит для тебя эликсир зрения. И принесет сразу после окончания урока.
– Он еще несколько дней назад говорил, что его варит, я своими ушами слышал, – недоуменно нахмурился Гарри.
Драко хлопнул себя по лбу.
– Ну разумеется, ты же тут безвылазно торчишь, откуда тебе знать? Он каждый день готовит свежую порцию – на случай, если твои глаза окажутся готовы для лечения.
«Конечно, он же меня совсем не ненавидит», – чуть было не выпалил Гарри. Сказать это Малфою он, естественно, не мог. Впрочем, Рону и Гермионе тоже. Но какая разница? Он знал – и это было важнее всего.
– Итак, зелья, – начал Драко. – Посмотрим-ка... Перед твоим исчезновением мы как раз начали пятую главу: «Использование драконьей крови в зельях»... ага, и дошли досюда. Готов? Только смотри не засни, а то ранишь мои чувства. Но если будут какие-нибудь вопросы – задавай.
– Кончай трепаться и просто читай, – грубо потребовал Гарри.
Драко клацнул зубами, словно прикусывая рвущийся с языка ответ, но все же сумел ограничиться фразой:
– Все зелья, в составе которых есть драконья кровь, обладают следующими характеристиками...
– По-моему, он просто уснул, – признался Драко. – Не задал ни одного вопроса за последние... погодите-ка. Он вообще ни одного вопроса не задал. Это не лучший способ учиться, Поттер. Ты когда-нибудь слышал о методе Сократа?
– Нет. А что это? – поинтересовался Гарри, приподнимаясь, словно желая доказать, что не спит.
– Понятия не имею, – пробормотал Драко. – Но звучит здорово. Верно?
Кровать чуть прогнулась, когда Снейп присел рядом и взял Гарри за подбородок, вглядываясь в его лицо.
– На вид лучше, чем вчера, – объявил он. – Lumos. Есть ли какая-то разница?
– Темнота не такая черная – как и раньше было. Профессор... а Малфой еще здесь?
– Что? Да, здесь.
Ну и кто тут не понимает намеков?
– Прогоните его!
– Ты вернул Гарри его собственность? – обратился Снейп к слизеринцу.
– Да, Поттер получил свою палочку. Не могу сказать, правда, что услышал что-нибудь вроде: «Спасибо огромное за то, что рисковал жизнью, возвращая мне ее».
– Спасибо, Малфой, – громко произнес Гарри, раз уж именно это от него ждали. – Теперь можешь идти.
– Профессор? – осведомился тот.
– Останься.
– Не хочу, чтобы он тут торчал! – воспротивился Гарри.
– Спасибо, ты предельно ясно выразил свою мысль, – ответил Снейп. – Зато я хочу.
– Почему?
– Nox, – пробормотал учитель вместо ответа.
Гарри собирался запротестовать по новой, на сей раз так, чтобы выразить свои желания еще более предельно ясно, но тут в палату влетела мадам Помфри.
– Ну, – усмехнулась колдомедик, – не возьмешь ли эту честь на себя, раз уж ты здесь? Коль скоро он позволяет тебе прикасаться к своим ранам, не брыкаясь при этом.
– Поппи чувствует себя несколько ущемленной, – заметил Снейп, когда она вышла.
– Да она просто...
– Гарри, – мрачным тоном укорил его Снейп.
– Ведьма, – закончил Гарри и настойчиво повторил, когда пальцы учителя чуть напряглись: – А что? Она действительно ведьма.
Драко издал странный звук – то ли фыркнул, то ли хихикнул.
– В таком случае, снимай пижаму, – распорядился зельевар. – Сначала осмотрим раны, а потом займемся твоими глазами.
– Раздеваться? Перед Малфоем?! – возвысил голос Гарри. – Когда я даже видеть не могу, как он ухмыляется? Вы что, совсем офигели?!
Драко пробухтел что-то себе под нос. Слов было не разобрать, но интонация ясно передавала, что он имел в виду: «Похоже, сейчас с Гриффиндора снимут баллы...»
Но Снейп про баллы и слова не сказал.
– Только куртку, – пояснил он. – Драко помогал с приготовлением твоих лекарств, ты же помнишь? Я хочу, чтобы он посмотрел, насколько действенными они оказались.
В тоне, однако, звучало: «Сделай это ради меня». Гарри искренне надеялся, что где-то там подразумевалось и обещание: «Я все объясню позже».
– Ой, ну хорошо, – простонал он, расстегивая на ощупь пуговицы на куртке и сбрасывая ее.
Увидев его голую грудь, Драко хрипло ахнул.
– Ну спасибо, – протянул Гарри. И добавил, повернувшись к учителю: – Вы сказали, что глаза выглядят более-менее нормально. А остальное и правда такой ужас? В последнее время болит куда меньше.
– Что скажете, мистер Малфой? – переадресовал вопрос Снейп, начиная смазывать раны жирной мазью.
– Да нет, ты вполне нормально выглядишь, Поттер, – выдавил Драко. Казалось, что слова у него выходят не изо рта, а откуда-то еще – из желудка, возможно. Повисла короткая пауза; можно было спорить, что слизеринец вопросительно взглянул на своего декана и только потом продолжил: – Твои... э-э... шрамы сейчас как багровые точки. Они не гноятся, не воспалены... в общем, ничего ужасного.
– Конечно, и это полностью объясняет твою реакцию, – огрызнулся Гарри. – Хоть мне и плевать на твое отвращение, как ты понимаешь.
– Их просто так много, – тихо признался Драко, на сей раз совершенно больным голосом.
– Четыреста двенадцать штук! – рявкнул Гарри. – Приблизительно. Я сбился со счета, когда твой отец, этот жополиз, по недоразумению считающийся человеком, взялся за мои глаза!
– Достаточно, Гарри, – проворчал Снейп. – Теперь спину.
Гарри неохотно повернулся. Хорошо еще, что на сей раз его ранами занимается не Помфри. Он был не в состоянии терпеть ее прикосновения. Ее или чьи-то еще – за исключением Снейпа. Не в первый раз Гарри задумался: сколько это будет еще продолжаться и как скажется на его душевном состоянии. Если уж у него раньше, по мнению Ремуса, была депрессия...
– Когда я увижу Ремуса? – неожиданно спросил он. – Он уже должен был поправиться.
– Ты зовешь его просто по имени? – ядовито вопросил Драко, пытаясь сравнять счет.
– Когда, профессор? – повторил Гарри, не обращая на одноклассника внимания.
– Я могу минутку поразмыслить над твоим вопросом, Гарри? – спокойно отозвался Снейп, одной рукой придерживая его за плечо, а другой смазывая раны за ушами. – Ты не возражаешь, если ваша встреча произойдет после того, как твое зрение вернется в норму?
– Послушайте, я знаю, что, по-вашему, Ремус надо мной квохчет. Но...
– Мои сомнения абсолютно не связаны с тем, что ты, как тебе кажется, знаешь, – протянул учитель. – Просто в твоем состоянии Люпин винит себя – и совершенно справедливо, кстати говоря. Приезд сюда, пока ты еще слеп, лишь усугубит его чувство вины. В иное время меня это весьма мало обеспокоило бы, но поскольку я уверен, что ты в результате начнешь винить за его реакцию себя, то предлагаю отсрочить вашу встречу. Так будет лучше, не правда ли?
– Ладно! – рыкнул Гарри. Спорить при Малфое он в любом случае не желал.
– Между прочим, Люпин нашел твою змею, – заметил Снейп, заканчивая смазывать последние ранки, расположенные выше талии. – Сэл свернулась в клубок в камине. Возможно, оттого она и заболела – учитывая, что всякий раз, когда кто-либо приходил или уходил, ее окатывало волной магии. Немагические создания нередко плохо реагируют на остаточные заклятья. Так или иначе, Люпин сделал ей из коробки гнездышко и уговорил спать там, а не в камине.
– Значит, с Сэл все в порядке?
– Да. Если хочешь, чтобы Люпин ее привез, я рекомендовал бы им добираться поездом. Сэл может весьма плохо отреагировать на путешествие по каминной сети или аппарирование. – Гарри услышал, как учитель вытирает руки. – Сможешь сам намазаться ниже пояса? Просто тщательно разотри по всей поверхности. Будет немного грязновато, но полагаю, что ты справишься.
– Справлюсь. По крайней мере, вы мне позволяете намазываться самому, в отличие от этой... ведьмы, которая цепляется за меня, словно утопающий за соломинку, всякий раз, когда я в туалет иду! Я говорил ей, что и сам могу перейти комнату, да куда там... – Гарри вдруг сообразил, что нужно обсудить кое-что поважнее жалоб на мадам Помфри. – Профессор, прошу вас, скажите Малфою, чтобы он оставил меня в покое.
– Мы подождем снаружи, пока ты заканчиваешь, а потом перейдем к эликсиру, – объявил Снейп, выходя из комнаты.
– Возвращайтесь один, – крикнул Гарри.
– Он обращается к вам без всякого уважения, – донеслось до него замечание Драко, поторопившегося следом за своим деканом. – Скажи он нечто подобное в классе – и вы бы назначили ему взыскание до конца его дней!
Ответа Снейпа, увы, Гарри уже не услышал.
* * *
– Не хочу, чтобы Малфой здесь оставался, – прохрипел Гарри и отдернулся, когда пальцы учителя прикоснулись к его лицу.
Драко страдальчески вздохнул:
– Это не я с тобой сотворил, Поттер! Можешь ты, наконец, вбить это в свою тупую голову? И, предупреждая следующее твое идиотское замечание: я вовсе не в восторге от того, в каком ты состоянии.
Гарри не стал обращать на него внимания.
– Почему вы настаиваете, чтобы Малфой тут торчал? – требовательно спросил он.
– Приблизительно по той же причине, каковой руководствовался директор, отправляя нас вместе в Суррей, – непреклонно ответил Снейп. – А теперь запрокинь голову.
Гарри, полыхая от возмущения, подчинился. Но стоило зельевару приподнять ему веко, как он и думать забыл про ярость. Ощущение было еще хуже, чем накануне, потому что теперь учитель удерживал его, как в Самайн. И Гарри заорал, содрогнувшись всем телом, не в силах справиться с собственными рефлексами.
Снейп сел и призадумался.
– Может, ты все же попытаешься не сопротивляться?
– Черт, да я и так стараюсь изо всех сил! Давайте я сам все сделаю – как мазь!
– С эликсиром много сложнее. Он должен равномерно распределиться по глазному яблоку, прежде чем ты начнешь моргать и слезы смешаются с лекарством. Как ты предлагаешь поступить?
Гарри понимал, что выбора у них нет. Придется Снейпу держать его, закапывая эликсир. Как бы ни была отвратительна эта процедура, он сумеет вытерпеть ее, пусть и из последних сил.
– Лучше... ну, подержите меня. Вы же... э-э... знаете как.
– Гарри, ты уверен, что это разумный подход?
– Вы просто побыстрее закапывайте, – проворчал Гарри. – Я выдержу, ясно вам? Буду, конечно, орать, как будто меня режут, но это... ну, вы понимаете, это ничего не значит. Просто рефлекс.
Снейп придвинулся буквально на волос ближе.
– Учитывая рефлексы, которые я только что видел, для того чтобы удержать тебя, мне потребуются обе руки.
– Угу, – хрипло простонал Гарри, не в силах совладать с воспоминаниями. – Ладно, думаю, что с каплями мадам Помфри справится. Только сначала попросите ее не слишком квохтать.
Малфой отправился за ней, но сразу же вернулся, сообщив:
– Она вышла. Пойти поискать?
– Нет, – распорядился Снейп. – Лучше ты ему закапаешь, Драко. А я проконтролирую, дабы убедиться, что ты все делаешь верно.
– Ни за что! – взвыл Гарри. – Чтобы я подпустил его к своим глазам? Когда именно его отец...
– Я не мой отец, чтоб тебе лопнуть! – заорал Драко.
– Сколь мне помнится, – прорычал Снейп, – ты сам не слишком радовался, когда тебя постоянно обвиняли в отцовских грехах, не так ли, Гарри? Мы все знаем, кто причинил тебе эти раны, так что нет никакой необходимости об этом напоминать. Тебе ясно?
– Да, сэр, – обиженно пробурчал Гарри, отгоняя от себя мысль, что Снейп, возможно, прав.
– Так что, позволишь Драко помочь тебе? – тон Снейпа утратил язвительность. – Просто помочь – это все, чего он хочет, я же тебе говорил. Просто поверь мне.
– А почему он хочет помочь? Вот что я не могу понять.
– Так уж вышло, что он находится прямо тут! – перебил Драко, и Гарри неохотно вспомнил себя самого в подобной ситуации. – Я хочу помочь, потому что меня тошнит от омерзительной жестокости моего отца и от того, что он с тобой сделал. А если тебе и этого мало, можешь идти на хрен!
– Да уж, ты меня убедил, – съязвил Гарри, но спорить больше не стал. Ладно, хватит, пусть уже закапают этот дурацкий эликсир – и делу конец. Снейп же тут, а значит, Малфой никак не сможет причинить вред или как-то помешать лечению. Не то чтобы Гарри поверил его праведному возмущению насчет «омерзительной жестокости», не такой слизеринец был человек, чтобы измениться из-за подобных вещей. Да нет, куда ему! В конце концов, именно он когда-то сделал все, чтобы добиться ужасной казни для Клювокрыла. «Омерзительная жестокость» была для Малфоев лишь игрой, не более. Для всех Малфоев.
Да уж... Пусть хорьку удалось обвести Снейпа вокруг пальца, но чем больше Гарри раздумывал над всей этой историей, тем сильнее убеждался, что концы с концами в ней не сходятся.
А интуиция Гарри, как правило, работала что надо. Даже Снейп это признал.
Отправлено: 24.01.08 23:29. Заголовок: Здравствуйте! Я неда..
Здравствуйте! Я недавно наткнулась на этот фик в вашем переводе и не оторвалась от монитора, пока не дочитала! Красивый, "лёгкий", талантливый перевод! Я в восхищении! Спасибо вам за такое чудо! С нетерпением буду ждать продолжения! Удачи.
Пост N: 1041
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Москва
Отправлено: 26.03.08 15:14. Заголовок: Глава 31. Письмо в С..
Глава 31. Письмо в Суррей
– Ну что ж, хорошо повеселились, – сказал Гарри, когда все было кончено. – Вот только я взмок с головы до пят, пока парочка слизеринцев не давала мне двинуться, вливая в глаза вонючее липкое месиво.
– Мог бы просто попросить освежающее заклятье, – заметил Драко.
– Да я б у тебя и снега зимой просить не стал!
– А уже поздно!
Прохладная воздушная струя завихрилась вокруг тела, забравшись даже в уши, и исчезла, а вместе с ней исчезли запах и противная липкость. Заклятье и впрямь оказалось замечательным, куда лучше тех, которые были известны Гарри... не то чтобы это оправдывало Малфоя.
Но прежде чем Гарри успел возмутиться, Снейп рявкнул:
– Достаточно! Уймитесь оба. У нас есть заботы поважнее мелочных склок. Гарри, моргни несколько раз. Lumos.
Окружающий мир медленно обретал очертания, расплываясь перед глазами.
– Ну... вижу... все, в общем, но не слишком хорошо. Нечетко, но не так, как я раньше видел без очков. Просто вещи переливаются, и вокруг каждого предмета словно ореол. И все вокруг... ну, подрагивает, что ли, будто...
– Будто он наглотался маггловских наркотиков, – вставил Драко. – Именно это он пытается сказать, поверь мне.
– О, Гарри, – легкая насмешка в тоне Снейпа мешалась с тревогой, – это воистину не слишком мудро. Особенно для тебя, учитывая то, что случилось недавно. Но... мы поговорим об этом позже.
– А что с ним недавно случилось? – влез в разговор Драко.
– Не твое собачье дело! – рявкнул Гарри и поднял руку, отпихивая Малфоя в сторону – тот наклонился слишком близко.
Драко, похоже, увернулся.
– Как бы то ни было, держись от маггловских наркотиков подальше. И кстати, с помощью магии можно достичь лучшего эффекта.
– А что ж тогда ты их пробовал? – насмешливо спросил Гарри.
– Из любопытства. А ты почему?
Гарри не ответил. Снейп только головой покачал, потом произнес: «Nox», и спрятал палочку.
– Давай-ка с очками попробуем, – предложил он, аккуратно водружая их Гарри на нос. – Получше?
Ну да, Снейп же стащил с него очки перед началом пытки. Наверное, с тех и хранил их у себя.
– Нет. Хуже того, от них вообще глаза болят.
Гарри снял очки и небрежно швырнул на тумбочку. Хотя все по-прежнему расплывалось, он сумел разглядеть, как Драко проворно подхватывает нечто, сбитое очками и чуть не свалившееся на пол.
– Цветы, Поттер? О-о, от Хелси Кирсейдж, и даже неплохо зачарованные.
– Не смей лапать мои вещи!
– Да пожалуйста, – отозвался Драко, роняя вазу на пол.
– Драко! – воскликнул зельевар. – Мы же говорили об этом!
– А что вы ему сказали? Объяснили, что не стоит разбивать подарки, которые я получил от друзей? – съязвил Гарри. – А он не великоват для таких объяснений? Кстати, вы бы прибавили еще, что не стоит добиваться казни чьих-то любимцев. А заодно – что не стоит красть вещи, валяющиеся в слизеринской гостиной, или...
– Мы говорили о необходимости держать себя в руках, – перебил Снейп, выделив последние три слова, и устремил на Драко пристальный взгляд: – Ну?
– Да пожалуйста, – снова протянул Драко. – Vasula reparo. Floreuesco. Wingardium Leviosa. Ну вот, как новенькие, и даже благоухают опять, как свежие.
Ваза встала на прежнее место.
Самое лучшее, решил Гарри, – это делать вид, что Драко Малфоя тут попросту нет.
– Профессор, а все-таки, что у меня с глазами? Почему они от очков болят?
– Полагаю, что эликсир исправляет твое зрение до нормы, – заключил Снейп. – Так что после лечения очки тебе могут и не понадобиться.
– Это-то хорошо, но едва ли стоило того, чтобы мне в глазах дырок понаделали.
– Вне всякого сомнения. Что ж, моего внимания требуют порядочно незаконченных зелий. Гарри, тебе что-нибудь нужно прямо сейчас?
– Да. Я хочу поговорить с вами наедине. Правда наедине, профессор.
– Я вернусь через несколько часов, и мы вместе поужинаем, – пообещал Снейп. – Еще что-нибудь, пока я не ушел?
– Заберите его с собой и попросите Гермиону вернуться. Мне письмо нужно написать. А то пергамент я, может, сейчас и разгляжу, но черта с два хоть слово напишу.
– Драко с радостью тебе поможет, – тут же заявил Снейп. – Не правда ли?
– Разумеется, профессор, – отозвался Драко, точно уже тысячу раз помогал Гарри разбираться с корреспонденцией.
– Гарри, а ты что скажешь? – теперь голос Снейпа звучал уже не столь ровно. – Тебя это устроит?
Ну вот чего спрашивать, а? Можно подумать, это не Снейп давил, практически навязывая ему общество Драко. Хотя, если хорошенько подумать... пожалуй, что и устроит. Вот только не совсем по той причине, которую предполагает Снейп.
В конце концов, с Драко Малфоем можно и получше расквитаться, не просто его не замечать.
– Ну хорошо, – нарочито раздраженным голосом проворчал Гарри. Снейп, в конце концов, достаточно проницателен, и потому не стоит будить его подозрения. – Только пусть пообещает, что уйдет сразу, как я ему велю. Это обязательное условие. А вы пообещайте, что снимете со Слизерина баллы, если он после моей просьбы начнет тянуть время. Скажем, сотню баллов.
– Мистер Поттер ставит достаточно жесткие условия, – заметил Снейп весьма... удовлетворенно, пожалуй. Гарри чуть не фыркнул. Он точно знал, что думает учитель: предложение Гарри было достаточно слизеринским. – Согласны ли вы на них, мистер Малфой?
– О, разумеется, – отозвался Драко. Невинные интонации идеально подходили к ангельской внешности слизеринца. Если забыть, что за дьявол за ней скрывался.
– Однако в интересах Слизерина должен заметить, что нам придется верить Поттеру на слово – ушел ли я по первому его требованию. Может, стоит попросить мадам Помфри выступить в роли третейского судьи?
– Полагаю, что мы можем поверить гриффиндорцу на слово, – протянул Снейп. – Даже если это сомнительный гриффиндорец.
– Сомнительный?! – Драко услышал лишь слово, не уловив подтекст. – Да его смело в Годрика переименовывать можно! Что вы имеете в виду?
– Гарри знает. Ну что, договорились?
– Договорились, – хором ответили мальчики.
Гарри дождался, пока стихнут шаги Снейпа, и злорадно прорычал:
– Да, договорились. У тебя перо и пергамент готовы? Давай начинать.
Разумеется, он не собирался отправлять это письмо. Кому бы то ни было. Гарри просто хотел написать его – точнее, чтобы Драко его написал. Дадли никогда не прочтет ни слова из написанного, но слизеринцу об этом знать необязательно.
А с настоящими письмами поможет Гермиона. Нужно и вправду написать Дадли, да и Ремусу тоже. Но Драко это не касается.
Но вот это письмо...
Лицо Гарри медленно расплылось в широкой улыбке.
* * *
– «Дорогой Дадли», – начал Гарри, поудобнее откинувшись на подушки. Он потребовал, чтобы слизеринец несколько раз взбил их, и удовлетворился лишь после пятого раза.
Драко послушно принялся писать – тем самым изящным почерком, которым были написаны все его эссе. Он вырисовывал каждую букву, точно каллиграф, на что уходило немало времени и усилий, но Гарри это вполне устраивало. Малфою и нужно было писать помедленнее, чтобы задержаться на каждом слове и осознать каждую фразу.
– Кто такой Дадли? – спросил Драко, закончив выводить приветствие.
– Мой двоюродный брат, – неторопливо объяснил Гарри. Спешить не следовало: Драко должен был усвоить каждый факт и уяснить каждое написанное слово. – Мы выросли вместе. Его отец умер на днях. Знаешь как? Его убили Упивающиеся. А знаешь почему? Ты дал им его адрес.
Драко застыл на месте, слабо двигая губами, но явно не состоянии выговорить и слова.
– Что, неприятно признавать, что уже стал убийцей? – съязвил Гарри. – Да-да, его отец, мой дядя. И убил его ты! Тебя это едва ли тревожит – он же был всего лишь магглом. Но у меня на всем белом свете остался единственный родной человек – а его отец умер ужасной и омерзительной смертью. Может, теперь ты понимаешь, отчего я не стал благодарить тебя за то, что ты вернул мне кусок дерева!
Перо, выскользнув из обмякших пальцев Драко, упало на пол.
– А ну подбери! – нетерпеливо приказал Гарри, сумев разглядеть, что случилось. – Ты вроде как помогать мне хотел? Ты ведь это твердишь все время, разве не так? А я не собираюсь ограничиться словами «дорогой Дадли», так что поторопись! Или тебе уже расхотелось мне помогать?
Шуршание пергамента затихло – очевидно, слизеринец дописал предложение. Гарри немного помолчал, собираясь с мыслями, и принялся произносить фразу за фразой, делая между ними долгие паузы – чтобы Драко успевал.
Дорогой Дадли!
Мне было очень горько слышать о случившемся. Представить страшно, каково тебе было – стоять перед домом, видя, как из разбитых окон валит черный дым, и знать, что твой отец остался внутри. Это же просто ужас. А потом наблюдать, как рушится здание, и гадать: может, он все же сумел выбраться?.. и понять, что выбраться бы не получилось, что он мертв, что ты потерял его... Как жаль, что тебе пришлось это видеть. А если вспомнить, что не прошло и трех недель, как ты потерял мать...
Драко, не сдержавшись, сдавленно охнул:
– Что, и его мать... тоже? Это правда?
– Да, – отрезал Гарри и прищурился, стараясь разглядеть черты Малфоя. Разумеется, безуспешно. Все, что он был способен увидеть, – расплывающееся белое пятно, окруженное серебристым ореолом, напоминающее ангела с картинки. Вот только перед Гарри стоял отнюдь не ангел. Слизеринец должен быть знать, что натворил. Именно он – а не его отец.
– Так что теперь у Дадли никого не осталось, – без всяких эмоций произнес Гарри. И продолжил, стараясь, чтобы каждое слово било точно в цель: – Я-то хорошо знаю, каково это, не забывай. Остаться без семьи... ты думаешь об этом каждое Рождество, каждый свой день рождения... да что там, ты думаешь об этом каждый день, черт возьми!
Зубы Драко выбивали дробь.
– А как... ну... ее тоже Упивающиеся?..
– Нет, она умерла от лейкемии, – рявкнул Гарри. Хранить этот секрет смысла больше не было, ведь Волдеморт и так уже все знал. – Болезнь такая маггловская. Я потому и исчез из школы – попытался ей помочь. Но ничего не вышло – она умерла, а у меня началась магическая лихорадка.
– Чем бы ты ей помог? – удивился Драко. – Маги не способны лечить маггловские болезни.
Гарри задумался на секунду, хотя уже знал, что собирается сказать. Что скажет, собственно, – дабы иметь возможность еще раз ткнуть в больное место.
– Ну, понимаешь... они воткнули мне в кость огромную иглу и высосали наружу немного костного мозга...
– Быть этого не может!
– А ты Северуса спроси, – усмехнулся Гарри. – Потому что именно так они и поступили. Врачи маггловские, в смысле. Для того чтобы пересадить этот костный мозг ей – вроде бы, у нее после этого все должно было наладиться. Вот только не наладилось, а пошла реакция отторжения и она умерла.
– Но ты же боишься игл! – на сей раз Драко выронил пергамент.
– Боюсь, и еще как! Твой папочка это неплохо использовал, верно? Вызнал об этом страхе у моего овдовевшего дяди, который просто помешался от горя из-за того, что лечение закончилось именно так! Но это ерунда, право, ведь в том, что случилось, никто не виноват. По крайней мере, твой отец вдоволь повеселился, снова и снова тыкая меня носом: какой-де я дурак, что попытался помочь тетке!
– Меня тошнит, – еле выговорил Драко. Судя по сдавленному голосу, это было правдой.
– Ну и что? – рявкнул Гарри. – Кончай ныть и пиши.
И продолжил:
...А если вспомнить, что не прошло и трех недель, как ты потерял мать... не знаю даже, чем тебя утешить, Дадли. Могу сказать лишь одно; мои слова, конечно, могут не помочь, но с другой стороны, могут и помочь.
В детстве мне тяжелее всего было не знать, кто виноват в том, что мои родители погибли, а я остался сиротой. «Из-за аварии», – говорили мне...
– При чем тут авария? – ахнул Драко. – Какая авария? Они погибли от Авады, разве не так?
– Я что, все свое детство в подробностях тебе пересказывать должен? Эдак мы никогда не закончим, так что заткнись и пиши!
И снова начал диктовать:
«Из-за аварии», – говорили мне, не прибавляя никаких подробностей. И я часто мечтал, как выясню, кто виноват в этой аварии, как найду этого человека и как голыми руками его по стенке размажу. Ведь именно из-за него я потерял все – и отомстить ему будет только справедливо. Но как я мог отыскать его, ничего о нем не зная? А потом я узнал о том, что я волшебник...
– Ну, тут ты уже совсем загнул, – Драко даже взвизгнул от возмущения. – Что значит «выяснил»? Хочешь сказать, что не знал этого раньше? Да как такое вообще возможно?
– Это чистая правда. Каждое мое слово, – прошипел Гарри. – Декана своего спроси, если мне не веришь, сказал же уже. Ну так что, ты пишешь? А то велю, чтобы ты убирался – у меня терпения вот столько осталось, – он почти свел большой и указательный пальцы – так, что между ними оставалось не больше миллиметра, и помахал рукой перед носом Драко. Хорошо все-таки иметь хотя бы возможность видеть, в какую сторону махать.
Слизеринец ничего не ответил, просто снова прикоснулся пером к пергаменту.
А потом я узнал о том, что я волшебник, что не было никакой аварии, что родителей убил другой маг – и понял, куда направить ненависть и гнев. Я мог представлять себе его, когда мне хотелось убить виноватого в их смерти, мог надеяться.
Тебе непонятно, наверное, какое отношение это имеет к тебе. Подожди секунду, и ты поймешь. Понимаешь, если в смерти тети Петунии никто не виноват – помнишь, мы говорили об этом по телефону...
Драко что-то промычал – очевидно, представив мага, говорящего по телефону. А может, просто пытаясь понять, что это за штука такая – телефон.
...помнишь, мы говорили с тобой об этом по телефону, – то твой отец умер из-за вполне конкретного человека. И я могу сказать тебе, как его зовут: Драко Малфой. Этот подонок нашел мой адрес и решил сообщить эту информацию своему отцу. Подумал, наверное – один Бог знает почему, – что это будет очень забавно. Такой уж он человек: ни о ком, кроме себя, не думающий, жестокий, злобный – дрянь, одним словом. Понимаешь, он знал, что его отец не мечтает ни о чем, кроме того, чтобы подольститься к своему господину (кстати, тому самому колдуну, убившему моих родителей). А захватить меня в плен и отдать этому колдуну, чтобы он меня убил, – самый верный способ такого добиться.
Вот Драко и передал отцу мой адрес в Суррее. Когда же тот выяснил все, что дяде Вернону было про меня известно, то... ну, ты и сам видел, что произошло. А виноват во всем Драко Малфой. Это из-за него ты больше не сможешь есть тот чудесный соус, который дядя Вернон любил добавлять к бифштексам. Всякий раз, до последнего дня жизни, ты, увидев бифштекс, будешь думать об отце. Я это точно знаю – и как ты будешь тосковать, и как станешь гадать: отчего все должно было случиться именно так? Но теперь, по крайней мере, ты будешь знать, на кого направить свою ненависть, свою ярость. Это помогает, поверь.
Дыхание Драко вырывалось неровными всхлипами, руки тряслись, пока он строчку за строчкой выписывал собственный приговор. Гарри прикрыл глаза и умолк, прислушиваясь к скрипу пера и дожидаясь, пока слизеринец закончит. Потом продолжил – ледяным, полным презрения тоном.
Наверное, стоит описать Драко Малфоя – чтобы ты мог представить его. Вот как он выглядит (хоть я, если только есть такая возможность, предпочитаю его не рассматривать – уж больно неприятная он личность): высокий, тощий, очень бледный – словно какой-нибудь упырь, никогда не вылезающий на солнце. Очень светлые, почти белые волосы, с которыми он постоянно возится. И вообще, волосы – это единственное, что его, похоже, волнует в жизни, потому-то он и сделал то, что сделал. В смысле, что его не волнует никто и ничто, кроме единственного человека – Драко Малфоя. Глаза у него серебристые, и их можно было бы даже назвать красивыми, не будь они постоянно прищурены от ненависти.
Но дело в том, что он только этим и занимается – ненавидит. Малфой относится к людям, называющим себя чистокровными магами – и это значит, что он считает всех остальных много ниже себя. Он ненавидит магглов (людей вроде тебя), ненавидит детей магглов, даже если эти дети – волшебники, он ненавидит даже магов, рожденных от таких волшебников (то есть людей вроде меня). Одна сплошная ненависть. Это его второе имя, поручусь в том. А теперь хочешь услышать кое-что любопытное? У Драко есть хороший знакомый, Северус, очень образованный и умный волшебник, действительно достойный уважения. И он недавно рассказал мне, что провел массу исследований и выяснил: у любого мага были предки-магглы. У любого, даже у Драко. И потому Драко, будь у него хоть капля честности (чего, впрочем, не наблюдается), обязан был бы начать ненавидеть себя. Вот только сомневаюсь, что это когда-нибудь случится – уж скорее он возненавидит Северуса. Впрочем, какая разница, ненавидит ли себя Драко Малфой – ты и сам можешь восполнить это упущение. Я, например, могу. И люто ненавижу его подлую душонку.
Ладно, Дадли, мы и так достаточно поговорили об этой сволочи. Надеюсь, мы скоро сможем увидеться и решить, что будем делать дальше.
Удачи тебе, Гарри.
Драко еще немного поскрипел пером, дописывая последние предложения. Потом предложил:
– Сову позвать?
Ничего не выражающим, безжизненным тоном.
– Я сам позову, – холодно отказался Гарри. – Давай сюда пергамент. Хочу убедиться, что ты все записал. – И прибавил, дождавшись, чтобы свиток лег ему на колени: – А теперь пошел вон.
Драко поперхнулся воздухом, закашлялся.
– Слушай, Поттер, я...
– Пошел вон! – заорал Гарри. – Сто баллов со Слизерина, помнишь? ВОН!
– Какие баллы! – ахнул Драко. – Мерлиновы яйца, ты что, думаешь, мне сейчас есть дело до каких-то баллов?!
– Вон, – повторил Гарри. Негромко на сей раз, но совершенно непреклонно. – Убирайся к черту. Или я начну вопить во всю глотку, звать Северуса – и объясняй ему сам, отчего не способен выполнить ни одного своего обещания и почему тебе ни в чем нельзя доверять. Понял? УБИРАЙСЯ!
И Драко наконец убрался.
* * *
Стоило проверить, записал ли Малфой все продиктованное. Гарри решил было воспользоваться зачарованным пером – услышать все собственными ушами, но к этому времени вернулась мадам Помфри. А ей такое слушать было вовсе даже ни к чему.
Значит, оставалось посмотреть, сумеет ли он самостоятельно, без всякой помощи наложить какое-нибудь, самое простенькое заклятье.
Гарри вытащил палочку из-под подушки – в пижаме карманов не было и спрятать палочку было некуда, – описал ею широкую дугу, сосредоточился и пробормотал: «Silencio».
Но ничего не вышло. Странно – он чувствовал, как магия течет по его жилам... приятно, конечно, но как заставить ее вырваться наружу через палочку? Как вообще ее выплеснуть – за исключением тех вспышек ярости, разумеется? От них толку немного, ведь контролировать их не получается. Ведь в ту ночь он хотел только увидеть Снейпа – а не разнести вдребезги все окна.
Гарри снова спрятал палочку под подушку, сунул туда же письмо и огляделся, пытаясь распознать бликующие предметы. Игра оказалась достаточно скучной. Кроме того, от нее разболелись глаза. Так что еще немного погодя он утомленно сомкнул веки и задремал.
Отправлено: 29.03.08 02:41. Заголовок: Вообще, что-то тут н..
Вообще, что-то тут не так.
То есть Дадли, который его изводил 14 лет, из них 11 - безответно, прощение заслужил, причём за шоколадку. А Малфой, принёсший палочку и реально рисковавший при этом жизнью - нет?
И я бы ещё поняла, если бы Гарри его проверял - но тот вместо этого над ним исключительно издевался. Черты Волдеморта в полный рост, ещё один маньяк-садист.
Я бы сказала, что Гарри учитывает характер обоих. И делает скидку на явную инфантильность Дадли. Дадли заслужил прощение на за шоколадку, а за искренний порыв и вполне искренное раскаяние, которое, при всей своей недоразвитости, не побоялся высказать. Дадли с самого начала фика проявляет заботу о Гарри - очень наивную и детскую, но настоящую.
Драко же пока что ничем не показал, что его поступки искренни и отражают его чувства, а не являются результатом расчета. Кроме того, Драко намного умнее - и вряд ли его выходки можно списать на недомыслие. У Гарри попросту нет причин верить в его благие намерения.
И пока Драко не откроется по-настоящему, таких причин не будет.
Дело не в том, что выходка Гарри оправдана - я этого, разумеется, не говорю - я говорю, что у него действительно НЕТ причин верить Драко.
Вспомним, как весь 4-й курс ему "искренне" помогал человек, благополучно в результате этой помощи доставивший его Волдеморту.
Пост N: 1043
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Москва
Отправлено: 02.04.08 11:26. Заголовок: Глава 32. Темные сил..
Глава 32. Темные силы
Проснувшись, Гарри увидел сидевшего у его постели Снейпа. Учитель напоминал огромную черную кляксу. Точнее, кляксу, державшую что-то на коленях – книгу, наверное.
Гарри зевнул и сел.
– Я до сих пор вижу, – сообщил он. – Хоть и не очень хорошо. – Он оглядел расплывающуюся перед глазами комнату. – Здесь есть еще кто-нибудь?
– Нет, – спокойно ответил Снейп. Но все же вытащил палочку и наложил Silencio, заставив Гарри припомнить собственную неудачу.
– Это стоит обсудить, – сказал Снейп, услышав о том, что случилось. – Твою магию. Стихийную магию, если точнее. Но об этом давай поговорим несколько позже.
Подлетевший к постели поднос завис над Гарриными коленями.
– А вы? – спросил Гарри, щурясь и стараясь рассмотреть, что на тарелках. – Обещали же, что мы вместе поужинаем.
– Ты действительно не очень хорошо пока видишь, – вздохнул Снейп. – Вот моя еда, – он указал куда-то вправо: и правда, там можно было различить смутные очертания второго подноса. – Так о чем же ты хотел поговорить? – И прибавил насмешливо: – Наедине.
Что ж, неплохое начало для разговора. Не хуже любого другого.
– Профессор, вы можете сказать Малфою, чтобы не крутился тут больше? Ну не хочу я его видеть, правда!
Снейп тщательно прожевал и лишь потом ответил:
– Боюсь, я вынужден отклонить твою просьбу.
– Но почему?
– А ты представь себя на месте Драко, – Снейп говорил подчеркнуто бесстрастным тоном. – Из него всю его жизнь растили последователя Темного Лорда. В этом выборе его убеждало все – весь круг его общения, все родственники. Но Драко перечеркнул это, и теперь он – ничто.
– Ну так лишили его наследства – и что с того? – фыркнул Гарри. – У него все равно есть горы золота. Я своими ушами слышал его похвальбу: у него-де собственный сейф, набитый галлеонами. Достался в наследство от прадедушки.
– Ты в самом деле считаешь, что деньги могут заменить семью? Неужели ты настолько инфантилен? – укорил его Снейп. – Разве не отдал бы ты все свои деньги за возможность провести десять минут с Джеймсом?
Справедливое замечание; Гарри пришлось согласиться с этим.
– И, предупреждая твое возможное замечание, что Люциус Малфой не стоит и ломаного кната, – продолжил Снейп, – прошу тебя обдумать одну простую вещь: мы не выбираем своих отцов.
И снова справедливо, но с Гарри хватило душещипательных бесед о Драко.
– Зато мы выбираем, как себя вести. Что, не так? Он сам переоделся в дементора, чтобы заставить меня свалиться с метлы – никто его не заставлял! Он сам весь прошлый год подпевал Амбридж! А когда мы в сентябре возвращались в Хогвартс, он...
– И что он выбрал сейчас? – перебил его Снейп. – Отказался от ценностей, которым предана его семья. Вернул тебе палочку. Ночами сидел над домашними заданиями, чтобы днем иметь возможность варить для тебя зелья...
– Да как же вы не понимаете?.. – Гарри оттолкнул поднос в сторону – тот так и завис над кроватью – и продолжил: – Может, он просто притворяется, спектакль разыгрывает...
– Он не притворяется.
Абсолютная уверенность Снейпа кого угодно могла вывести из себя.
– Да с чего вы так уверены?
– Да воспользуйся же наконец собственным рассудком! – взорвался Снейп, потеряв терпение. – Что за спектакль требовал бы возвращения твоей палочки?
Гарри медленно выдохнул.
– Ладно, хорошо. Предположим – чисто теоретически, – что Малфой неожиданно для себя самого украл у отца мою палочку. Разозлился на него, допустим, и украл, решив, что после этого Люциусу достанется от Волдеморта так, что мало не покажется. А что будет с ним самим после этого, не подумал и оказался по уши в проблемах. Дальше-то что? Это вовсе не значит, что мы теперь можем полностью доверять ему!
Снейп взял его за руку.
– Так, по-твоему, нам стоит оттолкнуть Драко, способствуя тем самым его возвращению в ряды Упивающихся Смертью?
«Блин, – подумал Гарри, вздыхая, – а ведь он дело говорит».
– Я вовсе не предлагаю тебе немедленно довериться Драко Малфою, – продолжил Снейп, чуть сжимая руку Гарри. Явно решил усилить впечатление, произведенное его словами. – Я призываю тебя обдумать выбор, который ты делаешь сам. Чего ты добьешься, столь явно демонстрируя ему свою враждебность? Я склонен считать, что он говорит правду, но давай допустим, что прав ты и что Драко не определился окончательно, кому же он верен. Разве не стоит в таком случае полностью склонить его на нашу сторону, вместо того чтобы обеспечить Темному Лорду еще одного сторонника?
– Уж больно я его ненавижу, – нахмурился Гарри. – Это из-за него я попался в Самайн, вы же знаете. Люциус Малфой ничего не узнал бы обо мне, не поговори он с дядей Верноном. А почему он его нашел? Потому что Драко Малфой сообщил ему адрес!
– О да, разумеется! – усмехнулся Снейп. – Темному Лорду был неизвестен твой адрес – именно поэтому прошлым и позапрошлым летом Орден каждый вечер посылал кого-нибудь тебя охранять. Ну будь же хоть сколько-нибудь серьезен! Лорд давным-давно знал, где тебя искать, – просто не мог пройти через охранные заклятья!
– Но вы же сами сказали: нельзя, чтобы Малфой увидел адрес на письме, а то «сообщит его всем заинтересованным сторонам»! – возмутился Гарри.
– А ты как думал? – рявкнул Снейп. – Он и сообщал, вот только это в реальности ничего не меняло. А я лишь пытался заставить тебя задуматься, как неразумна подобная беспечность! Что, если письмо выпало бы из конверта и Драко получил бы информацию, которой Темный Лорд на тот момент не располагал?
«Для полуслизеринца это слишком по-слизерински», – подумалось Гарри.
– Когда же ты исчез из школы, но так и не появился на Тисовой, – продолжил Снейп, – Лорд решил влезть в сознание твоего дяди. Ну а потом этот идиот, Люпин, внес свою лепту в то, что случилось. Так что Драко не имеет ни малейшего отношения к твоему пленению!
Гарри пришлось согласиться с тем, что это правда. Сердце ухнуло куда-то вниз.
– Значит... значит, дядя Вернон не из-за него погиб?
Снейп в ответ только зыркнул. Чем больше Гарри глядел в его непроглядно-черные глаза, тем яснее видел скрытое в них чувство.
– Ну ладно, значит, не из-за него, – уступил Гарри наконец. Да что это меняет? Драко все равно оставался доверху полным ненависти пакостником, которому стоило услышать все, что он услышал, – и записать это собственной рукой. Странно, правда, что он согласился на такое... если согласился, конечно. Проверить-то не получилось, так что в письме может быть что угодно – даже список людей, которых Малфой мечтал проклясть. С этого поганца станется! – Но я все равно ему не доверяю.
– Это твое полное право. Но обдумай вот что, Гарри: Темный Лорд очень не хотел выпускать из рук твою палочку. Следовательно, Драко, утащив ее, действовал искренне – либо поддался некому детскому капризу. Если он был искренен, то заслуживает большего, чем твое неколебимое и нескрываемое презрение. Если же он поддался минутному желанию, по-детски решив отомстить собственному отцу, то эта беспечность привела его в сферу нашего влияния. И разве не стоит нам воспользоваться подходящим случаем и попытаться воздействовать на него?
– И как это у вас получается? – пробормотал Гарри, потирая глаза. Странно, раньше их не жгло. По крайней мере, не так сильно жгло. – Отчего-то из ваших уст призыв «нужно постараться быть любезным с Малфоем» звучит вполне резонно.
– Обдумай сказанное, – посоветовал Снейп. – У тебя опять что-то с глазами?
Гарри отвел руки от лица и простонал:
– Все опять черно!
– Lumos... – учитель наклонился к нему – настолько близко, что Гарри почувствовал, как длинные волосы задевают плечо. – Сплошная темнота? Или, как ты раньше выразился, «темнота не такая темная»?
– Не такая темная, – Гарри, услышав рядом негромкое «Nox», откинулся на спину. – Что-то не так с лечением?
– Нет, все как надо. Я же говорил, что исцеление потребует некоторого времени. Перед моим уходом еще раз закапаем эликсир.
– А мое зрение так и будет появляться и исчезать?
– В идеале – нет. Просто твоя магия все еще нестабильна.
– Вы собирались рассказать что-то про стихийную магию, – напомнил Гарри.
– Стихийная магия представляет собой выброс темных сил и потому настолько непредсказуема, – пояснил Снейп. – А запас этих сил у тебя весьма велик – и всегда был таким. Именно они и были источником темной энергии в доме Дурслей.
Гарри скрестил руки на груди.
– Я не темный волшебник, профессор.
– Я этого и не утверждаю. Ты обычный маг, хоть и чрезвычайно могущественный. Наличие темных сил вовсе не означает, что их непременно используют во зло. У меня они тоже есть.
– А что же это означает?
– Существует девять различных определений темных сил, но лично я считаю лучшим следующее: ты способен, буде пожелаешь, контролировать другие живые создания и причинять им вред. Любые создания, включая магов. При этом ты вполне можешь использовать данные силы и другим, вполне приемлемым способом. Но именно потенциальная способность причинять вред и делает их темными.
Гарри повернулся на бок и нахмурился.
– Но по этому определению получается, что темные силы есть у всех магов.
– Совершенно справедливо, у всех – в большей или меньшей степени. У тебя много больше, чем у других.
– Как у Волдеморта, – прошептал Гарри, припомнив пророчество: «Отметил его как равного».
– Только ты, в отличие от него, не хочешь использовать их во зло. Тут как со змееязом: ты болтаешь на нем с Сэл, а он командует Нагини.
– Или как с окклюменцией, – пробормотал Гарри.
– Окклюменция... об этом тоже стоит поговорить, – вполголоса заметил Снейп и задумался. – В Самайн ты не только устоял против Темного Лорда, но и сумел обвести его вокруг пальца, заставить поверить, что ненавидишь меня больше всех на свете. Ты говоришь, что я спас тебя, но истина состоит в том, что ты сам сделал больше всех для собственного спасения.
Гарри почувствовал себя польщенным, несмотря на то что Снейп явно просто говорил, что думал. Но все же прибавил, справедливости ради:
– Так это только потому, что вы меня научили.
– Давай уточним: это потому, что ты приложил все усилия, стараясь научиться, – поправил Снейп. – Ты старательно тренировался.
– Угу, – согласился Гарри. И умолк. Ну что ему стоило тренироваться раньше, когда это было так важно для Сириуса?
Снейп явно почувствовал, о чем он думает, и поспешно сменил тему, отвлекая Гарри от бессмысленных сожалений.
– Окклюменция тоже относится к темным силам, – произнес он. – Она совершенно необязательно сопряжена с жестокостью – ты блестяще доказал это в Самайн. Но стоит помнить, что все темные силы чрезвычайно глубоки и сильны.
– Ну хорошо, – согласился Гарри. – Только «темные» – не совсем подходящее слово. Стоило бы назвать их «глубинными» или как-то так. Но при чем тут моя стихийная магия?
– Из-за горячки, развившейся после операции, твоя магическая сущность серьезно пострадала, хоть и не сгорела дотла, как предполагала Маригольд. Глубочайшие из твоих глубинных сил остались неповрежденными. Но контролировать их чрезвычайно сложно – и потому-то окклюменция столь трудна для большинства магов. То, что ты овладел этим умением в такие короткие сроки, свидетельствует о том, что ты задействовал свои темные силы.
– Вот почему я даже не замечаю, как говорю на змееязе! – воскликнул Гарри. – Я просто этого не осознаю...
– Эти же силы питают твои сны, – заключил Снейп. – И они же ответственны за выбросы стихийной магии, случающиеся в детстве. У тебя эти выбросы сильнее, но после травм последних лет твоя способность испытывать ярость возросла, а значит, выросла и сила.
Гарри немного поразмыслил над услышанным. Потом спросил:
– А как их контролировать?
– Магическое образование учит ребенка использовать светлую магию и решать возникшие проблемы с ее помощью. От твоей светлой магии остался лишь пепел, да и глубинные силы пострадали. Потребовалось некоторое время, чтобы оставшиеся искры снова разгорелись, но сейчас они достигли полной силы. А вот поверхностной магии, служащей для них буфером, у тебя нет. Поэтому стоит тебе разгневаться – и твои глубинные силы просто срываются с цепи.
– А когда вернется моя светлая... ну, поверхностная магия?
Снейп, отпустивший было его руки, снова сжал их.
– Опасаюсь, что никогда.
Гарри только вытаращился слепо. Паника комом встала в груди, перекрывая доступ воздуха. Он сглотнул, но комок никуда не делся. Казалось, что комната кружится – а может, это кружилась голова, угрожая слететь на землю, или...
– Дыши глубже, – сухо посоветовал Снейп.
Гарри изо всех пытался вдохнуть, правда пытался, но давящая свинцовая тяжесть не пускала. Боль была дикой – словно бладжер влепился в живот...
– Дыши, – повторил Снейп более настойчиво. – Дыши, глупый ты ребенок!
Но ничего не получалось – до тех пор, пока резкий удар между лопаток не выбил комок прочь. Гарри ахнул, потом шумно втянул в себя воздух. Минуту или две он просто наслаждался возможностью дышать, потом, не удержавшись, поморщился. Черт побери, двинули его от души!
– А я-то думал, что истерику снимают оплеухой, профессор.
– Очень бы она тебе помогла, учитывая, как обращался с тобой этот хам, твой дядюшка!
Резонно.
Гарри сосредоточился на дыхании. Он просто не мог представить, что же теперь делать. Это что, значит, его светлая магия... вот так взяла и пропала? И все, что ему осталось – темные силы, настолько... ну, могущественные, что они пугали даже его самого?
Нет. Снейп ошибается. Просто обязан ошибаться.
Гарри вытащил палочку из-под подушки, поднял ее, словно собираясь произнести заклинание, и вновь ощутил, как бежит вдоль позвоночника теплая густая струя, согревая его изнутри. Это чувство невозможно перепутать ни с чем.
– Когда я впервые взял ее в руки... все было точно так же, сэр, – сказал он учителю. – Я уверен, что снова чувствую свою магию.
– Ты чувствуешь свои темные силы, которые стараются выплеснуться наружу.
– Но в лавке Олливандера было то же самое...
– Вполне возможно, – согласился Снейп. – Потому что сейчас – как и тогда – у тебя нет доступа к светлой магии. Только тогда ты просто не знал, как до нее дотянуться и удержать под контролем, а теперь у тебя не осталось, чем пользоваться.
– Но ведь ощущение-то такое же... – повторил Гарри, не совсем понимая, что Снейп пытается сказать.
Учитель недолго помолчал. Потом продолжил:
– ... как в тот раз. Да, я понимаю. Но всегда ли оно было таким? На третьем курсе, например – когда Люпин учил тебя вызывать Патронуса, – ты, накладывая чары, испытывал то же ощущение? Будто ты светишься изнутри?
– Нет...
– Потому что твои темные силы обволакивала светлая магия, которую ты использовал год за годом. Тебе не приходилось черпать силы из источников, скрытых в глубине твоей души. А сейчас это чувство вернулось.
– И все же вы ошибаетесь, – упрямо повторил Гарри. О подобной возможности даже думать не хотелось. Магия – это все, что у него было. Да, разумеется, первые одиннадцать лет жизни он считал себя магглом – но вел-то себя не по-маггловски, разве не так? В мире магглов он был изгоем – ненавидимым, презираемым. И лишь магия делала его... ну, самим собой, что ли.
– Хотелось бы мне ошибаться, Гарри, – тяжело вздохнул Снейп в ответ. – Ты и не представляешь, до чего хотелось бы. Но в данном случае – как и с твоим зрением – тебе стоит знать правду, как бы неудобоварима она ни была.
– Неудобоварима? – взорвался Гарри. – Да вы только что заявили мне, что я просто-напросто сквиб!
– Прекратишь ты употреблять это слово?! – возмутился Снейп, вскакивая на ноги. – Ничего подобного я не говорил! А теперь слушай внимательно! – он наклонился к Гарри, так близко, что тот буквально чувствовал каждое произносимое слово. – Ты МАГ. Ты не потерял способность к магии. Да у тебя ее, строго говоря, куда больше, чем у любого другого студента в этой школе! Ты – и только ты! – равен Волдеморту, жалкий ты глупец!
– Ой, да успокойтесь вы, – пролепетал Гарри. Было страшновато. Едва ли Снейп сделал бы что-то, даже выйдя из себя, но все же не слишком приятно, когда тебе вопят прямо в лицо. Или обзывают жалким глупцом. Это, в отличие от «глупый ты ребенок» вовсе не звучало добродушной подначкой.
– Разве это я время от времени забываю, что человеку необходимо дышать? – кисло усмехнулся Снейп. – Так что успокоиться стоит тебе.
– Ладно, ладно! – воскликнул Гарри, чуть отодвигаясь. – Согласен, я вовсе не сквиб. Вот только мне от этого не легче, понимаете? Сквибы хотя бы точно знают, что они сквибы. И не бьют окна, стоит им выйти из себя!
– И ты не станешь, как только обретешь власть над своими темными силами, – заверил его Снейп. Скрипнул стул – очевидно, учитель снова уселся. – Баланс твоей магии изменился. Когда ты приспособишься, то научишься направлять ее ток в палочку. Кстати... – Снейп смолк на секунду, потом продолжил: – Если не ошибаюсь, ты пару раз видел, как я накладываю некоторые заклятия без палочки. Бьюсь об заклад: когда ты овладеешь навыком осознанно направлять свои силы, то сможешь намного больше, чем я.
– Я?! – выдавил Гарри. – Без палочки?!
– Темный Лорд вполне способен на подобное – а ты равен ему, – пояснил Снейп. – Более того, ты уже пользовался беспалочковой магией. Разбитые окна, плавящиеся от огня стены...
– Плавящиеся? – пискнул Гарри.
– Ну да, ты же это просто не видел, – догадался Снейп. – Стены раскалились до того, что начали таять.
Гарри припомнил тесную клетушку, свою бешеную ярость – и выплескивающуюся наружу магию. Тогда стены тоже начали исчезать, хоть и не пропали до конца.
– И что, через них можно было смотреть? – полюбопытствовал он.
– Да. Сквозь них был отлично виден двор замка, хотя мало у кого хватило мужества смотреть на раскалившиеся камни.
– Значит, с С... с Самайна мои силы возросли, – заключил Гарри. Черт, ну почему у него никак не получается выговорить это слово, не запинаясь? А пришлось произносить его еще дважды – пока он объяснял профессору свои выводы.
– Итак, вот что у нас получается, – подытожил Снейп. – При каждой последующей травме – экстракция костного мозга, похороны твоей тетки, Самайн – тебе все легче становилось дотянуться до своих темных сил. Однако для того, чтобы суметь это сделать, тебе требуется время. Спустя несколько недель после операции твоя темная магия уже возросла настолько, что ты сумел выплеснуть ее наружу, причем сделал это сознательно. Через несколько дней после Самайна эмоции, которые ты испытывал, снова поспособствовали мощному выбросу – неосознанному на сей раз. Отсюда вывод: со временем ты сможешь регулировать выбросы по желанию – как сделал это, оказавшись в плену.
– А когда? Снова через несколько недель?
– По моему мнению, чем сильнее травма, тем больше времени требуется тебе для восстановления сил до нужного уровня.
– Кстати, вот вы сказали «сознательно выплеснул»... а это же не так, – вспомнил Гарри. – Я ведь не собирался уничтожать камни. Просто пытался сделать хоть что-нибудь.
Голос Снейпа зазвучал гораздо отчетливее – очевидно, учитель наклонился совсем близко.
– Согласен – в настоящее время ты совершенно не контролируешь свои силы или, в лучшем случае, контролируешь их весьма слабо. Но твои способности улучшатся. В конце концов, такое уже случалось один раз – ты ведь понимаешь, о чем я? До приезда в Хогвартс ты не умел пользоваться палочкой, вспомни. Здесь тебя научили управлять магией по твоему желанию. Причем начали с элементарнейших вещей, вроде чар левитации. Любой маг способен их наложить, ибо поверхностные силы слишком близки к руке, держащей палочку, и с легкостью выплескиваются наружу. Задача, ждущая тебя сейчас, куда сложнее. Мало кто из магов способен осознанно направить темные силы в палочку – или даже обойтись без оной. Но Гарри, эти маги не равны Темному Лорду.
– А вы заметили, что постоянно упираете на это?
– Гм, – задумчиво пробормотал Снейп, явно о чем-то размышляя. – Действительно. Думаю, это связано с тем, что я много лет считал тебя чересчур спесивым; впрочем, ты об этом и так осведомлен.
Гарри потребовалось немного поразмыслить, прежде чем он понял, что имелось в виду.
– А, понятно. То есть теперь вы... э-э... уже не считаете меня настолько спесивым?
– Ты не твой отец, точно так же, как и Драко – не Люциус, – негромко признал Снейп. – Да что там, ты сомневаешься, что равен Темному Лорду. А ведь это твоя магия смогла нейтрализовать его охранные и защитные заклятья.
– В смысле, моя стихийная магия, да?
– Именно. И, возвращаясь к теме нашего разговора: как только ты сумеешь сознательно управлять своими темными силами, ты его превзойдешь.
Гарри с громким всхлипом втянул воздух.
– Что? Но не думаете же вы...
– Да, думаю.
– Но... но я просто мальчишка, а он... это же Волдеморт...
– Подумать только, и я еще считал тебя слишком заносчивым, – простонал Снейп. – Да пойми же, Гарри, он лишен того, что есть у тебя – доступа к темным силам и возможности ими воспользоваться. Тебе просто нужно научиться ими управлять – и тогда твоя сила достигнет уровня, о котором ему и мечтать не приходится, – учитель на секунду умолк. – Помнишь, я говорил о том, что у тебя прекрасно развита интуиция?
– Именно поэтому я и не доверяю Малфою, – вставил Гарри.
Снейп пропустил его слова мимо ушей.
– То, что ты решился на операцию... какое-то время я считал это серьезнейшей ошибкой, которая привела к твоей болезни и, опосредованно, к Самайну. Но теперь я почти уверен, что тут вмешалась твоя интуиция. И в результате ты обретешь силы, с помощью которых сможешь уничтожить Темного Лорда.
Ну да, конечно... нет худа без добра, и все такое, подумал Гарри.
– Но я о таком даже не слышал, – возразил он. – Скажите, профессор, разве кто-нибудь пытался это сделать? Полностью и осознанно контролировать глубинные силы?
– Насколько мне известно, нет, – подтвердил Снейп.
– А с чего нужно начинать, вы знаете? Хотя бы приблизительно?
– Не знаю.
– Ну, тогда толку от них чуть. Я ведь все равно их использовать не смогу.
Снейп ободряюще похлопал его по руке.
– Помнится мне, некогда ты был уверен, что никогда не освоишь окклюменцию. Способ управлять твоими силами мы тоже отыщем.
Гарри, неожиданно почувствовал, что смертельно устал, и решил сменить тему. Хоть ненадолго. В конце концов, у него будет масса времени подумать о своей магии, когда он останется один. Может, перед тем как накладывать несработавшее заглушающее заклятье, надо было просто подумать о Драко? Злость побуждала стихийную магию выплеснуться наружу... а что, если ключ к управлению глубинными силами лежит как раз в злости?
– Я тут вот что вспомнил, – отрывисто сказал он. – Директор говорил, что после всплеска моей магии все заклятья в радиусе нескольких километров были нейтрализованы. А как же тогда порт-ключ сработал?
– И снова интуиция, – пояснил Снейп. – На сей раз интуиция Дамблдора, – негромкое звяканье, и Гарри почувствовал, как учитель надевает ему что-то на шею. – Это золотое кольцо с изумрудами. Я повесил его на цепочку, – зельевар запнулся, потом договорил: – Джеймс надел это кольцо на палец Лили в день свадьбы. В ночь их гибели Альбус нашел его в развалинах дома в Годриковой Лощине и хранил все эти годы.
Гарри потрогал кольцо, гадая, как же оно выглядит.
– Так из него сделали порт-ключ? Оно... – он громко прокашлялся – не хотелось снова расплакаться при Снейпе – и сказал совсем не то, что собирался: – Оно такое маленькое. Вам даже на мизинец не налезет.
– Это же волшебное кольцо, – заметил явно позабавленный Снейп. – Оно было сделано под Лили, но способно менять размеры под палец того, кто его надевает. Потому-то я и повесил его на цепочку – решил, что тебе было бы приятнее сохранить его в первозданном виде.
– Да, – пробормотал Гарри. – Спасибо. Но я все равно не понимаю – как оно могло сработать после того, как я выплеснул свои... э-э... глубинные силы.
– Лучше называй их темными, – посоветовал Снейп. – Чем быстрее ты примиришься с их существованием, тем легче будет ими управлять. Что же касается кольца... оно – свидетельство любви твоих родителей. Любви друг к другу, любви к тебе – и именно эта любовь сохранила тебе жизнь. Полагаю, что твоя стихийная магия восприняла это кольцо как часть тебя.
– Полагаете? – переспросил Гарри. – То есть вы не уверены, что директор именно поэтому сделал порт-ключ из этого кольца?
Снейп рассмеялся – коротко, сухо.
– Откуда же нам было знать, что ты придешь в состояние берсерка и поспособствуешь нашему бегству?
– Но почему именно кольцо? – настойчиво спросил Гарри. И тут до него дошло: – А, ну да, конечно. Оно же связано с маминой жертвой. И его можно было использовать... в качестве охраны.
– Мы надеялись, что Темный Лорд не заметит наложенных на него чар, – согласился Снейп. – Правда, при действующих защитных заклятьях Волдеморта чары не могли сработать... но после того как ты их взломал... Альбус и авроры накладывали одно заклинание за другим, пытаясь прорваться внутрь, – зельевар тихо застонал при этом воспоминании. – А мне оставалось лишь держать тебя, чтобы активировать порт-ключ сразу, как только кольцо начнет нагреваться.
Гарри открыл глаза, хоть и не мог ничего видеть.
– А-а... так вот почему вы согласились держать меня во время пытки!
– А как ты думал, почему я ограничился парой формальных возражений? – негромко и очень холодно произнес Снейп.
– Но я же не знал! – завопил Гарри. – Мне, конечно, странно было, что вы... прямо обрадовались тому, что услышали, но я подумал... мол, вы решили не перечить Волдеморту, а то вдруг он заподозрит что-то? Я вовсе не считал, что вы можете получать от этого удовольствие – потому что верил вам, правда, верил! Просто... не понимал.
– Полагаю, мне стоит радоваться тому, что Темный Лорд непосредственно потребовал от меня принять участие в этом действе, – горько усмехнулся своим мыслям зельевар. – Иначе мне пришлось бы просить его оказать мне честь, позволив держать тебя во время пытки. И я бы просил... да что там, я умолял бы его! Смею сказать, ты едва ли продолжил бы доверять мне столь безоговорочно, услыхав такое.
– Ну что вы, я бы все равно... – начал было Гарри.
– Не мели чушь! – гаркнул Снейп, на сей раз, без сомнения, адресовав насмешку ему.
– Ну, может, и нет, – уступил Гарри. – Но тогда... когда я вас ударил, я вовсе не хотел причинить вам боль. Вы ведь это знаете, верно?
– Я и не сомневаюсь в этом. У меня даже синяка не осталось.
Теперь настала очередь Гарри показать зубы:
– Еще бы! Меня после той аппарации буквально вывернуло наизнанку! А если прибавить, что я к тому времени чуть не высох от жажды, с трудом держался на ногах, да еще и был перепуган до смерти, то...
– Это лишний раз свидетельствует о том, что тебе стоило бы поучиться боевым искусствам. Нельзя надеяться на одну лишь магию, тем более что в определенных случаях она бесполезна. Зато оскорбления – так значит, я ублюдочная крыса? что за очаровательный эпитет! – оказались куда достовернее твоих жалких попыток меня ударить.
– Знаете, могли бы просто сказать: «Молодец». Уж наверное, от вас бы не убыло, – буркнул Гарри.
– Разумеется, не убыло бы, – протянул Снейп, – учитывая, что я до сих пор цел и невредим.
– Что?!
– Я ведь признал, насколько впечатлен твоими успехами в окклюменции, равно как и умением обвести допрашивающего вокруг пальца.
– А «молодец» все равно не сказали, – проворчал Гарри.
Зельевар тихонько рассмеялся. В смехе явно слышалось облегчение. Гарри сначала не понял, над чем тот смеется, – пока не услышал чисто слизеринское предложение: Снейп-де скажет, но при условии, что сам Гарри тоже выполнит его требование. Гриффиндорца это, правда, не возмутило – ведь соглашение было вполне честным.
– Постарайся лежать неподвижно, пока я буду закапывать эликсир – так, чтобы мне не приходилось тебя держать, – и я со всей искренностью скажу, что ты молодец.
Процедура все равно оставалась не самой приятной – да и получилось отнюдь не с первого раза, – но когда Снейп уходил, то мог с полным правом произнести слова, столь много значившие для Гарри. И даже взъерошил ему волосы, произнося их:
Пост N: 2
Зарегистрирован: 29.03.08
Откуда: Санкт-Петербург
Отправлено: 02.04.08 12:25. Заголовок: Мерри, я согласна, о..
Мерри, я согласна, особых причин верить у Гарри нет. С другой стороны, он один раз уже не верил Снейпу, и дело закончилось смертью Сириуса. А тут - Золотой мальчик опять самый умный =) Ещё можем вспомнить, как он весь первый курс гонялся с друзьями за Снейпом вместо Квиррела =)
И, к тому же, данная выходка - не проверка Драко на искренность, а именно месть, ребяческая и могущая быть опасной для всех. Гарри точно так же, как он обвиняет Драко, не задумывается о последствиях.
Что касается Дадли.. Очень сомнительно, что въевшийся страх и ненависть, взращиваемые с детства, можно вот так перечеркнуть. Даже понимая умом искренность Дадли, переменить за несколько месяцев редкого общения своё отношение... Весь этот слезливый сентиментализм в письме, по-моему, того же рода, что и гвоздики для Петуньи. Хотя, честно говоря, такое резкое исправление Дадли, даже с учётом шока, кажется мне сомнительным, ну да ладно =)
Мерри, ну вот, ответила до того, как стала читать 31 =) 'Так, по-твоему, нам стоит оттолкнуть Драко, способствуя тем самым его возвращению в ряды Упивающихся Смертью?' Вот-вот =)
Пост N: 1044
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Москва
Отправлено: 02.04.08 14:15. Заголовок: B.M.C. Очень сомни..
B.M.C.
цитата:
Очень сомнительно, что въевшийся страх и ненависть, взращиваемые с детства, можно вот так перечеркнуть
Гарри никогда в каноне не боялся ни Дурслей, ни Дадли. Он им дерзил и воевал, но не боялся. И я не сказала бы, что ненавидел. Думаю, правильнее было бы сказать, что он их презирал - а тут есть куда двигаться. Элемент снисходительности просто преобразовался в жалость, вот и все.
цитата:
Весь этот слезливый сентиментализм в письме, по-моему, того же рода, что и гвоздики для Петуньи
Вы о каком письме? То, что Гарри диктовал Драко, вообще фальшивка от начала до конца. Он же не собирается его никому посылать.
цитата:
С другой стороны, он один раз уже не верил Снейпу, и дело закончилось смертью Сириуса. А тут - Золотой мальчик опять самый умный =) Ещё можем вспомнить, как он весь первый курс гонялся с друзьями за Снейпом вместо Квиррела =)
Э, нет. Не говорите мне, что вы не видите разницы между Драко и Снейпом. Снейп верен Ордену, и Гарри об этом прекрасно знает. Более того, Снейп ни разу даже не пытался причинить Гарри настоящий вред. В отличие от Драко.
Что касается доводов Снейпа в 32 главе - они, конечно, разумны и правильны - но, во-первых, это слизеринский способ мышления, а во-вторых, это плод размышлений взрослого человека. Гарри пока что не умеет думать так. Кстати, забегая вперед, скажем, что и Драко не умеет - его попытки рассчитать реакцию того же Гарри постоянно обречены на провал, потому что Драко, как всякий эгоцентричный ребенок, пытается предсказать реакцию другого человека, исходя из своих личных ощущений. Впрочем, эту ошибку все люди делают, даже аспеновский Снейп время от времени.
Подлетевший к постели поднос завис над Гарриными коленями. - ох как это глаз режет!
Мерри пишет: [quote]твой дядюшка
не знаю, но в устах Снейпа уменьшительно-ласкательное не очень характерно смотрится
`
В этой главе очень мне нравится тот кусочек, где Снейп пытается обьяснить Гарри, в каком положении оказался Драко. Особенно хороша фраза:
цитата:
– Ты в самом деле считаешь, что деньги могут заменить семью? Неужели ты настолько инфантилен? – укорил его Снейп. – Разве не отдал бы ты все свои деньги за возможность провести десять минут с Джеймсом?
По-моему, и то, и другое нормально... "Дядюшка" имеет и иронический оттенок, а притяжательные прилагательные от таких имен я лично очень даже люблю. Если мы не будем использовать словообразовательные возможности русского языка, он вообще закиснет. Ведь морфология и фонетика позволяет образовать здесь притяжательную форму, а правила этого тем более не запрещают... Впрочем, это мое личное мнение.
Снейп тут вообще настолько потрясающий, что, по всей любви к фику, приходится признать, что он чересчур идеален. Он не то чтобы не в характере... он такой, каким мог бы стать при немного другом развитии событий.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 390
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
