Отправлено: 05.01.06 10:32. Заголовок: "Ошибки" СС/ГГ, СС/о.ж.п. PG-13 Продолжение от 22 февраля
Автор: Миледи Название: Ошибки Бета: Algine Рейтинг: PG-13 Отказ от прав: чужое останется чужим. Саммари: все мы совершаем ошибки, но иногда предоставляется шанс все исправить...
Когда все уже отчаялись преломить ситуацию вокруг Анриетты, Снейп неожиданно дал согласие на анализ крови. Результат поразил всех: и видевшего многое Снейпа, и Блейна, вооруженного и маггловским, и магическим знанием, и МакХьюишев, впервые столкнувшихся с возможностью такого. Кровь Анриетты на 30% состояла из крови дракона.
Блейн, повернувшись к Снейпу, тихо сказал, вставая со стула:
- Снейп, Мерлинова борода, какого дьявола вы тут нам рассказывали, что пациентка чиста аки ангел небесный, когда мы имеем дело с сильной чернокнижницей, проведшей обряд единения с драконицей. Она умирает, потому что умерла драконица, давшая ей силу! А вы тут рассказывает про заслуги, про Зелье Белого Лотоса и прочую легендарную дребедень, - в процессе произнесения этого короткого монолога Блейн практически вплотную приблизился к Снейпу и сейчас смотрел ему в глаза цепким холодным взглядом.
- Прекратите закатывать истерику, мистер Блэйн. Если признаете, что вы не профессионал и не можете ничего сделать, можете уходить. Расчет получите совой, - такая атака со стороны доктора доставила несколько неприятных мгновений Снейпу, и теперь он постарался увеличить дистанцию между ними. - Анриетта де Моранси не была и не могла быть чернокнижницей. Случившееся с ней – результат эксперимента над зельем против заклятья Круциатус. Записи об этих опытах хранятся в особых архивах Алхимического Союза, - не повышая голоса, но, не давая противнику даже права на возражение, парировал ему Снейп.
- Я вам не истеричная барышня, а профессионал, профессор Снейп. И от меня зависит, будет ли жить эта женщина. Если вы сейчас дадите родовую клятву, что обряда не было, то я возьмусь лечить эту женщину, - уже спокойно, сохраняя достоинство, ответил Блэйн.
- Вы много хотите, доктор, - усмехнулся Снейп. – Вы обязаны спасти эту женщину, для этого вас наняли.
- Клятва, иначе мы можем погибнуть здесь все, - руки и у Снейпа, и у доктора потянулись к карманам мантий.
- Снейп, выйдите немедленно из спальни, - отлепляясь от стены, сказал Стюарт, с интересом наблюдавший за этой сценой. - Вам здесь не место. Все, что можно, мы сделаем. Хватит, здесь человек умирает. Уйдите, мне не хочется выводить вас силой.
Снейп уже собирался сказать что-то в ответ, но потом развернулся и, хлопнув дверью, вышел.
Эти сорок минут, которые он провел один, прикуривая одну сигарету от другой, многие бы описали как самые сложные в его жизни. Увы, Северус Снейп не был склонен к преувеличениям. Это были действительно тяжелые минуты, но четкий трезвый ум за это время смог составить точный и взвешенный план действий при обоих исходах: уйдет ли Анриетта или останется жить. Снейп очень привык четко разделять эмоции и дело. Дело всегда стояло на первом месте, касалось ли это зелий, отношений с людьми или исполнения долга. На чувства всегда найдется время, если они еще будут нужны, но на дело времени может не хватить. Больше всего его бесило, что он не мог ничем помочь, ситуация не была ему подвластна. Он был бессилен спасти близкого ему человека. Но самобичеванием Снейп заниматься отказывался, он признавал свою вину, что не был рядом с ней, согласился сохранить в тайне болезнь, не смог поехать с ней в тибетский монастырь. Но сейчас этим невозможно помочь Анриетте. А он больше всего хотел, хотя и не признавался в этом даже себе, чтобы у него попросили помощи и, она, эта помощь, была в его силах.
Каждый шорох, каждое движение в коридоре заставляло его еще сильнее концентрироваться на своей внешней бесстрастности и сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
Стюарт вошел неслышно.
- Снейп, - начал он с порога. – Мы нашли выход, сомнительный, но выход.
- Почему сомнительный. Или, МакХьюиш, трое врачей не смогли придумать ничего удобоваримого?
- Смогли. Снейп, я буду говорить факты и только факты. Если вы не согласны, то замечания выскажите после. Итак, мы имеем сильно истощенный организм, смешанный состав крови и Зелье Белого Лотоса. Если я что-то понимаю, а я понимаю, то последние тридцать лет пациентка его принимала постоянно, действие Зелья таково, что оно увеличивает объем жизненных сил, но при этом как будто сгоняет их в одну точку, укорачивая жизнь волшебника. По идее, кровь дракона, используемая в зельях, берется у мертвого уже животного, в нашем случае, она взята у живого. Кровь дракона сильное магическое средство, и в дальнейшем, если бы не принятие Зелья, наша пациентка имела бы болезнь, похожую на ликантропию, но превращалась бы в дракона, - на этой фразе Снейп согласно кивнул. – Сейчас действие зелья закончилось, и жизненные силы, которые поддерживали нашу пациентку, и кровь дракона оставили её. Сейчас единственный выход, это сделать ей переливание, - Снейп тревожно схватился за подлокотники кресла так, что побелели пальцы.
- Это убьет её и убьет очень мучительно. Блейн прекрасно об этом знает, - сквозь зубы процедил он.
- Но только не в том случае, если человек, ей будет отдана кровь человека, который согласится поделиться с ней добровольно магической силой. Всякие виды принуждения, в том числе и магического исключаются. Блейн утверждает, что в этом случае оставшаяся жизнь донора будет поделена пополам между ним и мисс де Моранси. Но совпадение группы крови обязательно. Осталось только найти такого человека, – закончил Стюарт.
- Если моя кровь подойдет, то она будет жить? – подаваясь вперед, уточнил Снейп.
- Да, вероятность такого исхода велика. Но мы не сможем гарантировать стопроцентного благоприятного исхода. Она очень истощена, я не представляю, как она еще жива.
- Где ваша техника, МакХьюиш? Идемте, или близкая победа лишила вас разума?
Ответ на посты Элинор и Монеты из прошлой темы. Элинор пишет:
цитатаЕсли бы она до конца осознала, что на самом деле происходит, она бы говорила по-другому.
ей некогда Элинор пишет:
цитатаНеужели Гермиона так сильно раздражает Снейпа
Сильно, она практически отстранилась от Эмили, проблемы расхлебывает он со Стюартом. В данной конкретной ситуации он хотел её помощи.
Элинор пишет:
цитатаНо ведь потом Гермиона и Снейп были близки. Если бы она была так ему противна, ничего бы и не было. Или Снейп чувствовал ответственность за состояние Гермионы, когда у неё были проблемы с магией? И всё, что между ними произошло, было вынужденной мерой?
Это был секс. Мужское отношение: сама пришла, предложила, хочешь, чтобы я отказался? Снейп не чувствовал ответсвенности за потерю магии, скорее считал поступки Герм инфантильными и непродуманными. Он себе такого позволить не мог бы, чувство ответсвенности сильнее.
Элинор пишет:
цитатаоткуда такая осведомлённость? Снейп знает расписание Гермионы и очень хорошо в нём ориентируется.
Снейп достаточно влиятелен, чтобы узнать расписание чиновника высокго ранга, тем более, бывшей жены. Он бы не стал впустую момтаться между Францией и Англией.
За окнами шел дождь, парк вымок, стены начали пропитываться сыростью. Эмили устала от тягостного ожидания сдвигов в состоянии Анриетты, ледяного молчания отца и неопределенности. Пытаясь собраться с мыслями, она завела старый маггловский патефон в угловой гостиной, из окон которой были видны горы. Пластинка уютно шуршала старинные вальсы, Эмили, мурлыкая в такт, легко двигалась по комнате от кресла к креслу, останавливалась у окна и, прислонившись к секретеру, смотрела в даль. Ничто не помогало ей разобраться в себе лучше, чем музыка. Музыка была для неё убежищем, еще во время учебы в Хогвартсе самое большое удовольствие доставляли ей уроки танцев, позволявшие быть самой собой. Божественный Штраус уютно шелестел из трубы патефона, Эмили чувствовала себя легкой и свободной, когда ей на плечи легли мужские руки.
- Вальс – танец для двоих. Ш-ш-ш, давайте просто прошуршим, без па и иже с ними, - тихо сказал Уилл, обнимая Эмили за талию. – Я знаю, вы великолепно танцуете, и я сгожусь в партнеры.
Он был так близко, с ним было легко и уютно, прекрасная атмосфера, созданная старинной пластинкой, приобрела так недостающую ей нотку интимности и стала тонко пьянящей, как выдержанный миндальный ликер.
- Вы великолепный партнер, Фиц, - сказала Эмили, положа руки ему на плечи.
- Говорят, вы уезжаете завтра в Англию, мы можем не скоро увидеться.
- Я уезжаю ненадолго, у крестного послезавтра день рождения. Он обидится, если я не приеду. Я уже давно купила подарок – именной набор мячей для квиддича.
- Сейчас ваше присутствие здесь необязательно. Не сегодня, так завтра мадмуазель де Моранси придет в себя, её надо будет только наблюдать. Я буду скучать по нашей теплой компании.
- И по моему отцу тоже? – ехидно спросила Эмили.
- Даже по нему. Скорее, не по нему, а по сюрпризам, которые он преподносил, - пояснил он.
- Мой отец и сюрпризы? Давайте определимся, мы говорим о моем отце – Северусе Снейпе?
- Да, он не раз и не два удивил меня. В первый раз, когда я узнал, что у него есть такая очаровательная дочь, - сказал ей на ухо Фиц. – Во второй раз, когда отдал свою кровь, далеко не все самые близкие люди согласились бы на такой поступок. От него я этого, по правде сказать, не ожидал. Ну, а в третий раз меня удивил пьяный профессор Снейп.
- Вас не было, в тот день вы были в Мадриде на какой-то конференции. После переливания крови вашему отцу было очень плохо, он не мог сосредоточиться, очень нервничал, два дня не мог заснуть. Вы понимаете, это никак не помогало нашей работе. Тогда миссис МакХьюиш в сердцах сказала: «Стюарт, или ты сейчас же напьешься вместе с ним, или я за себя не отвечаю!». Не думаю, что многие жены будут настаивать на возлияниях мужа.
- Хотела бы я видеть эту сцену. В этом вся Энн, рационализм, юмор и здравый смысл, - рассмеялась Эмили.
- И они напились на слабо. Это развязало нам руки больше чем на сутки. Мака мы быстро протрезвили, а вот ваш отец проспал тридцать шесть часов.
- Ему это было необходимо.
- Я хотел бы с тобой переговорить до твоего отъезда, это очень серьезно, - Эмили так было хорошо рядом с ним, она не стала возражать против «ты» и, подняв на него глаза, сказала:
- Я слушаю.
Продолжая следовать в такт музыке, Блейн начал:
- Я люблю тебя, это очень серьезно. По по моему поведению невозможно было понять, но это правда.
Эмили знала, надо что-то сказать, как-то отреагировать, но мозг отказывался выдавать проверенные фразы. Все в миг стало таким сложным, ей казалось, она забыла, как дышать. Слишком нереальным и желанным было это признание.
- Но это еще не все, я прошу тебя стать моей женой. Я знаю, тебе ищут партию. Я не самый блестящий и перспективный жених, я – второй сын чистокровного, но разорившегося рода, всего добился сам. Не могу тебе обещать райскую жизнь в ближайшие лет десять, но достаток, возможность тебе продолжать занятия наукой и образование детям я обещаю.
- Ну, следом я, как хорошо воспитанная барышня, должна спросить, когда на вас снизошло озарение, - Эмили понимала, он говорит правильные и нужные истины, для неё это благоприятный исход ситуации, но поверить в это было, как минимум, сложно.
Фиц усмехнулся и сказал: - Ты понравилась мне сразу, но влюбился я в тебя в больнице. Я понял – это та девушка, которая будет матерью моих детей. Подумай, как можно не влюбиться в ту, которая так легко идет на риск ради неродного человека. Ты просто поразила меня сдержанностью, умением держаться и чувством юмора. А потом, у тебя есть одно качество, стоящее очень многого, ты верный человек, для тебя очень важна семья.
- Семья? Неужели это повод влюбиться в девушку? Влюбляются в ноги, глаза, в пятую точку, в конце концов, но не в семейственность, - рассмеялась Эмили.
- Но в браке живут не с лодыжками и грудью пятого размера, а с человеком, умным, верным, семейственным, с тем, кого любишь и кому можешь доверять, - он был очень серьезен и сосредоточен.
Продолжая кружиться в такт музыке, он добавил:
- Эмми, не хочу поспешного ответа. Пусть решение будет взвешенным и трезвым, только после этого я буду просить твоей руки у Снейпа.
- Это будет сложно, очень сложно, - Эмили улыбнулась ему и добавила. - Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты очень дорог мне, - она провела тыльной стороной кисти по его щеке. – Но, может быть, впервые в жизни я не хочу использовать другого человека. Я должна подумать, это слишком серьезный шаг. Когда я скажу «да», многое будет зависеть от отцов.
Но все это будет потом, а пока были только руки на талии, губы на губах и непередаваемое чувство защищенности, которое может дать только любящий мужчина рядом. И были бессвязные слова и поцелуи, и тихая музыка, и остановившееся время.
цитатапрекрасная атмосфера, созданная старинной пластинкой, приобрела так недостающую ей нотку интимности и стала тонко пьянящей, как выдержанный миндальный ликер.
это и атмосфера самого фика... Как-будто все увидела глазами - настолько прописаная картина... И насколько же романтична! Признание в любви, танцуя вальс...
цитатаИ ой как мне Блэйна жаль, когда тот придет просить руки дочи
А мне кажется, жалеть придётся Снейпа Миледи, это великолепный отрывок. Чем-то напоминает объяснения в романах Джейн Остен. не могу его комментировать. Просто наслаждаюсь Жду продолжения
Для Эмили брак был, прежде всего, этапом в жизни, таким же, как получение звания Полного Мастера Зелий или ученичество. Она всегда представляла мужа волшебником древнего рода, наделенного властью, старше её, представленного её родителями. Как и для большинства девушек, воспитанных в соответствии традиционными ценностями волшебного общества, для Эмили брак был важным этапом жизни, определяющим её будущую жизнь. Она не верила в счастливые союзы по любви. Единственным исключением она считала брак крестного, но он был венцом ещё школьной любви. Большинство же известных ей счастливых браков были построены на взаимном уважении, понимании значимости союза и умении идти на уступки.
Эмми не хотелось идти против воли родителей, оскорблять их пренебрежением к их мнению, но… Она чувствовала, что поступит правильно, если согласится на предложение Фица. Он был одновременно похож на обоих отцов, и Эмили отдавала себе в этом отчет, понимая какие черты в будущем муже притягивают её. Целеустремленностью, стремлением упрочить свои позиции в обществе, честолюбием и умением быстро и точно принимать решения, неся за них ответственность, независимостью Фиц напоминал Снейпа, но в тоже время ей нравилась мягкость, умение ценить прелесть мгновения и непередаваемая «уютность», свойственная Стюарту МакХьюишу.
Решение Эмили принимала болезненно и сложно, но времени, вопреки словам Блейна, у неё было не много. Взвесив все «за» и «против», определившись со своими чувствами к нему, назвав их любовью, Эмили легла спать.
Проснулась она внезапно в самый темный и глухой час ночи, который так не любят врачи, дежурящие возле постелей больных. Будильник на прикроватном столике показывал без пяти три. Эмми накинула халат поверх пижамы и вышла из комнаты. Ощущение верности принимаемого решения, спокойствия и уверенности не покидало её до сих пор. Она дошла до комнаты Анриетты и осторожно открыла дверь. Все было как обычно: и лампа с танцующими минует дамами и кавалерами, и мигающие огоньки системы жизнеобеспечения, и Блейн, вытянувший ногу на пуфик и читающий очередной том из библиотеки замка.
- Как дежурство? – Эмили не знала, о чем говорить, и попыталась зацепиться за любой предлог для разговора.
- Все как обычно, - ответил Фиц, закрывая книгу. – Что-то произошло?
- Я приняла решение, - Блейн положил книгу на столик, посмотрел куда-то под ноги, а потом ей в глаза и не сказал ни слова, ожидая. – Я согласна быть твоей женой.
Фиц подошел к ней, обнял, и сказал
- Я очень счастлив. Завтра же я буду разговаривать с твоим отцом. Все будет хорошо. Он мне не откажет.
- Ты в этом уверен? – спросила Эмили, потом вдруг поняла абсурдность вопроса, вывернулась из его рук и подошла к кровати Анриетты. – Знаешь, Анриетта однажды сказала мне, из-за своей гордости мы очень часто теряем любимых, в то время как гордость должна нам помогать удержать их. Такие люди слишком часто боятся уронить свое достоинство и попросить любимого. Надо учиться на чужих ошибках, - Эмили посмотрела на Анриетту, потом обернулась у Фицу и спросила. – Когда она проснется?
- В любой момент. Может быть, ей нужен внешний стимул, может быть, накопив какой-то объем силы, она проснется сама. Предсказывать сложно, - объяснил Фиц, понимая смущение Эмили, её стремление сныть напряженность и свыкнуться с мыслью о принятом решении.
- Если я открою окно, она проснется?
- Может быть.
Эмили стремительно распахнула сворки окна, и пряная прелесть летней провансальской ночи хлынула в комнату. Ночные шорохи, высокие звезды, бархат летнего ночного неба, воздух, наполненный пьянящими запахами цветов, фруктовых садов и виноградников, неизменным ароматом лаванды, и шепот бегущей неподалеку реки принадлежали другому миру, рожденному канцонами трубадуров, теплой провансальской землей и умением ценить прелесть каждой прожитой минуты. Казалось, будто сама жизнь, подобная китайской энергии ци, ворвалась в комнату, наполненную тревожными ожиданиями, сомнениями и предвкушением любви. Эмили стояла у открытого окна, принимая эту ночь как благословение своего решения. Необычайно остро она поняла, что любит и любима, что все правильно и это могло произойти только здесь на этой прекрасной щедрой земле. Эмили хотелось запомнить этот момент навсегда, и прелесть ночи, и спокойствие, и ощущение всевластия, и руки Фица на своих плечах, и крик разбуженной птицы вдалеке. Они стояли так, наслаждаясь этой великолепной ночью, когда Анриетта повернулась, тревожно заметалась и отчетливо позвала:
- Северус, Север…
Блейн бросился к аппаратуре, отрывисто отдавая на ходу указания.
- Разбуди Маков. Снейпа сначала.
Через несколько минут в комнату влетели Снейп, завязывая на ходу пояс шелкового халата, Стюарт в джинсах и футболке, но обутый в комнатные тапочки, Энн в сиреневом халатике, неожиданно подчеркнувшем растущий животик, за ними вбежала Эмили. Анриетта еще не пришла в сознание полностью, но при этом в её бормотании можно было отчетливо услышать: «Северус, Северус, Север…». Блейн, отошел от кровати, уступая место Снейпу, который, сев, осторожно взял за руку Анриетту и позвал её по имени. Присутствующие при этом почувствовали себя неловко, ситуация была пронзительно интимной, принадлежащей только двоим.
В ответ на слова Снейпа Анриетта открыла глаза, оглянулась и спросила:
- Почему я не в Хогвартсе?
Ответить ему не дали Блейн с МакХьюишами, они оттеснили его от кровати, приступив к своим медицинским священнодействиям.
Не устаю восхищаться. Как уже сказала rara avis, описания - выше всяких похвал. Про сюжет можно и не говорить))) И то, что я особенно ценю - романтика. Нет, не так - Романтика. Огромное вам спасибо, Миледи . PS. Надеюсь дождаться хэппи энда ( с счастливыми парами Блейн/Эмили и Снейп/Анриетта, и никакие Гермионы нам не нужны )
Вот! Я дождалась этого фрагмента! Ура! Отдельное спасибо за аромат лаванды - обожаю его. Нравится мне в характере Эмили многое, но такой вдумчивый рационализм, наверное,на первом месте. Миледи пишет:
цитата Взвесив все «за» и «против», определившись со своими чувствами к нему, назвав их любовью, Эмили легла спать.
всем читателям боюсь, у меня не очень хорошая новость. Миледи зависла с диссером, так что до конца недели вряд ли мы увидим проду Зато потом она обещает много счастья нам. В общем, ждём, а что нам ещё остаётся
Поговорить со Снейпом Фицу удалось только через четыре дня, когда врачебный контракт был расторгнут. Отправив вещи в свою квартиру, Блэйн поднялся в библиотеку, где по утрам работал хогвартский профессор.
- Доброе утро, профессор, - сказал Фиц, закрывая за собой дверь.
- Чем обязан? Все вопросы мы уже решили, - Снейп даже не подумал оторвать глаза от книги.
- Это разговор личного свойства.
- Тем более, почему вы отрываете меня от работы?
Блэйн, ожидавший такой прием, даже не обратил внимания на неприязнь и спокойно выдал традиционную форму сватовства для второго сына:
- Ваше сиятельство, прошу вас принять меня в качестве сына и даровать мне руку вашей дочери Эмили Джоржианы Анны, - в руках у Блейна возникла инкрустированная жемчугом серебряная роза.
- Вон, щенок, вон, - с угрозой в голосе сказал Снейп. – Почувствовал запах наживы, стервятник. Она будет женой достойного человека, ты её не получишь.
На Блейна подобная сцена не произвела должного впечатления. Он лишь усмехнулся и, пододвинув ногой стул, сел.
- По–вашему, я - человек недостойный руки вашей единственной дочери. И каковы основания для такого вывода?
- Блэйн, моя единственная дочь – не добыча для вторых сынков разорившихся семейств, которые хотят поправить свои дела женитьбой.
- Я не собираюсь поправлять свои дела женитьбой. Я люблю вашу дочь и готов доказать вам, Снейп, и Маку, что могу обеспечить Эмили достойную жизнь.
- Достойную жизнь? Да её карманные расходы, не считая гардероба и поездок, больше, чем ты можешь заработать за год. У тебя даже нет своего дома. Я не хочу, чтобы за счет моей дочери кормились все Блэйны.
- Я куплю дом. Тот дом, который она сама выберет. Через пять-шесть лет я буду миллионером, - тут он сделал паузу и добавил. - В придачу к моей чистоте крови.
- Это будет через пять лет. А пока вы второй сын разорившегося семейства, имеющего не самую лучшую репутацию.
- Ваша репутация лучше? Снейп, вы – персона non grata среди оставшихся в живых упивающихся смертью, но и те, кто был с Поттером, вас тоже не жалуют. Правильнее сказать, вас просто вынуждены терпеть, как героя войны, кавалера Ордена Мерлина какой-то там степени, и с учетом ваших прочих регалий.
- И это говорит мне сын человека, связь которого с Волдемортом была доказана.
- Как и ваша. Снейп, как бы вы не хотели казаться истинным аристократом и чистокровным волшебником, это не так. И сейчас найдутся люди, которые с удовольствием вспомнят, что вы наполовину маггл, что никто не помнит о вашей свадьбе с Гермионой Грейнджер, и что факт существования дочери вы скрывали.
- И после всего этого ты хочешь на ней жениться?
- Да, хочу, я люблю её. И у меня нет предубеждений против магглов, я вырос среди них.
- Видите ли, доктор Блэйн, вы никто и пока сможете занять достойное место в магическом обществе, пройдет слишком много времени. У вас не получится войти с помощью моей дочери в аристократический круг. Не для этого она получила изысканное воспитание и образование. Не для того я работал много лет, чтобы так просто отдать все это неудачнику. Моя дочь будет женой только равного ей человека. По положению, силе и знатности.
- Снейп, если бы за вами был только шлейф предателя и убийцы, я бы вас понял. Но вы не просто так получили свои деньги и титул в обход законных наследников.
- Не вашего ума дело, кто мой отец и почему я – граф Брэкхорст. Моя дочь законная наследница и титула, и земель, и богатств, накопленных на протяжении веков. И будет она женой….
- Следуя вашей логике наглого бастарда, у которого хватило ума, силы и напористости обойти законных наследников, свести в могилу пару десятков человек и получить государственную награду за сомнительную деятельность.
- Вы хотите сказать, вашему брату осталось жить немногим более недели, а за спасение мадмуазель де Моранси вы будете просить Св. Женевьеву?
- Нет, я, Снейп, рожден на простынях с гербом в родовом замке, я такой же истинный волшебник, как и Малфои, Блэки, Нотты… Но перед ними всеми у меня есть одно преимущество, я люблю вашу дочь, и любовь эта взаимна.
- Можете засунуть свою любовь куда подальше, Блэйн. Моя дочь выйдет замуж, но не за вас. Вам больше нечего здесь делать.
- Прискорбно понимать, что разговор не получился. И все равно, Снейп, вы назовете меня своим зятем. Уже потому, что я сделаю вашу дочь счастливой.
Миледи Продолжение получилось очень сильное. Прочитала на одном дыхании и сейчас буду собирать все свои мысли в кучку. Сразу чувствуется, что всё очень продумано и взвешено.
У меня, если честно, возникли противоречивые чувства. И от этого стало ещё интереснее. Я не знаю, на чью сторону мне становиться. С одной стороны, впечатляет решимость и непробиваемость Фица. Это заслуживает уважения. Но я представила себя на месте Снейпа. Ну, немного я могу пофантазировать?:) Единственная дочь у меня есть, хотя до сватовства ещё далеко) Если бы со мной так разговаривал мой будущий зять, он бы настроил меня против себя (это однозначно). Не хотелось бы, чтобы меня укоряли прошлым и вообще давали понять, что осведомлены об этом прошлом. Это не располагает к продолжению разговора.
Хотя, я Фица понимаю. Ему нужно показать, что он не боится Снейпа и меет право на уважение, он такой же чистокровный волшебник, как и тот же Малфой. Но при всём этом Фиц сам всего добился. Но опять же, во мне преобладают родительские чувства. (пошла думать...)
Элинор, Фиц очень сильный человек и прекрасно знает, что у него очень небольшие шансы. А если он проявит слабость, Эмили ему не видать. Вот он и наступаетрезко, дерзко, и через чур самонадеяно.
Гермиона аппарировала в числе последних гостей. Усталая и недовольная она прошла мимо Стюарта и шепнула Эмили: - Почему не позвонила? Мне с тобой надо переговорить, - и пошла поздравлять виновника торжества.
Уделить внимание дочери Гермиона смогла только через пару часов, когда гости маленькими группками начали разбредаться по саду. Эмили сидела на ступеньках крыльца, когда мать с двумя бокалами в руках вышла из дома.
- У нас с твоим отцом был очень неприятный разговор. Он настаивает, чтобы я рассказала тебе о такой вещи, как контрацептивные зелья, - начала Гермиона.
- Мам, спасибо, но я великолепно сама умею их варить. Вы говорили только об этом?
- Нет, он думает выдать тебя замуж. Это очередная глупость твоего отца. Эмми, ты знаешь, я уважаю Снейпа, но иногда он меня раздражает. Особенно когда начинает говорить о твоем воспитании. Его очередная идея – твое замужество. У него какие-то великие планы на этот счет.
- Мам, я замуж выхожу, - сказала Эмили.
- Вот еще. Он говорил, что за тобой Драко Малфой ухаживает. В эту глупость я не поверила, - грудным смехом рассмеялась Гермиона.
- Это правда. Мам, я замуж выхожу, - опять повторила Эмили.
- Не смеши меня, - продолжила Гермиона, потом остановилась, как будто поняв смысл сказанных дочерью слов и посмотрев на нее, сказала. - Вот это уже глупость. Не стоит петь со слов отца. Свой ум пора иметь, - гневно сказала она.
- Я люблю его, поэтому и выхожу замуж.
- Я всегда знала, что ты эгоистка, я не намерена быть бабушкой. Это глупость, Эмили, нельзя думать только о себе, - с этими словами Гермиона вскочила со ступенек и ушла в дом.
Эмили потом долго еще сидела, призвав бутылку вина из дома, и курила.
Разговор с Эмили вывел Гермиону из равновесия. Замужество дочери никак не входило в её планы. По её мнению, только такие безответственные люди, как Снейп и Стюарт, могли допустить брак Эмили. Поскольку в её планы разговор со Снейпом не входил, Гермиона нашла среди гостей Стюарта и отвела его в сторону.
- Стю, почему Эмили говорит, что выходит замуж?
- Потому, что она выходит замуж, - резонно заметил Стюарт.
- Ты думаешь, это хорошая шутка?
- Джейн, я не шучу, Эмми действительно выходит замуж, и мне её выбор очень нравится. Блейн тот человек, которому я могу доверить нашу дочь.
- Мое мнение не учитывается?
- Ты давно не вмешиваешься в жизнь дочери.
- Вы просто оттеснили меня, но я люблю Эмили. У меня кроме неё никого нет. Налей мне еще коньяка.
- Это твой выбор, - ответил Стюарт, наполняя бокал.
- Я хотела семью, я была счастлива. Помнишь, как нам было хорошо. Какой был прекрасный дом в пригороде. А наши субботние ужины. Ты помнишь наши ужины, - Гермиона села на ковер у ног Стюарта и положила голову ему на колени. – Почему у нас ничего не получилось?
- Мы сами в этом виноваты, не захотели бороться за семью.
- А она лучше, Стю? Моложе, веселее, сексуальнее? Чем она лучше меня?
- Она другая. Тебе не стоит ревновать меня к Энн. Наша с тобой история закончилась уже давно.
- А ведь, можно все вернуть? Нам снова будет хорошо. Я смогу аппарировать в Министерство и из Абердина.
- Джейн, ты пьяна, между нами ничего нет уже давно. Ты просто пьяна и несчастна, – сказал Стюарт и погладил её по голове.
- Иногда и мне бывает грустно. Неужели ты не понимаешь, что у меня кроме работы ничего в этой жизни нет? Теперь у меня нет и Эмили. Вы забрали её себе, я осталась вдалеке, как чужой человек.
- Ты все видишь не так, как это было на самом деле. Ты сама уехала на четыре года, сама не очень часто звонила и писала дочери, даже когда вернулась в Англию. Эмили стала взрослой, она уже не нуждается в опеке. Иногда только в хорошем совете.
- Ты серьезно думаешь, что Эмми выходит замуж. Вот так просто, не пережив большой любви, нескольких головокружительных романов?
- Она любит и любима. Это её путь, и она имеет не меньше шансов быть счастливой, чем все остальные, – начал было Стюарт, но понял, что его не слушают. Гермиона, спала, положив голову ему на колени.
Миледи Блэйн умничка. Так разговаривать со Снейпом... А Гермиону можно просто пожалеть. Она так хотела независимости, свободы и т.п., а справиться с ними не смогла.
Утро было насыщено событиями и все еще не желало заканчиваться. Выскочив сегодня из дома Поттеров рано утром, Эмили успела сделать множество дел. Во-первых, она взяла проект контракта у вице-директора косметического концерна, заинтересовавшегося её разработками, во-вторых, отнесла его адвокату Анриетты для экспертизы, в-третьих, забежала к Изабелле и уложила волосы, в-четвертых, составила заказ по каталогу новой и многообещающей аптеки, открывшейся недавно Косом переулке. Она была твердо уверена, что сделать все эти дела необходимо сегодня, пока еще не пришло время возвращаться в Прованс. Эмили хотела обеспечить себе тылы для возможности отступления. Вчера они созвонились с Фицем и договорились встретиться в кафе после того, как он встретиться с её отцом. Прежде чем вернуться домой, Эмили хотела знать все последние события.
«А самое себя ты познаешь на балу» - старая, старая сказка, такая правильная и такая простая. Эмили часто забавляла эта фраза, но теперь слова феи приобрели смысл. Влюбившись, Эмили познавала себя, и открытия удивляли её с каждым часом всё больше. Холодный ум и расчет не оставляли её даже теперь. По привычке она обдумывала результаты каждого своего поступка, прогнозируя его как ход в шахматной партии. Если сейчас ей придется отказаться от отцовского содержания, если движимый лучшими побуждениями профессор Снейп откажет ей в своем благословении, она все равно будет твердо стоять на своих ногах. Омолаживающие кремы, которые Эмили создала для Анриетты в последние годы, смогут принести очень неплохие деньги и стать основой для финансовой независимости. Правильной закладкой этого фундамента Эмили и занималась сегодня.
Тот, кто видел изящную девушку в платье цвета домашних сливок с небрежно раскиданными по подолу алыми маками, с уложенными в узел, заколотыми старинной шпилькой волосами, не мог и предположить, насколько это образ мало соответствовал присущей ей жесткой хватке, целеустремленности и уверенности в себе. Это была не уверенность светской львицы в своей неотразимости, а твердая убежденность в собственной силе и таланте, в умении быть первой и желании быть таковой. Эмили сама пока не знала, как далеко она сможет зайти, но была уверена в одном, она будет идти к своей цели до самого конца.
Улыбнувшись собственным мыслям, Эмили заказала мороженое, кофе и пару фирменных пирожных. В кафе было немного посетителей, и заказ ей принес, вернее, переправил по воздуху сам хозяин. Высокий и худой месье Поль был для Эмили неотделимой частью Парижа, без которой этот город потерял бы значительную часть своего очарования.
- Мадмуазель Амели, как я раз вас видеть! Вы так давно у нас не были, что я уже подумал, не обидел ли я мадмуазель Анриетту. Так подолгу она у нас не бывала никогда.
- Анриетта очень занята. Она сейчас в Провансе.
- Она всегда летом там, но это никогда не мешало ей выпить чашечку кофе с моими абрикосовыми пирожными!
- Спасибо за идею! Заверните ваших пирожных, самых разных, я думаю, она будет рада вновь выпить кофе с ними.
- Мадмуазель Анриетта – одна из самых любимых моих гОстей. Я помню, как она приходила сюда с месье Малфоем. Это было лет сорок назад, а потом к ним присоединился ваш papa, но он не стал постоянным клиентом.
- Они с мадмуазель Анриеттой всегда были очень странной парой. Сколько всего она написала, сидя вон за тем столиком. А он почти всегда выпивал на ходу чашку кофе и уходил.
- Есть люди, которые любят кафе, а есть люди, любящие тишину, он из таких.
Большая неясыть спикировала на столик и нагло уселась рядом с блюдцем.
- О, «Пророк» уже прибыл. Я никак не могу отказаться от английских газет, - извиняющимся тоном пояснила Эмили и отвязала сверток от лапки почтальона. На первой полосе красовался Драко Малфой, в руках которого была табличка с номером заключенного Азкабана. «Слишком мягкое решение Уизенгамота!» - гласил заголовок.
- Что случилось с месье Малфоем? - спросил хозяин кафе.
- Извините, месье Поль, - ответила Эмили, совсем забывшая о его существовании. – «Мистер Малфой, сын известного Люциуса Малфоя, оправданного сообщника Того-Кого-Нельзя-Называть, в третий раз арестован аврорами. Наши читатели помнят, что ранее мистер Малфой уже представал перед строгим судом Уизенгамота, но был оправдан как сообщник Того-Кого-Нельзя-Называть, несмотря на наличие у него Черной метки. В последствии мистер Драко Малфой был судим за нарушение закона об ограничениях в использовании Темной Маги, но наказание не соответствовало тяжести преступления. После поручительства известных волшебников, он был отпущен на свободу. Однако сегодня ночью мистер Драко Малфой был арестован в своей лаборатории в Сасексе, где производились зелья высших порядков, использование которых строго запрещено законом…» Я думаю, теперь его ждет лет двадцать Азкабана. Это очень серьезное преступление.
- Да, мадмуазель Амели, как неприятно. Бедный месье Люциус, не такого сына он достоин, - пробормотал хозяин и пошел к стойке.
Какого сына достоин Люциус Малфой, Эмили интересовало крайне мало. Она мысленно поблагодарила крестного за прекрасный подарок и уже собралась написать ему записку, как в кафе, поправляя на ходу воротник мантии, вошел Фиц. Он попросил у официантки меню и подошел к Эмили. Маленький столик стал именно той преградой, которая позволила избежать поцелуя. Перед отъездом Эмили в Лондон они договорились, что не будут давать поводов для разговоров об их связи.
- Ты сегодня прекрасно выглядишь, - Эмили показалось, что от одного его взгляда тяжесть утренних забот и боль в спине, оставшаяся от вчерашнего неудобного сидения на веранде, стали легче. - Я был у твоего отца и получил отказ, как того и следовало ожидать. Эмми, у тебя еще есть возможность отступиться и не идти против воли родителей.
- Я говорю тебе это один раз. Но запомни это навсегда, - медленно и очень четко проговаривая каждое слово, сказала Эмили, положив ладонь на руку Блэйна. - Я не отступаюсь от своих слов. И сама несу ответственность за последствия.
- Я запомню, - улыбнулся Блэйн и накрыл её ладонь своей. – Скажи, к этому, - он пододвинул ближе газету, – ты к этому руку приложила?
- Немного. Я только немного помогла крестному, - ответила Эмили и отвела взгляд.
- Хорошо иметь крестного, который по чистой случайности является главой британского аврората.
- У каждого свои секреты.
- Фиц, что сказал отец? Он отказал и не оставил даже надежды?
- Почти. На днях я попробую еще раз.
- Дальше я все сделаю сама. Теперь от нас не многое зависит. Я поговорю с Анриеттой.
- Счастливая женщина с большей вероятностью поможет влюбленным? Хотя я считаю, что честнее и лучше мне еще раз поговорить с твоим отцом, с обоими отцами.
- Это будет запасным вариантом.
- У тебя болит спина. Попроси Мака сделать тебе массаж. Я оставил бальзам в комнате Анриетты. Позвоню тебе часа в три.
- Слишком рано. Лучше после одиннадцати. Я сама тебе позвоню. Как только что-то решится. Иди, чем меньше досужих взглядов, тем лучше.
- Эмми, милая, береги себя. В любом случае, береги. Я буду ждать тебя и год, и два, и три. Только ты, ради себя самой, не рискуй. Я люблю тебя, - сказал он на прощанье, расплатился за не выпитую чашку кофе и вышел.
Эмили написала благодарственную записку крестному, выпила чашку горячего шоколада, оставила деньги на столе и аппарировала.
Чья школа! Учиться у таких великих спасителей мира как снейп и Поттер, а потом размениваться на мелочи просто глупо. Нодо делать один раз и на всю жизнь. А в этом случае или Авада или срок Азкабана.
Это была не уверенность светской львицы в своей неотразимости, а твердая убежденность в собственной силе и таланте, в умении быть первой и желании быть таковой.
*** Вечер спустился на замок как обычно быстро и неожиданно. Последние лучи солнца вспыхнули на оконные переплетах и пропали. Северус Снейп сидел в библиотеке и пытался найти определение тому, что сегодня произошло. Определение «неудачная шутка зарвавшегося молодца» отпало в первые же полчала. Теперь события дня Снейп был склонен классифицировать как крушение своих надежд и ожиданий, десять лет, потраченных впустую, как предательство дочери. Он воспринимал Эмилию как лучшее свое творение, как продолжение самого себя. Она была слишком хороша, слишком умна, изящна и совершенна, была слишком похожа на него, для того чтобы предать отца. По-другому это внезапный и наглый в своей скоропалительности поступок Снейп назвать не мог. Можно бы было списать неосторожность Эмилии на дурное влияние её матери, но он прекрасно знал, дочь принимает решения взвешено и только сама. Снейп не раз и не два упрекнул себя за каждый промах, каждую вольность, позволившие Эмилии стать настолько дерзкой. С одной стороны он отдавал себе отчет, что выбор, сделанный дочерью, не настолько плох, и Блейн мог оказаться хорошим мужем и отцом, заботящимся о благополучии семьи. Снейп видел в докторе большой потенциал, напор и умение достичь своей цели. Но с другой стороны, пройдут годы прежде чем его дочь станет по-настоящему блистать в свете, станет истинной чистокровной леди, такой, как сестры Блек. Он твердо знал, каждая женщина хочет иметь такую возможность: быть шикарной, неприступной и безумно женственной. Снейп помнил, как страдала от невостребованности своей женственности его мать, как она ценила каждое платье, нитку искусственного жемчуга или пару туфель. Она была бы счастлива видеть, как воплотилась её мечта, пусть даже и в жизни внучки.
Эмилия, так много получившая сразу, не смогла оценить масштабов его замысла, отказалась довериться ему настолько, чтобы принять его правоту. Снейп взял из стола черновик письма, составленный им вчера, пробежал глазами отточенный текст и сжег. Блистательный Альфонсо Мансилья никогда не станет его зятем, его дочь не будет женой Министра Магии, фамильные изумруды, привезенные конкистадорами не будут сиять у неё на груди. Снейп, к своему величайшему сожалению, прекрасно понимал, сила воли досталась дочери от него и сломить её будет нелегко.
Снейп повернулся к окну и посмотрел в ясное звездное небо. Каждый раз видя россыпь светящихся точек над головой, он задавал себе один и тот же вопрос: «Неужели кто-то в здравом уме может думать, что наши судьбы настолько важны, чтобы быть записанными небесными телами?» Ответ каждый раз был разным.
Дверь тихо скрипнула, впуская Анриетту в библиотеку. Неверный свет тонкой витой свечи выхватывал то лицо, то шею в обрамлении тусклого шелка халата.
- Северус, - сказала она, подходя ближе. – Пойдем наверх. Тебе надо поужинать, ты устал, сейчас ничего нельзя решить.
- Я побуду здесь. Иди спать, - ответил он, повернувшись к ней. – Мне еще надо подумать. Я приду поздно, не жди меня.
Анриетта поставила подсвечник на подоконник и обняла его, положив голову ему на плечо. Они долго стояли так: он, опустив руки, вытянувшись, как каменный истукан, и она, обвив его руками, пока Снейп не смог, повинуясь какому-то внутреннему порыву, обнять её в ответ.
- Завтра будет день, будут заботы, будут проблемы, но это будет завтра, Северус.
- Завтра ничего не изменит, меня предала дочь, - глухо сказал Снейп.
- Вряд ли Эмили хотела тебя оскорбить, а тем более предать.
- Она сегодня доказала, что я для неё пустое место.
- Это слишком сильное обвинение, требующее достаточной доказательной базы. Не бросайся такими словами. Такие страшные слова потом ничем не смыть.
- Это не слова, а факт.
- Северус, неужели сегодня у тебя впервые просили руки Эмили? Ты разговаривал с девочкой?
- Да, разговаривал, - сказал он после паузы, и Анриетта почувствовала, как он напрягся.
- Не кричал, так что стены тряслись, не обвинял её во всех смертных грехах, а просто поговорил? Ты же не дал ей возможности доказать свою точку зрения. Все еще можно исправить, нужно только время.
- Твоя вера в чудодейственную силу времени меня пугает, - усмехнулся Снейп куда-то ей в волосы.
- Я попытаюсь поговорить с Эмили. Но только после того, как буду уверена, что ты принял душ и поужинал.
- Анриетта, - начала он, потом осекся и замолчал.
- Ты же знаешь, я не смогу заснуть, зная, что внизу ты меряешь шагами коридор и страдаешь от бессонницы.
Снейп ничего не ответил, протянул руку, взял с подоконника подсвечник, и они направились к выходу из библиотеки.
*** Внезапная, на взгляд Анриетты, напряженная ситуация никак не вписывалась в её планы. Следуя законам логики, ей и Северусу надо было бы появиться на нескольких светских вечерах, чтобы развеять слухи о её кончине. Но вместо этого им придется, здесь Анриетта поправила себя, ей придется, брать на себя роль миротворицы и матери семейства. К последнему она не была готова. Если бы Гермиона Грейнджер была адекватней и могла повлиять на ситуацию, Анриетта вызвала бы её немедленно. Но, увы, бывшая жена Северуса с ним почти не общалась, а Эмили не считала мать авторитетом для себя.
Анриетту забавляло, насколько изменилась её жизнь с того момента, когда она небрежно дала обещание Северусу быть наставницей его дочери. Она медленно и достаточно болезненно привыкала к тому, что рядом с ней был еще один человек, с которым необходимо было общаться не только на рабочие темы, к которому можно обращаться в минуты слабости. Последние годы она прожила в мягком кресле у камина, бывшем её рабочим местом, постелью, будуаром и салоном одновременно. Редкие выходы в свет, лекции или вынужденная поездка в Тибет ненадолго перемежали монотонность её жизни. Горький привкус счастья скрашивал эти месяцы медленного умирания, счастья, на которое она не могла рассчитывать. Северус принял её болезнь и слабость как данность, а она жила от одного его приезда до другого, заполняя время работой, думами и наставничеством. Работа была для неё очень важной частью жизни, без которой существование теряло свой смысл. В её годы было поздно менять ценности и ориентиры. Она слишком хорошо знала своего бывшего любовника, чтобы поверить ему безоглядно, каждый раз перед его приездом она с замиранием сердца ждала слов, ставящих все на свои места. Анриетта прекрасно понимала, в этой любви была большая примесь жалости, слишком часто Северус видел её беспомощной и больной, а это не вязалось с её привычным обольстительным обликом.
Впрочем, как любовница она представляла сейчас слишком малую ценность. Редкий и недолгий секс, после которого Северусу приходилось отпаивать её восстанавливающими зельями быстро сошел на нет. Иногда они напоминали Анриетте старых супругов, которые по привычке засыпают вместе. В последние годы кровать для неё ассоциировалась только с Северусом, когда его не было, она спала в кресле, боясь большой холодной постели, видевшей её любовные утехи и напоминающей о теперешней беспомощности. Анриетта была благодарна ему за это счастье, как и за Эмили. Ученица вызывала у нее слишком противоречивые эмоции, слишком она была похожа на своего отца и на неё одновременно. Анриетта понимала, Северус слишком много сил приложил к воспитанию дочери, к тому, чтобы она была изысканной, умной, талантливой, одним словом, чистокровной волшебницей, такой, какой была сама Анриетта во времена их молодости. Анриетта отчетливо понимала, Эмили могла быть их с Северусом дочерью, и такой дочерью она бы гордилась.
Теперь, получив возможность прожить еще несколько десятков лет, Анриетта остро чувствовала, что впервые в жизни ей хотелось, чтобы у неё была семья. Сохрани её Святая Женевьева от мокрых пеленок, детских болезней и разбитых коленок, рожать ребенка она не хотела. Скорее было желание прожить остаток жизни рядом с близким человеком, продолжить неконченые исследования, засыпать не в холодной постели и медленно просыпаться, зная, что заботы можно разделить на двоих. Надеть венчальное платье или обручальное кольцо в её возрасте, это уже дурной тон, но жить рядом с партнером, с которым связывает не только взаимное уважение, но и привязанность честнее и проще. На это она была готова согласиться. Но это возможно только в том случае, если она сможет помочь Северусу и Эмили, как если бы она была женой и матерью. Ради них, ради себя, ради спокойствия.
Рассуждая так, Анриетта остановилась около двери, ведущей в комнаты Эмили, дверь была закрыта не только на замок: под дверью стоял Стюарт МакХьюиш, пытавшийся битый час уговорить дочь впустить его в комнату.
- Она отказывается отвечать, - прокомментировал он ситуацию.
- Мне откроет. Я все еще остаюсь ей наставницей и хозяйкой этого дома, - ответила Анриетта. – Амели, откройте, откройте немедленно, - сказала она и постучала рукояткой палочки в дверной косяк.
Дверь скрипнула и отворилась. На пороге стояла Эмили в том же платье, что и утром, немного помявшемся, но еще сохранившем свой вид, усталая и злая, но готовая к борьбе.
- Вы сегодня не ужинали, - сказала Анриетта, входя и левитируя перед собой поднос с чайником, пирожными и каким-то блюдом, спрятанным под баранником.
Эмили опешила от такого поведения наставницы, но быстро сориентировалась и захлопнула дверь перед самым носом отца.
- У меня к тебе есть пара вопросов, для начала, - сказала Анриетта, расставляя ужин на столике около незажженного и закрытого экраном камина.
- Я готова на них ответить всегда, - натянуто улыбнулась Эмили, наблюдая за тем, как наставница наливает чай в две чашки.
- Пока не начали разговор, спасибо за пирожные. Ужинай, ночь может быть очень длинной, а будить экономку для того, чтобы поужинать в три часа, просто невежливо.
Эмили пододвинула стул и села, не решив еще для себя, как реагировать на такой поворот событий, между тем, Анриетта, как ни в чем не бывало, была поглощена выбором пирожного на блюде.
- Как вы себя чувствуете, - спросила Эмили, не зная, с чего начать разговор.
- Вполне сносно. Твой отец сказал, что ты выходишь замуж. Я его знаю?
- Да, он ваш лечащий врач, - Эмили упорно делала вид, что этот разговор ничем не отличается от любого другого за ужином.
- И он повод для ссоры с отцом?
- Вот именно, повод. Наши с отцом взгляды на мое будущее немного разошлись за последние пару лет. Он хочет видеть меня светской пустышкой, я же планирую продолжить научную карьеру.
- Я сомневаюсь, чтобы твой отец отказал бы тебе в праве продолжать научную карьеру. Тем более что он приложил к этому все усилия. Ты заблуждаешься.
- Мне тоже этого бы хотелось. Но, увы, я думаю, что он уже все решил, мне осталось только ждать предложения руки. Еще недавно я согласилась бы с выбором отца. Но я влюбилась, и теперь брак, такой брак, какой предлагает отец, - уточнила Эмили, – мне уже не нужен. Я хочу любить и быть любимой. Даже если для этого мне придется немного себя ограничить.
- Никогда не думала, что рай в шалаше это про тебя, - Анриетта с интересом следила за ученицей.
- В шалаше? Я? – Эмили рассмеялась, но в этом смехе слышалась резкая истеричная нотка. – Благодаря вам я имеют хорошую репутацию, и у меня в кармане контракт на работу, которая принесет очень неплохой доход, позволяющий жить в собственном доме, более удобном, нежели шалаш.
- Это, конечно, хорошие новости. Но твой избранник не богат и может оказаться охотником за приданым.
- Все вторые сыновья – охотники за приданым, это для меня не новость. Но даже без денег отца он сможет содержать семью, а, работая, вдвоем мы будем зарабатывать очень прилично. В моем расположении еще лет сто двадцать - сто тридцать для того, чтобы носить фамильные изумруды, жемчуга и бриллианты. А второго шанса полюбить мне может не представиться.
- Эмили, - Анриетта внезапно почувствовала зависть к этой молоденькой девочке, которая осознала свою влюбленность и со всем пылом юности защищала свою любовь. Как воспримет избранник такой пыл, не скажет ли с едким сарказмом в лицо, что именно она виновата в его неуспехе. Анриетте хотелось, чтобы эта девочка была счастлива. – Ты уверена в себе? У тебя не было ни одного серьезного романа, ты не знаешь мужчин, брак это не только влюбленность и деньги. Я не верю в скоропалительные браки, когда супруги не узнали друг друга, не были любовниками. Твой муж может оказать плохим и нечутким в постели, и в этом случае даже самый лучший брак потерпит крах. Ты молода, еще не знаешь себя, сейчас не викторианская эпоха. Пойми, милая, сейчас твой отец будет говорить важные, на первый взгляд, слова о невинности, таинстве брака, верности. Все то, что родители должны говорить детям перед свадьбой. Но есть еще одна правда, твоя мать вряд ли сказала тебе о ней.
- Еще раз о контрацептивах ? – усмехнулась Эмили.
- Нет, о твоем праве распоряжаться своим телом. Тело принадлежит тебе, не твоему отцу, не твоему мужу, тебе и только тебе. Каждому мужчине внушали, что он должен получить в жены девственницу, девственность товар, и товар ходкий. Каждому хочется быть уверенным, что рожденные дети только его, что жена верна, потому что не знала другого мужчины. Но ты тоже имеешь право получить мужа, который устраивает тебя, лучше выяснить это до брака.
- А если… - Эмили на секунду задумалась. - Он не захочет?
- Значит, он что-то скрывает или сноб. А это тебе нужно?
- Нет.
- Легче вылечить сердце от любви, чем душу от неудачного брака.
- Я никогда не пожалела о своем праве любить того, кого считаю нужным. Но я знаю многих, пожалевших о скоропалительном браке.
- Почему это говорите мне вы?
- Почему? Потому что этого не сделала твоя мать. Это она должна сидеть здесь и говорить с тобой. Она должна уговорить твоего отца остыть, она должна была бы уже познакомиться с потенциальным зятем. Но она в силу каких-то своих причин не сделала этого.
- Я всегда /подозревала о вашей нелюбви к маме.
- Видит Мерлин, я не недолюбливаю твою маму. По одной, но очень веской причине. Не приложив никаких усилий, просто но забывчивости или недальновидности, Гермиона Грейнджер получила то, к чему я стремилась очень долго. Видишь ли, ты могла бы быть моей дочерью.
Эмили не знала, что ответить и как себя вести с наставницей дальше.
- Вернемся к твоим проблемам, - продолжила Анриетта. – Ты считаешь, что Блэйн будет тебе верным мужем, что через несколько лет ты вновь достигнешь того положения, которое имела, живя в родительском доме?
- Я надеюсь на это, но брак мне так же даст свободу и возможность быть независимой. Для меня это не менее важно, чем быть любимой. Я хочу идти по жизни рядом с человеком, который не мешал бы моему карьерному росту. Мне не нужен папенькин сынок, просаживающий все состояние на скачках гиппогрифов или проигрывающий в карты и рулетку.
- Я посмотрю, что можно сделать. Но как бы не повернулась ситуация, Амели, помни, твой отец тебя любит даже в те минуты, когда тебе кажется, что это не так.
Браво, Миледи. Это просто прекрасный кусочек (и не думай, я вовсе не льщу тебе ) Анриетта просто умничка, но я в этом не сомневалась. Она действительно поможет разрядить обстановку и найти приемлемое для большинства решение проблемы. Миледи пишет:
цитата:
- Почему это говорите мне вы? - Почему? Потому что этого не сделала твоя мать. Это она должна сидеть здесь и говорить с тобой. Она должна уговорить твоего отца остыть, она должна была бы уже познакомиться с потенциальным зятем. Но она в силу каких-то своих причин не сделала этого.
а сколько раз также в нашей жизни место родителей занимали друзья, старшие знакомые... и всегда возникает вопрос - а почему не мои родители говорят мне это, почему они не могут ТАК понять меня? Так что за поднятие этого вопроса огромное тебе спасибо, подруга
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 371
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
) 
Зато потом она обещает много счастья нам. 
- участник сейчас на форуме
