Rainy Sky Вам спасибо
2. Йеремия.
Черный ангел ********
Что же мы, люди? Жилой дом жестоких болей,
Мяч фальшивого счастья, блуждающий огонёк этого времени.
Место действия терпкого страха, занятого острой жалостью,
В скором растающий снег и сгоревшие свечи.
(Андреас Грифиус, Человеческие жалости)
********
- Наконец-то мы тебя настигли, ты, свинья!
Хотя Йеремия только проснулся, он успел инстинктивно вскинуть руки перед лицом, прежде чем его ударил тяжелый сапог. Раздался глухой хруст, бело-красная молния, исходящая из кисти, пронеслась по телу. Звук остался висеть в голове: щепки гнилого дерева, грохочуще разбивающиеся шиферные доски. Он был схвачен и протащен по траве и мелкому кустарнику, шипы и камни рассекали его кожу, зеленое и коричневое вихрем проносились мимо. Затем он был поднят грубым рывком и снова брошен на землю, резкий удар вышиб воздух из легких. Новая молния ударила по его нервным окончаниям, раскололась в его голове и позади глаз, когда последовал второй удар по желудку. Несколько секунд жара клокотала в его животе, сформировавшись в огненную руку, сдавившую его желудок. Йери почувствовал вкус кислоты и металла, когда его, тяжело задыхавшегося, вырвало на горячий от солнца асфальт. Жара, тошнота и боль исказили картину перед его глазами, но все же он отчетливо видел красную слизь в рвоте. Затем его желудок сжался по новой, снова и снова, пока он не выплевывал только кровь и желудочный сок.
Йери со стоном опустился на теплое покрытие. Его правая кисть пульсировала и казалось, будто кто-то вновь и вновь поворачивает нож между костями. В области живота образовалась тупая боль, постепенно опускающаяся ниже, желудок и гортань горели огнем, словно он, давясь, выплевывал песок. С помутненным сознанием он задался вопросом, почему они не пинают дальше, почему вокруг него так странно тихо. Он осторожно открыл глаза, совсем немножко, только чтобы мог видеть напавших на него. Перед ним стояли двое мужчин, мрачно уставившись вниз, на него. Тени, падающие через его тело на заасфальтированный лесной путь, подсказали ему, что еще двое людей находятся за его спиной.
Четверо против одного, горько подумал он.
И это против такого слабака, как я. Двое, стоявшие в поле его зрения, носили джинсы и рубашки с короткими рукавами, на ногах тяжелые армейские сапоги. Знал ли он их? Картина снова расплылась перед его глазами, напряженно моргая, он попытался идентифицировать мужчин.
- Он в сознании! - возвестил шелковый, изысканно звучавший голос. Теплый асфальт под его телом стал обжигающе горячим, затем ледяным и затем, наконец, полностью растворился, как будто под Йери развернулась бездонная яма – его прямой путь в ад. Он полностью открыл глаза и остановил взгляд на говорящем. Скользящие тени, которые отбрасывали на лицо мужчины качающиеся от ветра деревья, затруднили мгновенное опознание. Но неприятно знакомый голос, вместе с серебристым сиянием, которое заставил танцевать солнечный свет на светлых волосах, разогнали все сомнения.
Люциус Малфой. Он собрал свои длинные волосы на затылке, иначе Йери давно бы узнал его.
Мужчина рядом с Люциусом был мускулист и коренаст, рубашка в красно-черную клетку тесно облегала небольшой живот. Его лицо было скрыто тенью. Но затем он засмеялся самодовольным, почти непристойно звучащим хрюканьем. Нечто в животе Йери распалось и стало мягким, словно губка.
Долохов. Тень упала на лицо Йери – кто-то сзади склонился над ним. Он повернул голову и взглянул в два черных, как обсидиан, глаза, которые холодно сверкнули на него.
Северус. Люциус, Долохов, Северус. О, нет, дерьмо... Северус ответил на его ошеломленный взгляд презрительно дернувшимся уголком рта. Затем он схватил Йери за руку и потянул к себе сломанную кисть. Он не был особенно деликатен, и раненый жадно схватил воздух ртом, когда раскаленный нож снова воткнулся между его разможжеными костями. Северус, прижав коленом руку Йери, безжалостно крепко схватил левой рукой за предплечье, прежде чем правой ощупал сломанные кости. Пылающее белым копье боли воткнулось в кисть Йери. Он заорал. Тотчас же ладонь легла на его рот и заглушила крик.
- Заткни пасть! – прошипел хриплый, приглушенно звучащий голос, и, сквозь дрожащую дымку перед его глазами, вызванную болью, Йери узнал непривычно бледное лицо Джима Эйвери.
Наконец Северус отпустил его руку, так резко, что болезненный укол пронзил запястье. Йери застонал, и хватка руки на его губах усилилась.
- Осколочный перелом, – раздраженно поставил диагноз Северус. –
Действительно здорово, Долохов.
Долохов пожал плечами.
- Неважно, сейчас он сломается или позже, верно? – прорычал он в ответ. - И если нет: просто вылечи его.
Сейчас или позже? Сломается? Позже?! Мерлин, почему они просто не убьют меня сейчас?! Пожалуйста, просто убейте меня... - Я тебе уже сто раз говорил, - раздраженно возразил Северус. – Никакой магии сегодня. Этот лес просто кишит аурорами, которые разыскивают нашего друга, Йеремию. Каждое, самое малое колдовство может выдать нас.... Нет, в этом случае мы должны поступить немного... примитивнее. Убери твою руку, Джим, – тихо приказал он. Затем, достав лоскут ткани и чистый носовой платок, склонился над головой Йери.
- Открой рот! – скомандовал Снейп и затолкал ему свернутый платок во внутрь. Эйвери поднял голову Йери, и Северус повязал длинный лоскут вокруг нее, закрепив импровизированный кляп. За несколько секунд вся влага во рту была впитана тканью, и иррациональный страх удушья навалился на него. С его носом только что было все в порядке, он вообще не задумывался, достаточно ли воздуха проникает через него в легкие. Но внезапно ему показалось, что в его тело попадает недостаточно кислорода. Йери впал в панику и принялся бороться с кляпом, пытаясь неповрежденной левой рукой вырвать его изо рта. Тотчас же его рука была схвачена так крепко, что он не мог больше сдвинуть ее ни на сантиметр. Если бы паника не заслонила собой боль, то это было бы чертовски больно. Однако страх овладел всем: проглотил боль, как и рассудок, когда Йери в отчаянии извивался из стороны в сторону, чтобы избавиться от кляпа. Внезапно – громкий шлепок – жесткий удар пришелся по его лицу, затем еще один.
- Соберись, Йери! Ты не задохнешься! Ты меня понял?
Ты не задохнешься! – донесся голос сквозь туман в голове. Следующий удар ожег щеку. Туман рассеялся, и он увидел, что Северус уставился на него со смесью из злости и презрения.
- Ты можешь прекрасно дышать носом, ок?! – прошипел Северус.
Йери с трудом кивнул. Паника отхлынула, оставив вялое, жидкое чувство в области желудка.
- Как я вижу, ты снова с нами. – Северус пронизывающе разглядывал его. – Очень хорошо. – Его голос звучал напряжено, но лицо ничего не выражало, застывшее, словно маска. – Тогда послушай меня внимательно, Йеремия Цуннингфилд. Ты дезертировал. Ты хотел связаться с врагом. За оба поступка полагается смерть. В обычной ситуации твое дело было бы закончено здесь, я бы просто на месте отправил тебя на тот свет. Но в последнее время происходит слишком много попыток бегства и предательства. Поэтому Темный Лорд удостоил тебя...
чести, послужить примером для устрашения возможных подражателей. Ты будешь наказан перед всем Темным Орденом за твои поступки. Это все. На ноги его!
Йери почувствовал, что его грубо схватили под руки и поставили на землю. В его мозгу кружились различные картины ужасов. Проклятье, он считался с тем, что они могут убить его, в случае поимки. Он был готов пойти на этот риск. Но это...
Пример для устрашения? О, Мерлин. Ноги Йери были настолько желеобразно мягкими, что он не мог по-настоящему идти. После того, как прозапинался пару метров между Долоховым и Эйвери, Долохов схватил его со злобной ухмылкой за руки и бросил молодого человека через плечо, словно мешок с мукой. При этом он не считался с повреждением Йери, взяв его за сломанное запястье. Снова пронеслась волна боли по телу юноши, и в этот раз она, щадя, лишила его сознания.
*******
Йери снова пришел в себя, когда его тело окатил поток ледяной воды. Испуганно он распахнул глаза. Эйвери, широко расставив ноги, стоял над ним, босиком, с высоко закатанными брючинами, в руках ведро, которое он, очевидно, только что опрокинул на молодого человека.
- Он очнулся, – тихо произнес Эйвери, в этот раз своим обычным мягким, полнозвучным басом. Ярость и агрессия исчезли из него, замененные на нечто, что звучало почти как симпатия и сочувствие. В сущности Эйвери был дружелюбным человеком, но в присутствии Люциуса... В настоящий момент Люциус занимал высочайший ранг в Ордене, и в его глазах каждый старался выглядеть идеальным Пожирателем: бесчувственным, жестоким, не способным на сочувствие
Йери услышал плеск, а затем в его поле зрения показался Северус. Эйвери отступил в сторону и исчез за спиной Йери. Мастер зельеварения все еще был одет в маггловскую одежду: узкие черные джинсы и черную футболку. Также он был бос, и брюки были подтянуты до колен. Йери недоуменно осознал, что они находились в некотором роде плоском бассейне, глубиной не более чем тридцать или сорок сантиметров и до половины наполненном довольно холодной водой.
- Что это здесь? – тревожно спросил он.
Северус взглянул на него вниз с явно недовольным выражением лица.
- Очищающая церемония, – коротко ответил он.
- Что?
- Очищающая церемония. – Северус присел рядом с ним на корточки и выловил белый платок из неглубокой воды. Йери сел и с удивлением понял, что полностью обнажён. Затем он заметил, что боли в животе и запястье пропали. Ошеломленно он поднял правую руку и осторожно подвигал кистью. Она больше не была сломана.
- Вы меня вылечили!
Северус утвердительно наклонил голову. Но на его губах была горькая улыбка.
- Не радуйся слишком рано. Обычай предписывает, что жертва должна быть невредимой, прежде чем начнется ритуал. И теперь ложись снова.
Ритуал? Что за ритуал? Подумал Йери, нервничая. Рука легла на его плечо и, повинуясь легкому нажиму, он покорно опустился назад, в холодную воду. Северус провел платком по его груди и животу. Йери поборол импульс – оттолкнуть чужие руки. По крайней мере, Северус не причинял ему боль, и это было в нынешней ситуации лучшее, что он мог ожидать.
Постепенно холод начал проникать через кожу глубже в тело Йери, и страх ледяными пальцами забрался в его душу.
- Северус! – умоляюще сказал он. – Что вы собираетесь делать со мной?
Вопрошаемый молча продолжал распределять воду по телу Йери.
- Северус,
пожалуйста! – подавленное всхлипывание, рожденное страхом и нервозностью, дрожало в его требовании.
Северус опустил руку с платком и медленно повернул лицо к своему пленнику.
- Темный Лорд выбрал нечто особенное для тебя, – тихо произнес он, встречая взгляд Йери. – Старый кельтский ритуал для наказания дезертиров и предателей рода. Первоначально он проводился друидами и имел значение: очистить душу предателя, прежде чем он перейдет в другой мир. Весь род пострадал и был опорочен через его бесчестие. Поэтому каждый член рода принимал участие в наказании. Друиды возглавляли ритуал, и их главным заданием было сопровождение души осужденного. Он должен оставаться во время всей церемонии в сознании и здравом рассудке. Если его кровь очистила его, и боги готовы впустить его в царство мертвых, то жрецы отпускали его душу на свободу. Они убивали его.
Черные как ночь глаза затягивали Йери и пронзали ледяными кинжалами его сердце.
- Мерлин, - в ужасе выдохнул он. –
Весь род... Значит ли это, каждый член Ордена примет участие в моем наказании?
Северус молча кивнул.
- Насколько велик Орден? – Как член Ордена низкого ранга Йери знал только нескольких других пожирателей смерти и практически не имел представления о структуре и размерах организации.
- Он охватывает в настоящее время ровно пятьдесят семь персон, не считая тебя.
- Мерлин!
- Маленький род, – сухо заметил Северус. – Скорее большая семья.
- Северус! – взмолился Йери. –
Что вы будете делать со мной?! Северус долго глядел на него. Выражение его глаз заморозило душу Йери. Взгляд не был уничтожающим или враждебным, но он был пугающе неумолимым. Йери видел свою смерть в глазах Северуса.
- Я не буду лгать тебе, – в конце концов тихо начал Северус. – Я думаю, это будет только честно, если ты узнаешь, что тебе предстоит. Я не испытываю к тебе никаких негативных чувств, и мне не нужна эта...
церемония. – Он скользнул пренебрежительным взглядом по водоему.
- Если бы я был на твоем месте... Ну что ж, это не так. И спасибо Салазару за это. Так как это будет ужасно для тебя. Это кровавый и болезненный ритуал. Но задания для Люциуса и меня...
- Люциус? Люциус и ты?!
Ничего лучшего и не могло со мной произойти – самые талантливые мучители, которые когда-либо служили Темному Лорду. - Да. Он происходит из древней галльской династии жрецов, я же связан со стороны матери с одной значительной британо-кельтской семьей друидов. Поэтому Темному Лорду показалось...
соответствующим, выбрать нас для этого задания. Мы будем сопровождать тебя через церемонию – так, что ты вопреки боли и страху останешься бодрым и восприимчивым к речи. Собственно, удавшимся считается тот ритуал, в котором жертва принимала участие, – губы Северуса презрительно скривились. Когда же он заметил явный ужас, отразившийся на лице Йери, то подарил ему тонкую, успокаивающую улыбку, которая – достаточно непривычно – коснулась и его глаз. Когда он продолжил, его голос звучал мягко, почти тепло.
- Совершенно неважно, что я лично думаю об этом, я обещаю тебе одно: ты ни на секунду не останешься один. Как бы ни пострадало твое тело, мы защитим твою душу.
Я постараюсь это сделать, проще говоря. И я надеюсь, что Люциус поддержит меня в этом.
- Салазар, Северус! – шокировано выдохнул Йери. – Ты веришь.... ты веришь во все, что ты... ты рассказываешь? В эту ерунду насчет души? – паника настолько сильно охватила его, что он едва мог говорить. Он почувствовал поднимающиеся обжигающие слезы. Тело из-за ледяной воды настолько онемело, что он едва ощущал его, он воспринимал только холод, заставляющий мерзнуть даже его кости. Страх и переохлаждение вызвали настолько сильную дрожь, что у него зуб на зуб не попадал.
- Этот ритуал нужно воспринимать серьезно, – спокойно ответил Северус. – Несмотря на...
крайне реальные физические последствия, которые он будет иметь для тебя, во всем этом существует и метафизический уровень. Контакт между двумя мирами действительно происходит. Если церемония будет проведена корректно... – раздался легкий треск, и Северус прервал разговор. Йери услышал торопливые шаги, затем –
- Северус, я принес твою мантию.
Люциус Малфой. Северус поднялся, и Люциус вступил в поле зрения Йери. Он был полностью одет в белое, его светлые волосы струились словно вода по плечам. В его серых глазах было выражение, которое Йери еще никогда не видел у него. Перед пытками или казнями Люциус обычно был радостно взбудоражен. Сейчас, однако, он выглядел серьёзным и исполненным достоинства, казался сконцентрированным и погружённым в себя.
- Теперь я им займусь, – глухо сказал Люциус. – Ты иди, готовься.
Северус молча кивнул, взял мантию –
белую мантию, как ошарашенно отметил Йери, и исчез за спиной юноши. Снова легкий треск, затем щелчок, когда дверь захлопнулась.
Йери с ужасом уставился на Люциуса. Пользующийся дурной славой из-за своей холодности и жестокости Пожиратель смерти был, действительно, последним, в чьи руки он бы хотел попасться.
- Джим? – раздались легкие шаги, и рядом с Люциусом оказался Эйвери. – Вытащи его оттуда и одень.
Эйвери подошел к водоему, нагнулся и протянул руки навстречу Йери. Последний проигнорировал предложение и попытался подняться самостоятельно на ноги. Но его тело больше не подчинялось ему, члены застыли от холода.
- Ты сейчас очень переохлажден и это, конечно, действует также на твою подвижность. Самое главное – это заставляет твою кровь течь медленнее, так что ты не так быстро умрешь от ранений. – Голос Люциуса звучал необычно мягко, и на губах играла странно довольная улыбка – острый и сюрреалистический контраст с его пугающими словами. Пожиратель Смерти, казалось, исключительно уверенно чувствовал себя в роли друида.
Дрожа от ужаса и холода, Йери принял протянутые в помощи руки Эйвери и дал поднять себя на ноги. На краю неглубокого бассейна его принял Люциус, схватил под руки и, с помощью Эйвери, поднял через высокие ступени. Ноги Йери подогнулись, и он тяжело оперся на Люциуса, намочив его безукоризненную белую робу. Обычно этого было достаточно для «Круцио», но этим днем, казалось, все было по-другому. Люциус поднял его и поддержал дрожащее тело, в то время как Эйвери основательно обтирал Йери. Затем на него было накинуто через голову царапающее, но теплое белое одеяние из шерсти.
- Чтобы ты не слишком переохладился. В конце концов, ты не должен умереть раньше времени, – приглушенно сказал Люциус. Как это не абсурдно, его голос звучал дружелюбно. – Во время церемонии, однако, ты будешь обнажен.
Обнажен. Йери передернуло.
Обнажен перед всем Темным Орденом. Обнажен перед Темным Лордом. Обнажен, в то время, как они меня наказывают. Обнажен, в то время, как они меня мучают. Обнажен, в то время, как они меня убивают. Он задрожал еще сильнее. Люциус исчез из поля зрения.
- Пойдем.
Снова он был схвачен за руку и энергично потащен вперед, затем внезапно развернут. Его ноги наткнулись на что-то твердое позади.
- Садись.
Прямо и неуверенно Йери опустился. Деревянная скамья, заключил он. Это было хорошо – сидеть. Люциус опустился рядом с ним. Мерлин, он действительно боялся Люциуса. Это был дикий, неконтролируемый страх, въевшийся глубоко под кожу и заставивший его поспешно отпрянуть от сидевшего рядом.
- Спокойно. Я ничего тебе не сделаю... пока. – Рука легла на спину Йери, затем Люциус притянул слабо сопротивляющуюся жертву к себе. У Йери не было сил, серьезно противиться ему, кроме того, он не осмеливался провоцировать ярость Люциуса.
- Я здесь, чтобы помочь тебе, чтобы вести тебя. – Голос звучал искренне. Йери почувствовал ком в горле. Внезапно он затосковал по близости, по утешению. Слова Люциуса делали его счастливым, его прикосновение успокаивало его. Снова он почувствовал поднимающиеся к глазам слёзы. Плечи Йери начали вздрагивать.
- Все хорошо... все хорошо... – Люциус бережно гладил его по спине. У Йери пронеслось в голове, что у того был сын, тринадцати или четырнадцати лет от роду, если он правильно помнил. Йери самому было двадцать три года, Люциусу немногим больше сорока, он вполне мог быть его отцом… В отчаянии Йери пытался представить его своим отцом, примеряя на себя роль испуганного ребенка –состояние , к которому он был весьма близок в настоящий момент. Напряжение немного отпустило его, и он разразился сильнейшими рыданиями, опустился плача на плечо Люциуса. Последний разрешил ему это, пока Йери немного не успокоился, затем он нежно, но уверенно, отодвинул молодого человека.
Очнувшись из-за неожиданного звука по левую сторону от него, Йери поднял голову. Одетая в белое фигура вошла в помещение – Северус. Он заботливо закрыл дверь за собой и подошел к ним. Йери едва узнал его, хотя изменился только цвет его мантии. Или нет? Возможно, изменению подверглось нечто еще, кроме одежды. Северус выглядел серьезным и сдержанным, но не излучал обычную угрозу, когда он сел рядом с Йери на скамью. Йери снова выпрямился и рассматривал мастера зелий со смешанным чувством ужаса и недоверия… Успокаивающим жестом Северус положил руку ему на плечо.
- Все в порядке, Йери. Я здесь, чтобы защитить тебя.
Еще никогда Йери не хотел так сильно верить одному человеку. Он сидел, сьежившись между двумя одетыми в белое Пожирателями Смерти, поддержанный принимая поддержку и утешение от мужчин, которые передадут его на пытки и смерть. Нечто в нем нашло эту ситуацию настолько гротескной, что он практически готов был засмеяться, но это нечто было очень маленьким и слабым по сравнению с огромнейшим страхом, который заполнил почти все сознание.
- Скоро мы вместе выйдем отсюда, – спокойно сказал Северус. – Все, что ты там увидишь и переживешь, будет пугать тебя. Все, что мы с тобой будем делать, будет причинять тебе сильнейшую боль. Но мы никогда не оставим тебя одного, даже на секунду.
В голове Йери мысли закружились вихрем так быстро, что он не мог ни одну из них остановить и рассмотреть. Его кожу щипало, и он ужасно мерз. Словно ледяной свинец кровь медленно текла по его венам. Мир расплылся перед его чувствами, и бездонная бездна распростерлась под его ногами, готовая проглотить его. Страх протянул к нему холодные лапы. Северус и Люциус поднялись вместе, словно повинуясь тайному сигналу. Они подняли Йери вместе с собой и повели дальше и дальше, молча, неумолимо к двери, через дверь, наружу в слабо освещенный, выглядевший словно пещерный, коридор. Затем дальше, все дальше через холодный, мрачный земляной туннель. Корни деревьев теснили их со всех сторон. Маленькие звери бесшумно разбегались из-под их ног. Йери этот путь представился невыносимо длинным, он растягивался до черной бесконечности, они будут во веки веков идти этим ходом... И затем, за следующим поворотом, для него открылось ночное небо.
*******
Дрожа от холода и страха, Йери стоял в середине большой, почти круглой поляны. Он был обнажен, как уже сказал ему Люциус. Высокие ясени над ним простирали свои ветви в темно-синюю осеннюю ночь. Вокруг поляны стояли могучие старые дубы, узловатые сросшиеся деревья, которые бдительно протягивали свои ветви и корни в их сторону. В мягкую землю повсюду были воткнуты факелы. Словно стая необычайно больших воронов, более чем полусотня Пожирателей Смерти поджидала, расположившись кругом вокруг поляны.
Точно пятьдесят семь. Не считая меня. Думал Йери, внутренне замерзая. С правой стороны от него стоял Люциус, слева – Северус. Перед ним стоял Темный Лорд.
- Йеремия Цуннингфилд, - раздался ужасный голос его господина. – Ты покинул наше сообщество со злыми намерениями. Ты был согласен и готов предать нас и причинить нам тяжелый вред. Поэтому я, Лорд Волдеморт, как глава этой общины, приговариваю тебя к многократной смерти. Исполните вашу обязанность, жрецы.
Люциус и Северус отвели Йери спиной вперед к стволу дуба. Магические путы охватили его щиколотки, колени, талию и грудь, прижали его руки неподвижно и беспомощно по сторонам. Он мог шевелить только головой.
Туман нереальности опустился на Йери. Огромными глазами он смотрел на поляну перед собой, и она представлялась ему великолепными кулисами.
Танцующий свет факелов освещал только небольшое пространство и оставлял остаток поляны пропадать в темно-синей полуночи. Время от времени порыв ветра проносился сквозь кроны деревьев, заставляя листву петь. Время от времени движение проносилось по черному кругу, охватывающему поляну, заставляя ожидающих шелестеть – словно в ответ дыханию леса, окружающего их.
Рука обхватила его левое плечо. С другой стороны блеснуло бело-голубым. Йери быстро повернул голову навстречу холодному свету. Люциус достал роскошно украшенный кинжал. Рукоятка была выложена орнаментом из серебра, черные и прозрачно-голубые камни были окружены змеями, которые в беспокойном свете факелов выглядели почти живыми.
- Пусть твоя кровь очистит тебя от твоего предательства. Пусть твоя кровь освободит нас от твоего позора, – шелковый голос Люциуса отдавался над поляной, когда он сделал шаг к Йери и направил кинжал ему в грудь. Время остановилось. Лес затаил дыхание. Затем Люциус опустил острие клинка и начал резать.
Ничто не подготовило Йери к этой яростной боли. Люциус нанес ему не только один порез, он, казалось, вычерчивал настоящий узор на его коже. Были протянуты горящие линии, которые проникли через границу между Я и миром и разделили узы обманчивой безопасности. Йери измученно перевел дыхание, и давление руки Северуса усилилось. Затем Люциус отступил и протянул кинжал зельевару. Йери облегченно вздохнул. Но Северус уже стоял пред ним, в то время как рука Люциуса крепко обхватила правое предплечье молодого человека.
- Пусть твоя кровь очистит тебя от твоего предательства. Пусть твоя кровь освободит нас от твоего позора, – в этот раз кинжал был опущен на его живот. Северус резал быстрее, чем его предшественник и сквозь ослепляющую боль Йери увидел, что действительно был разрисован. Это была перевернутая пентаграмма, которую Северус выписывал на его коже быстрыми и уверенными надрезами.
Вслед за этим к ним подошел первый пожиратель смерти из круга и, приветствуя, склонил голову перед Йери. Северус молча протянул закутанной фигуре кинжал, который тот поднес к левой стороне груди Йери. Северус и Люциус снова стояли по его сторонам, держали за плечи и говорили с ним тихо и успокаивающе, в то время как ритуал пошел своим чередом. Пожиратель проговорил официальные слова наказания и вырезал изящное ВАВ на подергивающемся теле. Он снова склонил голову перед Йери, затем повернулся, прошагал обратно на свое место и передал клинок следующему в кругу.
И так шло дальше, часами. Сначала Йери надеялся, что, возможно, сможет привыкнуть к боли, что со временем будет хотя бы из-за измождения и отупения, воспринимать ее слабее. Он заблуждался. Становилось не лучше, а только хуже. Вскоре он трепетал перед каждым подходящим к нему и так яростно уворачивался от клинка, что его надзиратели вынуждены были наложить на него оглушающее заклинание, чтобы обеспечить надлежащее продолжение церемонии. Но они не наложили на него «Силенцио», и он охрип от криков и просьб. Йери умолял каждую закутанную и замаскированную личность, подступающую к нему, чтобы причинить новые страдания. Сначала он умолял о пощаде, об окончании ритуала. Но скоро он упрашивал только о смерти. Боль была везде, каждый сантиметер его кожи был разрезан, и бесчисленные, яростные и злые огни горели вдоль его ран. Его голова гудела и шумящий, красный туман сгустился перед его глазами. Слова ритуала злорадно звучали в его ушах:
Кровь.... предательство... очистить... кровь....
позор.... освободить...
Кровь... предательство... кровь... позор...
Кровь... предательство...
Кровь... кровь... кровь... Спереди его тело было скользким от крови. Хотя одиночные раны были мелки, но в целом было несчитанное количество порезов. Красным и теплым она стекала по ногам, капала в желтую осеннюю траву и жадно поглощалась черной землей под его ногами.
Йери плакал. Это был плач без слез, хриплые, отчаявшиеся всхлипы. Его последние слезы иссякли уже давно, когда путы были убраны на короткое время. Его надзиратели уже давно не были белыми, когда они развернули лицом к стволу и снова крепко привязали его. Кровь Йери запятнала их мантии, приклеилась к руками и измазала лица. С самого начала церемонии они ни на минуту не оставили его и не прекратили тихо разговаривать с ним. Эта ночь для Йери была невероятно ужасной, но она была бы еще кошмарнее без успокаивающего присутствия обоих «жрецов». Вопреки всем пыткам и могущественному страху, их присутствие несло определенное утешение. И, когда в миг короткого освобождения, Йери захватила иррациональная надежда, только чтобы быть сметенной через несколько минут уничтожающей волной отчаяния, тогда Люциус начал петь для него. Он тихо пел убаюкивающие детские песни, в то время как Северус положил Йери руку на затылок и успокаивающе гладил по волосам.
Час за часом его спина, руки, ягодицы и ноги были изрезаны в клочья, кровь капала с него, собиралась в тонкие ручейки и, вяло изгибаясь, стекала в траву, становящуюся все краснее. Но все же в то время, когда его тело погибало, и мозг не воспринимал больше ничего кроме паники и боли, некая часть его находилась в совершенно другом, безопасном месте. Месте, в котором с ним ничего не могло произойти, где прикосновения были нежны и слова – дружески. Детский сон в одеждах из детских песен, рожденный из мягкого голоса в его ухе и нежной руки на волосах.
********
Позже, когда на востоке уже начало светать, и серно-желтая полоса нарисовала на горизонте утро, путы были разрезаны, и он опустился по стволу спящего дуба. Двое покрытых кровью людей опустились на колени по сторонам от него. Он сам был также укутан в алый плащ. Боль настолько поглотила его, что почти не осталось места для высокого голоса и красных глаз, которые возникли перед ним в исчезающей ночи.
- Йеремия Цуннингфилд, ты покинул наше сообщество со злыми намерениями. Ты был согласен и готов предать нас и причинить нам тяжкий вред. Поэтому ты, через мой приговор, перенес от наших рук многократную смерть. Завершите вашу обязанность, жрецы.
Сквозь кровавый туман перед ним парила большая фигура. Тусклый утренний свет и тепло-желтый огонь факелов мерцал на почти белых волосах. Фигура, казалось, уменьшилась, протянула руку к Йери и положила ее, словно благословляя, на голову.
- Твоя кровь очистила тебя от предательства.
Вторая фигура скользнула в его взгляд. Ясные черные глаза блеснули через дрожание воздуха вниз, в его душу, когда человек опустился рядом с ним на колени. На мгновение Йери видел обоих мужчин совершенно четко, и нечто в его бесконечно вымотанном мозгу шепнуло ему два имени:
Люциус. Северус. Вторая рука осторожно опустилась на его голову.
- Твоя кровь освободила нас от позора.
Затем заговорили оба, и это было почти пение:
- Боги мертвого мира, мы посылаем вам Йеремию Цуннигфилда. Он заплатил за свое предательство и искупил свой позор. Примите его с честью.
Две руки поддержали его изрезанную спину. Две руки легли на блестящее серебро и искрящиеся камни, на мокрую и высохшую кровь. Последний раз Йери вздрогнул от прикосновения лезвия, прорезавшего его кожу, но в этот раз оно скользило глубже и глубже, пока не достигло и не пронзило сердце, и владелец сердца удивленно и испуганно распахнул глаза, когда его взгляд в единый миг стал полностью ясен, так ясен, как никогда еще в своей двадцатитрехлетней жизни. Он видел небо и потускневшие звезды, черные очертания веток над ним. Он слышал шепот травы и поспешное дыхание мужчин, которые вместе воткнули лезвие в его сердце. Он обонял насыщенную землю, застывшую кровь. Он чувствовал вкус горького металла и ледяного страха. Он чувствовал скользкую траву и холодный утренний ветер, и все было так ясно и действительно, как никогда еще. И затем все стало единым: глаза и уши, нос и легкие и кожа, да, даже его разрезанная, разодранная кожа, - и все взорвалось белым светом. Йеремия распростер руки и сердце и падал, и летел в свет и черноту.
******
Диалог 3
Фиона... Привет.
И ты? Почему ты здесь? Я же помог тебе... насколько я мог.
Я знаю. Но я не хотела умирать. Жить я хотела, Северус, жить.
Ты сказала, смерть – смысл жизни.
Я ошибалась. Смысл жизни – это сама жизнь.
Возможно, мы
ошиблись, да...