Название: "Редакционное задание" Автор: AesSidhe Рейтинг: NC-17 Герои: ГГ, СС, ГП и др. Жанр: angst, стеб, детектив, мелодрама. Всего понемножку. Дисклаймер: все принадлежит Роулинг. Но Уайтбэк и Драковска мои. (Никому не отдам! :)) Аннотация: все закончилось победой. И смертью. И, спустя N-ное число лет, человек, никак к Победе не относящийся начинает искать информацию. (примерно так). Отношение к критике: Жду! (Конструктивной и дельной). Размещение в архивах: Да ради бога! Только мне скажите! WARNING: очень мрачно и достаточно жестоко.
На территории Хогвартса нельзя аппарировать. Я об этом забыл, и меня вышвырнуло прямо на границе рекомой территории, футах в шести над землей. Сумка упала в сторону, я – в другую, листы, перья и блокнот разлетелись широким веером. Проклятье!
- Директор Мак'Гоннагал! Умоляю, простите мою навязчивость!.. Минерва Мак'Гоннагал глянула на меня поверх очков. "Как же вы мне надоели, молодой человек!", - ясно читалось в ее взгляде. Высокая худощавая, в остроконечной шляпе и элегантны очках, она стояла наверху лестницы, придерживая тонкой сухой ладонью полу мантии. Истинная волшебница. Несколько секунд она изучала меня, словно раздумывая, а не выставить ли наглеца за дверь, потом глубоко вздохнула и проговорила: - В бытность свою студентом, Стенли, вы тоже были крайне упрямы. Прошу в мой кабинет, – она развернулась и пошла вперед, безукоризненно держа спину. Я снова ощущал себя настырным до невыносимости учеником, но поднимался следом, разыскивая в сумке перо, пережившее падение с шестифутовой высоты. - Закройте дверь, - сказала директор Мак'Гоннагал, усаживаясь в высокое кресло, - сядьте и задайте, наконец, все вопросы, которые у вас там запланированы! Она сжала тонкие губы и повелительным взглядом указала на стул. - Благодарю, директор! – Перо застыло над листом, готовое записывать. У него был надломлен и смят кончик, но острие, к счастью, не пострадало. Я собрался с мыслями и, набрав воздуха, спросил: - Вы знали, что Гермиона Грейнджер была замужем за профессором Снейпом? - Знала, - кивнула Минерва Мак'Гоннагал. "Так чего же сразу не сказали?" – чуть не закричал я. - Когда вы узнали, что они женаты? - Поздно, - ответила директор. Она помолчала, наклонив голову, увенчанную остроконечной шляпой. – Гермиона училась на шестом курсе, когда ей исполнилось семнадцать, и на следующий день после совершеннолетия она стала Гермионой Снейп. Это было зимой. А летом Северус Снейп убил директора Дамблдора. – Минерва Мак'Гоннагал покачала головой. – Разумеется, они это скрывали. Свой брак. Я узнала об этом уже после Победы. А многие вообще, только когда… когда их хоронили, - она тронула очки, посмотрела на распределяющую шляпу, которая бесформенной грудой лежала на полке за толстым стеклом рядом с мечом Годрика Гриффиндора. - Да. Когда хоронили, - она по-прежнему смотрела в сторону. – В фамильном склепе. - И… как вы отреагировали? Перо бегало по бумаге, отмечая все нюансы и заминки. Незаменимая вещь в нашем деле. Сейчас мне хотелось смять его, разорвать и швырнуть прочь. - Как я отреагировала? – директор встала, горько усмехаясь, подошла к шкафу с мечом и шляпой. Теперь я заметил, что кроме них там были кубок и тонкий медальон на бархатной подушечке. – Как мы все могли отреагировать, мистер Уайтбэк? Северус всю жизнь прожил под подозрением. Мы подозревали его в шпионаже в пользу Волан-де-Морта, Пожиратели Смерти – в шпионаже в пользу Дамблдора. Никто о нем не знал, ни что это за человек, ни чего от него можно ждать. Он убил Альбуса Дамблдора, в конце концов! Что убил по его просьбе, сути дела не слишком меняет… А теперь представьте: больше года он пребывает в лагере Волан-де-Морта, имеет там безупречную репутацию, а когда Тома Реддла, наконец, убивают, его оправдывают по всем статьям. И выясняется, что Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, блестящий молодой мракоборец – уже полтора года, как жена этого дважды предателя и дважды шпиона! Как бы вы отреагировали, мистер Уайтбэк? - Я был бы в шоке… - Я удивляюсь мужеству этой девочки, - директор Мак'Гоннагал меня как будто и не услышала, - тогда ее не обвинили в предательстве только Поттер и Долгопупс. - Я был в Министерстве. Разговаривал с Магдой Драковской. Она говорила – они работали вместе. Идеальное трио… - Поттер-Грейнджер-Уизли? – быстро переспросила Мак'Гоннагал. – Да, - она как-то вдруг, неожиданно сникла, опустила голову. – Я не знаю, правда ли Гарри помирил их. Во всяком случае, выглядело это именно так.
- ЧТО?!? - Где? Джинни выглядела искренне удивленной. Слишком искренне. - Вот это – что?! – заорал Рон, швыряя на стол плотный лист с неподвижными фигурками – маггловскую фотографию. Джинни покраснела и опустила глаза. Гермиона притянула к себе глянцевый прямоугольник. И ее лицо мгновенно окаменело. Джинни испуганно покосилась в сторону подруги и пролепетала: - Прости. На фотографии, сделанной в одном из старых районов Лондона, был запечатлен Северус Снейп. В темных джинсах и скандинавском свитере. Весьма отдаленно похожий на мрачного зельевара, несколько лет пугавшего хогвартских студентов, и еще меньше – на пожирателя смерти. Обнимающий Гермиону, облаченную по привычке в "милитари" и косуху. Гермиону счастливую. - Что это такое? - фотография подрагивала в напряженных веснушчатых пальцах. – Гермиона, ты… Ты же не?.. Ты же не хочешь сказать, что вот это – правда? - Рон… - Гермиона, не поднимая головы, переплела пальцы, стиснула руки так, что побелели ногти. – Рон, я… - вскинула голову: треугольное личико с огромными глазами, твердый маленький подбородок и пухлые губы. Мгновение она смотрела ему в глаза. С изумлением, с испугом, как будто готова была разрыдаться. Не разрыдалась. Вздохнула, опустила голову. – Рон, я не знала, как вам сказать. - Что?.. – ни ярости, ни злости, даже рука, сжимающая фотокарточку, бессильно опустилась. На веснушчатом лице – изумление. Такое искреннее, такое детское. Изумление… и обида. – Гермиона... Ты пошутила? Скажи, это шутка? Ведь ты же… Он же… - Рон, я, правда, не знала, как сказать вам. – Она ломала пальцы, глядя в стол. Кусала губы и мечтала, чтобы сейчас – вот прямо сейчас! – началось землетрясение, потоп, торнадо в центре Лондона, да хоть гражданская война! – что угодно, лишь бы можно было под шумок швырнуть злосчастное фото в камин и броситься прочь со словами "я вам потом все объясню!". Открылась дверь. Вошел Гарри. - Эй, а чего вы такие кислые? Его взгляд перебежал с бледного Рона на мучительно покрасневшую Джинни и Гермиону, которая сидела, так вжав голову в плечи, что любимая косуха встала горбом на спине. - Что случилось? – Гарри стоял одной ногой на пороге, еще держась за дверную ручку. Мимо него прошмыгнул Живоглот, прошествовал к камину, лег и задрал лапу, начал вылизываться. - Гарри… - подалась вперед Джинни. - Гарри… - Гермиона вскинула голову, и Поттер успел заметить, какая она бледная и как неестественно горят покусанные губы. - Гарри, - Рон подскочил к другу, суя ему под нос фотографию. – Смотри! - Это что? – Гарри ошалело переводил взгляд с непохожего на себя Снейпа на счастливую Гермиону. – Это монтаж?.. Рон развернул фотографию, обежал глазами. - Нет, Гарри. – Подала голос Гермиона. - Гарри, это я виновата, - пролепетала Джинни. Они с Гермионой словно поменялись. Младшая Уизли теперь сидела, сжавшись, а Гермиона выпрямилась и сидела, одеревенев. Живоглот у камина перестал вылизываться и сидел, обернув хвостом лапы, переводя внимательные зеленые глаза с одного человека на другого. - Гарри, ты представляешь? – Рону в лицо вернулась краска. Вернулась и начала стремительно заливать его по самые уши. – Представляешь, Гарри, эта скотина Снейп, этот ублюдок, этот предатель – я бы его выпотрошил! я бы его… - а он… Он и… - Рон, замолчи! – Гермиона вскочила, стиснула кулаки. На бледном лице яростно блестели распахнутые глаза. – Ты не смеешь так о нем говорить! - Что? – Рон подался вперед от удивления. – Я не смею? Этот гад предал нас всех, убил Альбуса Дамблдора и подкупил Винзенгамот, а ты… - Этот гад – мой муж. Все. Самое страшно было сказано. (Было сказано спокойно и буднично, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.) Сердце тяжело бухало, но Гермиона смотрела спокойно. На белом бескровном лице горели алые покусанные губы. - Что?! – такое лицо бывало у Рона, когда он нарывался на драку. – Гермиона, что ты несешь? Ты хоть понимаешь, что говоришь? – Голос дрожал, и в нем все явственнее звучали истерические нотки. – Этот *** - твой муж?! Дальше была истерика. И скандал. Мерзкий, полный ругани и обвинений скандал. Джинни расплакалась, Гермиона хранила каменное спокойствие. Живоглот, не выдержав, ретировался с мявом в окно. Рон орал, Гермиона пыталась его успокоить, и, не выдержав, наконец, тоже заорала. И Гарри, схватив поперек туловища разъяренного Рона, оттаскивал его к двери, крича на Джинни с Гермионой, чтобы они немедленно убирались, а Рон сыпал руганью и хватался за косяк, пинал Гарри и все-таки вырвался, разбив ему нос затылком. Но Гермиона с Джинни к тому моменту аппарировали…
Очень интересно. Замечательно!!! Прочитала все с начала до конца на одном дыхании. Правда, убило вот что
AesSidhe пишет:
цитатаЯ узнала об этом уже после Победы. А многие вообще, только когда… когда их хоронили, - она тронула очки, посмотрела на распределяющую шляпу, которая бесформенной грудой лежала на полке за толстым стеклом рядом с мечом Годрика Гриффиндора. - Да. Когда хоронили, - она по-прежнему смотрела в сторону. – В фамильном склепе.
Очень необычно. Понравилось. Хорошо прорисован фон - возможно, это субъективное восприятие, но когда я читала, то очень ясно видела не только основное действие, но и "декорации".
И не соглашусь с Оле-Лукойе: на мой взгляд стиль выдержан очень хорошо. Надеюсь, что Вы и в дальнейшем сохраните его.
AesSidhe Мне понравилось. Судьба у меня, пожалуй: стоит заявить, что не люблю то-то и то-то, как нахожу текст, всё меняющий. Ну, не любила я ни снейджер, ни ангст. А здесь - надо же - всё очень... Логично? Выверено? Не знаю. Но прочитать продолжение хочется. Хотя, конечно, эта беспросветность "в общем, все умерли" убивает. Жаль. Но спасибо. П.С. Журналюга хорош. И детали - мелкие такие, второстепенные - тоже радуют.
AesSidhe Пока сохраняла, ещё... не то чтобы вопрос, просто интересно. AesSidhe пишет:
цитатаТеперь я понимал, почему друзья отказываются рассказывать о ней. С точки зрения факультетской солидарности ее поступок выглядел форменным предательством. Даже сейчас.
Как-то... странно. Война. Гибель друзей. А это - уж очень по-детски, не принимать человека, когда-то не понравившегося в детстве. Т.е. если бы они брак не приняли, потому что Снейп Дамблдора убил, было бы понятно. А так... Не знаю. Или я не права? И ещё. Я бы в шапке фика ещё и АУ нарисовала бы *совсем наглею, да*
Итак, профессора Мак'Гоннагал я взял измором. Черновик статьи был готов в тот же вечер. И то, что был готово, мне категорически не нравилось. Я как мог, разбавлял пресную водицу о "замечательном товарище и одаренной студентке" описаниями суровых будней мракоборцев, и туманными намеками на личную жизнь Гермионы Снейп. Нет, в статье она фигурировала как Грейнджер. Честно, я не знал, как и куда всобачить этот факт: она была женой Снейпа. Из него можно было сделать сенсацию (и Скитер это бы удалось без усилий), но если этого делать не собираешься, лучше молчать в тряпочку. Надо было настрочить обычный очерк, безо всяких там сногсшибательных новостей, а потом, с одобрения редакторши, возможно, писать что-то вроде: "Двойное предательство: подруга Гарри Поттера была женой Пожирателя смерти". Но чтобы все получилось, чтобы была сенсация, и чтобы она принесла дивиденды, нужен был пробный шар. А мой бледный и немощный очерк даже в таком качестве себя проявить не мог. Главным образом потому, что люди, в нем упомянутые при всем моем к ним уважении, не были, что называется, на слуху. Выражаясь языком разозленной Драковской, нужен был бренд. Нужно было имя, на которое читатели купятся, и будут вполне готовы к восприятию следующей порции. Нужен был Поттер. Мальчик, Который Выжил (правду сказать, давно уже не мальчик) никогда не был особо разговорчив с журналистами, а опыт общения со Скитер и работа мракоборца вряд ли прибавили ему коммуникабельности. Но после шефа мракоборцев один из ее подчиненных уже не казался такой уж важной персоной. И все же, бросая в камин щепоть летучего пороха, я сильно опасался, что меня пошлют. Вместо серьезного молодого человека в очках я увидел рыжеволосую девушку с ТАКИМИ зелеными глазами, что хотелось сейчас же, с порога сказать ей что-то, чтобы вызвать у нее улыбку. Чтобы произвести впечатление. Какой-нибудь комплимент. И не один. - Чем могу быть полезна? – улыбнулось огневолосое видение. - Э-э… - да, Стен, блеснул ты красноречием, - добрый день, мисс… - Джинни. - Да, конечно. Очень рад. – Я отодрал от гортани присохший язык. – Я Стенли Уайтбэк, корреспондент "Ежедневного Пророка", мисс. Я, простите, кажется, ошибся адресом. Мне нужен Гарри Поттер. - Вы не ошиблись, - продолжала мило улыбаться Джинни. – Он мой муж. - Муж?.. А.. э-э... – Боже, ну что за чушь я несу?! – А, мисс, то есть миссис Поттер, я могу с ним поговорить. - Его, к сожалению сейчас нет. Это было объединяющей чертой всех, с кем я разговаривал за эти дни: все они, услышав о том, что я журналист из "Пророка", начинали улыбаться слишком искренними приклеенными улыбками, и в глазах их ясно читалось: "Шел бы ты, парень". - Понимаете, мисс, то есть, мэм, я пишу о Гермионе Грейнджер. То есть о Гермионе Снейп, я хочу сказать. Не стоило мне этого говорить. Джинни Поттер удивилась. Очень удивилась. Ее прекрасные зеленые глаза изумленно распахнулись, заняв едва ли не половину лица, затем резко сузились и смерили меня с ног до головы. - Проходите, прошу вас, - проговорила она без улыбки и отступила от камина, не оставляя мне возможности вежливо ретироваться. Я мысленно проклял себя за длинный язык, прихватил со стола ППП, бумагу и, бросив в огонь щепоть пороха, шагнул в камин.
- Сев, а ты не думаешь, что это просто опасно?! Гермиона замерла, не донеся ладонь до дверной ручки. Замерла, бесшумно отступила в сторону и прижалась к стене, обратившись в слух. - Опасно? – издевательски осведомился Снейп. – Правда? А я и не знал! - Дьявол раздери, Сев, я знаю, что ты-то не боишься уже ничего, но о ней-то ты подумал?! - Магда, ты думаешь, ее можно заставить? Ты знаешь, я более чем скептично отношусь к самопожертвованию, но, поверь мне на словно, возможность уйти я ей предоставил. И не раз. - Сев, я знаю это твое "предоставил возможность", – не без яда проговорила Драковска, - дай, угадаю: ты ни словом не намекнул ей, чего от нее требуешь, и просто сидел и ждал, что она сама догадается, что это, оказывается, возможность уйти. Сев, ты – бессовестная скотина, - буднично подытожила Магда. - Ты только что это поняла? – желчно поинтересовался Снейп. – Не думай, что я не говорил ей о глупости подобного поведения. - А она осталась, - констатировала Магда. – Сев, - по звуку шагов Гермиона поняла, что Драковска пересекла комнату. Она не видела, что женщина подошла к Снейпу вплотную, взяла его за мантию и с силой притянула, - я могу представить, что эта девочка любит тебя до полной потери страха, но только не вздумай утверждать, что и ты ее любишь. - А если? – ехидно поинтересовался Снейп. Сердце Гермионы совершило кульбит и заколотилось где-то в горле. - Не смеши, - бросила Драковска. Она отпустила мантию Снейпа, отошла к камину. – Так я спрашиваю: зачем, Сев? - Итак, - опасно ехидный голос Снейпа наполнил комнату, - тебя интересуют мои меркантильные соображения? - Осчастливь, поведай! – Драковска с усмешкой уселась на край стола. Северус Снейп произнес одно имя: - Атенаис Ангере, - произнес таким тоном, что Гермиона поняла – обоим собеседникам, скрытым от нее стеной, это имя было хорошо знакомо. - Что? – тон Драковской резко изменился; стал напряженным и растерянным. Гермиона почти увидела, как невозмутимая шеф мракоборцев подалась вперед, пристально глядя на ехидно усмехающегося Снейпа, удивленная, не похожая на себя. – Причем здесь Атенаис, Сев? - Если ты помнишь, - невозмутимо продолжал Снейп (Магда скривилась: выражение лица выдавало зельевара – он наслаждался произведенным эффектом), - Атенаис Ангере отличалась редкостным магическим потенциалом и совершенно излишним благородством. Гриффиндор, что поделаешь? – он презрительно пожал плечами. - Атенаис Ангере, - медленно проговорила Магда, то ли действительно вспоминая нечто, ускользнувшее от внимания, то ли подыгрывая однокашнику, - была сожжена по обвинению в сношениях с дьяволом. Но люди убить волшебницу такой силы просто не могли. - Ну-ну, - ернически подбодрил Снейп. - Атенаис Ангере была приговорена к смертной казни ковеном магов за применение и работу над заклятиями, которые сейчас называют Запретными. Другими словами из тех грубых поделок, которые были в ходу в те времена, которые могли вызвать в лучшем случае, судорогу, Атенаис создала Авада Кедавра и Круциатус. Объединила все, что тогда применялось, и отсекла лишнее. - И ставила опыты на людях, - мрачно подытожил Снейп. - Сев, что ты задумал? – это была прежняя холодная сосредоточенная Драковска. Нет, не совсем – Драковска заинтересованная. - Выпьешь? – с усмешкой осведомился Снейп. - Наливай, - оскалилась Драковска. В тонкие бокалы с золотой, изогнувшейся в форме буквы "S", змеи полилось вино. Рубиновая жидкость на просвет казалась кроваво-алой, а ее окруженная стеклом гладь чернела и маслянисто поблескивала, как разлитая нефть. - Итак, Сев, зачем тебе эта девочка? - У нее непревзойденным магический потенциал, - Снейп опустился на стул, пригубил вино, поиграл бокалом, глядя, как в отблесках камина посверкивает золотая слизеринская змея, - прекрасная обучаемость, преданность тому, во что она верит. - Другими словами, - Драковска уселась в кресло, закинула ногу на ногу – хромово блестели голенища высоких сапог, - ты хочешь сделать из нее вторую Атенаис? - Вторая Атенаис, третий Мерлин, четвертая Моргана, - Снейп скривился. - Это пошло, не находишь? - Ну, разумеется, - буркнула Драковска, отпивая вино. - Если я и хочу что-то из нее сделать – то явно не мелкое подражание титулованным покойникам. Гермиона за дверью до крови прокусила запястье.
Очень хороший кусок. А вот это как-то особенно понравилось: AesSidhe пишет:
цитата... я могу представить, что эта девочка любит тебя до полной потери страха, но только не вздумай утверждать, что и ты ее любишь. - А если? – ехидно поинтересовался Снейп.
Спасибо большое! Кусочек хоть и маленький, но очень интересный :))
AesSidhe пишет:
цитата- Если я и хочу что-то из нее сделать – то явно не мелкое подражание титулованным покойникам.
Ой, неужели все-таки меркантильные интересы? А я - то думала... Хотя, может он просто перед Драковска спектакль разыгрывает. А на самом деле... Ох, срочно нужен еще кусочек (и побольше), чтобы понять мотивы Снейпа :)
А все равно не верю, что там все так просто и чувства нет! НЕ ВЕРЮ!!!
Ищущая Факты - вещь абсолютная, и то невсегда. а верю- не верю, какая разнца? я и шестую книгу читать до выхода седьмой не буду))) Дело в том,могло ли это быть или не могло. Могло? Мне, кажется, что да. За образец такого способа постановки вопроса беру фик valley "Bulgar's trip".
Я оказался в маленькой уютной гостиной. Джинни Поттер смерила меня с головы до ног убийственным взглядом зеленых глаз. - Присаживайтесь, мистер Уайтбэк, - проговорила рыжеволосая красавица, которая минуту назад готова была меня убить. Теперь она вовсе не походила на воплощение Кали, а казалась даже, пожалуй, немного растерянной. - Миссис Поттер, пожалуйста, простите меня! – я остался стоять. – Я вовсе не хотел вас задеть. - Да-да, конечно, - ей-богу, она была растеряна и смущена. Я же чувствовал себя полным болваном. Дурак. Дурак с непомерно длинным языком. - Мистер Уайтбэк, не желаете кофе? – она вскинула свои огромные зеленые глаза, сиявшие на фарфоровом личике. - Кофе? - Ох, - она прижала ладони к щекам, по-детски сжалась, резко отняла руки, выпрямилась во весь свой маленький рост. – Мистер Уайтбэк, простите. Мы с Гермионой были подругами. Так чай или кофе? – вопрос, заданный без всякой паузы застал врасплох. - Кофе, - непроизвольно отозвался я. - Прекрасно, - меня одарили лучезарной улыбкой, - присаживайтесь, пожалуйста, - Джинни Поттер упорхнула. Ох! Вы не представляете, как мерзко я себя чувствовал. Как будто приперся на поминки с цветами и шампанским. Идиот чертов! Ну, кто тебя за язык тянул? Куда ж ты лезешь грязными своими лапами? Ладно бы по незнанию – ты же теперь "осведомленное лицо". Тебе же сто раз было сказано – это не та тема, на которую будут с радостью болтать очевидцы!.. Что ж это за "садо-мазо" такое – ходить по больным мозолям, а потом извиняться с самым невинным видом, мысленно проклиная себя до седьмого колена?! Это было худшее чаепитие в моей жизни. Я сидел как на гвоздях, ерзал, выдавливал из себя по каплям натужные светские банальности. Джинни Потер, насколько я мог судить, чувствовала себя не лучше. Все можно было бы прекратить одним вопросом: "Зачем вы меня позвали?" – но я его почему-то не задавал. Так мы просидели минут двадцать, пока не вернулся Поттер. Мальчика, Который Выжил, я увидел впервые. И он очень мало походил на себя пятилетней давности. Он не носил очки и каким-то образом вывел шрам со лба. Высокий худощавый человек с внимательным взглядом вошел в комнату, увидел меня и быстро спросил: - Вы из Министерства? Он как-то мгновенно подобрался, на лице успела отразиться досада. Видимо он не раз возвращался домой и заставал там человека из Министерства. Человека с неприятными новостями. - Это Стенли Уайтбэк, милый, - опередила меня Джинни. – Мы вместе делаем проект. У меня отвисла челюсть. Мысленно. По лицу Поттера скользнула тень, но зеленые глаза перестали смотреть так цепко и хищно, что хотелось втянуть голову в плечи. - Рад знакомству, - коротко сказал Поттер, подавая мне руку. Все еще в обалдении, я ее пожал. - Очень рад, мистер Поттер, - я очень надеялся, что выражение лица не выдает моего состояния, и глаза не бегают. – Простите, я как раз собирался уходить. - Конечно, - согласился Поттер, - прошу вас, - он указал на небольшой, отделанный пластиком камин. - Нет, благодарю, я пешком, - я как можно вежливее улыбнулся, и выскочил из комнаты. – Простите, бога ради. Я вел себя как идиот, - выдохнул я, когда Джинни Поттер открывала мне входную дверь. - Пустое, - отмахнулась жена мракоборца.
- Уайтбэк! Я обернулся. Джинни Поттер бежала ко мне от подъезда дома. Рыжие волосы разметались вокруг ее головы огненным ореолом. - Миссис Поттер. - Мистер Уайтбэк, - она остановилась, глядя на меня снизу вверх зелеными глазищами, - я прошу вас: не пишите о Гермионе. - Почему? – я растерялся. Эта миниатюрная девушка с ангельским личиком была похожа на клинок – такая же прямая, такая же твердая. В ней ощущалась немалая сила и неженская стойкость. Потому ее искренне, как-то очень просительно сказанные слова меня несколько ошеломили. - Мистер Уайтбэк, вы ведь работаете на Скитер! Что вы можете написать? Что она была женой Снейпа? Что кого-то предала?! Что была несчастна?! – маленькие руки с острыми ноготками сжатые в кулаки, в глазах – ярость. Ярость пополам с горечью. – Она была счастлива! Была! И никого никогда не предавала! Умоляю вас, не надо!.. - Джинни, пожалуйста, успокойтесь! – Я не заметил, как сам сжал кулаки, только не от ярости, а от желания ударить себя, идиота равнодушного. – Я не буду об этом писать!.. Джинни Поттер выпрямилась, опустила руки. Теперь ее глаза были холодны и полны презрения. - Я вам не верю. - Как угодно. До свидания, - я повернулся, но она схватила меня за плечо. - Мистер Уайтбэк, вы же знаете ее жизнь. Подумайте просто: вы бы смогли так жить? Я не поверил ушам: в ее голосе были слезы.
Трещали дрова, пламя бросало неровные блики на чугунную решетку. Северус Снейп сидел в кресле у камина и проверял работы учеников. Справа лежали кипы пергаментов: стопка повыше – непроверенных, и стопка поменьше – тех работ, под которыми уже стояли нерадостные оценки. Трещали в камине дрова, в подземелье Хогвартского зельевара было тепло и тихо. Гермиона сидела на полу, обняв ноги Снейпа, положив подбородок ему на колено. Шуршали пергаменты. Пламя в камине облизывало дрова, робко примеривалось к чугунной решетке, но всякий раз отходило назад, уязвленное неподатливостью металла. Заспиртованный гриндилоу рядом с банкой летучего пороха тупо таращился перед собой. Снейп взял из большой стопки пергамент, пробежал глазами, и косым росчерком пера свел на нет старания студента. Гермиона могла бы, не глядя, сказать, что там "О". Гермиона вздохнула, поерзала, покрепче обхватила голени Снейпа. От камина струилось мягкое тепло, тепло не столь ощутимое все же шло от ног, которые она обнимала. Только со стороны темного кабинета, полного тусклых отблесков лабораторного стекла веяло еле ощутимым сквозняком. Еще один пергамент отправился в кипу проверенных с оценкой "слабо". От огня шел теплый воздух, который заставлял легонько шевелиться волосы надо лбом, ласково гладил по лицу, сушил глаза, если слишком долго смотреть в сторону камина. Гермиона загляделась в пламя – рыже-золотые языки вихлялись за кованой решеткой, рябили в глазах. - Северус, - невыразительным голосом проговорила Гермиона, - кто такая Атенаис Ангере? Снейп отвел взгляд от пергамента. Гермиона подняла глаза – большие, темные от раскрывшегося зрачка, болезненно блестящие и сухие. Перо упало в чернильницу, сильная рука легла Гермионе на затылок, длинные пальцы вплелись в волосы. - Атенаис Ангере, - негромко ответил Снейп, глядя Гермионе в глаза, - дочь Салазара Слизерина. И племянница Годрика Гриффиндора. Большие блестящие глаза изумленно расширились. - На самом деле е звали Атенаис Слизерин. Она создала Авада Кедавра и Круциатус, и была приговорена к смерти за опыты над людьми. - Она же – Гриффиндор… - прошептала Гермиона. Сильная ладонь на ее затылке не шевелилась. Так, как будто это была не живая рука, а камень, теплый только потому, что рядом камин. Гермиона прикусила губу, горло сжало судорогой, стало тяжело дышать. – Титулованная покойница… - выдохнула Гермиона, сглатывая острый, повисший в горле комок. - Да, - согласился Снейп, - не более чем титулованная покойница. Но прежде чем приговор привели в исполнение, она убила девятнадцать магов. Долгий, очень долгий взгляд. Глаза в глаза. Карие, с расширенными зрачками, и черные, вызывающие мысль об односторонних зеркалах. Взгляд протянулся через теплый густой воздух, стал ощутим и остер, как шелковая нить. - Я слышала ваш разговор, - призналась Гермиона. - Я рассчитывал на это, - ответил Снейп.
Просто отличный фик! Прочитала сейчас на одном дыхании и теперь никак не могу придти в себя. Мысли так и роятся в голове, не знаешь, кому и чему верить, чего бояться... Очень и очень хорошо! И почти по-настоящему.
И еще хочется отметить чудесный язык. Я, падкая до метафор, не могу пропустить вот это:
AesSidhe пишет:
цитатаВзгляд протянулся через теплый густой воздух, стал ощутим и остер, как шелковая нить.
Спасибо огромное за продолжение. История замечательная. Я когда читаю, то мне как-то не верится, что это все посути воспоминания. Так живо описано, очень достоверно. Все сцены продуманы и хорошо прописаны. Действительно получаешь удовольствие от чтения.
Я пришел к себе домой, швырнул блокнот на стол, кинул сверху перья и уселся на пол. Столешница оказалась вровень с глазами, и я долго пялился на пластиковый, заделанный под дерево, торец. На улице сгущались сумерки. Из открытого окна потянуло прохладой. Я встал, закрыл раму и стоял, прижавшись лбом к стеклу, наблюдал, как воздух за окном медленно синеет. "А вы бы смогли так жить?" – спросила Джинни Поттер. Не знаю. Правда, не знаю. Я привык считать проблемами резко закончившийся летучий порох, и связанную с этим необходимость добираться до редакции пешком (аппарировать я терпеть не мог), и регулярные разносы от Скитер. И вот меня – такого тепленького и благостного ткнули носом в чужую жизнь. (Ткнули? Кому ты врешь, парень? Сам влез по уши, а теперь хнычешь) В жизнь такую, какой я не пожелал бы врагу. Читая об этих людях, я даже не задумывался о том, чтобы примерить их судьбу на себя. Вы бы смогли так жить? Не знаю. А они жили. Переживали предательства, подлость, человеческий сволочизм и собственное бессилие перед ними. И были счастливы. Не "потому что", а "вопреки". Вопреки – были счастливы. Или не вопреки, а просто были. Вот так, пафосно и красиво до нереальности, это выглядело "отсюда" – из тихой и теплой жизни посредственного журналиста.
*** Шел снег. Падал крупными пушистыми хлопьями, путался в опушке воротника, застревал на ресницах, дробя белые солнечные лучи в короткие радуги. Гермиона вздохнула и осторожно ступила в сугроб. Нога утонула почти до колена. Девушка постояла секунду, раскинула руки и осторожно – по ниточке – пошла вперед. Снейп стоял позади и наблюдал за Гермионой. Как восхищенно распахивались карие глаза буквально от всего: как лег мягкими горбами снег, как темнел ствол потерявшего листья, старого раскидистого клена, как серебрились его заиндевевшие ветви. Снейп молча наблюдал, как Гермиона шла через сугроб к дереву – раскинув руки, аккуратно сохраняя равновесие. Боялась оступиться, боялась нарушить белоснежный холодный покров. Ребенок… Восхищенный ребенок. Гермиона шла, ставя ноги по ниточке, закусив от старания нижнюю губу. Старый клен медленно приближался. Уже видно было, как серебрится тончайший налет инея на темном стволе. Гермиона сделала последний быстрый шаг и почти упала вперед, уперевшись ладонями в морщинистую старую кору, холодную и жесткую. Мгновение Гермиона стояла, ощущая ладонями твердую царапающую корку, потом выпрямилась и рассмеялась. Развернулась на пятках, оперлась спиной о ствол. Он казался жестким и холодным даже через куртку. Снейп стоял на прежнем месте и молча смотрел, засунув руки в карманы куртки. На фоне свежего снега мрачно серела стена дома. Избела-голубоватое, резало глаза высокое зимнее небо. Черных пятен было всего два: старый клен, у которого стояла Гермиона, и Снейп, стоявший посреди новорожденной тропинки. Черная куртка, черные джинсы, черный свитер. Черные волосы вороненым капюшоном окружали лицо, такое белое, что казалось прорезью, сквозь которую был виден свежий снег. - Иди сюда! – позвала Гермиона.
Снейп стоял, прислонившись к стволу, скрестив ноги, засунув руки в карманы. Гермиона, сидя на корточках, посреди поляны, пристально вглядывалась в сугроб, с детской улыбкой рассматривала снежинки. Привстала, поджала начавшую затекать ногу – потеряла равновесие, раскинула руки, мгновение балансировала – и рухнула в снег. Волосы разметались вокруг головы, затылок захолодило, ладони обожгло, снег посыпался за шиворот и в рукава. Гермиона рассмеялась, глядя в режущее глаза небо. Она вскочила, быстро отряхнула снег с одежды, все еще посмеиваясь. Снейп молча смотрел из-под дерева. Гермиона перехватила его взгляд. - Север, ты что? – она быстро подошла, глядя широко распахнутыми глазами, в которых отражались небо и снег. – Ну что ты молчишь? Подошла близко-близко, встала, пристально глядя снизу вверх. Снейп чувствовал, как пахнут ее волосы, как этот запах смешивается с терпким запахом свежего снега. Видел, как блестят огромные глаза, как на ярких губах играет усмешка. - Я уже вышел из того возраста, в котором играют в снежки. - Север, - Гермиона сделала еще полшага вперед, взяла Снейпа за куртку, притянула, прижалась носом к носу, так что перед глазами расплылось. Кожа куртки холодила руки, сердце гулко стукалось, грудь стиснуло, как будто в легких вдруг оказалось больше воздуха, чем они могли вместить. И тихо-тихо падал снег. Гермиона закусив губу, смотрела, напрягая зрение в черные глаза, которые были слишком близко. Навернулись слезы, все расплылось и заискрилось. И Гермиона тихонько выдохнула в близкие, холодные сомкнутые губы: – Я же люблю тебя! Он не нашел, что ответить. Вдруг стало невероятно тихо… (Зима, старый клен, яркое холодное небо, запах припорошенных снегом волос, почти паническая мысль: "Я же не знаю, что тебе ответить!..") Не ответил, просто подхватил на руки. И у него на руках, запрокинув голову, Гермиона крикнула в высоченное небо, звонко и яростно, счастливая до одури: - Я же люблю тебя!!!
*** - ААА-А-А-А!!! Крик ударил по барабанным перепонкам, взлетел под темный потолок и оборвался. Пихтовая палочка смотрела в пол. - Всё? – спросила Гермиона, с трудом подняв голову. Она стояла на четвереньках посреди комнаты, тяжело дышала, борясь с дрожью в подгибающихся руках. Лоб покрывала испарина, волосы липли, закрывая глаза. Тело звенело от боли. Как будто не осталось ни одной целой кости, ни клочка живой кожи. - Больно? - Всё? – повторила Гермиона. – Минута? Ее пошатывало из стороны в сторону, говорить было трудно, приходилось делать большие паузы между словами. - Нет, - нехотя ответил Снейп. - Почему? – мгновенная перемена – и в глазах едва ли не ярость, и голос резкий, как щелчок бича. Пол вдруг качнулся, камин подплыл ближе. Гермиона опустила голову, сглотнула. Облизнула губы – на языке стало солоно. - У тебя кровь из носа, - сказал Снейп. – Через полминуты она потечет из ушей. Потом – горловое кровотечение. Потом – кровоизлияние в мозг. И смерть. - Долгопупсов мучили несколько часов! Гермиона не могла даже подняться на ноги, одежда липла к покрытому испариной телу, бока ходили как у загнанной лошади, но все это не мешало ей смотреть требовательно и зло. - Пять минут непрерывного Круциатуса вызывают кровоизлияние в мозг, - с расстановкой проговорил Снейп. – Так что тридцати секунд с тебя пока хватит. Гермиона села, вздохнула. Боль уходила. Злость тоже. Накатывала усталость. - Еще тридцать, - сказала она. Прозвучало просительно. - Нет, - Снейп убрал палочку, показывая, что вопрос больше не обсуждается. - Почему? – Гермиона подалась вперед, но вскочить не смогла, только рухнула на выставленные руки. Снейп посмотрел сверху вниз. На его лице не отражалось ровно ничего. Подошел, сел рядом, достал платок, промокнул кровавый потек над губой. - Потому что ты мне нужна. Живая. Гермиона сдалась. Закрыла глаза, привалилась к плечу Снейпа, покорно позволяя стирать с себя кровь и распутывать пальцами налипшие на лицо волосы. - Сев, - позвала Гермиона, когда перестала чувствовать прохладные касания. Снейп был рядом, его жесткое плечо подпирало расслабленное измученное тело, не давало распластаться по полу ломтем измотанной плоти. Но было что-то притягательное, согревающее в возможности произнести его имя, – Ты сам говорил: à la guerre comme à la guerre. Они меня жалеть не будут. - Не будут, - согласился Снейп. Гермиона почувствовала, как на низкий голос отозвалась резонансом грудная клетка. – Только не думай, пожалуйста, что привычка к Круциатусу – панацея. Тебе нужно уметь защищаться. Рука, свободная от окровавленного платка, обняла за плечи, осторожно потянула ближе. Гермиона сдавленно вздохнула, пододвинулась, обняла, уткнулась лицом в плечо. - Да, - глухо отозвалась Гермиона, - помню. Атенаис Ангере убила девятнадцать магов. "А чтобы раскидать свору Волан-де-Морта в Отделе Тайн понадобилось меньше десятка. Значит, она была сильнее. Много сильнее. И я должна стать такой же… Такой же, а не похожей. Не мелким подражанием…". - Ты просто должна стать сильнее. И узнать, что такое Круциатус, чтобы быть к нему готовой. А не для того, чтобы убиться, добиваясь полной невосприимчивости. - Которой на самом деле нет, - грустно проговорила Гермиона в толстый вязаный свитер, потерлась лбом. И вдруг тихонько рассмеялась, задрожав плечами. - Что? – спросил Снейп. Он был близко, очень близко. Гермиона сквозь одежду чувствовала его тепло, его дыхание, ощущала кожей сердцебиение. - Подумала, - она отняла от свитера бледное лицо со слабой улыбкой, - у людей перед сном моцион: прогулки там всякие. А у нас – Круциатус для профилактики. Снейп положил руку ей на затылок, притянул к себе, зарылся лицом в волосы, вдохнул их знакомый горьковатый запах. Иногда ему казалось, они пахнут дымом и полынью. Иногда – медом. "Я же никогда не скажу тебе… Я же просто не знаю, как это сказать…".
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 269
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Не бросайте его. 
. А вот замужество мисс Грейнджер на шестом курсе... Я ведь всё правильно поняла? 
Глава интригующая! Классно!
- участник сейчас на форуме
