Название - "Предел необходимости" Автор –XSha Жанр – ироническое порно. Рейтинг – авторский nc-17 Пейринг – Сириус Блек, Северус Снейп/Гермиона Грейнджер, Северус Снейп/Долорес Амбридж Беты - Altea Ворнинг – АУ (после 5й книги, без учета 6й) Саммари – После смерти жизнь намного интереснее. Дисклеймер – все, что не мною придумано – не мое, остальное – мое. Материальной выгоды не получаю. Отношение к критике – критическое %))))))
Портрет - изображение человека в живописи или скульптуре (а также фотографический снимок), воспроизводящее оригинал в точности, со всеми чертами внешности и индивид. характера. Брокгауз и Ефрон
Как я тут оказался, не помню. Да и никто из здешних не помнит своего появления. Постепенно проявлялись звуки и световые пятна, которые потом обретали цвет и фактуру. Вскоре я смог видеть. А вот запахи так и не пришли. Мир отсюда такой странный. Он плоский. Если ты знаешь, что такое боковое зрение, то забудь, тебе знание это здесь не пригодится. Смотришь на мир зрением катарактника со стажем. Вообще все очень странно: я не говорю с людьми, другие могут, а я нет. Впрочем, могут тоже не все. Себя прежнего помню отрывками и как-то двумерно, как расплывчатую картинку. Когда ты тут, все, что там, кажется необъемным, немного нереальным. Уж не помню, что я думал о здешней жизни, когда был с другой стороны, но готов спорить, что примерно то же самое.
Дамблдор заботливо разместил меня в Учительской рядом с Большим Залом. Он как раз укрывал раму бархатным отрезом, когда в комнату вошел Снейп. Он остановился и оторопело уставился прямо мне в глаза. Чего вылупился, змеёныш? - Это что? – тоном, каким спрашивают о грязи, прилипшей к ботинку. - Думаю, ты прекрасно узнал его, Северус, - хитро улыбнулся Дамблдор. - Но как это попало в Хогвартс? – не унимался Снейп. Мог бы - порвал бы как грелку, честное слово. - Северус, успокойся. Полагаю, что я не должен спрашивать разрешения у тебя, если хочу повесить здесь портрет. Снейп позеленел, но замечание проглотил молча. Подавись, слизеринский выродок.
Так начались мои новые дни в Хогвартсе. Поначалу я слабо представлял, чем бы таким заняться, что я могу, а самое главное - чего хочу. Но постепенно я очертил для себя и круг своих возможностей, и круг желаний. Удивительно, но они почти совпадали. Не совершенно - я, к примеру, не мог перегрызть Снейпу глотку, хотя очень этого хотел, - но во всем остальном практически идеально. То, что окружало меня на холсте, представлялось самым необходимым, а нужда в чем-то еще просто не приходила в голову. Зачем? Все прекрасно. Если вдруг хотелось поболтать, я наведывался к соседям, вечерами ходил смотреть закаты в Главную Башню. А вот с Полной Дамой не сложилось. Она, когда узнала, что я снова появился в Хогвартсе, да еще и в таком качестве, устроила истерику на несколько дней, с завываниями, заламываниями рук и воплями: «Не подпускайте его ко мне!» Я поначалу совсем не расстроился - в принципе, чего печалиться-то, - но потом понял, что из-за этой истерички в розовом не могу попасть в Гриффиндорскую гостиную. Этого я вынести не мог. И начал наступление. Каждый день я приходил в картину напротив и всячески выражал свою благожелательность. Выражалась она в подмигивании, улыбках и кивках. Каждый раз, когда я обращал на нее внимание, Полная Дама пугалась и пряталась за свое кресло. Но пара визитов с букетами, которые я любезно одалживал на натюрморте в Северной Башне - и Полная Дама перестала так сильно бояться. Спустя некоторое время она даже позволила поцеловать ей ручку. На чем я и решил остановиться.
Преподаватели собирались на педсовет. Первой пришла Минерва, она заняла свое место рядом директорским и стала разбирать принесенные с собой свитки. Потом подтянулись Флитвик со Спраут и Вектор с Трелони. Следом пришел Снейп. Он походил по комнате со скучающим видом, рассматривая фигурки на камине и корешки книг на полках. А затем как бы невзначай оказался около меня. Пригляделся, скривился, достал из кармана носовой платок… О, только не это! Облизал уголок платка и, сунув мне его прямо в лицо, начал оттирать что-то с холста. Макгонагалл и Вектор, которые сидели прямо за спиной Снейпа, ошеломленно следили за его действиями, а я, признаюсь, просто не знал, что делать – не мог же я сбежать. Убил бы, честное слово, убил бы мерзавца! Почувствовав недоуменный взгляд, Снейп повернулся к Минерве и пояснил: - Грязь. Что-то налипло. Вот, - и он ткнул пальцем мне в глаз. Ну, всё! Когда он повернулся обратно, все еще прижимая палец к моему холсту, я собрался с силами, поднапрягся и со всей выразительностью, на какую только был способен, клацнул зубами перед его ладонью, словно желая откусить. Удивительно, но, видимо, получилось очень достоверно, потому что Снейп вздрогнул и отдернул руку. За его спиной декан Гриффиндора еле сдержала смех. Все оставшееся время педсовета Снейп сидел насупившись, изредка бросая на меня взгляды, полные, готов поручиться, самых недобрых мыслей. На всех последующих педсоветах, которые проходили в Учительской, Снейп неизменно садился ко мне спиной.
Но это было еще не всё.
Из коридора неслись шум и гам, вся школа на ушах стояла – только-только закончились занятия. Дверь открылась, сотни детских голосов стали на миг громче, но со щелчком замка снова зазвучали приглушенно. Но до шума ли мне было?! В кабинет поспешно и как-то неловко ввалились двое. Неловкость происходила оттого, что они практически не размыкали теснейших объятий. Но не узнать их было невозможно! Снейп, старый потаскун, и Гермиона, мать её! Не сойти мне с этого места! Кто бы мог подумать? Две зануды присосались друг к другу подобно пиявкам, а ведь я бы руку дал на отсечение, что все их понятия о таких вещах очерчены кругом энциклопедической литературы, не более того. Сюрприз, сюрприз! Его черная мантия подолом зацепилась за застежку ее башмака, запуталась в ногах, мешая двигаться, его узловатые пальцы бледным пятном просвечивали сквозь ее каштановые локоны – он буквально вцепился ей в шевелюру и страстно притянул к себе. Эти поцелуи и сбивчивое дыхание наполнили тишину комнаты смущающими слух звуками, но не слушать, а тем более не смотреть на это было невозможно. Ну, я и пялился во все глаза. Он привалился к стене напротив, а потом, грязный извращенец, надавил легонько руками ей на плечи, и она опустилась на колени. Пара манипуляций, и вот она уже занята, а он положил руку ей на макушку, сжал в пальцах прядь и закрыл глаза. Но спустя несколько мгновений приоткрыл их снова. А потом я увидел, как его мутный взгляд медленно скользит по стене, фокусируется на мне, его губы изгибаются в торжествующей насмешке, а рука, не занятая подталкиванием затылка Гермионы, вытягивается в моем направлении, и пальцы ловко показывают мне весьма неприличный жест. Победитель хренов! Вот чего никогда не понимал, так это логику женщин. Допустим даже, ей нравятся мужчины постарше, но почему именно Снейп? Когда успел? В перерывах между извращениями со своими дружками, соскабливанием козявок со стенок котлов и бурчанием в кабинете Дамблдора? Кто мог предположить, что он вообще в курсе, с какой стороны надо к женщине подходить? А тут выясняется, что он даже с несколькими сторонами знаком! Но почему он? Почему, в таком случае, это был не я? Не понимаю.
Однажды дверь учительской случайно оказалась открыта, когда на обед в Большой Зал спешила толпа учеников. Двое мальчишек пробежали мимо, один мельком глянул в мою сторону и побежал было дальше, а потом вдруг резко остановился, замер и обернулся. Второй, заметив, что приятель отстал, присоединился к нему. Они оба, как завороженные, пялились на меня не отрывая взгляда. На таком расстоянии я не мог различить их, все-таки отсюда та сторона видна не очень хорошо, но когда они медленно стали приближаться, я понял, кто это. Гарри и Рон! Щемящая волна невероятно теплых чувств захлестнула меня, я встал и уперся руками в холст, который разделял нас. Какая жалость, что я не могу говорить! Вдруг Гарри, который до этого долго стоял и оторопело смотрел, сорвался и бросился прямо ко мне, Рон успел схватить его у самой двери. Произошла небольшая потасовка, в которой Гарри рвался из цепких рук приятеля и шипел истерически: «Пусти! Пусти меня к нему! Сириус! Пусти меня!» А Рон, еле удерживая вырывавшегося товарища, шептал: «Да успокойся, ночью придешь, здесь полно учителей, сейчас кто-нибудь застукает». Пометавшись еще немного, Гарри отступил под уговорами друга и отошел от двери, помахав мне на прощанье. Я поднял руку в ответном жесте. Ночью Гарри, как и следовало ожидать, пробрался в Учительскую под плащом-невидимкой. Он запер за собой дверь заклинанием, зажег несгораемую свечку на столе и присел на пол прямо передо мной. Откуда-то из-за спины достал пару бутылок усладэля и поставил рядом. - Ну, здравствуй, - прошептал он. В тусклом свете я увидел, как блестят от слез его глаза. Черт возьми, отчего я не могу говорить?! - Почему ты молчишь, Сириус? – он обеспокоено привстал. - Ты меня слышишь? Я улыбнулся ему в ответ. Ну а что я мог? Есть какие-то пределы, которые я не в силах преодолеть, на границе своих возможностей я вдруг ослабеваю, не могу пошевелиться, цепенею, попадаю в густой, как мед, морок границы, и меня придавливает ватное чувство безразличия. А больше всего я не хотел бы становиться безразличным. Поэтому я только улыбался. Гарри подполз на коленках к краю моей рамы и поцарапал пальцем поверхность холста. - Сириууус, - тихонько проскулил он. Дьявол меня побери!!! Спустя час Гарри, порядочно набравшийся усладэля, сидел подо мной, привалившись спиной к стенке, и периодически чокался с моей рамой. - За тебя! Мне так жаль, что мы расстались, - заплетающимся языком пробормотал он, - я люблю тебя, надеюсь, что ты это знаешь. Наверно, я бы плакал, если бы был жив. Не знаю. Сейчас я только улыбался, и мне было очень светло на душе.
С Финеасом у меня сложились очень странные отношения. Он уже знал, что я снова в Хогвартсе, когда увидел. Поэтому совсем не удивился. Сначала он просто отвернулся и ушел на другой свой портрет. Затем, спустя несколько дней, он со мной заговорил. И почему я могу общаться с картинами, а с людьми не могу? Как же обидно! Как раз через два дня после ночной встречи с Гарри, я пришел в коридор на четвертом этаже Главной башни, чтобы посмотреть на закат, который был виден в большие окна на противоположной стене. Меня приютил натюрморт Хеды, я сел за стол, отодвинул с угла тарелку и принялся смотреть на красивейший вид, открывшийся предо мной. - Почему я не удивляюсь, что ты смотришь на закат за завтраком? – поинтересовался скрипучий голос за спиной. Не узнать его было невозможно. - А ты-то что здесь забыл, Финеас? - Здесь прекрасная ветчина, обычно мы с Флаббсом пьем охлажденный кальвадос в это время, он, плебей, закусывает его мясом. Но я против предрассудков в кулинарии. Я протянул ему серебряное блюдо и продолжал смотреть на окно. Финеас не уходил, вместо этого он хмыкнул и сказал с деланным равнодушием: - Ну и скандал вчера твой крестник устроил в кабинете Директора, как Дамблдор терпит эти выходки - не понимаю. Я тут же повернулся к нему. - Какой скандал? Рассказывай, или я вытрясу из тебя все силой. Он лишь пожал плечами. - Еще растворителем меня напугай! Будешь так разговаривать со мной, я мать твою сюда приглашу. Не желаешь? Я вскинул руки, словно сдаваясь, но долго терпеть не смог. - Расскажи, расскажи. Финеас закатил глаза и, словно вспоминая, медленно произнес, растягивая слова: - Нуууу…. Он пришел к Дамблдору вечером и стал кричать, почему его не предупредили, почему ему не сказали про тебя. Дамблдор пытался его успокоить в своей манере, мол, он не хотел его расстраивать, потому что Гарри не получит от тебя ожидаемого, мол, ты не говоришь, потому что при жизни с тебя успели написать только голову и половину левого плеча, а все остальное пришлось дописывать после смерти, что его общение с тобой будет похожим на сиденье перед Еиналеж, что к добру это не приведет… Я заерзал на стуле. - А Гарри? Как он отреагировал? Финеас вскинул брови и посмотрел на меня с явным вызовом. - Мальчишка послал его в … - и он произнес пункт назначения одними губами. Я хлопнул себя по колену. - Мой парень!
потому что Гарри не получит от тебя ожидаемого, мол, ты не говоришь, потому что при жизни с тебя успели написать только голову и половину левого плеча, а все остальное пришлось дописывать после смерти
Ух, как мне нравится)))) С первых строк))) Так приятно было угадать, что речь идет о Сириусе))) Как мастрески он наладил контакт с полной дамой))) Взаимоненависть со Снейпом - песня))) Как он зубами клацнул - я расхохоталась)))) Пойду перечитаю, а то проглотила с ходу весь кусок.
XSha Класс!!! Снейп каверзная поганка. Сириус, какой невезучий, однако. И пол жизни - в Азкабане, и портрет - недоделали. Эгоистично уже хочется продолжения.
Таня Геллер Вот ты какая! Ну грудь-то с легкими-то не нарисовали человеку, а как ты без легких будешь говорить? Воздух нужен оттудова, а то только губами шевелить получится. XSha Отличное начало, вообще я очень люблю портретную тему в ГП. И за это вот отдельное спасибо: "а ведь я бы руку дал на отсечение, что все их понятия о таких вещах очерчены кругом энциклопедической литературы, не более того."
- как я тут Сирю понимаю...
P.S. заявленный, но еще не проявившийся пейринг рулит.
XSha Вот уж не думала, что буду с таким увлечением читать о Блеке. Но читаю. И еще с каким увлечением. Подробности из жизни портретов просто изумительны!
Спустя еще пару дней Гарри снова зашел ко мне. На этот раз без спиртного. Он немного постоял у двери, и мы просто посмотрели друг на друга. Я вновь ему улыбнулся. Теперь он понимает, что разговора не получится.
А на следующее утро они притащили Гермиону. Сначала из-за двери послышались шушуканье и возня. Затем она тихонько отворилась, и рыжая шевелюра просунулась внутрь. Уизли повертел головой, осматриваясь, и, когда убедился, что Учительская пуста, произнес: - Гермиона, давай же шевелись, мы хотим тебе показать кое-что! Все трое, стараясь остаться незамеченными, осторожно пробралась в Учительскую. Грейнджер была явно недовольна. - Показывай, пока нас тут на сцапали, и пойдем отсюда скорее, - обратилась она к Рону. - Смотри, кто тут! – Рон развернул ее за плечи в мою сторону и торжествующе ткнул в меня пальцем. Дааа… Сказать, что ее лицо перекосилось, значит, ничего не сказать. В прошлый раз, будучи здесь, она была слишком занята, чтобы меня заметить. - С-с-сириус? – с расширенными от ужаса глазами она медленно подошла поближе. - К сожалению, его писали практически… - Гарри запнулся, - посмертно, поэтому он не разговаривает. Гермионе очевидно полегчало. - А жестами он объясняться может? Я бы показал тебе жестами, что я видел, да дети смотрят. - Не знаю, - Гарри пожал плечами, - кажется, не особенно. Он один раз помахал мне и улыбается иногда, но общаться не получается. - Аааа, - протянула Гермиона, ей уже практически удалось взять себя в руки. - А почему Дамблдор ничего тебе не рассказал? Гарри прислушался к шагам в коридоре и ухватил друзей за руки. - Пойдемте, в другом месте расскажу, а то нас и правда попрут отсюда взашей, - сказал он, направляясь к выходу. Гермиона, увлекаемая мальчишками к двери, обернулась и бросила на меня совершенно обалдевший взгляд. Говорил я, не связывайтесь со Снейпом, он плохому научит. И был прав.
Буквально через пару часов она снова стояла передо мной, нервно накручивая прядь волос на палец. В глаза, разумеется, не смотрела. - Я бы хотела попросить тебя, - промямлила она, краснея, - если вдруг ты сможешь говорить… или что-то в этом роде… пожалуйста, не рассказывай никому о том, что ты видел. Понимаешь, я знаю, как вы друг к другу относились, но… Северус…он на самом деле хороший. Он так плохо чувствует себя последнее время, мне так жаль его, понимаешь? В голове вспыхнула робкая надежда: «Может, издохнет?», но я тут же представил себе, что его портрет повесят на противоположную стену, и от души пожелал ему долгих лет и крепкого здоровья. Плохо себя чувствует! Мне б его плохое самочувствие - девок охмурять. Гермиона смотрела на меня, отчаянно выискивая ответную реакцию. Пришлось покивать, чтобы она успокоилась. Она просияла. - Спасибо, спасибо, Сириус! Я знала, что ты меня поймешь, ты всегда был таким благородным! – она подскочила ко мне и поцеловала прямо в холст. Нет! Только не этими губами!
Мне везло как утопленнику, и это притом, что погиб я, кажется, совсем другой смертью. Видимо, порешив, что я прекрасно подхожу для роли конфидента, раз уж волен-с неволен-с оказался посвященным в секрет, Гермиона приходила ко мне изливать свою печаль влюбленной женщины. Она сидела на столе напротив меня, болтала ногами и с мечтательным видом рассказывала мне о своих чувствах к старому уроду. В эти дни я узнал, что Снейп пусичек и лапушка, послушал, какой он восхитительный любовник, узнал, что он совсем даже не храпит, а только лишь немного подсапывает. Самую малость. Но вот, к великому сожалению, у зельевара были проблемы со здоровьем. Гермиона очень опасалась, что Снейп утаивает от нее факт защемления седалищного нерва. Этого я перенести был уже не в состоянии и тихо удалился на картину в коридор.
Учительская комната все же иногда была нужна Снейпу не только для оральных удовольствий. Но, видимо, к таковым она располагала не его одного. Однажды тихим вечером, когда все преподаватели уже отужинали и отправились, мирно беседуя, мимо Учительской по своим комнатам, Снейп зашел за какими-то бумагами. Когда он спешно рылся в секретере в поисках нужных документов, дверь снова тихо отворилась и на пороге возникла Амбридж. Тонкий рюш ее платья недобро колыхался в такт шагам, пока она подступала к увлеченно копающемуся Снейпу. Я, открыв рот, наблюдал за разворачивающимся действом. Подкравшись сзади, Амбридж на секунду замерла в нерешительности, а затем вкрадчиво тронула костлявое плечо зельедельца и прошептала: - Северус. Снейпа подкинуло вверх, наверное, на фут. С такими нервами и с таким слухом я просто поражаюсь, как его еще не рассекретили в его шпионской деятельности, право слово. Он медленно обернулся, словно боясь увидеть за своей спиной разъяренного рылогрызла, впрочем, Амбридж не намного лучше. Видимо, Снейп думал так же, потому что на лице у него появилась гримаса отвращения, это даже в вечернем полумраке было заметно. Амбридж же, воспользовавшись его секундным замешательством, продолжила свои искусные маневры. Она снова коснулась короткопалой рукой мантии Снейпа и, полагая, что голос ее звучит чувственно и проникновенно, поинтересовалась: - Северус, найдется ли у вас для меня минутка? Замешкавшись, Снейп выдавил: - Всенепременно. Я увидел, как он медленно-медленно по стеночке начал продвигаться к выходу, но не тут-то было! Амбридж, по всей вероятности, тоже это отметила и преградила собой путь к отступлению. - Северус, за то время, что я работаю в Хогвартсе, мне не удалось сблизиться только с вами. Я хотела бы побольше узнать о вас. О самом серьезном и ответственном из всего преподавательского состава. И это ничего, что у вас темное прошлое. Мне кажется, это простительно такому человеку, как вы, - произнося этот спич, Амбридж пыталась максимально возможно приблизиться к Снейпу, он же, ошалело уставившись на нее, отползал, пока не уперся спиной в угол между секретером и стеной. «Попался, голубчик!» - очевидно, эта мысль у меня и у Амбридж возникла синхронно. Ведьма перешла в стадию активного наступления. Она прижалась к загнанному в угол Снейпу и страстно прошептала, вцепившись в его мантию: - Скажите, что вы чувствуете то же, что и я! Признайтесь! Теперь мы можем не скрываться! Взгляд Снейпа заметался по комнате, отчаянно ища спасения. Тут он заметил, что я за ними наблюдаю, ну и, разумеется, как можно было упустить такой шанс?! Я округлил рот буквой «о» и начал двигать у губ сомкнутыми в кольцо пальцами вперед-назад, при этом синхронно толкая изнутри щеку языком. Жест получился весьма выразительный. Думаю, он меня понял. Потому что, схватив Амбридж за руки, он оттолкнул ее от себя и, истерически шепча что-то о «незаконченной работе», выскочил из Учительской как ошпаренный. Даже бумажки свои позабыл. Фу, как грубо! Амбридж же, вся в растрепанных чувствах и обманутых надеждах, еле сдерживая рыдания, выбежала следом. Даааа. Ради такого зрелища стоит заделаться портретом.
Глухую черноту взрезал луч из-за поспешно раскрывшейся и тут же захлопнутой двери. Кто-то пробрался в комнату и теперь шушукался у самого входа. Свет не зажигали, дальше не проходили. Судя по голосам двое, мужчина и женщина, но говорят так тихо, ни слова не разобрать. Я прислушивался, как только мог, таращить глаза в эту темень все равно бессмысленно. Внезапно впереди вспыхнул огонек на волшебной палочке, совсем слабенький, и поплыл в сторону окна. Вскоре этот огонек оказался совсем близко от меня, и я смог разглядеть тех, кто крался ко мне в ночи. Почему я не удивлен? Снейп и Гермиона! Похоже, им понравилась эксгибиционистская идея сношаться при свидетелях. И теперь они хотят устроить показательную оргию на столе передо мной. То-то у Снейпа такой довольный вид. Зато Гермиона, кажется, не в восторге. Они подошли уже совсем близко, когда Снейп вдруг достал из кармана своей мантии большой кусок черной материи и накинул ее на меня. Я ничего не мог понять, хотел было перескочить быстро в другую картину, но вдруг все вокруг основательно тряхануло, а потом пол поплыл у меня под ногами. Я уперся руками в холст. В животе образовалась странная щекотка, словно земного притяжения больше не существовало. Я был вне себя! Тут я услышал взволнованный шепот Гермионы: - Ой, Сириус, извини, пожалуйста. Прости, мы не хотим причинить тебе вреда, честно, просто так… - Гермиона, прекрати немедленно, – Снейп перебил ее раздраженным шипением. Его голос слышался у меня где-то над головой, а ее - из-под ног. Меня осенило - они сняли картину со стены и уносят куда-то! Вот засранцы! - Северус, солнышко, ну мы же должны хотя бы объясниться. Солнышко? Это - Солнышко? Какой ужас. - Мы ничего никому не должны. По крайней мере - я. И тебе, моя дорогая, я советую избавляться от кредиторов, - Северус старался говорить как можно тише, отчего шепот иногда переходил в натужный хрип. Да. Я не такой уж и легкий. - Сириус, не обращай внимания, тебе там будет хорошо, честное слово. - И я почувствовал, как она попыталась погладить мой холст. - Гермиона! – свирепо просипело над головой. - Держи обеими руками! Я его сейчас уроню! - Прости, прости! «Не проще ли левитировать?» - подумал я. Но потом понял, что они просто не хотят оставлять следов. При желании магию всегда можно проследить. Ткань немного сползла, и я увидел проплывающую мимо напольную вазу в форме дракона. Куда они меня тащат, сволочи? Наконец они водрузили меня на стену, и Снейп торжествующе сдернул покрывало. Я тут же показал ему, куда идти, как далеко и как долго. Хотел еще описать, какие отношения у меня были с его матерью, но он меня перебил, отвернувшись и бросив Гермионе: - Тут твой дружок руками машет, сама с ним разговаривай. Гермиона подошла так, чтобы попасть в поле моего зрения. У нее было настолько скорбное лицо, что можно было подумать, будто ее ненаглядное Солнышко безвременно покинуло этот бренный мир. Но она всего лишь участвовала в похищении со взломом. Так что я не стал особо церемониться и просто отвернулся от нее. За спиной хлопнула дверь. Видимо, Снейп убрался восвояси. - Сириус, ну прости меня, пожалуйста, - она снова потянулась ко мне, чтобы погладить. - Я просила его отказаться от этой идеи, но он как взбеленился. Сказал, что не сможет ни есть, ни спать, пока ты там висишь. Он сказал, что даже работать не сможет! Сириус, пойми меня! Ну что мне оставалось делать? Воистину, любовь женщинам заменяет совесть. Гермиона продолжала причитать: - Сириус, ты же такой благородный, ты меня поймешь, я знаю. Ох, как это тяжело, мне так жаль. Обижать тебя я совсем не хотела, но я не могла ему помешать. Он все равно тебя вынес бы, но только один. А ему нельзя, у него ишиас. Ему тяжести поднимать запрещено… «Да он один и со стены бы меня не снял, дохляк несчастный!» - в бешенстве подумал я. - …когда перемена погоды, у него всегда спина болит, и долго ходить, к примеру, он тоже не может, а стоять - это вообще мука смертная, но он молчит, не жалуется почти никогда… - Гермиона уже совершенно забыла причину, из-за которой начала разговор, полностью погрузившись в манящие глубины недугов своего ненаглядного. Я резко повернулся к ней и махнул рукой в направлении двери, давая понять, что прошу ее уйти. Она вздрогнула, очнувшись от медицинских фантазий, и попятилась к выходу, тараторя на ходу: - Мы принесли тебя в покои-на-потребу. Тебе здесь понравится. Тут вот обстановка милая, - она показала на диванчик персикового цвета у противоположной стены, - я буду тебя навещать. Обещаю. Ну, пока! – и она пулей выскочила за дверь. Мило. Ничего не скажешь. Но ничего. Дамблдор заметит мою пропажу – он из Снейпа душу вытрясет.
Гм)) Ну, можно и так трактовать Однако, прочитав второй кусочек, жалею, что он от Долорес ускользнул Вот ужо бы я полюбовалась на доблестного Зельедела
В голове вспыхнула робкая надежда: «Может, издохнет?», но я тут же представил себе, что его портрет повесят на противоположную стену, и от души пожелал ему долгих лет и крепкого здоровья.
Как мне нравится это противостояние)))) Веселюсь от души)))
Я округлил рот буквой «о» и начал двигать у губ сомкнутыми в кольцо пальцами вперед-назад, при этом синхронно толкая изнутри щеку языком. Жест получился весьма выразительный. Думаю, он меня понял.
XSha пишет:
цитата:
Даааа. Ради такого зрелища стоит заделаться портретом.
XSha Ох как здорово! Бедный Сириус. При всей моей нелюбви к Блохастенькому и желании сказать "Так ему и надо!" постоянно тянет на "Бееедненький". Герми его доканает
Но, видимо, я поторопился с прогнозами. Дамблдор не пришел. Ни назавтра, ни через день.
Зато через два дня пришел Гарри. Я пытался перейти в другую картину, каким-то образом выйти из этой комнаты, но у меня ничего не получилось. Покои-на-потребу существовали обособлено от всего остального пространства. И я был в них действительно заперт. При виде Гарри я возликовал: наконец-то я отсюда выберусь! Но не тут-то было. Он сел на диванчик напротив и первым делом спросил: - Ну, как? Тебе уютно тут? Я с подозрением уставился на него. Неужто и он в сговоре с этими голубками? Тем временем Гарри продолжал, как ни в чем не бывало: - Гермиона мне все рассказала. Я тебя прекрасно понимаю – там ужасная нервотрепка и куча народа. Здесь, конечно, потише будет. И интерьер такой приятный. Мы к тебе будем теперь ходить в гости, чтобы тебе скучно не было. Весточки из Большого Мира приносить. Ничего себе! Эта идиотка напридумывала черт знает что! Или это Снейп ее научил? Вполне возможно, он нынче у нее вместо мозгов, а значит, она теперь слабоумная. Пока я обдумывал создавшееся положение, Гарри продолжал: - А Рон теперь что-то совсем грустный стал. И квиддич его не радует, и с Панси он совсем перестал встречаться. Лежит все время в кровати и смотрит на потолок. На кой мне этот Рон?! Когда Гарри посмотрел на меня, я изобразил пальцами, как ухожу, указал на дверь, на себя, а потом на него, имея в виду, чтобы он помог мне выбраться из этого заточения. - Привести его к тебе? О, ну это можно устроить, - улыбнулся Гарри. Я хлопнул себя по лбу. Какой несообразительный! - Ну, не такой уж он и кретин, ты это зря. Он просто чем-то расстроен, только мне не признается. Я замахал руками, перечеркивая воздух перед собой. - Да, ты прав, конечно, мне он не скажет, я и не рассчитывал. Но, может, его хоть визит к тебе повеселит немного.
Это конец.
Не сказать, чтобы я скучал. Когда в покоях-на-потребу я оставался один, время как будто замирало. Или это я замирал во времени. Так и непонятно. Возможно, это было как раз то, что называется «отключиться». Когда все покидали меня, когда вокруг становилось тихо и безлюдно, я словно застывал, как муха застывает в капле смолы. Ни двигаться, ни стремиться куда-то не было ни сил, ни желания. На меня наваливалась вязкая дремота, и я мог, казалось, вечно сидеть, представляя себя на натюрморте Хеды, наблюдающим пышный розовый закат за башнями Хогвартса.
Вскоре меня навестил Рон. Выглядел он действительно не очень. Увы, ему не было никакого дела до того, что я пытаюсь ему втолковать. Он даже и не смотрел на меня. Бросив на ходу: «Привет, Сириус!», он принялся ходить взад-вперед по комнате, упершись взглядом в носы собственных ботинок. Я помахал, пытаясь привлечь его внимание, но безрезультатно. Когда Рон в очередной раз вышел из моего поля зрения, я услышал его голос: - Я хотел тебе рассказать кое-что. Даже не знаю, как начать. Ну, ты же был в нашем возрасте и всё такое. А мои братья, гады, им ничего сказать вообще нельзя, они все мигом растреплют. А ты точно болтать не станешь, - тут он замолчал на секунду. - Ой, ну, то есть… прости, я это сказал не подумав. Он еще немного походил в дальнем углу комнаты, стараясь не становиться так, чтобы я его видел. Что он мне хочет рассказать? Черт бы его побрал! Подошел бы поближе, может, удалось бы объяснить ему, что я хочу отсюда выбраться. - Знаешь, Сириус, она совсем на меня внимания не обращает. Я уж и не знаю, как к ней подойти, что сказать. У Гермионы всегда характер был премерзкий, а теперь так просто ужас. Сейчас что ни скажу, у нее один ответ: «Какой ты еще, в сущности, ребенок!». И она вечно занята какими-то экспериментами, и постоянно ее нет, даже к Снейпу стала ходить на дополнительные лекции. Наверно, в авроры готовится. А мне не говорит, - Рон расстроено засопел в углу. Ах, это теперь называется «дополнительные лекции»? Да, парень, ты точно «в сущности, еще ребенок», если не понимаешь, что означают эти «лекции». «Эксперименты»! Каково! Как, интересно, Снейп с ней экспериментирует? Судя по сцене в Учительской, они как раз прошли стадию перорального инициирования и скоро приступят к испытаниям на плотность сжатия. Но мне-то что до всего этого? Когда Рон наконец-то решился подойти поближе и тихонько спросил, как бы в воздух: «Сириус, как мне быть, а?», я со всей злости показал ему всем известный жест – выставил перед собой согнутую руку кулаком вверх, положив другую руку поперек. По идее, это должно было означать: «Шел бы ты, Рон, к такой-то матери со своими проблемами». Но он понял это иначе. Округлив глаза, он прошептал: - Считаешь, надо забить на все это? – Потом он посмотрел в пол и рассудил: - Но если я откажусь от нее, то что же мне самому дальше делать? Я был в ужасе. Практика последних дней показывала, что все мои жесты истолковывались исключительно в удобном для собеседников ключе. То есть они слышали… ладно, ладно… видели исключительно то, что хотели увидеть. Я хотел было показать Рону, чтобы он шел в задницу, но вовремя одумался. Соотнеся его вопрос и мой возможный ответ, я решил жизнь парню не ломать, а то еще подумает последовать моему совету. И что потом делать? Поттера спасать отсюда несподручно. От расстройства я махнул рукой и сел, подперев подбородок кулаком. Рон посмотрел на меня, а потом сел так же и глубоко задумался. Мы просидели в тишине около получаса. Затем Рон тихо встал, смущенно прошептал: «Спасибо, что выслушал» - и вышел.
Когда пришел Лонгботтом, я даже не удивился. Я лишь хмуро уставился на него и ждал, когда он выговорится. Лонгботтом говорил долго, проблем у парня накопилось великое множество, одна другой краше. Снейп был не на последнем месте. Как бы я желал рассказать несчастному Невиллу о том, каким иногда бывает этот Великий и Ужасный профессор Снейп, чтобы парень перестал терзаться, но говорить я все равно не мог, а жесты, которые подходили для описания Снейпа, боюсь, привели бы Лонгботтома в состояние шока. Невилл пожаловался мне, что завтра будет очередная лабораторная работа у злобного зельевара, а подготовиться он не успел. Парень отчаянно перебирал варианты, как увильнуть от завтрашней экзекуции. Я от всей души пожелал, чтобы у него получилось избежать неприятностей. Увы, большее я сделать был не в состоянии. На прощание парень погладил левый угол моей рамы и сказал: - Да, Рон был прав, очень помогает разговор с вами. Большое вам спасибо. Ну, хоть помогает. Мне бы кто помог.
На следующий день он прибежал весь сияющий, как начищенный галеон, и сообщил, что Снейп перенес лабораторную на следующую неделю, потому что поставщики ингредиентов для зелий устроили всемагическую забастовку с требованиями устранить монополию компании «Зеленый Стивенс» на поставку саженцев мандрагоры. Забастовка? Я был очень удивлен. А Невилл зачем-то снова погладил меня по левому углу рамы, сбивчиво поблагодарил и был таков. Странно все это.
А потом все стало еще хуже. Сначала я был в полном шоке и не понимал, что вообще происходит. Ко мне косяком потянулись совершенно незнакомые дети, рассказывали про свои неудачи и печали, вытирали сопли о диван, гладили левый угол рамы (видимо, все-таки без Лонгботтома не обошлось), благодарили и уходили восвояси. В этом паноптикуме я сам практически не участвовал. Лишь сидел и слушал весь этот бред, иногда кивал, иногда делал страшные глаза, иногда даже не выдерживал и отворачивался спиной. А что я мог? Уйти-то мне было некуда. Забегали и свои. Я бросил к чертям попытки уговорить их перенести меня обратно. Все равно они не понимали меня – Гермиона помалкивала и не заглядывала, наверно стыдно, а Гарри с Роном были уверены, что я сам захотел здесь висеть. Удивительно, как бабы умеют мозг промыть! Я недоумевал: а где Дамблдор? Ни за что не соглашусь с тем, что он верит в тот бред, который Гермиона льет в уши своим приятелям. Но в скором времени Гарри объяснил, что к чему. - Дамблдор, кстати, узнал, что ты здесь висишь. Мне Гермиона рассказала, она случайно подслушала, как Снейп ему объяснял, куда и почему ты захотел переместиться. Дамблдор намеревался к тебе прийти, а покои-на-потребу его не пустили! Представляешь?! Видимо, не очень-то ему это нужно, раз не попал. Черт возьми! Как все паршиво! Я был очень расстроен, просто не знал, что делать. Если до упоминания о Дамблдоре тайная надежда вернуться к моему завтраку и закату теплилась где-то глубоко внутри, то после этого я понял, что обратно мне путь заказан. Несколько дней я прибывал в потерянном и безразличном состоянии. Ничего не интересовало меня. Мысль о том, что я проведу здесь бессчетное множество часов, возможно, останусь навсегда, заключала меня в кокон, и я останавливался, как останавливается часовой механизм. Из оцепенения меня выводили, как это ни странно, те дети, которые неизменно приходили ко мне со своими житейскими печалями. За неимением других развлечений я стал вслушиваться в их сбивчивые рассказы о том, как однокурсники их не любят, как тетрадки теряются, как любовь не задалась, и о том, какой все-таки этот Снейп ублюдок. О, да. С последним не согласиться было особенно трудно. И каждый из этих несчастных студентов касался левого угла моей рамы. Это напоминало какой-то ритуал. Самое жуткое было то, что Гарри и Рон тоже стали так поступать. Однажды Рон мимоходом упомянул, что это приносит удачу и все желаемое исполняется. Невероятно! Со временем я даже умудрился научиться помогать некоторым из «плакальщиков». Обычно им достаточно было просто выговориться, но некоторые смотрели на меня с такой неизбывной печалью в глазах, что хотелось сделать хоть что-то. И, несмотря на свои опасения, я все-таки пробовал использовать тот небольшой арсенал жестов, которые, на мой взгляд, имели однозначное толкование. Пару раз я показывал, как нужно двигать палочкой, чтобы добиться желаемого эффекта, еще несколько раз подбадривал или, напротив, отговаривал, но в общем и целом гости мои в подсказках не нуждались. Им просто нужно было, чтобы их кто-то выслушал.
Весной объявилась Гермиона. Пришла вся зареванная, с опухшими глазами, красным носом, лицо все пошло малиновыми пятнами – похоже, что плакала она уже долго. Она сказала одну только фразу: - Северус умирает. И разрыдалась. Первой мыслью было: «Наконец-то!» Но я посмотрел на то, как Гермиона ревет, уткнувшись в диванную подушку, и перестал радоваться. К счастью, плакала она недолго. Вытерев нос платком, она взглянула на меня, и тут ее взгляд сфокусировался на моей раме, лицо просияло, и она выбежала в коридор. Что такое она там увидала? Буквально через десять минут дверь покоев-на-потребу отворилась, и в комнату вперед спиной вошел Дамблдор, левитируя за собой Снейпа, который был намного бледнее обычного, – то есть имел цвет лица абсолютно белый. Одна рука его безвольно болталась, свесившись вниз, другая была закинута на грудь, но тоже вот-вот должна была соскользнуть. Что-то это мне напоминало. Зрелище, достойное пера поэта, честное слово! Печальную процессию замыкала плачущая Гермиона. Опустив умирающего на диван, Дамблдор повернулся ко мне и как ни в чем не бывало поинтересовался: - Как жизнь, Сириус? А как у меня жизнь? Помаленьку, спасибо за заботу. Где вы были все это время, мать вашу?! Я улыбнулся и махнул рукой – «нормально, не беспокойтесь». Дамблдор улыбнулся в ответ. Он подошел поближе ко мне и спросил, косясь на отполированный до блеска левый угол рамы: - Говорят, ты у нас приносишь удачу, так, Сириус? Я пожал плечами. - Думаю, правду говорят. А ты как считаешь? Ну откуда мне знать? Я снова пожал плечами и еще развел руки в стороны, чтобы окончательно придать выразительности своим жестам. Дамблдор снова заулыбался, вдобавок посверкивая золотой оправой очков-половинок. - Сириус, ну что ты, в самом деле, как немой. - А как какой, по-вашему? – возмущенно воскликнул я.
Ой.
- Тут такое дело, Сириус, - Дамблдор вздохнул и повернулся к лежащему на диване Снейпу, - Северуса кто-то отравил. Одним из его собственных ядов. Все запасы безоара выкрали, а противоядия получить мы не можем, так как он-то его обычно и готовит. Поппи в жизни не разберется в том, что Северус варит. Нам нужно, чтобы он очнулся. Хотя бы на минуту. Мы у него узнаем, что это за яд, и тогда найдем лекарство. Сейчас мы все быстро погладим угол твоей рамы, а ты, друг мой, будь так любезен, пожелай нам удачи. Нет проблем. Теперь все, что хотите. Гермиона, держа руку Снейпа, провела его пальцами по раме. Я усиленно желал ему удачи, хоть это было и нелегко. Снейп медленно вздохнул и приоткрыл глаза, которые тут же съехались к переносице. - Какая дрянь, - еле слышно выдавил он. - Сам козел! – возмущенно ответил я. Глаза Снейпа моментально распахнулись, он ошарашено вытаращился на меня. - Говорящий… - Ну, если тебе больше нравится быть говорящим козлом, то я не возражаю, - ухмыльнулся я. - Мальчики, не ссорьтесь! – в отчаянии вскрикнула Гермиона. - Северус, что это было? Где противоядие? – она встряхнула его, чтобы он снова не впал в забытьё. - Безоар, кретины, - заплетающимся языком промямлил отравленный - Сам кретин, сперли твой безоар! – заорал я. - Чем еще тебя можно спасти?! Дамблдор, Грейнджер и Снейп одновременно уставились на меня. От удивления у Снейпа даже глаза перестали закатываться. - Шкаф, как войдете, справа, третья сверху полка, синяя бутылочка с веревкой на горлышке, - отрапортовал он, после чего снова отключился. Гермиона вскочила и метнулась в кабинет Снейпа.
- Пока у нас есть минутка, я хотел бы спросить, господин директор, как так получилось, что я смог говорить? – поинтересовался я. - Ну, а сам-то ты как думаешь? – таинственно усмехнулся директор. А кто я такой, чтобы разбираться в чудесах? - Честно говоря, даже предположить не могу, - признался я. - Вот и замечательно, - все так же загадочно пробормотал директор, поправляя голову Снейпа на диванной подушке. Вот уж мне эти секреты! Прибежала запыхавшаяся Гермиона, сжимая в кулаке пузырек. Когда она поила бесчувственного Снейпа противоядием, руки у нее так тряслись, что мне все время хотелось выхватить склянку и самому влить лекарство в горло Снейпа. Жаль только, что я не могу выходить за пределы картины.
Буквально через пару минут Снейп снова приобрел свой нормальный желтый цвет лица и смог даже сесть на диване. На меня он упорно не смотрел. Ну и не очень-то хотелось. Подождав, пока он придет в себя настолько, чтобы идти самостоятельно, Гермиона вывела Снейпа из комнаты, причем они немного задержались в дверях, споря, может ли он ходить, не опираясь на ее плечо, или все-таки, как настаивала Гермиона, ему надо держаться за нее, чтобы не потерять равновесие. Проводив взглядом влюбленную парочку, я снова обратился к Дамблдору: - Директор, возможно ли все-таки переместить меня обратно в Учительскую? - Разумеется, Сириус. Мы непременно тебя перенесем.
Утром следующего же дня я висел на прежнем месте, солнце высвечивало через витраж золотые и алые квадраты на противоположной стене, пыль, повисшая в воздухе, искрилась в лучах света, за дверью шумели студенты – все было прекрасно.
Днем Дамблдор собрал в Учительской педсовет. Он и Снейп пришли первыми. Зельевар все еще был слаб и пошатывался. Взглянув на меня, он быстро отвел глаза и, подойдя к подоконнику, облокотился на него так, чтобы я его не видел. Вскоре все собрались, и Дамблдор, сидевший во главе стола, поднялся: - Как вам, должно быть, уже известно, вчера один из наших преподавателей был отравлен. В комнате тут же зашушукались и стали оглядываться на Снейпа, который за стол так и не сел. - Кто это мог быть? – взволнованно поинтересовалась Макгонагалл. - Полагаю, что мне известен отравитель, - прошипел Снейп. Минерва тут же напряглась. - Надеюсь, вы не станете снова все валить на моих студентов? - На сей раз я не думаю, что это был Поттер, - ехидно отозвался Снейп. - Какое облегчение! - И кто же это? – Флитвик в нетерпении заерзал на стуле. Снейп отошел от подоконника и медленно начал приближаться к столу, за которым сидели профессора. Вдруг Амбридж с грохотом отодвинула стул и вскочила. - Это была не я! - А кто сказал, что это были вы? – проворковал Снейп. - Вы! Вы смотрите на меня! - А вы на меня. И что в этом такого? - он обходил стол, опираясь на спинки стульев. - Но вы же думаете, что это была я! Вы все, все так думаете! – взвизгнула Амбридж, тыча пухлым пальцем в каждого из профессоров. - Ну что вы, Долорес, мы вовсе так не считаем. Присядьте, успокойтесь, - тоном, которым разговаривают с сумасшедшими, заверил ее Дамблдор. Амбридж проигнорировала его слова, вместо этого она попятилась к двери. - А вас, Снейп, все студенты ненавидят поголовно! Может быть, это кто-то из них! – продолжала кричать она. - Вполне возможно, - прошептал Снейп, наступая. Когда он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки, нервы Амбридж не выдержали, и она с воплем выскочила за дверь. Снейп тут же развернулся лицом к остальным и развел руками. Профессора, которые до этого ошеломленно следили за разворачивающимся перед ними представлением, начали переглядываться и в полголоса обсуждать увиденное. - А почему, собственно, она стала бы вас травить, Северус? – поинтересовался Флитвик. Снейп взглянул на меня, видимо, опасаясь, что я сейчас начну рассказывать о его вечерних приключениях, однако я повернул невидимый ключ у уголка рта, показывая, что не собираюсь вмешиваться. Тогда он усмехнулся, уселся за стол и сказал, наливая себе в бокал тыквенный сок: - Любовь ядами не лечится. - Скажете тоже, - хмыкнул Флитвик.
Как это ни удивительно, но после разоблачения Амбридж Снейп практически прекратил демонстративно ко мне цепляться. Он даже снова стал садиться ко мне лицом на педсоветах. Разумеется, я прекрасно понимал, что взаимного расположения и теплоты не случится. Но поддержать хрупкое перемирие был не против. В конце концов, какое нам теперь друг до друга дело? Не считая того, что он был хахалем Гермионы, а это не могло не раздражать. Хотя, если ей нравятся сальноволосые зануды, девочке уже ничего не поможет. Неудивительно, что она в свое время выбрала не меня – мои волосы всегда были в порядке, да и занудой меня вряд ли бы кто назвал. В общем, как бы там ни было, сосуществование со Снейпом стало относительно бесконфликтным и спокойным. Правда, нет-нет да и вспомнится мне триумфальное выражение его лица, тогда, в Учительской, но я решил не обращать внимания, потому что у человека с ишиасом действительно мало радостей в жизни.
Приближался час заката. Я сидел за столом на своем любимом натюрморте и смотрел в стрельчатое окно напротив. Солнце пряталось за островерхую башню, расплываясь по черепице. Небо окрашивалось в багровые тона – от светло-малинового наверху до оранжево-бордового у самых кровель. Несказанная красота. Очень живописно.
ЗдОрово!!! На мой взгляд, оптимальное соотношение содержания и стиля. Есть пёрлы, которые вспоминаются и вызывают приступ неконтролируемого хихикания в самые неподходящие моменты. А конец мне почему-то напомнил Вересаева: "... И сели пить чай"
Прекрасно. Никогда бы не подумала, что буду так смеяться над фанфиком с Блеком. Очень понравилось. Над этим:
цитата:
В эти дни я узнал, что Снейп пусичек и лапушка, послушал, какой он восхитительный любовник, узнал, что он совсем даже не храпит, а только лишь немного подсапывает. Самую малость. Но вот, к великому сожалению, у зельевара были проблемы со здоровьем. Гермиона очень опасалась, что Снейп утаивает от нее факт защемления седалищного нерва.
просто плакала. Северус - сопушка. А возвращение здорового желтого цвета лица, добило окончательно.
Порадовало также, что в конце концов, и Блек, и Северус смогли достигнуть своеобразного мира. Выросли мальчики. Спасибо.
Заглянула на форум, а тут такой подарок! Моя радость не знала предела :) Огромнейшее пасибо за фик. Если смех действительно продлевает жизнь, то плюс лет пятьдесят мне обеспечено ))
SWLT, пардон за вопрос, но вы не подскажете где можно ознакомиться с исходником картинки из которой ваш аватар сделан? или как автора зовут, где можно на его творчество глянуть?
Пост N: 101
Зарегистрирован: 22.01.07
Откуда: Россия, Ч-town
Отправлено: 26.04.07 10:14. Заголовок: Re:
XSha, здорово!! Только что увидела и прочитала. В восторге!! Сириус - симпатяга, Северус - неисправим ( и не надо!!). Дамблдор, как всегда закрывает глаза на болячки, которые ему неудобны - само рассосется. Одно слово: красота. Мило и уютно - особенно когда смеха под столом в конвульсиях бъешься. Спасибо - рассказ доставил массу теплых впечатлений.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 67
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
однако, старт оказался приятным очень ;-) 
А возвращение здорового желтого цвета лица, добило окончательно. 
- участник сейчас на форуме
