Отправлено: 16.08.06 05:35. Заголовок: "Дверь в утро" by Resmiranda, SS, HG, R, drama - окончание
Дверь в утро (Door of the morning) Автор: Resmiranda Переводчик: Galadriel Разрешение на перевод: получено Герои: Снейп, Гермиона Gen Рейтинг: R Жанр: драма Саммари: седьмой год Гермионы; свобода и рабство, сумасшествие и воспоминания, истины и прозрения – разве история когда-нибудь кончается? Дисклеймер: все принадлежит JKR и другим уважаемым правообладателям, автор и переводчик никакой выгоды не извлекают. Примечание: cпасибо Ferry за перевод стихотворных эпиграфов
Эта третья часть "Трилогии теней". Первая, "Как тени в зимних небесах", есть на Сказках, вторая, "Унылые часы" - здесь, на форуме.
Пришла сюда за продолжением:) Теперь сижу в ступоре. Какой кошмар у него в голове творится...Что же дальше-то будет? Как всегда - прекрасный текст, вкусный, яркий, сочный. Спасибо!
Эльпис Все не так плохо, чессно. Будет совершенно потрясающий с моей эстетской точки зрения финал. Вот увидите.
Gloria Griffindor Про происки ничего не скажу из вреда))) А чем не джен?
Египетская Мау зато правдиво. А то рисуют всяких в бархатных масках и с платиновыми волосами.;)
djbetman мне кажется, по тому, что мы уже знаем, можно составить себе впечатление. Я лично УПСов представляю как нечто вроде брата короля и его кодлы в "Анжелике", которые убивают и развратничают, зная, что останутся безнаказанными. Какое там недержание, высказывайтесь ради бога!))
Эва вот видите)) Насчет действительно - не буду спорить))
Смерть – ничто, но жить в поражении и бесчестье значит умирать каждый день.
Наполеон Бонапарт
Когда Дамблдор вошел в больничное крыло, первым, что он заметил, была сгорбленная фигурка мисс Грейнджер. Она сидела на стуле у дверей одиночной палаты, сжав колени и расставив ступни, ее ладони подпирали щеки, а локти глубоко впивались в ноги. Казалось, она уставилась в каменную стену, но вся ее поза говорила, что на самом деле она погружена в себя, затерялась во внутреннем мире, имеющем мало общего с окружающей действительностью. Она едва заметно покачивалась взад-вперед.
Дамблдор сделал несколько шагов к ней и остановился. Она выглядела так, будто пыталась сдержаться, будто боялась, что если перестанет сжиматься в комочек, то разобьется, ее тело разлетится на осколки. И она казалась ужасно ранимой.
- Мисс Грейнджер? – осторожно спросил он, мягко положив руку ей на плечо.
И вздрогнул, когда она резко дернулась прочь от маленького невинного прикосновения, едва дрожа, но когда она открыла рот, ее голос был ясным, спокойным и сильным.
- Да, директор? – она не взглянула на него.
Дамблдор сотворил себе стул и поставил его рядом с ней, все еще соблюдая почтительную дистанцию.
- Как вы себя чувствуете? – спросил он.
- Нормально, - машинально ответила она, продолжая покачиваться. Казалось, это успокаивало ее, и через несколько мгновений она посмотрела на него. Она плакала; глаза покраснели, а на лице были пятна и дорожки от слез.
Дамблдор покачал головой.
- Нет, мисс Грейнджер. Как вы в действительности себя чувствуете? – в его голове слышалось легчайшее порицание.
Она неровно вздохнула и отвернулась.
- Я не знаю, - пробормотала она и будто в подтверждение подняла руку ко рту и начала грызть ноготь. Дамблдор почти заворожено наблюдал, как ее проворные зубки впиваются в кончики пальцев, и так уже сгрызенные до мяса. Он продолжал так и сяк вертеть в голове эту проблему, безмолвно рассматривая мисс Грейнджер.
- Почему вы так на меня смотрите? – внезапно спросила она, бросив на него косой взгляд.
- Я просто размышляю, - Дамблдор поерзал, пожалев, что не создал более удобного стула. Рано или поздно нужно будет устроить допрос, понял он, и, может, лучше всего порасспросить ее, пока инцидент еще свеж в памяти. Он снова повернулся к ней. – Мисс Грейнджер, - сказал он, - я хочу спросить вас, что произошло.
Девушка горько рассмеялась.
- Я даже сама не знаю, - ответила она. – Одну минуту он вел себя нормально, во всяком случае, настолько же нормально, как и в последнее время, а в следующую начал разговаривать так, будто меня там нет, отвечать на вопросы, которые я не задавала, а потом он… - она замолкла.
- А потом он… - подсказал Дамблдор.
Гермиона лихорадочно размышляла, пытаясь в те несколько секунд, что у нее было, как можно незаметнее подредактировать историю.
- А потом он… начал себя вести так, будто был вовсе не в комнате со мной… будто реагировал на то, чего не происходило в действительности. И он попытался напасть на меня – думаю, ему казалось, что это не я, а кто-то другой – но я поразила его Stupefy и доставила сюда. Ну вот, подумала она, крайне сокращенная версия для занятых магов, у которых дел по горло.
Кровь прилила к лицу Гермионы, когда она подумала о поцелуе. Это было одновременно как застывший серебристый ужас и молния, мечущаяся в ее голове; слепая инстинктивная паника и раскаленное добела лезвие в сердце. Она теряла голову от непроизвольных порывов: первый был сбежать от его темных намерений, второй – второй – остаться и подчиниться линиям белого огня, что его пальцы оставляли на ее коже. Ее приводила в ужас мысль, что она могла поступиться самоконтролем в угоду самым примитивным частям своего мозга; она жаждала самообладания, нуждалась в нем, но он украл его, и Гермиона хотела его вернуть. В довершение всего, она не была уверена, что он целовал именно ее; она ощущала, что он не был там, не был с ней, целовал кого-то другого, и это жутко злило ее. Она была ужасно сбита с толку, и хотела только залезть в горячую ванну и не вылезать несколько дней, пока все как-нибудь не уладится.
Но ей было не выбирать. Казалось, выбора ей не представлялось вообще никогда.
Дамблдор смотрел на нее пронзительным взглядом, и Гермиона подавила желание заерзать; это наверняка выдаст, что она врет.
- Вы уверены, что этот все, мисс Грейнджер?
Гермиона кивнула, не доверяя своему голосу. Вешать лапшу на уши ей никогда не удавалось, а от того, что из всех людей приходилось лгать Дамблдору, ей стало еще хуже. Директор продолжал смотреть на нее голубыми глазами, но они больше не подмигивали ей, а сверкали. Его глаза были как буравчики, вгрызающиеся в нее, и Гермиона чуть не открыла рот, чтобы рассказать ему, что произошло, но вовремя остановилась. Она сказала правду – просто не всю правду. Поцелуй был несущественным затруднением, к тому же, он оборвался так же внезапно, как и начался.
Она схватила его за плечи, чтобы не упасть, потому что колени подогнулись, а внутри все, казалось, заледенело и стало скользким от страха; он грубо водил руками по ее телу. Сквозь страх и растущее возбуждение пришла мысль, что он может воспользоваться своим преимуществом и она в опасности, и это склонило весы ее почти отказавшего мозга в сторону страха.
Он наклонялся вперед, приникая к ней, но когда отстранился, чтобы перехватить ее получше, Гермиона сильно пихнула его, заставив, спотыкаясь, отступить. Он чуть не опрокинулся, запнувшись об изножье кровати, в которую, наконец, уперся. На мгновение он прислонился к кровати, но хотя Гермиона могла бежать, она поняла, что ей этого больше не хочется. Снейп выглядел… растерянным, он тяжело дышал, пытаясь выпрямиться. Он крепко опирался на руки, а ноги у него, казалось, дрожали, будто он внезапно стал слабым и немощным, и Гермиона застыла на месте, совершенно не представляя, что ей делать.
Прошла вечность, пока Снейп пытался встать на ноги, и наконец ему удалось выпрямиться в полный рост, его дыхание стало не таким глубоким, но все еще рваным. Он склонил голову на бок, будто прислушиваясь к тому, чего Гермиона не могла услышать.
- Профессор? – неуверенно произнесла она, но, казалось, он не слышал ее.
Он будто готовился к удару, как змея, и Гермиона с отчаянно бьющимся сердцем начала медленно продвигаться к столу и своей палочке, пытаясь не шуметь и даже не дышать, молясь, чтобы ничего не выдало ее.
Внезапно он набросился на нее, открыв рот и обнажив зубы, и она почти как в замедленной съемке наблюдала, как он вытягивает длинные, белые, как у скелета, руки, но ее пальцы уже сомкнулись на тонком деревянном цилиндрике, и она выбросила кисть вперед.
- Stupify! – выкрикнула она, и у нее ёкнуло сердце, когда Снейпа отбросило ударной волной на полог кровати.
Она очень осторожно двинулась к нему, чувствуя себя ужасно виноватой, но имея оправдание. Когда она взглянула на запутавшегося в пологе Снейпа, его лицо было расслаблено и прикрыто упавшими волосами; при мысли, что она сделала с ним, ее сердце болезненно сжалось.
Гермиона вздохнула, вырвавшись из задумчивости, и обернулась к Дамблдору.
- Известно, что с ним произошло? – с беспокойством спросила она. – В смысле, у вас есть объяснение, почему он ведет себя так странно?
Дамблдор ответил ей не сразу, только задумчиво нахмурился, потирая подбородок. Гермиона в это время грызла ноготь.
Наконец Дамблдор вздохнул.
- Я могу только предполагать, вы понимаете, - сказал он. Она кивнула, показывая, чтобы он продолжал. Дамблдор откинулся на стуле; казалось, он уставился в пространство. – Мне кажется, Северус начал терять связь с реальностью, а не со временем. Из того, что вы мне рассказали, из слов мадам Помфри, из моих собственных разговоров с ним, не проявляются признаки того, что он потерялся. Он… нелогичен в своих поступках, но большую часть времени, кажется, осознает, где находится. Тот, кто затерялся в собственной линии времени, вел бы себя иначе.
Гермиона только кивнула.
Директор прочистил горло.
- То, что происходило с Северусом, неестественно. Человеческий разум, даже такой быстрый и живой, как его, не может постичь или укротить это. Человек не должен жить в будущем, лишь в настоящем, а Северус жил и тут, и там в течение последних четырех с половиной месяцев. Ему поразительно удавалось удерживать сложнейшее равновесие, хотя, должен признать, я считал, что магия достаточно сильна, чтобы поддерживать это состояние гораздо дольше. Откровенно признаться, я и не представлял, что это может произойти, - задумчиво произнес Дамблдор. – Меня удивляет, что он начал ошибаться.
- И как, вы думаете, можно ему помочь? – спросила Гермиона.
Взгляд Дамблдора был полон глубочайшей жалости.
- Я не знаю, - ответил он, и, казалось, его лицо обвисло, а блеск исчез из глаз.
Гермиона с несчастным видом кивнула. В это время открылась дверь и появилась взволнованная мадам Помфри, приглаживая волосы. Когда та закрыла и заперла дверь, Дамблдор поднялся.
- Как он? – спросил директор, и Гермиона почувствовала, как пол уходит из-под ног, услышав почти безупречно сокрытую нотку отчаяния в голосе пожилого волшебника.
Мадам Помфри только покачала головой и протянула Дамблдору палочку – палочку Снейпа; у Гермионы встал в горле ком.
- Вы можете взглянуть на него, если хотите, - сказала меди-ведьма, и Дамблдор быстро кивнул. Мадам Помфри открыла дверь, и он вошел.
- Можно мне его навестить? – с надеждой спросила Гермиона. Мадам Помфри изумленно взглянула на нее, как будто забыла, что она здесь сидит. На ее лице мелькнула жалость, и Гермиона почувствовала легкое раздражение.
- Извините, мисс Грейнджер, но вам не стоит навещать его сегодня ночью, - успокаивающе сказала меди-ведьма. – Вы можете прийти завтра, если захотите.
Гермиона молча кивнула. Она поднялась и быстро вышла из больничного крыла в отдающие эхом каменные коридоры Хогвартса.
***** Следующим вечером Гермиона покинула Гриффиндорскую башню, не зная, что делать. Весь день в ней бушевала буря беспорядочных эмоций.
Она чувствовала себя потерянной, и ее немного подташнивало, но она шла и шла, не замечая, что осталась одна в пустых коридорах. В уме она вновь и вновь проигрывала тот поцелуй, и каждое воспоминание посылало по спине легкую дрожь и вызывало внутри волну горячего, жгучего возбуждения, ее щеки заливала краска от наслаждения и стыда. Гермиона не знала, что и думать о произошедшем в комнатах Снейпа, и совета спросить было не у кого…
Ее каблуки гулко стучали по плитам. Она и не заметила, как снова вернулась в подземелья и остановилась перед дверью Снейпа. Не зная, как поступить, Гермиона открыла дверь, вошла, захлопнула ее и заперла за собой. А потом прислонилась к двери и закрыла лицо руками; чтобы успокоиться, ей понадобилось несколько раз глубоко вдохнуть.
В ней вздымался глубинный гнев. Она понимала, что глупо сейчас беситься, но ничего не могла поделать. Ей казалось, будто в груди зажегся огонь, и все свои силы, силы, которые она тратила на темную и мрачную жажду отмщения, начали волноваться, обращаясь в ином направлении. Теперь она была в ярости на профессора Снейпа. Он бросил ее. Что же ей теперь делать?
Она сжала губы и прошаркала в спальню Снейпа, где они провели вместе столько часов в одном помещении, хотя, как она теперь подозревала, не всегда в одном мире. Ее записи были разбросаны, как увядшие листья, некоторые смяты на столе, некоторые валялись на полу, как они упали. Не зная, что делать, она опустилась в свое кресло, уставившись на потускневшие страницы, покрытые ее каракулями, ее веки отяжелели… Все эти цифры… она не отрывала от них взгляда.
Цифры и руны струились перед глазами, каждая капелька дождя мешала видеть, и Гермионе пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы избавиться от них. Это не помогло. Наоборот, они разлились, как ледяная вода, по глазам, просачиваясь в глазницы, сбегая по лицу, по скулам, стекая ручейками по челюсти. Крадущийся у основания черепа холод поднялся и затопил ее мозг, пробегая в расщелины, леденя разум, но в груди у нее все еще ревело пламя. Ей это почти нравилось.
Вот, наверное, на что похожа магия… подумала она. Цифры начали фокусироваться вновь, резкие и ясные. Как во сне, Гермиона подобрала перо.
Цифра здесь… она неверна… сказала Гермиона себе, и исправила ее, ощутив, как мир встает на место. Да. Вот. Так-то лучше.
Интересно, нужно ли ей собирать силу, как делал Снейп? Но даже просматривая записи с прошлого вечера, она чувствовала, что в ней кружится остаточная магия, медленно горящая и ослабевшая, жаждущая, чтобы ее использовали. Разве Снейп что-то не говорил об этом? Магия хочет, чтобы ее применили. Теперь Гермиона не могла припомнить точно и, сквозь падающие и кувыркающиеся числа, яркие, серебристые и острые как бритва, она улыбнулась. Это не выглядело сложным…
***** - Впечатляюще, - сказал ей Дамблдор следующим утром, когда она с гордостью представила ему результаты своей ночной работы. Это заняло гораздо больше времени, чем обычно, зато она обозначила несколько моментов, которые могли стать предварительной основой для поиска следующих жертв. Она была измотана, но горда собой.
Дамблдор сурово взглянул на нее.
- Я бы никогда не позволил вам попробовать заняться этим, - произнес он. Гермиона вспыхнула, но он предостерегающе поднял руку. – Но, кажется, вы можете с этим справляться. Я… впечатлен, - директор наградил ее улыбкой, которые в последнее время становились все реже, и снова посуровел. – Но вы обязаны всегда быть настороже; будет неблагоразумно повторять случившийся прошлой весной инцидент. Вы можете продолжать, если с вами все время будет кто-то в одной комнате.
Гермиона мысленно закатила глаза, но внешне лишь улыбнулась и кивнула. Все что угодно, лишь бы ей позволили продолжать. Она была так близка, что уже ощущала это. Она даже отважилась немного подремать, и впервые ее не преследовали ночные кошмары. Верно. Она может справиться.
Дамблдор кивнул.
- Я поражен вашим умом и интеллектом, но не слишком удивлен, - сказал он. – Уверен, вы используете их правильно.
Гермиона снова кивнула, жаждая сбежать от тягостной доброжелательности Дамблдора. Старый маг поднялся из-за стола, обошел его и сжал ее плечо.
- Я знаю, что вы нас не разочаруете.
Улыбка. Кивок.
***** - Можно мне его увидеть, ну пожалуйста? – умоляла Гермиона мадам Помфри. В последние две недели она работала почти без передышки, позволив арифмантике заполонить свою жизнь, но к профессору Снейпу ее все еще не пускали. Ей хотелось увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке, хотя ее жалость или забота только взбесят его.
И ей нужно было кое-что у него спросить.
Меди-ведьма, казалось, сомневалась.
- Не знаю. Он немного не в себе.
Гермиона нетерпеливо фыркнула.
- Я в курсе, - произнесла она немного резковато. Мадам Помфри внезапно посмотрела на нее строже.
Черт. Гермиона снова смягчила тон.
- Я просто хочу посмотреть, как у него дела, - она прикусила губу. – Я скучаю по нему. – Ну вот. Она надеялась, что не перешла через край.
Однако хаффлпаффское сердце мадам Помфри растаяло, и Гермиона на мгновение испытала чувство вины, что так манипулирует ей. Но только на мгновение.
- Ну хорошо. Засуньте палочку подальше в рукав, чтобы он не мог до нее дотянуться. Ему запрещено иметь палочку.
Гермиона кивнула, толкая палочку в рукав. Она не могла представить ничего худшего для Снейпа, чем потеря независимости, но это имело смысл.
Мадам Помфри открыла дверь и провела Гермиону внутрь.
Комната была серой, с мягкими стенами. Гермионе стало нехорошо.
Снейп вжался в стену. Гермионе хотелось подойти к нему, но за ней маячила мадам Помфри. Гермиона обернулась, надев маску «хорошей девочки».
- Можно мне на несколько минут остаться с ним наедине? – спросила она, добавив в голос умоляющую нотку.
Меди-ведьма неодобрительно и с сомнением взглянула на нее, но вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Снейп не двинулся.
Поколебавшись минуту, Гермиона подошла к нему.
- Сэр? – неуверенно спросила она.
Сгорбившийся Снейп вздрогнул, но поднял к ней лицо.
- А, мисс Грейнджер, - вежливо произнес он. – Вы не присядете? Простите, что я не встаю. Это, знаете ли, пол.
- Д-да, - ответила она. Не зная, что делать, она опустилась на пол рядом с ним, обхватив руками коленями. Повисла пауза.
Через некоторое время она осмелилась спросить:
- Как вы?
Снейп раздраженно пожал одним плечом и ничего не ответил.
Хмм.
- А я работаю над проблемами, - произнесла она.
- Какими проблемами? – спросил он.
- Проблемами по арифмантике, которыми мы занимались, - ответила она, нахмурившись.
- Неужели? – он казался удивленным.
Гермиона вздохнула.
- Да нет, ерунда. Забудьте, что я что-то говорила.
- Невелика задача.
Молчание, казалось, разматывалось, как катушка серой нити.
И…
Она сидела рядом с ним, обхватив колени.
- Что вы здесь делаете? – резко спросил Снейп, внезапно показавшись Гермионе более, ну, похожим на самого себя.
Гермиона прочистила горло.
- Я пришла повидать вас. И поговорить, если вы не против.
Снейп фыркнул.
- О чем, мисс Грейнджер? Наши общие интересы заканчиваются на книгах и философии. Больше нет ничего такого, чтобы даже думать о дискуссии.
Гермиона прикусила губу.
Снейп махнул рукой.
- Может, нам поговорить о смерти? Я знаю об этом достаточно. Или о зельях, но вы их, кажется, всегда считали скучными. Или, может, о справедливом мщении? Я могу многое вам рассказать об этом.
- Почему вы присоединились к нему? – выпалила она, задетая его словами больше, чем хотела показать, и желающая уколоть в ответ.
Он дернул головой так резко, что громко хрустнул позвонок.
- Зачем вам это знать? – рявкнул он.
Она не ответила.
- Скажите мне, - продолжала настаивать она.
На мгновение Снейп поджал губы, и Гермионе подумалось, что он хочет отвернуться. Но внезапно на его лице расцвела злобная, хищная улыбка.
- Представьте себе, - промурлыкал он, - какую-нибудь идею. Не какую попало, а такую, во имя которой вы готовы умереть. Или еще лучше, - хихикнул он, - идею, во имя которой стоит причинить смерть кому-нибудь другому.
- Подумайте об этом, - безжалостно продолжал Северус, - подумайте о глубокой, жгучей жажде силы, или авторитета, или просто защиты, а теперь вообразите, что кто-то обещает помочь вам, в обмен только на вашу службу. Обещает власть, славу и защиту, стоит вам лишь подчиниться его воле, - Северус пожал плечами. – Как бог, наблюдающий за своими верными слугами и награждающий благочестивых.
У Гермионы пересохло во рту, и от тихого монотонного перечисления мозговые цепи будто замкнуло.
- Но… убийства?..
- Жертвы, - ответил ей Снейп отстраненно. – Что значат смерти неверных для преданного слуги, как не подношение? Заискивание перед Лордом.
- А изнасилования? – прохрипела она. – Пытки?
- Военные трофеи, - поправил он. – Награды верным за их любовь и службу, - Северус медленно повернулся к ней слепым лицом. – Ах, Гермиона, - произнес он низким ласковым голосом, мягким, как растопленный горький шоколад, искусно врезающимся, как стилетто. Он придвинулся к ней. – Вы даже не можете представить… вы и не знаете, какое наслаждение приносит заслуженная награда. Все эти женщины, - он потряс головой, - вся эта ненависть, - он оскалился, - она настолько сильна и вся предназначается тебе, горячая и неумолимая, как лава…
Теперь он был так близко, что Гермиона чувствовала запах его кожи, видела каждую черту желтоватого лица: выглядывающие из-под повязки темные синяки от усталости, тонкий узор голубых венок на висках… Она вздрогнула, когда он взял ее за подбородок, но он, как больное взбесившееся животное, утратил всякий страх перед прикосновениями.
Снейп наклонился ближе, скользнув губами по ее уху, и прошептал.
- Ненависть сладка, и когда она достаточно сильна, то это почти любовь.
- Нет! – отчаянно прошептала Гермиона. Но Снейп лишь рассмеялся и отпустил ее, откинувшись на мягкую стену.
- Все верно, моя дорогая. Вы правы, - насмешливо произнес он.
Гермиона с трудом поднялась на ноги и пошла прочь.
- Ах да, мисс Грейнджер?
Она обернулась.
- Не позволяйте своим неудачам выбить себя из колеи. Уверен, мистер Томас простит вас.
Холодная ярость.
- У всего есть две стороны, профессор, - огрызнулась Гермиона. – А они простили вас?
Он открыл было рот, чтобы что-то ответить, но она уже вышла, захлопнув за собой дверь.
Пост N: 75
Зарегистрирован: 02.12.05
Откуда: Латвия, Рига
Отправлено: 20.09.06 16:05. Заголовок: Re:
Galadriel Вау. Правда, я много чего не поняла - в Снэйпе. Жаль, не могу оченить по достоинству. Но мягкие стены... Кстати, почему серые, а не розовые? Ведь считается, что в психушке сходят с ума нормальные люди, а Снэйпа, кажется, бесит розовое.
Пост N: 262
Зарегистрирован: 21.05.05
Откуда: Россия, Балашиха
Отправлено: 20.09.06 20:32. Заголовок: Re:
*аплодисменты в студию!* это действительно так завораживает, что остальное перестает существовать. Такое ощущение, что ты находишься ТАМ просто волшебно. *и даже смайликов не надо, как хорошо*
Спасибо за новую главу Ну вот, я же говорила, что он с ума сойдет:(((((((( Надеюсь, что просвет все же предвидится (косится в сторону названия фика) :)
Пост N: 184
Зарегистрирован: 30.08.05
Откуда: Челябинск
Отправлено: 21.09.06 20:42. Заголовок: Re:
Абсолютно гипнотизирующая глава. Просто на грани возможного! Только обычно очередное продолжение замораживает на несколько минут до потери речи, а сегодня меня что-то прорвало. Гермиона, оказывается, талантливая ученица. Я понимаю, это уже аксиома, но на фоне Снейпа она казалась какой-то ... маленькой, что-ли. Ведь ей лет 17-18. Хотя, может, ее относительно легкий и не загруженный "черным" прошлым мозг отыщет решение там, где Снейп и не надеется искать? Но что я все о Гермионе, тут же Снейпа перевели в палату с МЯГКИМИ стенами! У меня был шок, когда я это прочитала - как-то до этого он казался неадекватным , а теперь стал именно сумасшедшим со всем прилагающимся...Брр. Но это же временно, правда? Galadriel пишет:
цитата:
Все не так плохо, чессно
Надеюсь на ваше слово! А уж про эстетичный финал...Раздразнили. Теперь одна мысль - еще. Я не наглая, у вас наверняка семья и работа, но ...продолжения? Хоть одно слово! Жалко только, что у Гермионы и Снейпа все явно окончится не так хорошо, как у Анжелики и Пейрака... P.S. На меня как-то странно действует эта тема- прихожу сюда и начинаю говорить длинными, серьезными словами (что мне, в общем-то, не свойственно)
Да-а... Трудно было подняться из руин и решиться на попытку сопротивления. Адски трудно было идти этим путем - ну не самый легкий способ участия в войне... И теперь такое вот осложнение - когда ничего еще толком не сделано, Снейп уже выбит. Дорого, что ему, что ей, достается этот выбор. Нужно Северусу какой-то ориентир отыскать, который не давал бы ему выпадать из реальности в альтернативы. Они справятся, правда? Они молодцы. Я в них верю.
Эва В Снейпе, имхо, ничего понимать и не надо, болен человек на голову. А стены - странно бы в Хоговской лечебнице быть специальному отделению для психов, наверняка делали спешно под него.
Ева ты вторая это говоришь)) Торжественно обещаю, что да.
Эльпис Не, ну, хорошо бывает разное)) Я, кста, никогда не удивлялась, потому что Гермиона казалась мне и по книгам очень сильной и очень взрослой. Способной принимать решения и брать на себя ответственность.
Египетская Мау Они молодцы, но тут от них уже мало что зависит. Во сяком случае, от сознательных действий.
Есть наслаждение в безумье, Что для безумцев лишь дано.
Иоанн Драйден, испанский монах
Комната легонько раскачивалась вот уже несколько дней, и Северус сидел, прислонившись к стене, с тех пор как ему стало слишком сложно отходить от нее. Руку все еще жгло. Иногда он пытался выцарапать, вырвать это, но даже через рукав это обжигало так, что ему приходилось совать пальцы в рот – подушечки покрывались волдырями и ожогами.
- жжет… жжет, как грех…
-
-
… он был в поместье Малфоев, и на него нахлынуло со всех сторон отвратительное изобилие недолгого периода барокко, в котором был построен дом. Он вспомнил, что давным-давно было другое поместье, отличающееся большим вкусом, но наполненное призраками мрачных лет, когда Малфои властвовали над илистыми холмами и курганами и недолго живущими крестьянами. Интересно, что он здесь делает.
… Северус! Как хорошо, что тебе это удалось!..
Он обернулся и увидел Люциуса, уверенно направляющегося к нему по мраморному полу, шаги гулко отдавались от высоких сводов. Тот раскинул руки в издевательской пародии на приветствие, а по его лицу расплылась хищная улыбка.
Мраморный пол леденил босые ступки, и Северус удивился, почему на нем нет обуви.
Люциус подошел к нему и начал хлопать по спине, выбивая из легких весь воздух. Северус закашлялся и поднял руку, чтобы прикрыть рот, но, глядя, как сгибаются пальцы, он заметил, что перед глазами все плывет. Контуры руки размазывались, и ему почудилось, будто плавится кожа. Он потрясенно уставился на это.
Что такого интересного в твоей руке, Снейп?
Северус поднял взгляд от парты на хмурящееся лицо профессора Миллза, его старого учителя зелий. В глубине души, он был ужасно разочарован, что вновь оказался молодым и вынужден был вновь переживать подростковый период. Он ощущал себя не в своей тарелке, ему было неудобно в собственной шкуре.
Ничего, сэр, сказал Северус, и звук ломающегося голоса опечалил его. Из конца комнаты раздалось хихиканье, и даже не оглядываясь, он знал, что его издал Джошуа Барнхэм. Зелья с Рейвенкло, кисло подумал он. Ему вспомнилось, как утомительны были уроки с ними: каждый неверный ответ на вопрос давал новый повод для насмешек. Всезнайки, кисло подумал он, откидываясь назад на стуле.
Но это был не стул. Вместо этого Северус испытал восхитительное чувство падения и приземлился прямо на спину на мягкую стеганую поверхность. Вокруг было темно, и на мгновение он подумал, что, должно быть, закрыл глаза, но нет… это было не так. Повязка все еще была на месте, но не было глаз, чтобы прикрывать их, и даже век, чтобы закрыть. В голове радостно подпрыгивала и искрилась магия, передавая информацию об окружающем мире: дверь на северной стене, мебели нет, серая ткань – от отчаяния и растерянности ему захотелось закричать. Крик красноречив. Чья это фраза? Под кожу заползло странное полусонное чувство, будто он будто движется по длинной спирали, глубокое и коварное, как жжение Темной метки.
-
-
Северус продолжал ощущать глубокий дикий мускусный запах, который напоминал об охоте и убийстве, о пролитой на снег крови, как в древних языческих ритуалах. Отдельную ноту составлял свалявшийся мех и острое волнение, они тоже вливались в его ноздри.
Где-то ночью комната перестала раскачиваться, и Северуса посетило ужасное чувство, что жуткое животное, чей запах он ощущал, ходит теперь туда-сюда вдоль противоположной стены, а сам он, съежившийся в углу, был идеальной жертвой. В воздухе не было ощутимого возмущения от движения, иначе магия засекла бы это, но время от времени токи воздуха менялись, и Северусу казалось, что он слышит сопение, приближающиеся шаги, капание слюны, горячее зловонное дыхание…
-
-
Иногда я истекаю кровью, сказал Альбус.
-
-
Это продолжалось годами, во всяком случае, так казалось. Обычно он возвращался назад в свою комнату, но теперь он временами оказывался в различных местах, прекрасных и настоящих, и не знал, где находится в действительности. Неуверенность уже утратила свою новизну; возможно, это произошло в тот момент, когда он понял, что невозможно узнать, где он и когда. Он никогда не был в серой комнате раньше, но, опять же, иногда он оказывался в местах, которых никогда не видел, и иногда там были люди, которых он тоже никогда не встречал.
Даже когда Северус не оказывался в странных местах, ему иногда казалось, что он слышит шепотки вокруг.
И всегда, всегда на руке горела Темная метка, иногда сильнее, иногда слабее, но всегда болезненно и настойчиво, и это сводило его с ума.
Он так устал, а мягкий пол выглядел таким удобным…
-
-
Ну и чего ты добиваешься? – спросила Клэр.
-
-
Он снова очутился в каком-то другом месте. Беглый взгляд вокруг сказал ему, что он на жилой улице, заставленной маленькими домиками – обычный маггловский пригород. Было темно, но он мог видеть: небо наполнял мягкий серый свет, достаточный, чтобы он угадал очертания домов и небольшие отблески, сказавшие ему, где стоят машины. Тротуар слабо поблескивал. Он пошел по дороге, не заботясь больше о том, куда она приведет. Он подозревал, что это не имеет особого значения.
Он шел уже довольно долго, минуя дом за домом – все похожи один на другой, темные и тихие – пока один не привлек его взгляд. В окне горел свет. Северус направился туда и, подойдя к дворику, перебрался через живую изгородь, чтобы заглянуть внутрь.
Это была всего лишь хорошо освещенная комната, совершенно пустая. Северус нахмурился и, прохаживаясь под окном, задумался, зачем он тут.
Он не знал, сколько времени провел там, когда кусты позади зашуршали. Сердце резко стукнуло от испуга, и он, спотыкаясь, пошел прочь от дома, широко открыв глаза – глаза – и пытаясь привыкнуть к темноте.
Там был человек. Северус никогда не видел его раньше, но лицо человека не слишком занимало его. Его привлекли глаза, пылающие желтым цветом, горящие, как угольки.
Кто ты? – спросил он.
Человек пожал плечами и открыл рот.
Слепые могут видеть в темноте, прошептал он, и мир начал немного расплываться.
- Я не могу, - хрипло произнес Снейп.
- Не можете что? – спросила его мадам Помфри.
Снова комната с мягким полом. Разве я спал? Где я?
- Ничего, - огрызнулся он. – Что вы здесь делаете?
Меди-ведьма только хихикнула.
- Ну же, Северус, я просто проверяю своего любимого пациента. Как мы сегодня себя чувствуем? – она суетилась по комнате, мягкий пол смягчал ее шаги.
- Нормально, - коротко ответил он и почувствовал, как сводит желудок. – Только немного голоден.
Мадам Помфри прекратила суетиться.
- Правда? – спросила она. – Тогда сейчас принесу вам чего-нибудь.
Хорошо, подумал Северус, наклоняясь назад, пока не уперся спиной в стену.
Северус снова слышал голоса, плывущие в сознании. Он смутно подумал, не идут ли они из соседней комнаты, но не был уверен. Но стоило сконцентрироваться, они становились четче.
- Перестань смотреть на меня так…
- Он будет в ярости, когда узнает, что ты натворил.
- Но я ничего не сделал!
- Черта лысого не сделал!
Он наклонил голову, пытаясь понять странный разговор, который, кажется, велся, но даже под страхом смерти не мог ни определить говорящих, ни уловить нить дискуссии. Она постоянно ускользала от него, но, о чем бы ни говорили голоса, это не казалось ужасно интересным, так что он не слишком расстраивался. Он рассеянно потер Темную метку через одежду, не обращая внимания, что ужасный черный рисунок едва не оставлял волдырей на пальцах там, где он к нему прикасался.
- Думаешь, он может нас слышать?
- Откуда мне знать? Достаточно того, что он не выкидывает эти свои штучки, правда?
- Да уж конечно.
- Ну вот.
На некоторое время повисла тишина.
- Не хочешь маринованного лука?
Пауза.
- Да, ладно.
-
- Я помню, когда все это случится вновь.
-
Дверь отворилась, и кто-то вошел. Все – запах, рост, движения – выдавало Дамблдора. Ноги старого мага мягко прошлепали по полу, когда он пересекал комнату. Слабый хлопок в воздухе обозначил, что директор сотворил себе стул.
- Как ты себя чувствуешь, Северус? – спросил Дамблдор.
Северус лишь пожал плечами.
- Ох, не будь таким скрытным, дорогой мой мальчик. Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу.
Северус не ответил. Правая рука по привычке потянулась, чтобы потереть предплечье, но он быстро отдернул пальцы, помня о волдырях. Боль в руке была неизменно мучительной, но как бы долго он ни терпел ее, казалось, никогда не сможет привыкнуть к постоянному жжению.
- Что такое с твоей рукой?
- … болит… - пробормотал Северус.
- Интересно, - произнес явно озадаченный Дамблдор.
Северус наклонил голову.
- Почему?..
- Думал, твоя рука перестанет болеть после падения Волдеморта, - ответил Дамблдор.
- Что?
- Ох, ты же знаешь, о чем я говорю. Я просто нахожу странным, что твоя рука опять полыхает. Можно мне взглянуть?
Северус остервенело замотал головой.
- Мы победили? – его голос был хриплым от долгого молчания.
Он услышал улыбку в голосе Дамблдора.
- Мы победили, - произнес тот.
Северус вырвался из окружавшего его тумана.
- Как? – нетерпеливо спросил он. – Как я победил?
- Знаешь, - почти мечтательно произнес Дамблдор, - это совершенно замечательная история…
- Как?
Но Дамблдор исчез.
-
- Не хочешь сыграть в шахматы? – спросил его Волдеморт полным скуки голосом.
- Здесь нет шахматной доски, - угрюмо пробормотал Северус. – Они даже забрали мою палочку, так что наколдовать ее я тоже не смогу.
Волдеморт вздохнул, вытащил собственную палочку и сложным поворотом создал на полу прекрасный набор шахмат из черного дерева и слоновой кости. От хлопка воздуха и перемены давления в мозгу Северуса вспыхнули дикие искры магии. Он вздрогнул. Становилось все сложнее и сложнее разделить воспоминания и воображение: и то, и другое вызывало странные галлюцинации – будто он почти мог видеть, но только если вспоминал что-нибудь отдаленное. На первый взгляд они казались сложными и многогранными, но когда он пытался сконцентрироваться на чем-то конкретном, оно растекалось, ускользало, и картинка пропадала.
Он подумал, что смотрит на шахматную доску на полу.
- Почему вы заодно не сотворили стол? – спросил он.
Волдеморт пожал плечами.
- Стульев нет.
Логично, сказал себе Северус и опустился на пол, чтобы играть.
Игра разочаровала его. Он мог видеть будущее, но его соперник ловко противостоял каждому его ходу, будто Волдеморт мог читать его мысли. Куда бы он ни передвинул фигуру, ее ловко «съедал» и убирал с доски его бывший господин; любая стратегия заканчивалась тупиком.
Через полчаса Северус поднял руки.
- Вы ведь пытаетесь что-то сообщить мне, верно? – спросил он.
И почувствовал на себе удивленный взгляд Волдеморта.
- Что привело тебя к такой мысли?
Северус свирепо нахмурился.
- В чем же тогда смысл? Действительно ли вы вообще здесь? – он почти кричал.
Волдеморт с усмешкой ответил:
- Смысл шахмат состоит в победе, Северус.
Северус недоверчиво покачал головой.
- Нет, вы никогда не делаете ничего, что не имеет хоть какого-то смысла. Какую игру вы ведете?
Его противник снова пожал плечами.
- Смысл в выигрыше. Смысл жизни в том, что она заканчивается.
- Слишком лаконично, даже для вас.
- Это Кафка.
Северус фыркнул.
- Ну почему я не удивлен?
- Сэр?
Это был ее голос, и он заметил, что она действительно находится в комнате; и в глубине души он знал, что Волдеморт и его шахматы исчезли, будто их никогда и не было. Или, может, это он все еще сидел прямо перед ним, а она не маячила у двери. Северус пощупал перед собой, но ощутил только мягкий, набитый настил.
***** Как он? – спросила Гермиона, беспокойно наморщив лоб. Она все еще сердилась на него, но Дамблдор сказал ей, что его дела не очень, и, несмотря на его ужасные слова, она не могла заставить себя бросить его. Он тогда был не в себе.
- Я не знаю, - тихо ответила мадам Помфри. – Он много разговаривает сам с собой и кажется несколько растерянным. Однако он узнает меня, так что, наверное, и с вами будет нормальным. Он по большей части сидит там. Не забудьте убрать палочку в рукав. Мы забрали его палочку, чтобы он не творил никакой магии, могущей причинить вред ему или другим.
Мадам Помфри печально, напряженно улыбнулась ей, и в ее руке загремели железные ключи, когда она стала открывать дверь. Та распахнулась, и Гермиона впервые увидела серую комнату; она вошла.
Поначалу она мало что могла разглядеть: комната была освещена очень слабо. Но ей было несложно найти сидящую на полу по-турецки фигуру, пристально глядящую на кусок настила перед собой и, очевидно, с кем-то разговаривавшую.
- Слишком лаконично, даже для вас, - едко произнес он. Повисла пауза. – Ну почему я не удивлен? – спросил он у пустого воздуха.
- Сэр? – недоверчиво произнесла она, хотя и понимала, что ее не должно шокировать, что бы он ни делал.
Он пощупал пол перед собой, прежде чем устало повернуться к ней.
- Что теперь, мисс Грейнджер? – коротко спросил он.
Гермиона осторожно сделала шаг вперед, пытаясь не потерять равновесие на мягком полу. Теперь не вздумай трусить, сказала она себе.
- Я просто хотела взглянуть, как у вас дела, - мягко произнесла она.
Снейп горько рассмеялся.
- Не думаю, чтобы они шли очень хорошо, - сказал он, проводя костлявой рукой сквозь ужасно спутанные волосы. – Мою руку жжет.
Гермиона нахмурилась.
- Вы сказали мадам Помфри? – спросила она.
- А она здесь?
- Она прямо за дверью, - ответила Гермиона с тревогой.
Снейп ничего не сказал, только медленно поднялся на нетвердые ноги и начал ходить по комнате.
Гермиона не знала, что сказать, и чувствовала себя ужасно, ее подташнивало.
- Вы все еще здесь? – рявкнул Снейп, но ходить прекратил. После кратчайшего колебания, он завернул рукав и поднял руку.
Гермиона открыла рот. Темная метка пылала жаром. Гермиона шагнула к нему и вытянула руку, чувствуя излучаемое его рукой тепло чувствительными кончиками пальцев, но Снейп отодвинулся прежде, чем она прикоснулась к нему.
- Моя собственная вина, право, - произнес он.
- Совсем нет.
- Прекрасно, думайте, как хотите, - огрызнулся он, отступая к стене. Он снова напоминал раненное животное – таким же она обнаружила его давным-давно.
Гермиона не знала, что делать. Очевидно, ему было больно, но она ничем не могла помочь. У нее покалывало ладони от бессилия.
- Нет, - сказала она. – Нет, что я могу сделать?
Снейп повернулся к ней с недоверчивым видом.
- Сделать? Вы не можете сделать ничего, кроме как уйти и оставить меня в покое. Прежде всего, зачем вы вообще сюда пришли?
C языка уже готовы были сорваться слова, но она сжала зубы. Гермионе хотелось рассказать ему о своих успехах, сообщить, что ублюдки подались в бега, что она победит, хотелось как-то показать, что не все потеряно и что его наука не пропала даром, но горечь захлестнула ее, просачиваясь сквозь стены и пол, и она не смогла заставить себя сказать ничего. Просто стояла с открытым ртом, придумывая, что бы сказать ему, все что угодно.
Снейп раздражался все больше.
- Ну? Ответьте, зачем вы пришли? – резко спросил он.
- Я просто хотела узнать, как у вас дела, - огрызнулась она. – Я не собиралась вас расстраивать…
Снейп только хихикнул.
- Вы и не представляете, что это такое.
Он дразнил ее! Или так ей казалось – она не была полностью уверена. Она не была уверена даже в том, что он знал, что она здесь, или разговаривал именно с ней. Он казался… потерянным.
- Так скажите мне, - ответила она.
Если бы у него все еще были глаза, он бы посмотрел на нее тяжелым, пронизывающим взглядом, но вместо этого он лишь покачал головой.
- Нет, - сказал он. – Вы не хотите этого знать.
- Испытайте меня.
- Нет.
Она попятилась назад, прежде чем повернуться к двери.
- Стойте.
Его громкий резкий голос прозвучал, как удар хлыста; она остановилась и обернулась к нему.
- Что? – сдавленно спросила она.
- Подойдите чуть ближе. Дайте мне посмотреть на вас.
***** Она шла к нему, ее шаги тихо шуршали по мягкому полу, ее запах омывал его. Славно, мельком подумалось ему. Его мозг наполняла горячая пурпурная боль, отчего думать становилось трудно.
Она остановилась в шаге от него, и Северус чувствовал, как эмоции беспорядочно кружат у нее в голове, текут по венам. В ней боролись страх, ненависть, желание и гнев, пожирая ее изнутри. Это напоминало ему себя, хотя у нее причин для расстройства было куда меньше, чем у него.
Северус вспомнил прежних женщин времен своей молодости, о которых он ей рассказывал, каким могущественным афродизиаком был их страх, притягивающий его тем сильнее, чем сильнее была их ненависть, будто их тела пожирал огонь. Или он не говорил ей этого? Он не мог вспомнить.
Но она сейчас здесь, стоит перед ним. Северус чувствовал, как толчками и вспышками льется магия, каждый маленький импульс обрисовывал в темноте ее очертания. Когда-то она была милой и невинной, но теперь ее запятнала отвратительная жажда мести. Нет, так не пойдет, мечтательно подумал Северус, протянув руки и сжав ее за плечи. Ему смутно показалось, что она немного сопротивлялась – и когда это он прижал ее к стене? Он не помнил, но гораздо больше его занимало уродливое пятно ненависти и мести, растекающееся по ней.
Северус вздохнул. Она была объектом классического искусства, который нельзя портить. Он должен это исправить. Ей нужно было очиститься, но чем? Ах… огонь. Огонь очищает. Но, нахмурился он, у меня его нет.
На его лице появился ужасающий, гротескный оскал, отчего ее сердце чуть не остановилось, и она прекратила борьбу. Часть ее хотела, чтобы он снова поцеловал ее, несмотря на то, что, как она знала, он совершил, а другая часть боялась этого. Она слушала его ослабевшее дыхание, видела, как по лицу одна за другой мелькают эмоции, и ждала, что он сделает.
Как выяснилось, ей не стоило волноваться о чем-то столь банальном, как поцелуй, потому что он отпустил ее, и на его лице появилось странное выражение, будто он только что нашел решение особенно сложной проблемы.
Он отступил назад, взял ее безвольную руку и прижал к раскаленной Темной метке на предплечье.
Северус блаженно улыбнулся, когда она начала кричать.
Пост N: 81
Зарегистрирован: 02.12.05
Откуда: Латвия, Рига
Отправлено: 27.09.06 16:12. Заголовок: Re:
Galadriel Псих. Боже мой, настоящий, настолько настоящий! Я всегда считала себя немного сумашедшей, но теперь поняла, что заблуждалась долго и глубоко. Страшно подумать, что будет дальше, хочется, чтобы он вернулся в то время, когда была возможность изгнать магию, и прогнал её. Вот к чему приводит Волдеморт. Но перевод потрясающий. Настолько передаются эмоции, что иногда страшно взглянуть на следующую строчку.
Пост N: 27
Зарегистрирован: 08.09.06
Откуда: Москва
Отправлено: 27.09.06 20:32. Заголовок: Re:
как страшно когда человек сходит с ума, а тем более если это умный человек. А тут все еще наслаивается на его страшное прошлое. Galadriel пишет:
цитата:
Она все еще сердилась на него, но Дамблдор сказал ей, что его дела не очень, и, несмотря на его ужасные слова, она не могла заставить себя бросить его
Такое впечатление, что никому нет дела до Снейпа кроме нее. Его использовали пока могли, а потом старательно забыли, как использованную бумагу. Впечатления от фика такие, слов нет. иногда кажется что автор сам когда то с катушек съезжал, причем по полной, иначе как можно описать то что происходит в воспаленном мозгу профессора. Galadriel пишет:
цитата:
Он отступил назад, взял ее безвольную руку и прижал к раскаленной Темной метке на предплечье. Северус блаженно улыбнулся, когда она начала кричать.
Это оживший кошмар, только не понять чей, ее или его, а может быть обоих вместе, ведь они каким то образом связаны друг с другом. Galadriel ,большое вам спасибо
" Как? – нетерпеливо спросил он. – Как я победил? - Знаешь, - почти мечтательно произнес Дамблдор, - это совершенно замечательная история… " Вот это меня утешает и обнадеживает.
Пост N: 185
Зарегистрирован: 30.08.05
Откуда: Челябинск
Отправлено: 29.09.06 19:48. Заголовок: Re:
Galadriel пишет:
цитата:
Северус блаженно улыбнулся, когда она начала кричать.
какое страшное предложение, такое спокойное и такое страшное Абсолютно ничего не понятно. Впрочем, так, наверно, и должно быть, ведь все эти обрывки воспоминаний имеют значение и смысл лишь для него. Ясно одно - у него совсем крыша поехала. Да и Гермиону к нему больше точно не пустят. А сама она захочет?
Пост N: 34
Зарегистрирован: 02.08.06
Откуда: Украина, Херсон
Отправлено: 30.09.06 18:46. Заголовок: Re:
Весы пишет:
цитата:
иногда кажется что автор сам когда то с катушек съезжал
Не обязательно. Пару лет назад мне попалась самиздатовская книжка "Люди разбитых надежд". В ней женщина, больная шизофренией, подробно описала историю своей болезни, особенно галлюцинации, которые ее преследовали. Может, автор нечто подобное прочла? Так вот. То, что со Снейпом происходит - это самое оно, за исключением содержания "картинок", естественно.
Красиво его, однако, Лорд вывел из игры. Автору фантазии не занимать: помниться, в других фиках Метку использовали как рацию, Непростительные через нее посылали, но так...
Весы Насчет "сам съезжал с катушек" - не знаю, мне не с чем сравнивать, я неистребимо нормальна. Думаю, это просто художественное воображение плюс талант плюс работа. А что до Снейпа никому нет дела - так это и по канону очевидно!
Эва Зато есть вероятность, что можно выйти *с другой стороны* сумасшествия, она не так уж и плоха))
Ева то ли еще будет ;) Зато это имеет *огромное* значение для его судьбы. Вот. Наспойлерила.
raichu Волдыри - это не так уж страшно)))
Египетская Мау А меня - наоборот. Потому что это - болезненный бред. И в данном случае - еще и бред болезненного самолюбия.
DashAngel почему?
Эльпис А абсолютно все понятно будет только в самом конце. Опять же, бред - он и есть бред, что там понимать?))
Netl Неужели правда описания похожи на реальное сумасшествие? Я ситуацией не владею, но мне упорно кажется, что все гораздо менее красочно, в духе Кена Кизи.
От страдания нас избавляет лишь испытание его в полной мере.
Марсель Пруст
Горячая, сверкающая вспышка боли, а потом…
Когда Гермиона была маленькой, один из друзей ткнул в нее шокером, и электрическая волна поднялась по руке. Сейчас это было также, только в сто раз сильнее, электричество прошло сквозь ладонь в грудную клетку, и сердце чуть не остановилось, охваченное огнем, сжигающим не до пепла, а до истинной формы, оно застучало, переплавляясь в священной кузнице в нечто иное.
Как бы со стороны она услышала собственный крик, но поняла, что кричать не должна – больно не было вовсе. Ощущение было просто… странным. В Темной метке скрывалась ужасающая, дикая магия, но сама по себе она не была злом. Под кожей Северуса скрывалась необузданная сила, но кипящий жар просачивался наружу. Она чувствовала, как он заливает ее ладонь – и яркая, сверкающая волна прорвалась внутрь нее.
- EXPELLIARMUS!
Гермиона сдержала крик, когда Снейпа сшибло с ног и отбросило к дальней стене комнаты; пальцы, державшие ее руку, разжались. Он тяжело свалился грудой на полу, ноги и руки разметались под странными углами, а голова неестественно завернулась.
В одно мгновение она очутилась рядом с ним, щупая пульс на шее, и с невероятным облегчением обнаружила, что его сердце все еще бьется сильно и ровно под ее ищущими пальцами. Гермиона обернулась на мадам Помфри, которая все еще стояла с поднятой палочкой, пылая от ярости.
- Что он вам сделал? – спросила та дрожащим от сдерживаемого гнева голосом. Гермиона никогда не видела ее такой рассерженной.
- Он… - начала она, но, взглянув на свою руку, ту, которую держал Снейп, остановилась.
Темная метка отпечаталась на ладони, но вместо черной, сверкающей неземным светом, она была белой и бледной, как старый шрам. Забавно, но в этом свете она вовсе не выглядела угрожающе. Бледные белые линии сливались, когда она всматривалась в них, так что черты были неразличимы. Она осторожно провела по метке пальцами. Больно не было.
Нахмурившись, Гермиона наклонилась, взяла Снейпа за левую руку и повернула ее. В то мгновение, когда ее кожа соприкоснулась с его, ладонь загудела от силы, будто от небольшого электрического удара. Но метка на его руке была такой же черной и уродливой, как всегда.
- Да, мисс Грейнджер? – спросила мадам Помфри.
Гермиона взяла себя в руки.
- Он просто… - она замолчала. Что же он сделал? Она снова прикоснулась к нему, и снова метка на ладони отозвалась приступом боли. Гермиона молча повернулась к мадам Помфри и показала свою ладонь.
Меди-ведьма взглянула на бледные следы и охнула, прежде чем отступить к двери. Она открывала и закрывала рот, будто не могла найти слов.
- Вы… вам лучше… лучше подойти сюда, дорогая, - сдавленно сказала она Гермионе, вслепую нащупывая дверной проем.
- Но как насчет профессора Сне…
- С ним будет все в порядке, - быстро сказала мамам Помфри, протягивая руку и делая Гермионе знак подняться и идти за ней. Гермиона проигнорировала ее, вместо этого повернув голову Снейпа в более естественное положение, чтобы ему было удобно; ее руки слегка дрожали. Кажется, он был без сознания, и какой-то странной материнской частичке в ней не хотелось, чтобы у него болела шея, когда он придет в себя. И только потом она поднялась на ноги и последовала за мадам Помфри к выходу.
Меди-ведьма отвела ее к больничной кровати и велела не вставать, будто Гермионе было пять лет. Она могла начать спорить и возражать, но нашла, что легче полежать, когда мадам Помфри вышла, оставив ее наедине с собственными запутанными мыслями.
Голова гудела почти ощутимо; ощущение было такое, какое она иногда испытывала посреди ночи, если засыпала, положив голову на руку. Она смотрела на белые очертания, крест-накрест пересекающие ладонь, перерезая линию жизни, и линию сердца, и миллионы маленьких морщинок, столь привычных ей. Это была больше не ее рука и, вытянув на колени простынь, Гермиона обернула ей ладонь и пальцы, чтобы больше не смотреть на них.
Когда мадам Помфри вернулась, она привела с собой Дамблдора и – к удивлению Гермионы – профессора Люпина.
Дамблдор улыбнулся ей.
- Добрый вечер, мисс Грейнджер. Как вы себя чувствуете?
- Можно взглянуть на вашу руку, мисс Грейнджер? – весело и так беззаботно спросил он, будто предлагал ей чашку чая. Почему нет, два кусочка сахара, пожалуйста, подумала она, но промолчала и лишь кивнула, вытащив руку из простыни.
Если Люпин и был поражен увиденным, он не выдал в себя, только взял ее руку и принялся молча изучать кожу, проводя по ладони пальцем. Гермиона вздрогнула.
- Ну? – спросила она после долгой напряженной паузы. Тревога начала давать побеги, укореняясь в желудке.
Люпин поднял лицо, на котором отпечаталось выражение полнейшего удивление, будто он забыл, что конечность, которую он держит, еще и принадлежит кому-то. Но мгновение прошло, и смущение покинуло его лицо, оставив за собой лишь мягкую озабоченность.
- Что ж, - начал он, отпуская ее, - о таких вещах были свидетельства и раньше, хотя это очень редкое явление, - Люпин подтащил стул и сел, не обращая внимания на Дамблдора и Помфри, а весь сосредоточившись на Гермионе, и она смутно порадовалась, что он обращается к ней. Люпин улыбнулся. – Темная метка не уникальное магическое изобретение, хотя она и была изменена по сравнению с первоначальным вариантом, - поведал он типично профессорским тоном. – Заклинание, создающее нечто вроде Темной метки, годами использовали люди, желающие поддерживать контакт друг с другом. В случае крайней необходимости это позволяло человеку на одном конце аппарировать на большие расстояния и очутиться в верном месте. Это полезная вещь, хотя Волдеморт и извратил ее по собственному вкусу, - здесь Люпин нахмурился. – Я недавно осматривал руку профессора Снейпа, метка излучает сильный жар от сдерживаемой магии. Мы знаем, что Волдеморт изменил заклинание таким образом, чтобы метку можно было использовать, скажем так, как проводник его воли. Он может… выражать через нее свое недовольство или свое одобрение.
Гермиону внезапно осенило.
- Постойте, - произнесла она, испуганная собственной догадкой. – Рука беспокоит профессора Снейпа уже некоторое время, с тех пор как он обнаружил, что Волдеморт вроде как шпионит за ним, помните? – Дамблдор за спиной у Люпина кивнул. – Тогда, - продолжила Гермиона, - может, это Волдеморт заставляет его так себя вести?
К ее досаде, Дамблдор лишь вздохнул и опустился на соседнюю кровать.
- Да, мисс Грейнджер, - сказал он. – Я уже думал о такой возможности. Профессор Снейп сошел с ума… - тут голос Дамблдора сорвался, а Гермиона почувствовала, что сердце леденеет в груди, - в том числе из-за вмешательства Волдеморта. Думаю, тот каким-то образом управлял мыслями профессора Снейпа посредством метки. Когда профессор Снейп только что приспособился к слепоте столь необычным образом, он говорил, что все еще ощущает присутствие магии, которую использовал в арифмантических уравнениях, она питается его мыслями, как паразит. Он был ее носителем.
Гермиона похолодела.
- Тогда почему он не остановился? – спросила она.
Дамблдор покачала головой.
- Даже если бы он мог, а он мог наверняка, то не захотел бы, и я не сумел бы его заставить. Я мог только наблюдать его странное поведение, но он необычайно хорош по части скрытности. Даже от меня, - директор снял очки и протер их бородой, прежде чем продолжить. – В любом случае, есть вероятность, что Волдеморт может управлять магией в голове профессора Снейпа через Темную метку. Это единственное правдоподобное объяснение всему.
Гермиона с несчастным видом кивнула.
- Тогда зачем вот это? - она указала на свою руку. – Оно не болит.
Люпин печально улыбнулся.
- Я не знаю. Может быть сколько угодно причин, почему он так поступил, в любом случае, его мотивы не имеют особого значения, главное, что это произошло, - он вытянулся и взял ее за руку. – Скажите, - произнес он, - что вы ощущаете?
- Покалывает, - сказала она. – И когда я проверяла пульс профессора Снейпа, начало немного дергать.
Люпин кивнул.
- Ну, к добру, к худу ли, но теперь у вас есть собственная метка, которая соединяет вас с ним, хотя и не таким зловещим образом, как его Темная метка. Метку можно передать, но только с согласия носителя, - Люпин скривил рот. – Этим редко пользуются, но сами видите...
Гермиона не была полностью уверена, что ей нравится эта идея.
- Можно ее убрать? – спросила она.
Дамблдор покачал головой.
- Нет, только с согласия другого человека, - он вздохнул. – Или с его смертью.
***** Гермиона была в своей комнате; на полу за домашним заданием расположились Гарри и Рон, а она сидела за столом, притворяясь, что поглощена арифмантикой. Дело не шло. Несмотря на свои успехи, она не могла сосредоточиться и хотя бы попытаться спасать жизни. Жалкое зрелище.
Она была зла на себя. Даже после того как Снейп, ну, вышел из игры, она могла продолжить. Дамблдор был впечатлен, но когда после ночи усердной работы она представляла ему список критериев, он награждал ее косым взглядом, и она знала, что он наблюдает за ней, выискивая симптомы безумия, которые упустил у Снейпа. Он был начеку, особенно с тех пор как понял, что искать. К счастью (или к несчастью, в зависимости от точки зрения), Гермиона не выказывала признаков, что может контролировать магию, как Снейп. Однако несмотря на этот недостаток, новых нападений не было, и Гермиона могла только заключить, что была права. Тревога уменьшалась с каждым новым днем, в котором не было известий о Волдеморте или его подхалимах. Можно было лишь надеяться, что все так и останется.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 33
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
