Отправлено: 13.03.06 08:41. Заголовок: Дневник Тома Реддла. Герои: Реддл и компания, рейтинг G. Заключение от 18.07.2007
Название:Школьные годы-2. Дневник Тома Реддла Автор: Yukito Бета: нет Рейтинг: G Герои: Жанр: дневниковые записи, возможно AU, приключения Дисклеймер: отказываюсь от всего и вся. Аннотация: первый ранний дневник Тома. Путешествие во времени. Комментарии: нет Начало: http://fanfiction.fastbb.ru/index.pl?1-2-80-00000104-000-0-0-1132490976 Отношение к критике: дерзайте Размещение в архивах: было бы что размещать
Предыдущий пост, судя по всему, был удалён из-за того, что читательская публика не реагировала. Но я аффтар не гордый, поэтому возобновляю попытку. *****************************************************
13.
Это было очень рискованно со стороны Реддла. Я хочу сказать, что он по природе своей самонадеян и не слушает добрых советов. Незавидную участь выбрали его нынешние приспешники – Пожиратели смерти: ведь если что-то в планах Тома пойдёт не так, всю вину он свалит на них и искренне будет считать вчерашних "друзей" своими врагами. Конечно, потолок и стены не выдержали заклятия. На какое-то время я потерял сознание, а когда пришёл в себя, то вместо древнего дольмена увидел гору обломков и каменной крошки в глубоком овраге. Мои лёгкие вдыхали сырой, прохладный воздух, на востоке показался светлый краешек солнца. Я не сразу понял, что мы каким-то образом выбрались из могильника. Рядом никого не было, зато лежали два чёрных, туго набитых мешка, по-видимому, наспех сделанных из ученической мантии. – Э-эй, Поттер! Голос шёл из оврага. Нашарив рядом с собой очки, я подполз к краю: внизу, ловко прыгая с камня на камень, двигалась человеческая фигурка с чем-то вроде неряшливого баула за спиной. Том сноровисто карабкался по стене оврага, цепляясь за обнажившиеся корни деревьев; через несколько минут он, пыхтя и отплевываясь, швырнул на землю свой мешок и вылез сам. Можно было подумать, что пребывание в могильнике пошло Брауну на пользу: его лицо сияло от удовольствия, на обычно бледном лице проступил здоровый румянец, а на коже я не заметил следов от ушибов. – Что это? – поинтересовался я. – Наш с тобой приз за хорошо выполненную работу, – весело проговорил слизеринец. – Теперь даже твои внуки будут обеспечены до конца жизни – если ты, конечно, не проиграешь их состояния на квиддичных ставках. Сощурившись, он посмотрел в сторону провала: – Хм, там можно ещё много чего найти, но я беспокоился за тебя, – Том обернулся. – Как себя чувствуешь? – Неплохо. А как мы здесь очутились? Вместо ответа Браун, улыбаясь чуть менее солнечно, пару секунд пристально рассматривал меня. – Ты хорошо меня слышишь? – А? – Я спрашиваю, – четко проговорил Том, – хорошо ли ты меня слышишь? – Более-менее. То есть, – поправился я, – хуже, чем обычно. – А видишь – хуже? Тошнит? Голова кружится? Пошатывает? Голова у меня сразу закружилась от напора его вопросов. – Ну…да. – Поражение вестибулярных рецепторов, признаки болезни Меньера, нистагм, ухудшение зрения. Итого: опасность опухолевого заболевания мозга, но, скорее всего, простая контузия. Прекрасно. Я почувствовал, что начинаю злиться. В ушах сразу прибавилось шума. – Что же здесь прекрасного? – Контузия для профессионального ловца – дело обычное. То есть, ты в своем нормальном состоянии, Поттер, – судя по звукам, Браун связывал мешки покрепче. Я хотел было ответить, как полагается, но в основании черепа вдруг страшно заломило, а перед глазами поплыли чёрные точки. Через некоторое время сознание ненадолго прояснилось, и сквозь обморочную пелену я обнаружил, что Том продолжает неторопливо и монотонно говорить, а я плыву в воздухе в нескольких футах над землёй. Сбоку, как выводок чудовищно разжиревших селезней, цепочкой летели чёрные мешки. –…честно говоря, я не ожидал такого выброса магической энергии, какой продемонстрировал этот гриффиндорец. Могу предположить, что Джеймс Поттер обладает запасом волшебной силы, по качеству вполне сопоставимой с моей – и однако же, он не в состоянии ею воспользоваться без посторонней помощи. Проще говоря, есть сейф, но нет ключа к замку. Моё вмешательство можно уподобить неожиданному нападению взломщика: без сомнения, мы оба упокоились бы в могильнике, если бы Поттер не оказался настолько хорош в качестве медиума. Опираясь на древнее заклинание Щита и Меча, а также на явное сходство наших с партнёром психометрических характеристик, я… Снова тьма, тьма без конца. Голос глохнет, тает, и я лечу вниз, как брошенный кем-то в бездонный колодец камень.
–…магические двойники. Это внушает определенную тревогу: последний случай двойничества в области преобразующей силы зафиксирован в девятом веке. Один из носителей, назовём его "А", принадлежал к древнему роду, другой – скажем, "Б" – был полукровкой (не стоит забывать, однако, что магическая одаренность вполне безразлична к происхождению). А-носитель был убит Б-носителем при обстоятельствах, не исключавших злого умысла. История сложных взаимоотношений А и Б несколько напоминает известный сюжет с отцами-основателями Хогвартса, что даёт отдельным исследователям повод считать Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина магическими коррелятами. На мой взгляд, версия не выдерживает критики… Летящий во тьме ровный голос Тома перекрывает сумятица чужих вскриков. Они частыми вспышками белых искр прожигают мой мозг. – Мадам Помфри! Мадам Помфри! Скорее! – Джейми, старик, ты как? – Сириус… – Томас Браун, что это значит? – дрожащий от ярости голос Макгонагалл. Уже трансфигурация? С трудом поднимаю руку – или это мне только кажется? – Я…сам…всё – сам…
14. Джеймс Поттер продолжает
В нашем школьном медицинском отсеке обычно лежали по два-три человека одновременно: Хогвартс – не та школа, где ученики только и делают, что пишут сочинения и читают хором по учебнику. Кровати отделены одна от другой плотными занавесками, если же для процедур нужна ещё большая интимность, мадам Помфри ставит ширму и накладывает Заглушающее заклинание. Первый день я не знал своих соседей, но на второй ширму убрали, и мы здорово повеселились с Шоном Конахью из Пуффендуя и Дэннисом Типпом, когтевранцем. Конахью оказался в ведении мадам Помфри из-за небрежного обращения с Головастыми Плескунами, которых легко принять за обычных головастиков-переростков. Вот только от последних Плескуны отличаются акульими челюстями: три ряда острейших зубов плюс повышенная агрессивность в брачный период. В общем, Шону нужно было отрастить новые сухожилия и заодно восстановить пострадавшую мускульную ткань. Типп застрял в отсеке не по своей вине: оказалось, что на сдвоенном уроке с Когтевраном Слизерин затеял соревнование по плевкам, и какой-то слизеринец плюнул в Дэнниса ядом африканской полосатой гадюки. Узнать, кто додумался использовать запрещённый приём, не удалось. Но украшенный шикарным, в ярко-жёлтую с чёрным полоску, узором, – похожий на сумасшедшую зебру и на стоп-сигнал одновременно – Типп считал, что это точно сделал Сопливус Снейп. В комнате был ещё один бокс, тщательно укрытый от посторонних глаз высокой перегородкой и защищенный несколькими заклятьями. Мадам Помфри часто исчезала в боксе, с озабоченным видом таская туда целые охапки лекарственных средств. Мы понятия не имели, кому это предназначалось. На второй день моей отлежки пришёл Дамблдор. Он передал подарки от факультетов, поболтал с нами о погоде, квиддиче, видах на лето и исчез за перегородкой. Подслушивать было бесполезно, с директором не сработали бы даже изобретённые Ремусом в прошлом году Ушные капли. Действовали они по обычному принципу: две капли в любое ухо – и пожалуйста, слышно, как мухи в соседней аудитории чешут лапками. У люпиновых капель был один большой недостаток: ученик, использовавший их, рисковал остаться вовсе без ушей. Дамблдор пробыл в боксе почти час, затем вышел и попрощался. Перед уходом он сказал мадам Помфри с прежним своим ласково-доброжелательным видом: – Я думаю, перегородку пора убрать, Поппи. Ничего страшного не случится. Мадам Помфри, в эти дни, казалось, удвоившая свои усилия, дрожащим голосом возразила: Но сэр! Можем ли мы позволить… – В некоторых случаях наука бессильна, – произнёс директор. – Даже если колдомедицина научится излечивать болезни разума, она не сможет исцелить пораженную душу. Это не её сфера, Поппи. Когда директор ушёл, и мадам Помфри, вытирая фартуком покрасневшие уголки глаз, отвернулась, Дэннис и Шон уставились на меня. Я пожал плечами: откуда мне было знать, что имел в виду Дамблдор? Утром следующего дня в комнате появился четвёртый. – Хэлло, – дружески приветствовал меня Браун. Он сидел на соседней кровати, одетый в белую с бледно-зелёными полосками пижаму, и вовсе не был похож на больного. Я приподнялся и осмотрелся: в отсеке никого, кроме нас, не было. – Ищешь тех вчерашних парней? Их срочно выписали ночью. Кажется, здешние медики считают меня страшно заразным. Ты – исключение, так как уже продемонстрировал потрясающий иммунитет, – он подмигнул. – Хэлло, – холодно ответил я. – А что случилось? Разве ты не в полном порядке? Я-то думал, что Том Браун, как кошка, всегда приземляется на все четыре лапы.
Реддл скроил печальную мину. – Горе мне! Кажется, я рассердил гриффиндорского идола. Судьба моя будет ужасной, если только не…подожди, – он вдруг наклонился и с энтузиазмом принялся шарить в шкафчике возле кровати. Я не хотел показать заинтересованности, но всё же спросил: – Что там? – Тут приносили подходящую штуку… – Том с победным восклицанием вынул крошечный пузырёк. К тёмному флакону был неумело прикреплён белый маггловский распылитель. Нажимая на кнопку, Реддл с озабоченным видом начал щедро разбрызгивать в воздухе какую-то ароматную жидкость. Как только я вдохнул эссенции, на меня напал неудержимый чих: – ААП-ЧХИ!! Рехнулся?! Прекрати, чёрт возьми! – но Том продолжал нажимать на кнопку, пока пузырёк не опустел, а я, не видя от слёз почти ничего, не швырнул в него подушкой. Распылитель с лёгким щелчком вернулся на место. – Что это было? – задыхаясь, спросил я. – Фимиам, – невозмутимо произнёс мой сосед. - ? – Ароматическое вещество для ублажения разгневанных богов, Поттер. Радикальное средство, зато сейчас идол должен благосклонно воспринимать всё, что я скажу или сделаю. – Ты уже достаточно сделал… Что произошло в могильнике? Ты ведь использовал меня, да? – моя злость действительно куда-то улетучилась, и я мог разговаривать с Брауном, не испытывая сильного желания стукнуть кого-нибудь. – Использовал, – согласился Том. Он улёгся на свою койку и вытянул ноги. – Но если бы я не сделал бы этого, в Хогвартсе объявили бы новый траур…в Большом зале повесили бы гриффиндорский флаг, и все ученики жрали бы яичницу, вспоминая, каким хорошим ловцом был покойный Джеймс Поттер. Я тоже лёг. Потолок над нами был высоким, и мне вдруг вспомнились прозрачно-голубое весеннее небо, ветер и крики трибун во время матча за кубок Хогвартса. - Браун? - Что тебе, Божественный? - Прекращай паясничать. Что за гадость была в том пузырьке?
Том покачал в воздухе рукой, растопырив тонкие бледные пальцы. Казалось, он рассматривал свою кисть на свет. – Не имею ни малейшего представления. Смесь дал мне Дамблдор, чтобы я использовал её, как только почувствую приближение припадка…ну, ты знаешь. Я оторвал от подушки голову: - Придурок, это же было твоё лекарство! Том холодно возразил: – То, что Дамблдор и остальные называют болезнью, я таковой не считаю. Поэтому и лекарства мне без надобности. Я взбил подушку кулаком поудобнее: - Поговорим серьёзно. - Угу. - Ты играешь в квиддич? Тяжелый вздох. – Ну конечно. Серьёзный разговор для Поттера – это трепотня вокруг квиддича. А суперсерьёзно он будет распространяться о… - Сказал же, хватит! – Жаль, что фимиам кончился. – Думаю, тебе нужно увлечься чем-то. Извини, конечно, это не моё дело. Но через неделю состоится соревнование между Гриффиндором и Когтевраном, а перед матчем я могу потренировать тебя на метле. – Ценю твою заботу, – произнёс Браун. – Спасибо за предложение, но от тренировок я вынужден отказаться. – Почему? – я не терял надежды переубедить его. – Видишь ли, в вашем Хогвартсе у меня неожиданно наклюнулась возможность по-настоящему увлекательных отношений. Новость была подобна разорвавшейся бомбе. Из моей головы мигом вылетели слова Дамблдора. - Ты будешь с кем-то встречаться? – Конечно, Поттер, мы оба – джентльмены и не станем трепать имя девушки. – Нет… – к тому времени мой опыт по части сердечных дел был крайне скуден. – Но ты всё равно придёшь на матч? – О да, – фыркнул Том. – К тому же, она там будет. Всё время соревнования я буду показывать ей на тебя, идёт? - Если её это устроит, – фыркнул, в свою очередь, я.
Догадаться, кого имел в виду Том, было несложно. На следующий день его пришла навестить Лили Эванс, самая весёлая, смелая и умная девчонка в Гриффиндоре. Я вспомнил, что на прошлой неделе они вместе готовили проект по зельеварению, а на заклинаниях всегда садились рядом. От этого воспоминания почему-то защемило сердце.
Во время короткого перерыва для посетителей мою кровать окружила шумная квиддичная команда, сквозь эту толпу невозможно было понять, о чем говорят Эванс и Браун. Когда Энди Дублин (загонщик) и Кейт Соммерс (охотник) начали ругаться из-за последней тренировки, в просвете между их мантиями я увидел, как Том рисует в воздухе палочкой замысловатую фигуру, а Лили внимательно наблюдает за его движениями. Ба-бах – все обернулись к Брауну – и тут же стайка персикового цвета птичек, кружась, взлетела к потолку внезапно опустевшей комнаты. Каждая птичка имела человеческое лицо и смеялась музыкальным смехом; две птички с личиками Энди и Кейт дружно щебетали вместе. Я повернулся к Брауну: - Что ты сделал? Смеясь, Том пояснил: - Просто показал Эванс пример множественной трансфигурации. Он сказал ей: - Теперь и ты сможешь сделать так же, когда захочешь. – Вряд ли получится, – Лили покачала головой. Она силилась скрыть улыбку, но её глаза весело блестели. – А ты уверен, что им не больно? - О, им очень приятно. Это ведь райские птицы. Всё-таки, верни им нормальный вид, – попросила Эванс. Бах – и квиддичные игроки с несколько обалдевшим, как после сна, видом снова толпятся у моей койки. Когда вернулась Помфри и выставила посетителей за дверь, я обратился к Тому: – У меня тоже есть к тебе просьба. Когда захочешь выпендриться перед своей девчонкой, не делай этого за счет моих друзей, ладно? – Лучше сделать это за счет Сопливуса, так, Поттер?
*********************************************** Буду рад узнать мнение поттероведов
…С того случая Реддла везде можно было видеть в компании с Эванс. Только глухой не услышал бы разговоров о горячей гриффиндорской парочке, тем более, что ни Том, ни Лили ничего не скрывали. Наоборот, можно было подумать, что для них это вполне естественно – быть вместе. – Даже слишком естественно, – задумчиво проговорил однажды поздним вечером Люпин. Мы с Сириусом и Ремусом готовили задание по защите от тёмных сил. Все разошлись по дортуарам, в гриффиндорской гостиной остались два-три ученика, сонно читавших в неярком свете камина. Один из них, потянувшись, захлопнул учебник и поплёлся по лестнице наверх. С невольной завистью проводив его взглядом, я спросил: – Что ты имеешь в виду? – Конечно, то, что Лили и наш крутой новичок здорово поладили, – Сириус опередил Рема. Растрепав пятернёй гриву иссиня-черных волос, Блэк отодвинул наполовину исписанный пергамент подальше от себя и широко, по-собачьи зевнул. – А тебя, Джейми, это совсем не беспокоит? – Нет, – сдержанно ответил я, уставившись в своё неоконченное сочинение. – Если Эванс поможет Брауну приспособиться к Хогвартсу, я буду только рад. – Эй-эй! – возмущенно приподнявшись над столом, Сириус помахал испачканной в чернилах рукой перед моими глазами. – Очнись, у тебя уводят девочку, а ты разыгрываешь хорошего парня! Давно пора показать этому самовлюбленному магглу, где мандрагоры зимуют! – Оставь его в покое, – лаконично высказался Ремус, перелистывая учебник. – Кого оставить – нашего зазнайку Томми или слюнтяя-Поттера, для которого значок старосты в последнее время стал слишком много значить? – уже готовый к хорошей перепалке, Блэк повернулся к Люпину. – И того, и другого, – невозмутимо ответил Рем, скосив на него золотисто-серые глаза. – Отношения с Эванс – личное дело Джеймса, так? А Браун пока ничего плохого не натворил. – Заткнитесь оба, – вставая, сказал я. – Ты, Сириус, зря намекаешь на мою трусость. У меня с Эванс ничего не было, а навязываться, если она этого не хочет, я не стану. Вообще, спать пора – на часах, наверное, уже за двенадцать. Блэк изумленно приоткрыл рот. – Ты готов сдаться вот так просто? Постой, – он с озабоченным видом принялся щупать мой лоб. – Может, тебя проклял кто-нибудь, а мы и не заметили? Я отвел его руку и спиной к нему в полном молчании начал складывать в стопку учебники. – Ладно, как хочешь, – наконец холодно проговорил Сириус. – Люпин, захватишь моё барахло? А то мне что-то лень сегодня. Всем спокойной ночи, – и я услышал звук удаляющихся шагов. В камине тихо потрескивали дрова. Ремус глубоко вздохнул и потёр виски: – С ним всегда так, верно? Я с выражением процитировал: – Благородный Сириус Блэк из благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. А как он отозвался о Брауне, ты заметил? "Самовлюбленный маггл"! – я швырнул перо в раскрытую сумку. – Ну, вы оба принадлежите к чистокровным семьям, – осторожно ответил Рем. – Просто от некоторых привычек не так-то легко избавиться… да и злится Сириус на Брауна не потому, что он – маггл. – Почему же ещё? – сердито возразил я. – Больше ведь причин нет? Люпин покачал головой. – Ну ты даёшь… Конечно, есть. Во-первых, до появления Тома самыми сильными волшебниками на четвёртом курсе считались ты и он сам. – А как насчет тебя? – перебил я Люпина. – Я – другое дело, – со слабой улыбкой ответил он. – Не стоит даже спрашивать. Кстати, Том ведь уже догадался, что я за птица? Прозрачные глаза Ремуса проницательно взглянули на меня. Люпин всегда был самым умным из нас, да и говорил он сейчас так, будто знал ответ заранее, поэтому мне оставалось только кивнуть. – Но точно ему вряд ли что известно, – предупредил я, словно оправдываясь. – Да? Временами Том смотрит на меня, как на редкое животное – знаешь, мелькает в глазах такой узкоспециальный научный интерес, – Рем не без горечи усмехнулся. – Но это мелочи. Должен сказать, он держит себя безупречно – для человека, знающего, что вынужден жить бок о бок с оборотнем.
Я положил руку ему на худое плечо: – Хочешь, я поговорю с Брауном? Объясню… – Нет, спасибо, Джеймс. Лучше я продолжу объяснять тебе, за что Сириус невзлюбил Тома. Во-вторых, опять-таки до его появления Блэк был самым популярным парнем в школе. – Этот жестокий удар великолепный Сири как-нибудь переживёт, – я пренебрежительно хмыкнул. – Переживёт, – согласился Люпин. Он сидел, прислонившись к спинке стула и заложив руки за голову. – А вот третья причина… Честно говоря, я и сам не слишком её понимаю. – Ты меня заинтриговал, – я тоже заложил руки за голову и начал потихоньку раскачиваться на стуле. Дерево подо мной едва слышно поскрипывало. – Третья причина в том состоит, что Сириус с первого курса считал себя твоим лучшим другом, от которого ты не станешь держать никаких важных тайн. А с момента… – прости, это уже нечто вроде надоевшей присказки – появления Тома Брауна ты постоянно следишь за новичком, меньше тренируешься, по ночам исчезаешь и возвращаешься без сознания, зато с деньгами; ничего не рассказываешь и даже, – похоже на то – уступаешь Брауну Эванс… Странно, да? – Извини, не понимаю. Что странного? – я пожал плечами. Слова Люпина вызывали у меня раздражение. – Ты не рассказал нам о твоём ночном приключении потому, что Том предпочитает об этом молчать? Когда было нужно, Люпин умел задавать вопросы в лоб, и уклониться от них было практически невозможно. – Да, черт возьми. – Тебе не кажется, что Том Браун – очень странный парень? Никто его не знает, никто ничего не слышал о его семье. Некоторые учителя никогда не спрашивают его на своих уроках, только поспешно добавляют баллы Гриффиндору. Почему? Кровавый барон кланяется Брауну в коридорах, Пивз его избегает, Безголовый Ник отмалчивается – а чего может бояться привидение? – Не знал про Кровавого барона и Ника… – глядя в огонь, с расстановкой произнёс я. Рем снова заговорил: – Пойми правильно, Джеймс. Том, кажется, неплохой… но он не заводит с кем-то отношения просто так, для удовольствия. Когда его слушаешь, постоянно чудится большая разница между тем, что он говорит и тем, что он думает на самом деле. – Прости, но всё это как-то преувеличенно, – я зевнул. Люпин ответил вопросом: – Тогда что ты знаешь о нём? Кроме того, что Браун учился в Хогвартсе лет двадцать-тридцать назад в Слизерине? Прекратив зевать, я уставился на Рема. – Подожди, а откуда…? Люпин пожал плечами: – Об этом можно догадаться по его поведению и речи. Даже почерк у него старомодный, сейчас так не пишут. Вчера они со Снейпом поспорили насчёт изображения какого-то слизеринского декана, так что Слизерин Том Браун знает как свои пять пальцев. – Поспорили со Снейпом? Так вот почему Блэк… – Снейп бегает за Брауном как собачонка, они постоянно видятся в библиотеке. Северус благодаря Тому даже получил доступ в Запретную секцию. Моя голова пошла кругом. Что происходит? – Но там литература для старшекурсников, для подготовки к ЖАБА. Как Браун мог повлиять на смотрительницу? Люпин с сожалением взглянул на меня: – Ты недооцениваешь своего нового друга, Джейми. Он просто передал ей записку от Дамблдора. – Но ведь Дамблдор… – я замолчал. – Что? – Люпин наклонился ко мне. Я не мог передать Рему слова директора, хоть и был в растерянности от этих известий. Они касались Брауна, и мне казалось нечестным обсуждать их, строить какие-то догадки за его спиной. Сначала я должен был поговорить с Томом. – Кто всё это разузнал? – медленно спросил я. – Так подробно, в деталях… – Наш Питер, конечно, – ответил Рем. – Вынюхивать – его специальность. Похоже на Петтигрю. – Думаю, Том бы сейчас сказал: "В случае с Питером это не специальность, а настоящее призвание", – злобно пробормотал я себе под нос. Внутри у меня всё кипело и переворачивалось, но злился я вовсе не на Брауна.
– Прости, что? – удивился Люпин, посмотрев на меня как-то сбоку. – Ничего, – едва сдерживаясь, ответил я. – Наверное, Лили Эванс опасно встречаться с Брауном? Раз он скрытный, бывший слизеринец, водится с Сопливусом и так далее? – Может быть, и опасно, – глядя в сторону, отрывисто обронил Люпин. – Хочу только добавить, что Сириус, Питер и я можем оказаться правыми. Том слишком хорошо умеет вертеть людьми и дурачить их. – А по-моему, вы все просто завидуете. И с каких это пор мнение жополиза Петтигрю стало самым правильным? – я поднялся, держа набитую книгами сумку, и широкими шагами пошёл к лестнице. – Спокойной ночи, Джеймс, – голос Люпина был негромким. Не оборачиваясь и поколебавшись секунду, я сквозь зубы ответил: – Спокойной ночи. В тёмном дортуаре, устраиваясь в постели, я так рванул к себе полог, что чуть не сорвал его с петель. Очки погнулись, прежде чем я вспомнил о них и снял с носа. В сонной тишине спальни я один мучался от тяжелого чувства гнева на чужую несправедливость. Руки сами собой сжимались в кулаки, перед глазами вставали одна за другой картинки: тонкие бледные пальцы на серой стене дольмена, красивое лицо; живые, насмешливые глаза и обаятельная уверенность в каждом жесте. Браун был одержим духом приключений, он постоянно искал их, ходил по лезвию ножа, спорил с судьбой, – так я думал. Как можно ненавидеть или осуждать Тома? Зудеть за спиной, перешептываться, завидовать? Даже сейчас я отчётливо помню своё состояние после разговора с Люпином, и поэтому хорошо понимаю тех, кто когда-либо был увлечен личностью Волдеморта. Я хотел поддержать Реддла, более того – я был готов последовать за ним куда угодно. Отношения между мной и Реддлом наверняка нельзя было назвать дружескими: для дружбы необходимы доверие и взаимопонимание. Но Том умел с лёгкостью проникать в сердца людей, привязывать их к себе так сильно, что любой намёк на оскорбление в его адрес жгучей болью отзывался в душе и заставлял ненавидеть самых близких друзей за их "чёрствость" и "ограниченность". И всё же, я вспоминаю короткий месяц моего близкого общения с Тёмным лордом как самое тревожное, странное, – счастливое время.
Том умел с лёгкостью проникать в сердца людей, привязывать их к себе так сильно, что любой намёк на оскорбление в его адрес жгучей болью отзывался в душе и заставлял ненавидеть самых близких друзей за их "чёрствость" и "ограниченность".
А вот и продолжение ****************************************
16. Продолжает Том Реддл Как уже было сказано выше, свой месяц в Хогвартсе я считал небольшим творческим отпуском. Лили Эванс появилась на безоблачном горизонте моих каникул внезапно, как и подобает фее из сказки о Трёх волшебных апельсинах. Помнится, герой сказки путешествовал, и какая-то дряхлая старуха в благодарность за помощь – он поднёс ей вязанку дров, – вручила ему три плода, увязанных в платок. Когда герой попал в беду, из среднего апельсина выскочила крошечная золотоволосая девушка и подсказала незадачливому парню, что делать… Эту сказку я прочитал ещё в приюте: нелепица, но она мне понравилась. Вот так Лили стала Апельсиновой феей. Правда, в нашем случае волосы у волшебницы были рыжие, а не золотистые, зато по характеру Эванс была настоящей цитрусовой гриффиндоркой. И с начала нашего знакомства она гордо предупредила: "Если ты будешь, как дружки Поттера, задирать нос и постоянно издеваться над Снейпом, я и знаться с тобой не захочу". – По правде сказать, только вчера я отправил Северусу коробку шоколадных лягушек с красивой надписью "Люблю и надеюсь". – Что? – нахмурившись, фея отбросила на спину копну рыжих кудрей. – Что ты хочешь этим сказать? – Эванс, я никого не собираюсь унижать. Меня самого возмущают подобные порядки. Позор, что в такой школе, как Хогвартс, ученикам позволено отыгрываться на слабых. Лили и я во время этого разговора нарезали корни лотоса для Отнимающего память зелья. – Конечно, – девушка сверкнула зелёными, как свежая весенняя трава, глазами. – А Поттер этим постоянно занимается, прикрываясь своим званием помощника старосты и успехами в квиддиче! Я обратил внимание, что за две минуты нашего разговора она успела упомянуть фамилию "Поттер" дважды. Интересно… – Но если ты не такой, то всё в порядке, – наконец тепло улыбнулась Лили и сразу стала гораздо симпатичнее. Я заверил, что вовсе "не такой", и мы договорились завершить Отнимающее память зелье вместе. В маггловской среде "ведьмами" принято называть вредоносных, сварливых женщин с злобным характером. В этом смысле Лили Эванс была скорее волшебницей, но вооруженной взрывоопасным темпераментом и весьма твёрдыми жизненными принципами. Думаю, Аластору она бы понравилась.
Здешняя расцветающая весна оказала действие и на меня. Когда Эванс не злилась на кого-то, с ней можно было неплохо провести время. Она была любознательна и остроумна, хорошо разбиралась в заклинаниях и маггловской литературе. То, что Эванс была из магглов, я узнал буквально на следующий день. На Защите от тёмных сил учеников разбили на пары для отработки заклятья Огненного шара. Это атакующий приём, который помогает вывести противника из строя на долгий срок – если, конечно, применять его в полную силу. Ученикам было позволено только слегка пугать друг друга почти безопасными огненными вспышками. Но всё равно, рядом с тренирующимися стояли два учителя с палочками наготове, чтобы успеть залить пожар в случае опасности. Против Эванс поставили крупного слизеринского парня, медлительного и самоуверенного. Разумеется, Лили моментально с ним справилась, умудрившись поджечь его одежду в области ягодиц, пока тупица делал вид, что собирается запалить ей волосы. Мы со Снейпом тренировались чуть в отдалении. Снейп осторожничал, делал обманные движения палочкой, обходя меня то с левого, то с правого фланга, и я имел возможность краем глаза следить за Эванс. Как только задница слизеринского буйвола загорелась, парень завопил во всё горло – больше от страха, чем от боли, – а ближайший учитель подскочил и залил его пятую точку ледяной водой из палочки. Тренирующиеся со смехом обступили Нотта и Эванс, обсуждая победу Лили. В этот момент, воспользовавшись суматохой, Снейп коварно напал на меня, но, разумеется, просчитался. Его палочка взлетела к потолку зала, почти наполовину сожжённая моим заклятьем. Оставив Сопливуса стонать над потерями, я протиснулся к Лили. Там сложилась в полном смысле слова огнеопасная ситуация. Неизвестно откуда вынырнувший разъяренный Поттер и мокрый Нотт держали друг друга под прицелом; Нотт бешено орал на побледневшую Эванс что-то вроде "Вам всем скоро крышка, поганые грязнокровки! Тёмный лорд сделает из вас драконий навоз!" и так далее. Признаться, я не понял, о каком-таком Тёмном лорде вещает его заслюнявленный вонючий рот. – Прекратить немедленно! – рявкнула вездесущая Макгонагалл, продираясь сквозь толпу к дуэлянтам. – Палочки убрать! Вы слышите, Поттер? – Пусть сначала уберёт палочку этот ублюдок, – отчетливо проговорил Джеймс. – Или я его самого сейчас превращу в навоз.
Ни Нотт, ни Поттер не сводили друг с друга горящего взгляда. Кончик палочки Нотта подрагивал, но он явно не собирался сдаваться. И в эту же секунду Эванс вдруг подняла руку: – Экспеллиармус! – рука слизеринца дёрнулась вверх, палочка отлетела к противоположной стене. – Ах ты! – Нотт ринулся к Эванс, но Поттер преградил дорогу, ткнув палочку ему в широченную грудь. Толпа дружно ахнула. – Поттер, не смейте! – снова закричала Макгонагалл. Она никак не могла добраться до противников – думаю, ей помешали Блэк и Петтигрю, как бы случайно застрявшие у неё на пути. – Профессор совершенно права, Поттер, – произнёс я, подходя ближе к воинственной парочке. Сотня глаз моментально уставилась на нас, Джеймс повернулся ко мне, не убирая палочки от Нотта: – Что? Ты же слышал, что он… – Неважно, – я осторожно отвёл руку Джеймса подальше. – Нападать с палочкой на невооруженного врага – это против правил. Поттер явно лишился дара речи, а слизеринец зло сплюнул нам под ноги. – Отвали, Браун, за кого ты себя принимаешь?! – Сириус Блэк крикнул, пытаясь удержать рвущуюся в бой Макгонагалл. Не обращая внимания на этот возглас, я продолжил: – Видишь ли, Поттер, если Нотт так ненавидит магглов, то по-маггловски он и должен получить… ты позволишь? Я стоял очень близко от Нотта: мой кулак преодолел расстояние до его носа в тысячную долю секунды. Хрясь – и толстомордый слизеринец упал на колени с раздробленной – я искренне на это надеялся – переносицей. В абсолютной тишине Нотт тихо завыл, схватившись обеими руками за лицо. Мне нельзя выпускать свою ненависть наружу: одно движение, и её невозможно будет сдержать. Почти автоматически я дважды с размаху пнул парня под дых, а когда окровавленный слизеринец мешком рухнул на пол, я поставил на него ногу в школьном ботинке. – Том, – я ощутил прикосновение Лили. Она тянула меня подальше от лежащего Нотта. – Том, пойдём отсюда. Я посмотрел на неё: она была ещё бледнее, чем раньше. Ученики вокруг перешептывались, отводя глаза в сторону. Поттер-и-компания растерянно молчали. – Всем продолжить тренировку! – дрожащим голосом приказала Макгонагалл. – Эванс, Браун, Нотт, Блэк и Петтигрю – следуйте за мной. …Когда через час мы вышли из кабинета гриффиндорского декана, Лили быстро увела меня за школу. – И часто у тебя так бывает? – Мы сидели на мягкой траве. Лили говорила тихо, глядя на плывущие в высоком небе белоснежные паруса облаков. – То есть? – я вынул из кармана вишневую тянучку и протянул ей. – Часто ты хочешь убить людей? – Лили взяла конфету, но не стала её есть, а спрятала в карман. – Не говори чепухи, – фыркнул я, покусывая губы, и лёг на землю. – Я не хотел убить Нотта. – Да? А мне – и всем тоже – показалось, что хотел. И мог убить, если бы в руках у тебя оказалась палочка. Ничего не хочешь объяснить? Я продолжал рассматривать облака. Некоторое время Эванс не говорила ни слова, рассеянно перебирая пальцами влажную траву рядом с собой. – Ну, как знаешь, – вздохнула она. – Только слизеринцы будут ненавидеть тебя ещё больше. – Меня это не беспокоит, Апельсиновая фея. Лили изумленно посмотрела на меня: – Что? Какая фея? Я рассмеялся: – Апельсиновая, Эванс. Мне кажется, ты похожа на героиню одной сказки. Там волшебница выпрыгивала из апельсина и помогала герою. Лили с сомнением покачала головой: – Не знаю, понравится ли мне быть Апельсиновой феей…и вряд ли я сумею тебе помочь, если ты будешь так набрасываться на людей. Теперь в Хогвартсе магглов будут считать кровожадными чудовищами. Ты только играешь им на руку, понимаешь? – Им? – я небрежно сорвал травинку и сунул её в рот. – При чем здесь Тёмный лорд? Нахмурившись, Эванс наклонилась (пышный рыжий локон скользнул вниз) и осторожно вынула травинку из моих губ: – Родители почти всех поголовно слизеринцев – Пожиратели смерти, забыл? Они истребляют магглорожденных, ненавидят их. Ужасно жить в мире, где идёт война. Ты тоже так считаешь, Том? Честно говоря, больших неудобств по этому поводу я не испытывал. – У меня нет родных, поэтому… Она вдруг сжала руки и с раскаянием вскрикнула: – Ой, прости меня, пожалуйста! Я такая бестактная. Ведь Макгонагалл намекнула, что твои родители… – Лили посмотрела подозрительно заблестевшими глазами. Я протянул ей платок, про себя проклиная Дамблдора и Макгонагалл заодно на тысячу ладов. Шмыгнув носом, Лили отвернулась. – Теперь понятно, почему ты так разозлился на Нотта. Хотела бы и я быть такой смелой, как ты. Я временами очень боюсь за своих отца и мать… Вдруг до них доберутся? Я промолчал.
сЛУЧАЙНО ОТКРЫЛА - ТАК ПОНРАВИЛОСЬ,ЧТО ПОЛЕЗЛА ИСКАТЬ НАЧАЛО(ОБНАРУЖИВ НЕПОНЯТНОСТИ).НАЧАЛО ПОНРАВИЛОСЬ НЕ МЕНЬШЕ.ВЕРЮ В ВАС,АВТОР.НАВОДИТ НА МНОЖЕСТВО МЫСЛЕЙ,ХОРОШО ЧИТАЕТСЯ,ЖИВОЙ ЯЗЫК.ВСЕ-ТАКИ ХОТЬ КАКОЕ-ТО РАСХОЖДЕНИЕ С КАНОНОМ ДОЛЖНО БЫТЬ,А?ИНАЧЕ НЕ ТАК ИНТЕРЕСНО.ТОЛЬКО РАДИ ОБЪЯСНЕНИЯ "НЕВЫНОСИМОСТИ" ГРИФФОВ?
жужа Спасибо! Вы вдохновляете на продолжение, рад, что интересно Расхождение с каноном - имеет право быть, хотя я стараюсь от "правды жизни" не уходить слишком далеко
Может показаться странным, что я так много места уделяю описанию своих отношений с Лили Эванс, однако дальше станет ясно, насколько она, сама того не подозревая, оказалась полезной. Тем временем другая таинственная фигура хогвартской шахматной партии, Джеймс Поттер, всячески портил мои гриффиндорские каникулы. Ночью после того случая с Эванс на ЗОТС, меня разбудил шум с соседней кровати. Раз проснувшись, я долго не могу расслабиться: естественно, что глухая возня на поттеровской койке вывела меня из терпения. Я раздвинул полог, нашарил на полу тапочки, оделся – то есть накинул поверх пижамы красный шерстяной халат с эмблемой Льва – и беззвучно вышел из дортуара.
В гостиной было тихо и пусто, только в кресле у погасшего камина крепким сном спал домашний оборотень по кличке Люпин. Подняв светящуюся палочку повыше, я некоторое время наблюдал за спящим, дивясь тому, как едва заметно, но всё же ощутимо проглядывают признаки волчьего племени в мягких чертах почти человеческого лица. На месте Дамблдора я убил бы Люпина не задумываясь, – хотя, возможно, в идее приручения этих тварей есть рациональное зерно. Благополучно миновав оборотня, я вышел в освещённый факелами коридор.
Здесь было прохладнее, я поёжился, кутаясь в своё тонкое одеяние. В безлюдных коридорах Хогвартса ночью можно сделать много интересных открытий, если не лениться и почаще совершать моцион в неурочное время. Но в этот раз мне не везло: пробродив целый час по этажам и глухим закоулкам, я успел только перепугать стайку домовых эльфов в невообразимых лохмотьях, обменяться вежливым поклоном с Кровавым бароном и нацарапать от нечего делать знак Ножного проклятья на ступеньке у Обеденного зала – просто так, по въевшейся слизеринской привычке. Решив, наконец, приятно отдохнуть с чашкой кофе, я направился к Выручай-комнате. Это тайное убежище не раз помогало мне в трудных ситуациях. Отсиживаться там было удобно, потому что (как известно) Выручай-комната умеет подстраиваться под своих посетителей, всякий раз принимая удобный для них вид. Меня комната обычно встречала почти маггловским комфортом: ковёр с густым ворсом, книжные шкафы, забитые редкими изданиями и разными магическими приспособлениями, холодное оружие на стенах, кресла вокруг столика и, разумеется, неплохая закуска. На этот раз, однако, я был обманут в своих ожиданиях. Когда отворилась дверь, я вступил в странное, погруженное в глубокую тьму помещение. Здесь было очень холодно, под ногами чувствовался цементный пол без всякого покрытия, а невидимые стены отражали эхо моих осторожных шагов. Я зажёг палочку, но её свет почему-то оказался слишком слабым, чтобы разогнать здешнюю темноту. Нащупав рукой стену, я двинулся вдоль неё. Время от времени мои пальцы путались в мерзкой паутине, легко рвавшейся и бессильно падавшей вниз целыми пластами. Я силился вспомнить, где мне уже приходилось попадать в такую затхлую атмосферу, и вдруг остановился, как вкопанный: ну конечно! Где-то здесь должны были спрятать Зеркало Желаний Человеческих Сердец. Я оторвался от стены и шагнул прямо в центр зала.
Через добрый десяток шагов я смог поймать отражение огонька своей палочки на запыленной поверхности Зеркала. Мои пальцы скользнули по бронзовой раме; в глубине заколдованного стекла медленно возник образ высокого, бледного молодого человека в чёрной мантии. Толстые ядовитые змеи, разевая алые пасти и сплетаясь в клубки страшной плоти, кишели у него под ногами, а за спиной человека призрачно светились безглазые белые маски. Этого волшебника я видел последние два года всякий раз, когда заглядывал в Зеркало Еиналеж. Незнакомец протянул облитую перчаткой руку мне навстречу: как зачарованный, я мог часами стоять перед этим, самым притягательным и загадочным для меня существом. Неожиданно мужчина улыбнулся и жестом посоветовал мне обернуться: я посмотрел назад и понял, что кто-то снаружи пытается проникнуть в Выручай-комнату.
18. Слегка захмелев от встречи с незнакомцем из Зеркала, я беспечно распахнул дверь Выручай-комнаты, нисколько не беспокоясь о том, как воспримет её вид новый посетитель. Но волшебство не подвело: как только Снейп сунул в проём свой любопытный крючковатый нос, комната приобрела обычную комфортабельность. Это словечко "комфорт"! Как я его люблю, и как правы магглы, проматывающие свои жизни в погоне за наилучшим устройством быта. Скромное обаяние приличного счета в Гринготтсе, домашний уют на грани далеко не всем доступной роскоши... Что поделать, при всей своей бунтарской настроенности я буржуазен до мозга костей. – Так и знал, что ты здесь прячешься, – прошептал Северус, тёмными глазами без блеска настороженно зыркая по углам комнаты. Сопливус остался верен своим странным вкусам: для полночной прогулки по Хогвартсу он вырядился в какую-то дурацкую длиннополую хламиду мышиного оттенка. В руках слизеринец держал небольшой свёрток. Вместо ответа я прошёл к столику. Устроившись в кресле и вытянув ноги, я неторопливо налил кофе в чашку и отпил, глядя в украшенный затейливой лепниной высокий потолок. Молчание тянулось, кофе по-турецки был прекрасен, а Снейп торчал, как истукан, на пороге комнаты, тщетно ожидая приглашения. Войти ему, очевидно, не позволяло превратно понятое чувство собственного достоинства. – Итак, – прошипел Снейп. – Может быть, я помешал? Тебя больше не интересуют результаты моих исследований? На секунду я отвернулся, чтобы скрыть улыбку. – Проходи и будь как дома, милый Северус, – я радушно пригласил его к столу. – Кофе? – Не разыгрывай из себя хозяина, – злобно огрызнулся мой невоспитанный гость. – Я сам могу устроиться, как захочу. Снейп проковылял поближе к кофейнику и нарочито грубо плюхнулся в кресло, предварительно отодвинув его подальше от меня. Я бережно наполнил вторую чашку и без лишнего слова палочкой отправил её Сопливусу. Тот немедленно окунул в неё нос. Впрочем, он не забывал по-птичьи коситься в мою сторону одним глазом, будто ждал внезапного нападения. – Что? – сипло пробормотал Снейп, выныривая из кофе. Капли тёмной жидкости испачкали его рот, костлявые пальцы, слишком крепко сжимавшие чашку, мелко подрагивали. Он не без вызова приподнял острый подбородок. – Что ты так на меня уставился? Я ответил очень мягко: – Впервые вижу человека, способного в одиночку устроить целое шоу на пороге Выручай-комнаты. А потом повторить его над таким прозаическим предметом, как обычный кофейник. Поздравляю, считай, ты сорвал мои аплодисменты. – Хватит надо мной смеяться, – пробормотал Сопливус. Он покраснел, вцепился свободной рукой в край стола и принялся в смятении чувств месить по полу ногами. – Смеяться? – я осуждающе покачал головой. – Ну что ты. Дурные манеры – это не смешно, а, скорее, грустно. Опомнившись, Снейп скривился: – О каких манерах говорит гриффиндорец, на днях ударивший чистокровного волшебника по лицу? – Так это всё-таки было лицо? – озабоченно уточнил я. – Больше похоже на раздувшуюся слепую кишку. Мерзкую рожу, не обезображенную интеллектом, так легко принять за прочие части тела… Короче говоря, мне жаль, что в нашей небольшой стычке Нотт пострадал. Ещё кофе? Снейп угрюмо принял предложенную чашку. – Ты сломал мою палочку, – проворчал он между глотками. – Из-за этого эксперимент затянулся на несколько лишних часов… – Не беспокойся, – прервал я его. – На оплате это не отразится. Как успехи? – Ты же не хочешь рассказать всё, как есть, – немедленно окрысился Северус. – В таких условиях трудно работать! Я выдержал долгую паузу, снова обратившись к изучению потолка. – Хорошо! – брызгая слюной, зачастил слизеринец. – Я испытал все средства, какие только сумел достать. Порошок из когтей дракона, зубы василиска, прОклятое семя, пуповину не родившегося младенца, свежую человеческую кровь. Ничего не помогает, никаких следов реакции. – Заклинания? – В Запретной секции не нашлось ничего подходящего, – Снейп перевёл дыхание. Он облизал губы и снова опасливо покосился на меня. – Хочешь знать моё мнение? – Нет, не хочу. – Я сидел, закрыв глаза и полностью расслабившись. – Если всё так, как ты говоришь, это значит только одно: объекту нужна жертва. Судя по звукам, Сопливус-таки захлебнулся в слюнях. – Жертвоприношение?! – взвизгнул он. – Нужно кого-то убить? Я с невольной досадой посмотрел на него: Снейп побледнел до нездоровой желтизны. – А что случилось? – Как может такой, как ты, учиться в Гриффиндоре? Если Дамблдор догадается, он… – Директору вовсе не обязательно знать о нашем с тобой маленьком секрете.
Нужно было поскорее успокоить этого жалкого труса. Я поманил Снейпа к себе; он нерешительно подошёл, и я положил руки ему на плечи. – Хочешь, помогу тебе справиться с Поттером-и-компанией? Научу, как использовать свои сильные стороны и оставаться в выигрыше? Не бойся, – смеясь, я слегка тряхнул его. Снейп был лёгкий, как пушинка. – Это бесплатно, в качестве довеска к сегодняшнему заработку. – Зачем тебе тратить на меня время? – слизеринец смотрел недоверчиво и исподлобья. Конечно, не из соображений благотворительности, Северус. Его подозрительность поистине не знала отдыха. Фокус заключается в том, что мнительные люди легче всего поддаются обману. – Ты мне нравишься своим исключительным талантом и умением видеть то, чего не замечают другие – люди в основном ограниченные, запертые в узком мирке собственной бездарности. И вот тогда Сопливус меня удивил по-настоящему. – Видеть то, чего другие не замечают? – вскинувшись, он с неожиданной силой вцепился руками-граблями в мой красный гриффиндорский халат. – Значит, то, о чем я думаю, – правда? Ты и есть Томас Нарволо Реддл?
В Дневнике снова пропуск: вместо пересказа объяснения со Снейпом – густая шёрстка аккуратно вырезанных страниц. Скорее всего, Снейп строил свои догадки насчет Тома на тех же фактах странного поведения учителей и школьных призраков, что и Люпин. Но, в отличие от Люпина, Сопливус знал гораздо больше о жизни бывшего слизеринца Реддла, и это также помогло ему сделать правильные выводы. Думаю, Том не пытался солгать Снейпу, а последний не решился открыть Реддлу всю ужасную правду о Волдеморте. Зная скрытность Северуса Снейпа и его раннее стремление заручиться поддержкой Пожирателей смерти, я предполагаю, что он хотел применить по отношению к Тому излюбленную слизеринскую тактику шантажа. Конечно, Реддл оказался честолюбивому Сопливусу не по зубам. "Браун" убедил Снейпа, что выгоднее подчиниться, чем пытаться соперничать с более сильным волшебником. У Реддла наверняка сложилось определённое мнение о будущем, хотя внешне это никак не выразилось: Том по-прежнему везде показывался в обществе Эванс, ходил с ней по субботам в Хогсмид и развлекался, придумывая для Лили всевозможные волшебные фокусы.
Гриффиндорцы привыкли, что с третьего ряда (там обычно сидели Том и Лили) с радостным шипением взлетали то яркие фейерверки в виде трёхголового дракона, то пылающие сердца, утыканные оперёнными стрелами, то дразнящиеся длинными красными языками карикатуры на игроков в квиддич. Том великолепно умел рисовать шаржи, и его перо в мгновение ока могло рассмешить любого. Меня оно не щадило: не счесть, сколько очкастых физиономий с волосами дыбом глупо таращилось на нас с парт и оконных стёкол. Сириус, зауважавший Брауна после расправы над Ноттом, пригласил Тома посидеть в "Луне и яичнице" с нашей компанией; буквально спустя несколько минут он получил портрет. Блэк был изображен в наряде жениха верхом на гигантском флоббер-черве, в обнимку с Сопливусом в нелепой фате и кружевной юбке. Под рисунком было нацарапано: "Just married". Пока рисунок добрался до Сириуса, класс от сдавленного хохота лег вповалку на партах.
Именно поэтому, когда в "Зонко" мы наткнулись среди прочих учеников на Брауна под ручку с Эванс, Петтигрю предложил припугнуть Тома байками о привидениях Визжащей хижины. Блэк вызвался заманить Брауна, при условии, что остальные – и Люпин в том числе – будут караулить рядом с парочкой боггартов наготове. Но я сказал, что Блэку Том не поверит, и сам взялся выполнить нашу задумку. Конечно, я просто хотел задать Брауну несколько вопросов. – А я-то считал, что ты от него без ума, – Сириус не преминул меня поддеть. – Но лучше поздно, чем никогда, Джейми. Представляете, какую рожу скорчит наш зазнайка перед здоровенным Акромантулом или Венгерской Хвосторогой! – мы шагали по узким улочкам Хогсмида к пабу, с жаром обсуждая план проделки. – Да он тут же под себя наделает, – захихикал Питер, вприпрыжку едва поспевая за остальными на своих коротких ножках. – Можно подумать, ты не наделал бы, – заметил я, мрачно усмехаясь. Веселье Питера имело свойство меня бесить. – Рем, ты как? Люпин поморщился: – Учитывая, что эти слухи пошли по моей вине… я не в восторге от вашей идеи. Но согласен, что Брауна пора поставить на место. – Наш человек! – Блэк восторженно стукнул его по спине. – Скорее, "ваш" оборотень, – отшутился Ремус.
…В "Луне и яичнице", как обычно на выходных, было полно народу. В преддверии сражения за Кубок Хогвартса школьники набирали флажки и эмблемы факультетов, а после удачных покупок толпами отправлялись в пабы, где весело болтали и хвастались за сливочным пивом. Мы заняли только что освободившийся стол, заказали пива и принялись высматривать объект предстоящего розыгрыша. "Вражеская" дислокация была такова: Браун и Эванс тихо сидели в укромном углу, романтически потягивая какой-то розовый напиток из соломинок. Соломинки, по-американски украшенные разноцветными зонтиками, торчали из одного большого бокала. Блэк немедленно ткнул меня локтем ("смотри, что сейчас будет") и, солнечно разулыбавшись, махнул Брауну рукой: мол, ждём вас – помираем от нетерпения. Через три минуты усиленной жестикуляции Сириуса и Питера половина бара уставилась на наш стол с живейшим интересом, но Лили и Том, казалось, пребывали в другом измерении. Выдохшись, Блэк угрюмо позволил мне отправиться на вылазку к неприятелю.
– Что за цирк вы устроили? – этим вопросом, полным любопытства, встретил меня Том. – Привет, Эванс, привет, Браун, – проговорил я, запыхавшись и поправляя на переносице сбившиеся очки. – Мы хотели пригласить вас к нашему столу. Ну как, идём? Лили выразительно фыркнула и вздёрнула подбородок: – Если бы Поттер обращал внимание на кого-то, кроме себя и Блэка, то давно бы заметил, что нас вполне устраивает это место. Правда, Том? – Правда, Эванс. И вообще, Поттер – вонючка. Если он хотя бы раз в неделю отдавал в стирку свои носки, то, возможно, не оказался бы настолько конченным человеком. Это был неожиданный выпад. Я вытаращился на Брауна, а Лили немедленно покрылась густой краской до самых корней великолепных рыжих волос: – Я не говорила, что Поттер… – Вонючка? Мы живём в одной комнате, и уж поверь мне: хуже запаха я сроду не обонял. Мои рецепторы приказали долго жить, оставив завещание на стенках слизистой. Оно начинается примерно так… – Том задумчиво прищурился. – "В здравом уме и твёрдой памяти…" Лили в растерянности посмотрела на него и вдруг вскочила, перевернув бокал с шипучим напитком. Соломинки вывалились на стол, один полосатый зонтик отломился и полетел под ноги, на пол. – Думаешь, это смешно? – задыхаясь, проговорила Лили. – Да, – без малейшей заминки ответил Браун. – Я думаю, ты смешна, Эванс. А ещё, ты не очень хорошо умеешь врать. Я едва успел посторониться: схватив сумку, Лили бурей пролетела мимо меня и выскочила вон из паба. Том невозмутимо поднял руку и заказал пива: – Будешь?.. Девушка, на двоих, пожалуйста. Джеймс, не мнись, как бедный родственник, сядь. Хостесса принесла две бутылочки с яркими этикетками, и мы их откупорили. В пабе стоял дым до потолка. Я посмотрел в сторону своего стола: компания потихоньку пробиралась к выходу. Наверняка пошли за боггартами, подумалось мне. – Что тут между вами произошло? – я глотнул пива, стараясь смыть неприятное ощущение от воспоминания о плане Петтигрю. – Ровно ничего особенного, – фыркнул Том. Почему-то он казался веселее, чем во время нашей последней с ним встречи. – Небольшая стычка двух голубков. Наш брак переживает трудную стадию: решаем, завести ли ещё одного крикливого мальчишку в придачу к тем пятерым, что остались дома с собакой. Понимаешь, налоги сейчас такие высокие… – Сколько откровений сразу, – буркнул я. Мне было не по себе, учитывая, в каком состоянии ушла Лили. – Сбрасываю стресс, Поттер. Если ты не заметил, я только что расстался с любимой девушкой. – Разве так разговаривают с любимыми? Если да, ты открыл нечто новое. – Ладно-ладно, – Том снисходительно пожал плечами. – Я не любил Эванс, признаю. Я исподлобья взглянул на него. Не знаю почему, но это признание меня разозлило. – Тогда что, черт возьми, тебе от неё было нужно? Реддл поставил пустую бутылку в сторону и двумя пальцами поднял не замеченный хостессой оранжевый зонтик. Рассеянно сминая мишуру в комок, Том произнёс: – Наверное, это мой способ попрощаться с нормальной жизнью. Лили как нельзя лучше подходит для такой цели. – Ничего не понимаю, – взъерошив себе волосы на затылке, проговорил я. – Вот и славно, Поттер. Незачем что-то понимать, – откликнулся Браун. – Выпьем? – Давай, – согласился я, надеясь, что дальше он разговорится. – Девушка, ещё двенадцать бутылок и нормальную закуску!
…часа через три на тёмной узкой улочке перед пабом "Луна и яичница" можно увидеть двух хогвартских школьников. Один из них, пьяный в зюзю, стоит на коленях перед канавой и время от времени приличными порциями отправляет туда содержимое своего желудка. При этом, едва ворочая языком, он не перестаёт уговаривать своего товарища: – То – ик –ом!…п-поеха-ли в По-ууу-уо-ттер-хаус! Ччёрт, щас ппройдёт... это фсё устрицы… – Да нет, Джейми, это не устрицы, – второй школьник озабоченно придерживает первого за плечи, чтобы он не скатился в канаву. – Ты просто надрался, дружище.
– А т-тыыы? Нне на…на…над-рался? – Помилуй Бог, я пьян в стельку. Только я не пытаюсь свалить своё состояние на устрицы, или на пикули, или на суп из черепахи. – Там был супп? – Ну да. А чем ещё ты мог облить хозяина этой мерзкой забегаловки, когда он попросил нас удалиться? Тут сидевший мордой вниз в канаву яростно пытается встать. Когда ему это не удаётся, он порывается отползти по-пластунски назад, в паб. Второй с трудом его успокаивает: – Стой! Что ты задумал? – Нужжно в-вернуться…из-ви-ни-ться за ссу…ссуууп! – Не дури, Поттер, – второй школьник, собравшись с силами, поднимает первого, обхватив его сзади под мышками. – Пойдём-ка, поищем спокойное место. Держи свои очки. – П-поеха-ли в Пуу-уо-ттер-хаус! – Ха-ха, не слишком подходящие обстоятельства для первого визита, а?
Они медленно бредут, поддерживая друг друга, по ночной улице. Из подворотен на них блестят белками глаз какие-то голодные зверюги, под ногами хлюпает весенняя грязь. Первый поднимает тяжёлую, словно свинцовую голову (странно – остальное тело, чудится ему, совсем потеряло вес и, возможно, давно улетело в космические пространства). Сквозь треснувшие стёкла он видит неестественно яркие, огромные звёзды. – З-зачем ты ска…ска-зал Эванс…? – Что сказал? – Что она…сме-шная. Она краси-ва…я…иык. – Она и есть смешная, – второй останавливается. Видимо, у него затекло плечо, нужна передышка. – На самом деле ей нравится другой парень. Эванс надеется, что он когда-нибудь сам догадается; ну, а я сказал, что это глупо. –Па-а-ачему?! – Try, try, try to separate them – i-i-it`s an illu-u-usion! – совсем трезвым голосом поёт парень. – Просто ей попался редкий осёл. Уфф, извини, Поттер, осточертело. Я не смогу тащить тебя до самого Хогвартса, а с метлы мы свалимся. Яркая зелёная вспышка, и недавно потерявший своё тело школьник чувствует, что оно к нему стремительно возвращается – вместе с ужасающей головной болью, сухостью во рту и ломотой в каждой мышце. Этот жуткий коктейль оказывает такое сильное действие, что Джеймс Поттер – теперь он точно помнит своё имя, – падает на землю и долго-долго сидит, схватившись руками за волосы. Я поднимаю голову и осматриваюсь: вокруг ни живой души, лишь в стороне тепло светят окна Хогсмида. Мы на обочине старой дороги, напротив на камне сидит Том и жадно курит белую палочку, время от времени стряхивая пепел на землю. Морщась от едкого запаха, я спрашиваю: – Что это за штука? – Ещё одно маггловское развлечение, Поттер. В волшебном мире привыкли к трубкам, а вот сигареты ещё в новинку… Тёмные глаза Брауна пристально смотрят на меня. Конечно, он не скажет, кто нравится Лили, – да и хочу ли я это знать? Том бросает окурок на землю и втаптывает его в грязь. – Что будем делать? Возвращаться в Хогвартс сейчас – значит, искать себе неприятностей. В моей голове идёт бешеная работа, это причиняет ещё большую боль. Все наличные деньги остались в пабе. Скорее всего, в Визжащей хижине уже никого нет: парни не стали бы ждать так долго. Значит, можно воспользоваться случаем и переночевать там. Ход к Дракучей Иве нельзя открывать, это тайна Люпина, поэтому придётся остаться в Хогсмиде до утра. – Мы переночуем в Визжащей хижине, – говорю я вслух. – Да? – без интереса произносит Том и встаёт. – Тогда пошли.
В хижине наверху Том немедленно занял кресло с разорванной обивкой и крепко уснул, укутавшись мантией. На растопку большого камина я потратил от силы минут тридцать, по ходу разломав на дрова два стула: зато жаркий огонь скоро прогнал из спальной комнаты промозглую сырость. Сняв пыльные покрывала с кровати, я попробовал разбудить своего спутника. Растолкать отключившегося Брауна было нелегко, а за несанкционированное применение магии Том меня бы проклял, – поэтому я просто взвалил его на спину и перенёс на скрипучую постель.
Устроив Брауна как можно удобнее, я лёг рядом. Уже через некоторое время до меня стали доноситься обрывки слов, прерывистый шёпот. Я привык, что Браун говорил во сне, ведь в дортуаре моя кровать стояла ближе всех к его постели. В его ночном бреду иногда звучали незнакомые имена. На этот раз Том бормотал что-то совсем неразборчивое. Его дыхание было неровным, веки беспокойно подрагивали, губы дёргались. – Кэм…ужасные ленты, – через некоторое время выдохнул спящий. – В три часа, у розария. – Где? – осторожно, вполголоса спросил я. – У какого розария?
Я не собирался выпытывать у спящего его секреты. Просто Реддл спал слишком беспокойно, и, кроме того, на территории Хогвартса не было цветника. Между бровей Тома появилась глубокая складка, но он ничего не ответил. Я повторил вопрос. Реддл, раздувая ноздри, словно преодолевая внутренне сопротивление, произнёс: – В три часа. Не говори…никому. Сказав это, Том повернулся на другой бок и затих. Я не стал долго думать над странными словами своего одноклассника; скоро мы оба погрузились в глубокий сон.
Проснулся я внезапно, как от толчка, и сразу же понял, что мой сосед уже не спит. В слабом свете я различил застывший профиль Тома, напряженно прислушивавшегося к чему-то, происходившему за окном, довольно далеко от нас. Не успел я ничего сказать, как Браун поднял палец к губам: – Тс-с…слышишь? – Ничего особенного, – зевнул я. – Пьяные. Нализались и шумят почем зря, спи давай. – Не похоже на пьяных, – задумчиво прошептал Том. – И с каких это пор по Хогсмиду в третьем часу шатается так много народу? – Много? – я оторвал от подушки голову. Браун соскочил с кровати и подошёл к окну, наполовину забитому досками. Чуть-чуть замешкавшись, я присоединился к нему. – Встань так, чтобы тебя нельзя было увидеть с улицы! – прошипел слизеринец. – Здесь же доски, чего ты боишься? Вместо ответа Том схватил меня за плечо и оттащил подальше от окна. И все равно, то, что я на мгновение увидел в свете луны, заставило меня похолодеть от страха. Шум нарастал. К многочисленным голосам, диким крикам и смеху прибавился треск от заклинаний. Пригнувшись, Том внимательно смотрел через щель на улицу. Зеленоватые отблески на секунду–другую отражались на его лице и гасли. – Кто эти люди? – пробормотал он. – Трудно рассмотреть наверняка, но, кажется, у них на лицах маски… Ого, загорелся магазин сладостей! – Эти люди – Пожиратели смерти. Мы с тобой здорово влипли, – я старался говорить как можно спокойнее. Том оглянулся, оторвавшись от щелки, и тут же снова вернулся к наблюдению. – В самом деле? Так это они и есть? – я с изумлением увидел, что Том посмеивается. – Скотина на свободе, без надсмотрщика…инстинкты толпы – штука во всех отношениях полезная, верно? – Ты не понимаешь? – резко сказал я. – Пожиратели смерти прислуживают Тёмному лорду, они безжалостные убийцы. Нужно бежать! Я решил пожертвовать люпиновой тайной, в такой ситуации мы имели полное право воспользоваться подземным лазом. – И что вы все так носитесь с этим Тёмным лордом… Опа! – в возбуждении Том прищелкнул пальцами. – Ещё два дома загорелись! Пылают как факелы! Смотри, Джейми, как красиво! – Ты рехнулся? Уходим! – разозлившись, я схватил Брауна и силой попытался оторвать его от окна. Завязалась драка, слизеринец не глядя заехал мне локтём по лбу. – Ну и как мы отсюда убежим? – спросил Том, будто о чем-то сейчас неважном. Мысленно он был на улице, с обезумевшей толпой. – Нужно спуститься вниз… – начал я. Но Браун, хмыкнув, вдруг закрыл мне рот и жестом предложил заглянуть в щель между досками. Два человека в мантиях и белых масках входили в Визжащую хижину. **************************************************** Пока всё
Чёрные капюшоны проплыли под нами, как во сне. Но мы оба не спали, а враг стоял на пороге. К счастью, я всегда носил с собой мантию-невидимку. Быстро накинув на себя и Брауна тонкий покров заговоренной ткани, я оттащил своего спутника подальше, в тёмный угол комнаты. Сделать это оказалось нелегко, потому что Том при виде скомканной мантии согнулся пополам, зажимая рот обеими руками. Я подумал, что он не в себе из-за шока или у него снова начался приступ, – но Том просто смеялся до слёз, а снизу уже доносились голоса Пожирателей смерти. – Что смешного? – Выходит, это ты всё время за мной следил, Поттер-шпион? А я-то думал… – А может, тебя просто оглушить? – я изо всех сил наступил слишком развеселившемуся Брауну на ногу. Помогло. Том издал шипящий полустон-полувздох и с поразительной ловкостью двинул мне коленом в пах. Теперь сдавленно завсхлипывал уже я. – Если не прекратишь стонать, нас обнаружат, – прошипел Браун. Он совершенно успокоился и теперь, поблёскивая глазами, следил за дверью. – Как думаешь, что им нужно? – преодолевая боль, прошептал я. Том задумчиво ответил: – Они что-то ищут. – Но почему именно здесь? Глупо искать в заброшенной развалюхе, к тому же напичканной привидениями. – Бывают случаи, когда самое невероятное предположение оказывается единственно правильным…у тебя палочка наготове? – как бы невзначай спросил Браун. – Конечно. – Не хочу тебя пугать, но переждать не получится, Поттер, – проговорил Том. – Пожирателям известно, что в Хижине кто-то есть, и они не уйдут, пока не обнаружат нас. Ты слышишь? Всё переворачивают вверх дном. Это же обыск, скоро в дело пойдут заклинания. – Чёрт возьми! Он был совершенно прав. В мгновение ока всё страшно изменилось, и я потерял самообладание, запаниковал: ведь мне было всего четырнадцать. Перед глазами пролетели лица отца и матери, Блэка, Люпина, Лили Эванс… – Если так, нужно что-то придумать. Вот мой план: я их отвлеку, а ты под мантией-невидимкой выскочишь на улицу. Там тоже Пожиратели, поэтому постарайся где-нибудь спрятаться. Когда всё поутихнет… – …я вернусь в компании чиновников Министерства и соберу то, что от тебя осталось. Идеальный план, Поттер. Герой в своём репертуаре, – насмешка в голосе Брауна подействовала на меня отрезвляюще. – Я просто хочу, чтобы ты остался в живых! – Просто добровольные жертвоприношения здесь никому не нужны, Поттер. Во всяком случае, – мне, – Том сбросил с себя мантию-невидимку и подошёл к креслу у входа в комнату. Сняв свою собственную мантию, он замаскировал дыры в старой обивке и опустился в кресло, небрежно положив ногу на ногу.
Чёрная ткань за спиной Брауна была похожа на крыло гигантской летучей мыши. Всегда бледное, с тонкими чертами лицо Тома словно засветилось на этом мрачном фоне. Длиннопалые кисти красивых рук лениво лежали на подлокотниках, алый мазок не туго завязанного галстука напоминал о чем-то… Я не понимал, что с Брауном такое творилось. – Что ты задумал? – Мы идём ва-банк, Джейми. Твоя задача – более-менее профессионально подыграть мне в качестве личного телохранителя. Будь любезен, стань рядом, не снимая мантии-невидимки. Держи палочку перед собой: если заметишь опасность, действуй решительно. – Мы же погибнем, – странно, но непостижимым образом уверенность Реддла вселилась в меня. Я словно был заколдован. – Нет, если ты не струсишь, как последняя девчонка. Снова моя жизнь зависит Поттера, это постепенно превращается в какую-то аномалию, – фыркнул Том, в нетерпении постукивая носком ботинка по полу. Я опустил руку ему на тёплое и твёрдое плечо: – Не знаю, кто здесь более сумасшедший – ты или Пожиратели смерти? Но пусть пока будет по-твоему. Будь осторожен, хорошо? – По-моему будет всегда, пока я жив, Поттер. Проклятье, мне надоело ждать…где же они? Идите к Папочке! Едва он произнёс это, как лестница задрожала под тяжестью двух человек, быстро поднимавшихся к нам.
Честное слово даю, что Том сам принял решение встретиться с Пожирателями лицом к лицу. Я собирался написать совсем-совсем другое - но Реддл поступает так, как считает нужным, почти независимо от воли автора
Когда Пожиратели один за другим вошли в покосившуюся дверь, в комнатушке сразу стало тесно. Я остро ощущал тяжелую атмосферу жестокости и зла, окружавшую этих двоих. Высокие по сравнению с нами – подростками, люди в масках, не сговариваясь, преклонили колена в двух шагах от старого дырявого кресла, где сидел Том. Лица Реддла я не мог видеть, так как стоял с палочкой наготове у спинки импровизированного трона. То, что это был трон, доказывали и быстрота, с которой незваные гости опустились на грязные половицы, и головы Пожирателей, склонённые так, что были видны только капюшоны. Наверняка, со стороны это зрелище показалось бы нелепым и даже смешным, – если бы оно не было при том иррационально пугающим. – Ну? – наконец спросил Реддл довольно резко. – Зачем явились? – Вы не хотите узнать, кто нас послал, господин? – после небольшой паузы низко и глухо спросил один из Пожирателей. Голос с трудом пробивался через плотную ткань. Мужчина слегка привстал, и теперь белая маска с узкими прорезями для глаз смотрела на нас. ("Господин?" – эхом отозвалось в моём мозгу). – С этим мне всё ясно, – холодно ответил Том. Его пальцы начали беззвучно и неторопливо отбивать какой-то ритм. – И ясно как день – нужно быть ослом, чтобы пожелать встречи со мной. – Нет, господин, – тихо вмешался второй Пожиратель, не поднимая головы. – Поверьте, он не желает Вас видеть. Я вздрогнул: голос был женский. Женщина – Пожирательница Смерти? Конечно, по данным Министерства были и такие, но в это с трудом верилось. Пальцы Реддла на подлокотнике на секунду замерли. – Снимите маски, – приказал Том. Пожиратели повиновались. Ни до, ни после я не испытывал такого странного чувства. Я ожидал чудовищ, монстров в обличии людей, а увидел обрюзгшего мужчину лет сорока, похожего на обычного клерка из какого-нибудь богом забытого ведомства и худосочную женщину с неприятным, ярко накрашенным ртом и бегающими глазами. Наступила пауза: подперев голову рукой, Том внимательно рассматривал слуг Волдеморта. Мужчина сидел неподвижно, но его спутница, не удержавшись, несколько раз скользнула восторженным, полусумасшедшим взглядом водянистых голубых глаз по Реддлу. – Вот как, – наконец задумчиво произнёс Том. – Ты, – он кивнул в сторону женщины, – Петула Кларк из Когтеврана? Поступила в школу двумя годами раньше? – Да, – прошептала та, чуть приметно задрожав. – Великая честь, что Вы вспомнили моё имя. Великая честь… – Разве ты не собиралась устроиться на работу в Министерство? – равнодушно спросил Реддл. – Что же случилось? На Петулу было противно смотреть: её лицо залила гневная краска, кожа на длинной шее, похожей на куриную ногу, заходила ходуном. – Меня не приняли. А я ради этого места пошла на большие жертвы… Все экзамены, все испытания я сдавала на "отлично", но им понадобилось взять какую-то гадину-полукровку! Она просто оказалась красивее меня и приглянулась комиссии! – С тобой поступили несправедливо, – прервал её сбивчивую речь Том. – Но хватит об этом…ты, – он обратился к мужчине. – Тебя я не знаю, назовись. – Господин мой, я ничего особенного из себя не представляю. Зовут Эйб Донован, возраст – сорок два года, всего-то работаю почтовым служащим, – смиренно ответил Пожиратель, ещё ниже опуская голову. На её макушке я разглядел небольшую лысину наподобие тонзуры. – И никакой от меня пользы нет. Так, небо копчу, каждый кнат подбираю… – Звучит очень скромно, Эйб. Учитывая, что совиной почтой пользуются все, а ты имеешь возможность просматривать чужие письма, – Том одобрительно рассмеялся. – Тебе наверняка нужно очень много кнатов – для удовлетворения тайных… потребностей? Донован тихо улыбнулся, и я впервые обратил внимание на его словно подернутые маслом глаза, скошенный подбородок и вялые губы сластолюбца. – Теперь я вижу, кто вы, – заключил Реддл. – Вернёмся к вопросу: что вашему хозяину от меня нужно? Донован беспокойно зашевелился, но Петула его опередила: – Мы здесь, чтобы найти и схватить Джеймса Поттера, врага нашего Повелителя!
23.
Несколько секунд Том молчал. Молчал и я, пораженный этим заявлением. – Вы уверены, – наконец спросил с сомнением в голосе Реддл, – что враг Тёмного лорда прячется в доме? – Повелитель сам послал нас сюда, – ответил Донован. – Но что именно он вам сказал? Пожиратели переглянулись. Эйб колебался, Петула явно была смелее. – Не бойтесь, – подстегнул их нерешительность Том. – Мне можете открыть всё. Разве хозяин не предупреждал вас? – Его послание… – возбужденно начала Петула, непроизвольно стискивая костлявые кулачки, – его послание к Вам, господин, не выражено словесно. Оно написано на пергаменте. Мы можем передать записку только в крайнем случае. – В том случае, если я заартачусь. Разумеется, – с ледяным смешком произнёс Реддл. Он надменно потребовал: – Записку! Донован вытянул из-за пазухи свёрнутый в трубку желтоватый пергамент и с поклоном вложил его в ладонь Тома. Я заметил, что Эйб с Пожирательницей обменялись странным взглядом, и крепче сжал волшебную палочку. Приняв пергамент, Реддл поднялся из кресла и принялся неторопливо расхаживать по комнате, читая послание про себя. Рассохшиеся половицы поскрипывали, и я с трудом уловил тот момент, когда Том приблизился и его рука как бы невзначай скользнула по моей мантии, незаметно указав в сторону выхода. Я посмотрел на Пожирателей: те сидели, неподвижно склонив головы, ожидая решения Реддла. Петулу Кларк отчетливо бил озноб. – Что ж, вполне убедительно, – наконец громко проговорил Том, поворачиваясь спиной к двери и тем самым прикрывая моё отступление. Я на цыпочках торопился выйти из комнаты. – Начинайте искать немедленно. Я подожду внизу, чтобы не мешать вам. – О, благодарим Вас, благодарим, – с гигантским облегчением выдохнула Петула. То же самое, только более сдержанно, твердил Эйб. Поток этих униженных благодарностей Реддл прекратил, небрежно помахав в воздухе рукой. На лестнице, уловив звуки чужих шагов, он легко нагнал меня и, смеясь, шепнул на ухо: – Долг платежом красен, Поттер. Мы неплохо разыграли дебют, верно? – Всё прошло слишком уж легко, – понизив голос, буркнул я. – И с чего это они называли тебя "господином"? – С того, что я, по всей видимости, стану Пожирателем, – легко ответил Том. Мы стояли среди развороченной мебели на первом этаже. Я резко повернулся к Тому и схватил его за грудки, забыв, что он не может видеть меня: – Не смешно, Браун! Хватит дурачиться! – Да, ничего нет хорошего в том, чтобы уподобиться похотливому козлу Доновану или амбициозной истеричке Кларк, – вздохнул Том. Фыркнув, он добавил: – А я-то надеялся, ты меня пожалеешь. Сердца гриффиндорских героев отлиты из стали, куда до них нам, деликатным слизеринцам! – Что за чушь ты несёшь? – возмутился было я, но перепалку вдруг нарушили безумные вопли. Кричала, захлёбываясь от ужаса и подвывая, Петула. – Старая дура, – подняв голову, сквозь зубы произнёс Браун. – Кажется, у неё психопатический припадок. Сюда сейчас набежит толпа Пожирателей…проклятье! – Забудь о них. Пора уходить, скорее, – я потащил Тома за руку к секретному люку, скрывавшим подземный лаз. Сверху доносились шум борьбы, крики "Ридикулус! Ридикулус!!" и чьё-то разъяренное шипение. Судя по звукам, шипела громадная змея. Пронзительные женские вопли ужаса сменились яростными восклицаниями, и не успели мы оглянуться, как, размахивая палочкой, на лестницу вылетел Донован. Его пухлое лицо было перепачкано в крови. Беспрестанно оглядываясь назад и срываясь на визг, Пожиратель завопил: – Господин, прошу Вас, помогите! Кларк напала на меня! Спасите! – Что с ней случилось, Эйб? – громко спросил Реддл. – В комнате мы нашли боггарта! Петула сошла с ума и решила, что Нагиня оставит её в покое, если змее отдать меня! – Сразу видно: мисс Кларк закончила Когтевран с отличием, – усмехнулся Том. – Какой нестандартный способ борьбы с боггартом… но чем я могу помочь тебе, Эйб? Убей Петулу, и останешься в живых. – Но…но… – запричитал Донован, всплёскивая жирными руками. – Что я тогда скажу Повелите… Договорить он не успел. Из той самой комнаты, где Том несколько минут назад говорил с Пожирателями, вылетела яркая зелёная молния и ударила в спину Эйба. Пожиратель разом обмяк и мешком свалился на пол.
Не поверите, но именно эта мысль пришла мне в голову первой. Yukito Читается действительно очень легко, а интересный сюжет не дает оторваться не дочитав до конца. Блеск!
Ну зачем же все тайны сразу выдавать? Yukito Мы вас, конечно, не торопим. *в сторону* только вот продолжения-то хочется, несмотря на неполадку лифта...
– С ним всё кончено, – задумчиво сказал Том, глядя на труп Донована. – Но Кларк, возможно, ещё жива. Бесполезная идиотка... – Убила своего напарника, – во рту у меня пересохло. Сердце застряло где-то у самого горла. – Она сумасшедшая! Впервые рядом со мной кого-то лишили жизни. Зрелище было ужасным, вдобавок, от вида чёрной бесформенной кучи, недавно бывшей человеком, меня замутило. Пытаясь взять себя в руки, я взглянул на Тома: вынимая на ходу волшебную палочку, он уже шёл к лестнице.
– Пожалуй, от мисс Петулы лучше избавиться. Ты со мной, Поттер? – Да, – нельзя было отпускать его наверх одного, но дурнота не уходила, перед глазами всё плыло и качалось. – Чёрт, чёрт… Дерьмо! Земля невесомо выскользнула из-под ног, и я упал на колени. В голове мелькнуло: что же я делаю? Я сейчас нужен Тому, в доме безумная Пожирательница Смерти…
– Джейми. Джейми. Очнись! Голова моя моталась из стороны в сторону. Боли я не чувствовал, а должен был: Том с силой бил меня по щекам. – Сюда идут Пожиратели, – напряженный голос Брауна то звучал громко, то почти пропадал и порывом нездешнего ветра долетал откуда-то издалека. Рёв толпы всё громче, как шум морского прибоя. А может, это кричат трибуны? Красно-жёлтые флаги полощут высоко. Давай, Поттер! Вперёд, Поттер! – Они всё-таки услышали её вопли. Слишком много Пожирателей, Поттер. Мы с тобой почти покойники, ну же, очнись! В мою ладонь ложится холодный увесистый предмет. Что это? – Повторяй за мной: сим разрушаю согласие… – Согласие… – Между нами … – На-ми… – Навеки! – На-ве… Моя правая кисть, сжатая и направляемая чужими пальцами, наносит резкий удар, затем ещё и ещё. Первое, что я слышу, возвращаясь в свой мир, – ужасный крик боли. Кровь хлещет потоком, стонущий Браун залит ею с головы до ног, лужи крови вокруг нас на дощатом полу, алые брызги на стенах Визжащей хижины… Изнемогая, Том начинает шипеть по-змеиному. От ледяной злобы этих звуков у меня встают дыбом волосы.
Но на шипенье откликаются сотни змей: из каждой капли крови моего одноклассника на свет божий ползут чёрные, толщиной с руку взрослого человека, твари. За несколько секунд они плотным ковром усеивают пространство вокруг нас и устремляются к выходу, навстречу Пожирателям. Те яростно отбиваются, но безуспешно: в содоме человеческих криков и общей неразберихи я вижу, что змей становится всё больше.
Я поддерживаю Тома: он поднимает волшебную палочку, подзывая ближайшую змею. Скользнув по моей ноге, она поднимается к самому лицу Брауна, почти касаясь раздвоенным трепещущим язычком его губ. Поблёскивая бусинами глаз, змея замирает, и Том опускает на неё руку. Под его тонкими пальцами коническая обсидианово чёрная головка разбухает, из пасти вылезают кривые, сочащиеся жёлтым ядом клыки, раздавшуюся чешуйчатую спину змеи прорезают кожистые крылья. Змея превращается в гигантского ящера; он топчется на месте, неловко взмахивая крыльями и пронзительно, словно удивленно крича. В комнате почти нет Пожирателей. Те из них, что ещё живы, предпочли ретироваться за двери, оставив мертвецов и отравленных ядом валяться на полу Хижины. – Они вернутся, – говорит Браун. Я наклоняюсь к его лицу, чтобы расслышать его прерывистый, слабый шепот. – Могут поджечь хижину. Джеймс…
Я помогаю ему оседлать ящера, сам сажусь за спиной Тома. Чешуйчатая тварь яростно вопит, оглядываясь на нас, вытягивает шею и пытается схватить меня за мантию. Каблуком я пинаю змееподобного гада по широким ноздрям, а он в ответ чуть не поджаривает мне ногу: оказывается, Том превратил змею в небольшого дракона. Краем сознания я отмечаю острый запах гари: Браун был прав, Пожиратели решили сжечь нас заживо. Становится труднее дышать. В этот нелёгкий момент Браун теряет сознание. Темноволосая голова Тома запрокидывается, смертельно бледное лицо с заострившимися чертами сводит меня с ума. Придерживая Тома одной рукой, я смотрю наверх: крыша вот-вот обрушится. Сотворив заклинание щита, на свой страх и риск я поднимаю дракона в воздух. Сквозь грохот падающих брёвен, треск пожара, в прощальном салюте пожирательских проклятий мы взмываем в ночное небо. В небе над Хогсмидом холодный ветер приводит Тома в чувство. Он открывает глаза. – Как ты? Браун без слов поднимает большой палец руки вверх. Что-то внизу привлекает внимание моего друга, и я тоже смотрю вниз. Там, среди пылающих развалин, в самом центре пожарища спокойно стоит девочка в школьной мантии, с розовыми лентами в волосах. Подняв голову, она пристально и серьёзно смотрит на Тома – почти так же серьёзно, как он на неё.
На этот раз Том бормотал что-то совсем неразборчивое. Его дыхание было неровным, веки беспокойно подрагивали, губы дёргались. – Кэм…ужасные ленты, – через некоторое время выдохнул спящий. – В три часа, у розария. – Где? – осторожно, вполголоса спросил я. – У какого розария?
Я не собирался выпытывать у спящего его секреты. Просто Реддл спал слишком беспокойно, и, кроме того, на территории Хогвартса не было цветника. Между бровей Тома появилась глубокая складка, но он ничего не ответил. Я повторил вопрос. Реддл, раздувая ноздри, словно преодолевая внутренне сопротивление, произнёс: – В три часа. Не говори…никому.
Плюс ещё раньше Том видел её, тоже во сне Перед первым "откровенным" разговором с Поттером.
Давненько не отмечалась в темке, а тут события такой захватывающий оборот приняли! Красота! А Том-старший устроил заварушку в Хижине, чтобы заставить младшего рассторгнуть согласие? (пришла тут мне такая мысль… )
Rendomski Чтобы расторгнуть союз - версия интересная, имеет право на существование Я-то считал, что Волдеморт хочет захватить Поттера и таким образом отвести от себя вероятные проблемы
Кстати говоря о крючконосости, больших носах и так далее: вспоминая Аластора с его выдающимся рубильником, я начинаю слегка беспокоиться. Что если эта деталь будет преследовать меня вечно? Или ещё хуже – нос, увенчанный парой круглых очков? Боже мой, тогда Том Реддл точно свихнётся!
Yukito Как у вас все запутано. Я, если честно, тоже не сразу нашла девочку. Вот если бы у вас открытым текстом было написано: девочка, в 3 часа у розария...
Читатель предполагает, а автор располагает Только вот Лорд должен был знать, что Поттера он всё равно не захватит. Или погоня ещё продолжается? Или он не помнит своего путешествия во времени? Или я забегаю куда-то слишком далеко вперёд?..
Rendomski Конечно, Лорд знал, что удача ему не светит. И амнезии у него тоже нет Для Злодея важнее было предложить Тому - себе в юности - сделать правильный выбор. Том и Волдеморт ещё не совпали
Следовало ожидать, что после магического разоблачения Реддла в Визжащей хижине я постараюсь оставить его в покое или на худой конец пойму, насколько Том опасен для окружающих. Но этого не случилось. Не я начал избегать Тома – он стал сторониться меня. Через сутки после возвращения меня не пустили к нему в палату, и мадам Помфри сказала, что запрет наложен по желанию больного. Всё было как обычно, после уроков мы с Мародёрами шли в библиотеку или на тренировку, обсуждали школьные новости, развлекались…но внутри меня образовалась космическая пустота. События школьной жизни теперь казались мелкими и незначительными, уроки наводили смертельную тоску, одноклассники раздражали. Даже квиддич из любимого занятия стал способом выместить на ком-то свою злость и чувство неудовлетворенности: на квиддичном поле я цеплялся к игрокам, умудрившись за две тренировки переругаться с половиной команды.
После краткого объяснения с деканом Макгонагалл, жаждавшей знать, каким образом мы оказались на территории Хогсмида в момент нападения Пожирателей, мне было назначено строгое взыскание до конца года. Насколько я помню, это меня мало задело. На третий день отсутствия Тома я решился подойти к Лили Эванс: она навещала Брауна и, по слухам, с ним полностью помирилась.
– Почему я вообще должна отвечать тебе, Джеймс Поттер? – подчеркнуто холодно проговорила Лили, обмакивая кончик пера в чернильницу и низко склоняясь над листком пергамента. Мы разговаривали в гостиной Гриффиндора. – Потому что я его друг, – сдержанно ответил я. – Кроме того, мы занимаем одну комнату. Тебе это не кажется достаточным основанием? Лили тряхнула роскошной гривой рыжих волос и задумчиво прищурила глаза, зелёные, как знамя Слизерина. – Дай-ка подумать… Нет, не кажется. Кровь бросилась мне в лицо. – Почему же? – спросил я. Девушка помахала в воздухе пергаментом, скатала его в трубку и спрятала в сумку. – На месте Тома я никогда бы не стала считать другом того, кто способен на такое низкое предательство, – ответила она. Лили встала из-за стола и теперь смотрела на меня в упор, сложив руки на груди. Мне стало трудно дышать, но я попытался усмехнуться: – А в чем заключается моё предательство, Эванс? – Джеймс, пойдём с нами, – встревоженно позвал Люпин. Они вместе с непривычно тихим Сириусом вошли в гостиную и остановились у лестницы, ведущей на половину мальчиков. Я не обратил внимания на слова Ремуса. Зато Лили, услышав его голос, вспыхнула, как бенгальская свеча. – Да-да, Поттер, иди со своими подпевалами-дружками. Может быть, вы вместе ещё придумаете, как удачнее убить Томаса Брауна, Северуса Снейпа, – любого, кто окажется умнее или лучше вас! Как договориться с Пожирателями, подставить своих однокурсников и выйти чистенькими? – Эванс! – разом очнувшись, заорал Блэк. Люпин заломил ему руки за спину, и правильно сделал, иначе тот полез бы с кулаками на девушку. – Сегодня в Большом зале Петтигрю растрепал ваш план с боггартами, – презрительно сказала Лили, наблюдая, как Ремус отчаянно сражается с Сириусом. – Вся школа знает, что Браун был ранен из-за этой подлой затеи. Не понимаю, почему вы до сих пор в Гриффиндоре и вообще в Хогвартсе? – Значит, Том считает меня предателем? – сквозь зубы спросил я. – Думает, что я хотел над ним посмеяться, заманив в Визжащую хижину?
Лили внимательно посмотрела на меня и отвернулась. Перекинув ремень сумки через плечо, девушка фыркнула: – Откуда мне знать? Спроси у него сам, если хватит смелости.
Проигнорировав рычанье Блэка на последнюю фразу, Лили вышла с высоко поднятой головой. В словах Эванс была невыносимая правда, она легла тяжестью мне на сердце. Не имело значения, что Пожиратели напали на Хогсмид по приказу Того-кого-нельзя-называть. Том вообще не оказался бы в Визжащей хижине, если бы не дурацкий план Петтигрю и моё постоянное желание унизить Тома. А теперь он имел причину меня ненавидеть…
Выглядеть подлецом в глазах будущего Тёмного лорда – так может быть, Волдеморт был прав, когда назвал меня своим врагом? А Том ошибся, выгородив Джеймса Поттера? Подняв руку, я изо всех сил ударил кулаком о крышку стола и, не остановившись на этом, перевернул стол вверх дном. Всё, что на нём было, полетело на пол. Друзья замерли, испуганно на меня уставившись. – Чепуха, Джеймс, – наигранно спокойно произнёс Сириус, отталкивая Рема подальше. – Не обращай внимания. Пит, конечно, трепло, но Браун не такой идиот, чтобы разозлиться на шутку. Он же понимает… – Заткнись, Блэк, – мне очень хотелось разломать ещё что-нибудь, расколошматить вдребезги всё вокруг. – Не будем обсуждать, кто на самом деле автор идеи с боггартами. И ты, и Люпин – я дорого бы дал, чтобы вообще вас не видеть! – Джеймс! – резко сказал Ремус.
– Подожди, Лунатик, – волосы упали Сириусу на глаза, но он не обращал на это внимания. – Мы мешаем нашему Джейми, так? Признайся, мы тебе мешаем водить интер-р-ресную дружбу с крутым новичком? "Ах, Том такой умный, ах, с ним всё иначе…" Может быть, на пару с Сопливусом начнёшь чистить ему ботинки по утрам?
– Жаль, что Распределяющая Шляпа отправила тебя в Гриффиндор, – холодно ответил я после паузы. – Вам с Петтигрю самое место в Слизерине… и я больше не хочу разговаривать ни с кем из вас. Вслед за Лили я ушёл из гостиной. _________________________________________________ Вот такие бури в гриффиндорской гостиной.
но внутри меня образовалась космическая пустота. События школьной жизни теперь казались мелкими и незначительными, уроки наводили смертельную тоску, одноклассники раздражали. Даже квиддич из любимого занятия стал способом выместить на ком-то свою злость и чувство неудовлетворенности: на квиддичном поле я цеплялся к игрокам, умудрившись за две тренировки переругаться с половиной команды.
Имхо, психологически очень верно. Темный Лорд умеет вызывать почти наркотическую зависимость...
Отправлено: 12.06.06 13:37. Заголовок: обещанное продолжение ^_^
26.
"Спроси у него сам", сказала Эванс. Несколько часов до конца дня с этой мыслью я промаялся в библиотеке; из пролистанных книжек ни одна строка не отложилась в моей памяти. Кто-то подходил, задавал вопросы, нёс чепуху, – мне было безразлично. Я был до безумия зол, но, как ни странно, по-прежнему думал только о том, как помириться с Томом.
Когда мадам Пинс перед закрытием библиотеки выгнала всех учеников, я отправился в сарай, где квиддичные команды хранили свои метлы. Никого не могло удивить, что гриффиндорский ловец тренируется до темноты. Специальным распоряжением декана Макгонагалл члены команды имели право возвращаться в дортуары позже всех. Рассчитывая на это, я держался на поле до последнего, пока из-за наступившей ночной мглы не перестал различать собственных рук. Верхом на метле я полетел к замку.
Стараясь держаться подальше от светящихся узких бойниц, я взлетел над флюгерами. Больничный отсек располагался в соседней Гриффиндору башне; окна там были тёмными, неживыми. Скользнув с головокружительной высоты вниз по каменной стене, я повис в воздухе рядом с комнатой мадам Помфри. Убедившись, что ведунья спит (из-под клетчатого пледа виднелась каштановая макушка), я поплыл мимо остальных окон, по пути заглядывая в каждое. Аккуратно заправленные койки были пусты, и только на последней кто-то лежал лицом вниз. На тумбочке возле кровати возвышалась стопка потрёпанных книг, пол вокруг также был завален фолиантами. Не сомневаясь, что это Том, я тихонько постучал костяшками пальцев по зачарованному стеклу.
Через десять минут непрерывного стука, негромкого свиста и пронзительного шёпота "Эй, Браун!" я оказался перед дилеммой: разбить окно заклинанием или вплоть до утра пытаться разбудить крепко спящего. В моём состоянии первое было предпочтительней, и скорее всего, так бы я и поступил, если бы в боксе вдруг не загорелся свет. Резко подавшись в сторону и чуть не свалившись с метлы, несколько секунд я переводил дыхание. Совсем близко скрипнула рама: вошедший открыл окно. – Как похож на тебя…что-то вроде иллюзии, да? – я узнал ломкий, неуверенный голос Снейпа. – Чёрт, он тёплый! – Матрикат, – равнодушно ответил Том. – Новейшие разработки в области молекулярной магии.
Я вздрогнул: голос Тёмного лорда раздался совсем близко – Реддл, по всей видимости, стоял у окна. Чирк, чирк – из оконного проёма потянулась струйка сигаретного дыма и беловатым облачком растворилась в воздухе. – Мог бы и магией зажечь. Матрикаты…не слышал об этом. – Вульгарная маггловская привычка. О матричных клонах ты не скоро услышишь, Северус. Раньше их производство активно спонсировали германские нацисты. Увы, ограниченное британское сознание не воспримет революционности этой идеи ещё лет пятьдесят. К тому же данный вид магии связан с маггловским техническим прогрессом…
– Ты не перестаёшь удивлять меня, – Снейп говорил глуховато, без обычных иронических интонаций. – Взаимно, друг мой, взаимно… Наше правительство состоит сплошь из обывателей. Они до сих пор предпочитают дурацкие средневековые мантии, летают на мётлах и как огня, боятся новых технологий. Ты читал передовицу "Магии сегодня"? – Да. Не заметил ничего интересного. – А должен был бы. Интересно, что исследования Гейдриха в области атома бойкотируются "магической общественностью". Ясно, что под "общественностью" подразумевается кучка обабившихся пердунов из Министерства. Снейп раскашлялся. – Гейдрих, по слухам, сошёл с ума. Его эксперименты бесперспективны. – Фи, Северус. С каких пор ты начал мыслить категориями большинства? Все гениальные ученые по-своему чокнутые. Зато их открытия могут использовать люди умные, не страдающие паническим страхом перед будущим… страх парализует только неудачников.
– Ты видишь перспективу в заигрывании с так называемым маггловским "прогрессом"? – в голосе Снейпа отчётливо звучало недоверие. – Почему же с "так называемым"? – Том негромко рассмеялся. – Как правило, мы недооцениваем его значение. Подумай сам: магглов становится всё больше, мы уже проигрываем в численности. – Это ничего не значит. Магглов всегда было больше, чем магов. – Ничего не значило раньше, несколько веков назад. А сейчас? За короткий промежуток времени немагическая наука шагнула так далеко, что мы со своими котлами для зелий плетёмся где-то в хвосте. Кто из магов слетает на метле на Луну? Кто исследует химический состав Солнечной короны? А магглы занимаются этим уже сейчас.
– Любой маггл побежит к психиатру, если чашка на его столе вдруг замяукает. Этих тупиц ты ставишь нам в пример? – Очень скоро мяукающие чашки перестанут их пугать. А взрослый волшебник будет дрожать перед обычным пылесосом. – Перед чем? – Неважно. Одна из перспектив магического сообщества – близкий контакт с неволшебными технологиями. И я вижу ещё одну возможность… – Какую? – Видишь ли, изобретения магглов обладают большим разрушительным потенциалом, поэтому…
Внезапный порыв ветра прижал меня к холодной стене замка. Прутья метлы заскребли по камню; пытаясь её выправить без лишнего шума, я затаил дыхание, – но Том вдруг замолчал. – Поэтому?.. – настойчиво повторил Снейп. – Договорим позже, дружище. Я страшно устал, как и ты, наверное. – Хорошо…но… – Что? – Я ошибался насчет тебя. Прости… – Какие пустяки. Все совершают ошибки, главное, вовремя их исправлять. Спокойной ночи, Северус. – Спокойной ночи, Том. До завтра. – До завтра. Стихли быстрые, неровные шаги. Помолчав немного, Том глубоко вздохнул. – Долго ли вы намерены болтаться в воздухе под моим окном, мистер Поттер? – сухо спросил Реддл.
– Какая трогательная сцена прощания, – громко и прочувствованно произнёс я, переваливаясь через подоконник больничной палаты. Реддл стоял напротив, скрестив руки на груди и буравя меня хмурым взглядом. Мне, как незваному гостю, полагалось вести себя потише – но меня несло, и я плевал на приличия.
– А самое главное, я теперь мистер Поттер. Не Поттер-тупица, грёбаный-ловец-Гриффиндора, и даже не Поттер-вечная-заноза-в-заднице. Завидный взлёт моей самооценки! – С каких пор твоя самооценка впала в зависимость от моего скромного мнения? – Том хотел казаться спокойным, но улыбке его губ противоречили резкая складка между бровей и сузившиеся глаза. Это взбесило меня ещё больше. – Ах, кто может судить об этом, дружище? Мы такие умные, читаем журналы и обсуждаем их с Сопливусом. Мы проворачиваем какие-то подозрительные делишки по ночам, помощь Северуса нам необходима, поэтому мы будем с ним очень любезны и снисходительны. А Поттера с его гриффиндорскими ослами пошлём куда подальше! – Ты снова пьян или у тебя истерика? – Реддл стал ещё бледнее, чем обычно, и значит, он разозлился. – Скорее, переживаю момент прозрения. И даже знаю, что должен сделать, – я вынул палочку и направил её в сторону Реддла. – Ты можешь обмануть кого угодно, даже Дамблдора и Лили Эванс, но долго твоё подлое вранье не продержится. Для всех будет лучше, если… Я запнулся: не слушая дальше, Том стремительно шагнул вперёд, и кончик моей палочки упёрся ему в грудь.
– В чем дело, Поттер? – насмешливо спросил Реддл. – Вынул палочку, чтобы помахать ею перед моим носом? Или не умеешь с ней обращаться? Я молчал, растеряв все слова и силясь сдержать мелкую дрожь в пальцах. – Сделай милость, убей меня. Избавь от необходимости наблюдать твою обострившуюся шизофрению. – Ты – Тёмный лорд. Ты виноват…в смерти многих, – слова застревали у меня в горле. Из обвинения, которое должно было прозвучать твёрдо и уверенно, получился какой-то жалкий стон. Мне хотелось упасть на колени и разрыдаться. Ну почему, почему?
Секунду Том глядел на меня, удивлённо вскинув брови, затем отвёл палочку в сторону. Положив руки мне на плечи, он осторожно усадил меня на свою кровать, и сам опустился рядом. Только сейчас я заметил: Реддл был одет в знакомую зеленовато-белую пижаму и красный гриффиндорский халат. – Что-то случилось? – произнёс он участливо. – Поссорился с Лили? Она бывает горяча, поверь, это ничего не меняет… – Перестань, – покачав головой, с трудом проговорил я. – Как я могу верить тебе, если знаю, кто ты есть на самом деле? Как вообще ты можешь быть таким… Я не смог докончить. – А ты хотел убить красноглазого монстра? Понимаю, его ненавидеть гораздо легче, – Том улыбнулся. Эта улыбка не имела ничего общего с прежней ледяной усмешкой. – Забавное совпадение: Снейп уже задавал мне этот вопрос. И всё-таки, что у тебя стряслось, Джеймс? – Поссорился с Лили и остальными. Но не слишком переживаю по этому поводу. – Разногласия коснулись, конечно, моей печально известной персоны? Я посмотрел на Реддла: он был готов рассмеяться. – Почему ты сказал мадам Помфри, что не хочешь меня видеть? Из-за слухов про боггартов в Визжащей хижине? – Дай соображу… – задумчиво сказал Том и облокотился о колено. – Добряку Поттеру сообщают, что в больницу он не попадёт. Рыжеволосая красавица Эванс подтверждает это известие и набрасывается на его дружков, – между нами говоря, вполне обоснованно. Дружки наезжают на Поттера, а тот, верный товарищ и горячая голова, выдаёт им по самое "не хочу". Смешав хороших людей с грязью и страдая от мысли, что кое-кто посчитал его предателем (не будем забывать о маниакальной честности гриффиндорцев), наш ловец летит сюда как на пожар. И все это время…
Том внимательно посмотрел на меня: тёмные зрачки в ободке радужки глубокого чайного цвета чуть-чуть расширились. – …всё это время Джеймс Поттер мучается мыслью, что пригрел на груди змею, которую следовало раздавить во имя всеобщего блага. И не может понять, каким образом Дамблдор допустил присутствие Волдеморта в Хогвартсе. Я молчал. – Джеймс, придётся сказать нечто, что поможет снять тяжкий груз с твоей совести, – вздохнул Реддл. – Видишь ли, я ещё не Волдеморт. Я даже не знаю, стану ли когда-нибудь Тёмным лордом и доставит ли мне это удовольствие. То, что я узнал о нём, внушает определённые сомнения… Дамблдор придерживается той же точки зрения. Тебе стало легче? – Нет, – упрямо сказал я. – Мне станет легче, если ты не вернёшься в своё время и останешься у нас навсегда. Это будет гарантией против Того-кого-нельзя-называть. – Невозможно, – отрезал Том. – Невозвращение кого-то из путешественников во времени может всё погубить. Слишком большой риск, да и глупо пытаться изменить ход истории.
Не дождавшись моего ответа, Реддл лёг на кровать. Я посмотрел на тумбочку рядом: там стоял бокал с тёмно-красной, кровавого оттенка жидкостью. – Как ты себя чувствуешь? Том потянулся и от души зевнул: – Ну, поскольку ты меня не убил, то совсем неплохо. Приходится пить Кроветворящую микстуру, гадостная штука… Я взял бокал, поднёс его к губам и пригубил: микстура имела вкус Рвотного порошка с примесью настойки полыни. – Вы, спасители мира, так нелогичны, – сонно проговорил Реддл. – Тебе легко было от меня избавиться ещё в Хогсмиде: просто оставить в горящей хижине. Или Дамблдор мог распорядиться, чтобы меня лечили чуть похуже… а твоя сегодняшняя попытка меня убить – вторая по счету. – Нечего всё сваливать на меня. Идея со змеями и нанесением ран была полностью твоей, – я посмотрел на лежащего Тома. Он почти засыпал. С нашей последней встречи Том похудел и осунулся, и внутренне сжавшись, я подумал, что раны от моей руки наверняка причинили ему страшную боль. – Ты ошибся в одном, – сказал я негромко. – Лили Эванс предложила попытаться поговорить с тобой. – Да? – пробормотал Реддл после паузы. – А я ей велел передать совсем другое… ох уж эти девчонки. Ни в чем нельзя положиться.
Я взял в руки тонкое одеяло и укрыл его. Том немедленно вытянулся во весь рост и повернулся на бок. На душе у меня стало светло и легко, смятение, гнев и полные ярости мысли куда-то исчезли. – Так почему мне нельзя было тебя навестить? – я не надеялся, что он услышит, и спросил только потому, что это был единственный вопрос без ответа. – Смешно, маг и не понимаешь простых вещей. Если творишь такое заклятье, нельзя оставаться вместе… на магическом уровне мы теперь действительно враги, Пот…тер… – Плевать я хотел на магический уровень.
Том спал, положив руку под голову и ровно дыша во сне. Я потушил свет, задув факел, и раскрыл пошире окно. Метла ждала меня. Поколебавшись, я вернулся к Реддлу и, наклонившись, коснулся губами его влажного лба. Не знаю, почему я это сделал, – может быть, просто был рад его выздоровлению. Когда я уже оседлал метлу, до меня донеслось вялое: – Вообще-то, обычно целуют руку… – Не дождёшься, – хмыкнул я и штопором взвился в ночное небо.
Слушайте, это просто... Я в восхищении. Такой классный разговор со Снейпом. Такой продуманный и убедительный. Какой у вас интересный и многосторонний Ридл. Именно такой, как надо.
А вот это: Yukito wrote:
цитата:
– Вообще-то, обычно целуют руку…
меня просто покорило. Спасибо!!! ради этого стоило ждать :)
…Хогвартское безумие близилось к логическому завершению (если только логика возможна в каком-либо дурачестве), и конечно, роль "хорошего Тома Брауна" мне очень мешала. Нарастающее раздражение становилось труднее скрывать; оставалось только утешаться мыслью, что от возвращения "домой" меня отделяли два-три дня. Не могу сказать, что я из никчемной породы бездельников-мечтателей, вечно чем-то недовольных; эти несколько дней я собирался провести, как обычно, деятельно и с пользой. Для начала нужно было разобраться с Блэком и Снейпом. В дальнейшем Северус мог пригодиться, моя помощь ему (большей частью психологическая) была, так сказать, капиталовложением. В течение нескольких недель я следил за тем, как Сопливус расцветал, превращаясь из жалкого изгоя в некое подобие самостоятельной личности. Никаких особенных усилий прилагать не пришлось, нужно было просто поддерживать его, подбадривать, да похваливать время от времени.
Снейпу, чтобы войти в коллекцию моих уродов, не доставало одного ценного качества: ненависти. Признаюсь, меня восхищала неожиданная стойкость Северуса. При такой безобразной внешности, отсутствии простых навыков общения, при таких врагах, как великолепная троица во главе с Поттером, слизеринец умудрился не озлобиться окончательно. Снейп был малодушным трусом, коварным по мелочам и жалким, но предателем он, как ни странно, не был. Следовало посеять в нём семена гнева. Я узнал, что Сириус Блэк стал вдохновителем той самой проделки с боггартами. Совесть, его, как видно, угнетала: не прошло и двух дней моего пребывания на попечении мадам Помфри, как Блэк явился с охапкой шоколадных лягушек (пиво в больничном отсеке было под запретом). Сириус держал себя привычно: развязно и хамски бесцеремонно; ни словом не заикнулся об инциденте в Визжащей хижине, но я принял однокурсника дружески и сам направил разговор в нужное русло.
Прекрасная выдумка, сказал я ему. Мне очень понравилось, ты просто талант по части розыгрышей, сказал я ему. А знаешь, в прошлом году, в компании хороших приятелей (сплошь гениальных шутников) мы делали иначе. Мы строили планы на психологическом расчете: бесполезно пугать храброго парня, гораздо веселее довести до заикания известного труса, особенно если он корчит из себя невесть что. Битых сорок минут я развлекал Сириуса Блэка забавными случаями из моей слизеринской биографии, – а их, поверьте, хватило бы и на сутки.
– Так ты считаешь, боггарты были неудачной идеей? – отсмеявшись, и уже вполне по-приятельски спросил Блэк. – Задумка была отличной, – возразил я, разворачивая лягушку для себя и для моего нового гриффиндорского друга. – Исполнение никуда не годилось. Во-первых, если ты прячешь боггарта в доме, нет гарантии, что объект розыгрыша на него обязательно наткнётся. Боггарты пассивны, их способность копировать ужасы нашего подсознания – только защитная реакция. – То есть, нужно что-то более активное? – принимая шоколадку, озабоченно уточнил патлатый. – Вот именно. Волшебное животное или нечто крайне неприятное, вызывающее омерзение. Веселее, конечно, если в твоём распоряжении есть какое-нибудь чудовище… но, – я артистически развёл руками, – это уже из области фантазий. – Не таких уж и фантазий, если постараться, – загадочно хмыкнул Блэк. Его синие глаза блестели, и этот блеск не предвещал ничего хорошего моему другу Сопливусу.
Дело было на мази, оставалось только подлить масла в огонь. – Пустая болтовня. Даже в моей школе такое проделать было невозможно. – Тебе ещё многому нужно учиться, Браун, – покровительственно заявил гриффиндорец. Поднявшись со стула, он свысока белозубо улыбнулся мне и потянулся во весь рост так, что хрустнули суставы. – Слушай, давай ещё как-нибудь об этом поговорим? – Сколько угодно, – усмехнулся я в ответ. Сети расставлены, а уж кто попадётся в них – Снейп, Люпин или Блэк, – не всё ли равно усердному рыболову?
Пост N: 440
Зарегистрирован: 23.03.06
Откуда: Санкт-Петербург
Отправлено: 14.07.06 21:38. Заголовок: Re:
Пропустила... Ну почему я всегда пропускаю все самое интересное?! Yukito, наверное, я уже не первый раз говорю, что мне очень нравится ваш Том, но повториться очередной раз не боюсь. Новый кусочек понравился, жаль, правда, что так мало . Не могу сказать, что Том меня удивил, скорее, наоборот, он вел себя именно так, как следовало. И это лишний раз подчеркивает, что ваш Том именно "правильный". В общем, даешь продолжений интересных и разных!
MMM Продолжение обязательно будет И будет его много, протому как совесть уже прогрызла до дырки - нужно довести до финала. Поверите ли, не хочется фик заканчивать, есть искушение сделать Бесконечную историю Спасибо за добрые слова
Пост N: 22
Зарегистрирован: 30.06.06
Откуда: Москва
Отправлено: 15.07.06 20:31. Заголовок: Re:
Yukito Я чувствую, что мне будут нравится все ваши фики без исключения. Ваш Том как всегда выше всяких похвал: потрясающе многогранная и интересная личность.
MMM Спасибо за поддержку, аффтару она действительно нужна Потому как на замерзание у фика шансы были, есть и... нет, не будут. Лечим совесть
Cherridra Спасибо Очень рад, что вам нравится. Не хотел низводить и курощать Снейпа, да характерец Тома обязывает...Но сам к Северусу отношусь хорошо, честно! *смотрит правдивыми глазами*
Пост N: 37
Зарегистрирован: 30.06.06
Откуда: Москва
Отправлено: 18.07.06 19:47. Заголовок: Re:
цитата:
Особенно радуют каноничные жёлтые кривые зубы Снейпа. Какой реализм!
Что там зубы, одни волосы чего стоят! Вот уж точно часть тела (?), которая канонично присутствует в любом фике, даже имеющем пейринг Пивз/Дамблдор (я утрирую)
Отправлено: 07.08.06 14:00. Заголовок: иллюстрация к фику "Дневник Тома Реддла"
сделан собственными лапсами, чем и горжусь. Полурисунок-полуколлаж, в качестве фона использована картина Энн Садверс "Path". Есть ещё вариант - Риддл с тёмно-зелёными, слизеринскими волосами
Снова иллюстрация к Дневнику Реддла. Продукт моего твАрьчества, полуколлаж-полурисунок (NB: использован элемент рисунка Xsha & Fleur - если не ошибаюсь).
Если злоупотребил графикой, прошу простить. По требованию модератора удалю - во избежание засорения форума
Том быстро восстанавливал силы, и уже на следующий день после нашего разговора вернулся в дортуар. Правда, от занятий он был всё-таки освобожден. Подготовка к финальному матчу отнимала много времени, после тренировок я засыпал как убитый, и последние дни пребывания Волдеморта в Хогвартсе запомнились мне разрозненными, яркими, как вспышки от заклятий, эпизодами.
К общему удивлению, Том и Сириус сблизились. Лили была недовольна, Ремус недоумевал, Снейп злился, а я надеялся, что Блэк не станет дразнить Реддла дурацкими выходками. Я не осознавал влияния Реддла на моих друзей. Сириус стал ещё более необузданным и демонстративно хамил учителям на уроках. Люпин замкнулся: казалось, он постоянно размышляет о своей «неполноценности» и стремится остаться в одиночестве. А главное, мы утратили былое единство: Мародёры разбрелись в разные стороны.
Я думал о квиддиче и о Томе; Том и квиддич смешались в моём уме. Я должен был победить во что бы то ни стало, если хотел сохранить уважение Реддла. После изнурительных тренировок в моих снах Том держал в руке золотой снитч, а наяву я мечтал поймать крылатый мячик у него на глазах. Всё это тем более странно, что Реддл по-прежнему уклонялся от встреч. Он гораздо охотнее разговаривал с Сириусом или Снейпом.
Над Снейпом смеялись, но вечный изгой не обращал на это внимания. Как всегда откровенно презирая условности, Северус ходил за интересующим его человеком с упорством цепного пса. Если Реддл был с кем-то, можно было держать пари, что Сопливус прячется поблизости. Как только Том оставался один, Снейп немедленно завладевал его вниманием, задавая каверзные вопросы, дотошно разбирая трудные места в древних свитках, раскрывая тайны искусства зельеварения…
В своих дневниковых записях Том необыкновенно циничен оттого, что недостаточно честен. Вряд ли Северус интересовал Реддла только в качестве прибавления к орде Пожирателей. Я думаю, многое изменилось бы в лучшую сторону, если бы Реддл был так же смел перед своей совестью, как бесстрашен перед любой реальной угрозой… А сейчас я закрываю глаза и снова вижу тёплый солнечный день, зелёную лужайку рядом со школой, двух учеников, склонившихся над ветхим фолиантом. Один из них сбросил мантию и оперся спиной о древесный ствол, беззаботно покусывая молодыми белыми зубами травинку; другой, прикрывший мантией безобразные заплаты на одежде, беззвучно шевелит губами, повторяя пифагорейские многоугольники. Отрываясь от книги, он озабоченно спрашивает: – Куб? – Земля, устойчивость, стабильность, – отвечает первый. – Тетраэдр? – Огонь, лёгкость, простота. Это как раз то, чего не хватает тебе, Северус. – Простота – свойство плебеев, лёгкость граничит с легковесностью, огонь гасится водой…ты говоришь так, потому что глупцами легче управлять. – Нет, нет. Настоящему правителю нужны умные слуги, милый Северус. Простота же, как утверждают философы, спутница мудрости. Я люблю простых, лёгких людей, с ними я забываю о своих печалях. – «Печалях»? – недоверчиво повторяет Снейп. – Конечно… Их достаточно у всех, и у тебя тоже. «Словно червь в бутоне, румянец на щеках её точила», – тихий смешок. – Это Шекспир. Кажется, он говорил о любовной страсти…кстати, дружок, где твой румянец? – Откуда мне знать? Что за странный вопрос, – бурчит школьник. – Вполне законный, – говорит первый то ли в шутку, то ли всерьёз. – Посмотри на гриффиндорцев, на Поттера к примеру. Пышет здоровьем, кровь с молоком, «вид его – веселье взору». – На шутов всегда очень весело глядеть, особенно, когда они в кучке, – ядовито замечает Снейп. Первый школьник падает в траву, содрогаясь от приступов хохота. Зелень липнет к его снежно-белой рубашке, кулаки неистово колотят по земле. Наконец он успокаивается – Снейп подаёт ему платок, – и вытирает проступившие на глазах слезы. Некоторое время он лежит в траве, улыбаясь неизвестно чему.
– Всё-таки, – произносит Реддл звучно, будто смех очистил его голос и сознание. – Я хочу, чтобы ты стал счастливее... Икосаэдр? Снейп растерянно смотрит на Тома. – В чем дело, Северус? Икосаэдр? – Вода… текучесть. Жизнь, – помедлив, отвечает слизеринец.
Я увидел Реддла накануне матча по квиддичу. Под вечер Том сам пришёл на поле, где тренировалась гриффиндорская команда. Сначала девочки захихикали, затем стали хуже играть, а потом начали отбивать бладжеры только у восточной трибуны. Я оглянулся – и заметил Реддла, сидевшего в одиночестве на скамейке для запасных. Ещё час мы тренировались, отрабатывая возможные ходы противника и разные полетные комбинации; всё это время нежданный гость не двигался с места. Когда тренировка закончилась и команда пошла в раздевалку, Том встретил нас негромкими хлопками. – Тебе действительно понравилось? – спросил я. – Конечно, – с улыбкой сказал Реддл. – Это было неплохо. Впечатляющая победа духа над материей. – Ну, я не собирался залетать так далеко, – шутка вышла неловкой. Я был рад, что он всё-таки пришёл. – Вот именно, – Том достал из кармана свои любимые сигареты и, чиркнув спичкой, закурил одну из них. В воздухе разлился знакомый терпкий аромат. – Не стоит слишком рисковать. В некоторых случаях главное – чувство меры. – То есть? – Когда ты был наверху, – пояснил Том, не глядя на меня, – я сказал себе: «Этот гриффиндорский герой слишком хорошо и высоко летает. Вот что может быть опасно». – Чепуха, я вовсе не сорвиголова. В квиддиче есть своя техника… – Сейчас, – возразил Реддл, – мы говорим о других вещах. – Да? – Точно. И, кажется, недостаточно хорошо понимаем друг друга. – Мерлин, как всё сложно! – широко зевнув, я закрыл глаза и устало прислонился к плечу Тома. Как ребёнок, я хотел быть поближе к нему в тот момент, когда предстояло расставаться навсегда. Реддл раздраженно фыркнул, но не отодвинулся. – А о чем нам, по-твоему, следует поговорить? – Хм-м, – протянул я с закрытыми глазами, – может, мне пора написать домой? Что-то трогательное, берущее за душу, вроде: «Дорогие папа-мама! Я познакомился в Хогвартсе с отличным парнем, умным, весёлым и смелым. Он сирота, и ему, чёрт возьми, совсем негде жить. Дорогие мама-папа, я всегда мечтал о таком брате, пожалуйста, пусть не задушит вас жаба. Ваш вежливый и любящий сын, Джеймс. Постскриптум: пришлите, чёрт бы вас подрал совсем, ещё бутылку огденского виски, а то мне его нигде не продают». Точка.
Том начал покашливать уже на «папе-маме», а когда я дошёл до огденского виски, расхохотался во весь голос – открыто, от души. Сигарету он выбросил. – Вообще-то, я не шучу. Подумай над моим предложением. – Тут и думать нечего. Мы замолчали. Рядом лежали мои квиддичные перчатки, я взял одну и принялся бесцельно вертеть её в руках. – Эй, – Том дружески толкнул меня в бок. – Нечего делать такую мрачную физиономию. – Зачем ты пришёл? – пробормотал я, глядя себе под ноги. – Хочешь рассказать, как вернешься к себе, вырастешь в…этого гада Волдеморта и начнёшь убивать всех подряд? – Тёмный Лорд давно вырос, Джеймс. – Ты же говорил, что сомневаешься. И ещё можешь передумать! – Есть вещи, которых нам не дано изменить. Есть судьба, – Реддл говорил уверенно, но я внезапно, почти интуитивно, понял его и поднялся на ноги. – Точнее, нельзя изменить выбор Томаса Реддла? Предупреждаешь, чтобы я не лез поперёк дороги? Реддл тоже встал. Мне показалось, Том не знал, что ответить. – Я не угрожаю. Только предупреждаю… Да, именно так, – он вдруг оживился. – У тебя короткая линия жизни, прямо на лбу написано. Помнится, ещё в первую минуту, когда Блэк тебя представил, я удивился… – Что за чушь! – никто не выдержал бы этой ахинеи. – Ты просто снова заврался! Томас Марволо Реддл, Томас Браун, Томас-чёрт-знает-кто! Взглянув на меня, Том умолк. После томительной паузы он небрежно пожал плечами и уронил: – Действительно, хватит тратить время. Дуракам и героям, как известно, закон не писан. Том перемахнул через скамейку и быстро пошёл в сторону школы. – Эй, стой! А как же…? – мне не терпелось хорошенько подраться. – Позже! – не оборачиваясь, Том помахал в воздухе рукой. – Гораааздо позже!
********************** И как всегда, продолжение следует
История действительно мила и неизъезжена. Но тапок: где-то в начале было, по-моему, о "незнакомой женщине", Минерве МакГонагалл. Минни старше Тома на год, он с ней учился вместе :)
Да нет, конечно. На самом деле персонажи восхитительны - это Вам тоже говорит старый волдемортовед :) Не говоря уже о Джеймсе, к которому неожиданно пришлось проникнуться симпатией и почти жалостью. Томми... Манипулятор, он действительно гениально расправляется с людьми, потрясающий интуит. С начала повествования, Томми очень вырос, здесь он совсем другой. И да, отдельный респект за потрясающего в своей мерзости Снейпа! Он воистину отвратителен - такой, каким должен бытЬ! :)))
alleanza спасибо Том - интуит - наверное, есть такое. Вы первая отметили, что по возрасту "ранний" Реддл и теперешний разнятся. Респект Вам как читателю Снейп - в пику традиции. Зельевара настолько прекрасным рисуют, что, кхм, и канон оказывается не в тему
В комментариях к Дневнику я опускаю многое из того, что меня волновало в пятнадцать без малого лет. Я был нешуточно влюблен в Лили, но не считал себя вправе навязывать ей своё чувство. К тому же, когда стало известно о событиях в Визжащей хижине и участии в них Мародеров, Лили Эванс охладела ко мне. Я до сих пор думаю, что только последнее решение Реддла относительно Эванс и сделало в дальнейшем возможным мой брак с нею. К тому времени отношения Брауна и Эванс вошли в новое русло. Что повлияло на Лили: чувство жалости к однокурснику, ставшему жертвой злой шутки, разочарование в гриффиндорском кумире, признание, наконец, достоинств Реддла – трудно сказать. По некоторым причинам я не мог спросить её об этом позднее. Как бы то ни было, Лили полюбила Тома. Всё началось с дружбы (не сомневаюсь, что с её стороны так и было в первые недели знакомства) и закончилось искренним чувством. Принято считать, что любовь раскрашивает мир в цвета радуги, окрыляет, внушает веру в будущее. Но бывают случаи, когда происходит обратное. Я говорю так не потому, что ревновал Лили, а потому, что знаю: влечение к Тёмному лорду вряд ли кого может сделать счастливым. На выходные Сириус потащил меня и Люпина «подальше от школьного занудства» в Хогсмид. Был солнечный апрельский день. Мы давно не отдыхали вместе, и развлеклись, что называется, от души: набили карманы товарами из «Зонко», угостились сливочным пивом (Блэк принял даже больше, чем нужно), заставили Рема повыть по-волчьи, а под конец нестройно затянули старинный гриффиндорский гимн во славу Годрика Пивной Кружки. Мы пели хором, удивляя прохожих, и дурачились по дороге в Хогвартс, когда вдруг Блэк крикнул что-то неразборчивое и бросился бежать со всех ног. – Куда он? – фыркнул я. – Не знаю, – Ремус беззаботно пожал плечами. Из нас троих он был больше всех рад этой вылазке. Я ощутил острые уколы совести: когда-то Мародёры пообещали помогать Люпину, не оставлять его наедине с болезнью. И хотя в обличии волка Ремус был ужасен, в обычной жизни он по-настоящему нуждался в нас. – Послушай, Рем, – краснея, начал я. – Жаль, что так вышло. Я был не прав, вёл себя, как свинья, не по-товарищески… Люпин с улыбкой протестующе поднял руку: – Ничего, Джеймс, – к моему облегчению, он рассмеялся. – Сегодня прекрасный день. Всё по-старому, мы снова вместе. Как будто и не было никакого Томаса Брауна, да? Чувствуя некоторую стеснённость, я поспешил отвернуться и сменить тему: – Где этот, дементор его забери, блохастый мешок с костями? Сколько можно ждать? Светлый взгляд Люпина невесомо скользнул по мне. Выдержав почти не заметную паузу, Рем ответил: – Мешок с костями и блохами торопится прямо сюда. И кажется, он кого-то с собой прихватил.
Я заслонил глаза ладонью: действительно, Сириус возвращался не один. Рядом с ним шли, переговариваясь, Том и Лили. Почему-то мне померещилось, что свет, бьющий с неба, сразу стал болезненно ярким, и одновременно всё вокруг необъяснимо потускнело. Лили держалась за руку Реддла, её лицо казалось слишком бледным, живым цветом горели только пышные волосы. Лица Тома я рассмотреть, как ни старался, не мог: мешало чёрное пятно, неизвестно откуда взявшееся в моём мозгу. Это чёрное пятно росло, и скоро Люпин, вначале молча толкавший меня в бок, принялся что-то объяснять подошедшим Брауну и Эванс. – Джеймс, ты чего? – спросил Блэк удивленно и громко. Его голос я расслышал. – Привет, Браун, привет, Эванс, – сказал я. – Как дела? Лили ничего не ответила, а Реддл по-прежнему был для меня невидим. – Думаю, просто солнечный удар, – успокаивающе сказал Люпин. – Нужно отвести его в тень. Или к мадам Помфри. – Может быть, я смогу помочь? – голос Тома словно слился с солнечным светом.
– Я не позволю экспериментировать на моём друге, – неприязненно заявляет Ремус. – Как раз о тебе говорили, Браун. Помяни дьявола… – Что, прости? – Рем, ты совсем рехнулся? Какая муха тебя укусила? – Нет, Блэк! Ещё неизвестно, что Браун замышляет по отношению к Джеймсу! – Я замышляю нормализовать давление в его крови, дорогой мой. А потом я замыслил предложить тебе взглянуть на календарь: дураку ясно, что скоро у тебя критические дни. Будь любезен, держи свои инстинкты под контролем. – Критические дни у Люпина? – наконец-то безмерно удивленный голос Лили под аккомпанемент сдавленного фырканья со стороны Сириуса.
– Прекратите, – говорю я. – Пусть Браун делает, что хочет.
Прохладная рука на долю секунды прикасается к моему лбу, хорошо знакомый голос с мягкой иронией произносит: – Спи, Джеймс. Смотри свои прекрасные сны. И я сплю. Сплю и вижу сон.
********************************************** Далее следует ожидать Сон Поттера
Мне снилось, что Эйб Донован и его напарница, Петула Кларк, сопровождали меня на званый ужин. На одетых в простые дорожные мантии Пожирателях не было масок, и Петула вовсе не казалась опасной или безумной. Напротив, она любезно, даже сердечно беседовала со мной о видах на лето, прогнозе погоды и целительных свойствах змеиного яда. «Даже если ужалит, ничего страшного, – уверяла Петула. – Именно так и лечат радикулит!» Я гадал про себя: знает ли она, что умерла не из-за нападения Нагини, а в результате глупой мальчишеской выходки?
Донован задумчиво смотрел в окно кареты, уносившей нас к месту торжества, и только временами кивал, соглашаясь со своей спутницей. Улучив момент, он протянул официальное приглашение: на небольшом прямоугольнике плотного пергамента золотыми буквами с немалым мастерством было вытиснено моё имя. Ниже, уже черными чернилами, некий N. очень официально предлагал мне «почтить своим благородным присутствием скромную встречу избранных лиц в Аннувине, в три часа пополудни». – В Аннувине? – с умеренным любопытством спросил я. Ощущение лёгкости, какое бывает только во сне, не оставляло меня. – Да, – подтвердил Эйб. – Или, если хотите, в Анноне, в Доме Донна… на Земле Мёртвых. – А-а, – протянул я. – И угощать будут сказочной свининой? – Вряд ли, – усмехнувшись, сказал Пожиратель. Улыбка тонула в его пухлых щеках. – Насколько мне известно, господин N собирался устроить небольшое чаепитие, пикничок в кругу близких друзей. – Если мы хорошо знакомы, зачем же так официально? – Господин N – большой почитатель чистой крови, – пояснила Петула. – Кристально чистая волшебная кровь, мистер Поттер, течёт в ваших жилах, и господин N ценит её. – Да он, видно, с причудами, – фыркнул я. – Вот уж точно! Ещё как! – радостно захохотали мои спутники. – Чуднее не встретишь! До самого конца путешествия они одобрительно хмыкали и перемигивались, всячески подчеркивая, что разделяют моё мнение. Едва карета остановилась рядом с рощей, к нам подошла невысокая веснушчатая девушка в белом переднике, надетом поверх старомодного тёмно-коричневого платья. Её лицо кого-то мне напоминало, но на размышления не оставалось времени: служанка явно ждала меня. Сделав книксен и жестом попросив следовать за ней, девушка зашагала вперёд.
Хотя я всегда считал себя выносливым малым, да и тренировки по квиддичу укрепили моё тело, было непросто поспеть за молчаливой проводницей. Маленькие узконосые ботинки быстро мелькали в ярко-зелёной траве, влажные стебли били намокший подол длинного платья, но девушка не обращала на это никакого внимания. Она несколько раз оглянулась, и кивками, словно удивляясь моей неуклюжести, понукнула меня. Сложное плетение русых волос на её затылке венчали атласные розовые ленты. Я заметил, что они, в отличие от остальных деталей её простого наряда, выглядели действительно новыми, празднично яркими. Лишь когда за деревьями показалось свободное пространство, незнакомка остановилась. Она улыбнулась и показала на светлое пятно впереди, безмолвно дав понять, что дальше я должен идти один. Я повиновался. Светлый пятном оказался длинный обеденный стол, накрытый белой скатертью прямо посреди зелёной лужайки. Стол был уставлен великолепными приборами, сверкавшими на солнце серебром. Блеск был так силён, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью: сделав это, я сразу вспомнил о Томе.
Риддл сидел в плетёном кресле во главе стола и что-то писал в небольшой коричневой книжке. Когда я двинулся к нему, то заметил странные изменения в облике Тома. Чем ближе я подходил, тем, казалось, он старше становился. Когда я, наконец, встал перед креслом, Тому на вид было не менее тридцати-тридцати пяти лет. Широкоплечий мужчина не обращал на меня внимания, пока не закончил свою работу. Он отложил книгу в сторону, на край стола, и лишь тогда поднял глаза. Я впервые видел Тёмного Лорда Волдеморта в его истинном обличии. Четырнадцатилетний подросток исчез без следа, и я понял, что имел в виду Том, когда сказал, что Лорд давно вырос. Он был одет в странную маггловскую одежду: тонкий серый свитер, подёрнутый редкой красной нитью, расстегнутый твидовый пиджак, на ногах маггловские брюки и туфли иностранного производства. Воротничок рубашки очень чист. Я подумал, что если Риддл встанет, то окажется гораздо выше меня. Но он не поднялся, а только приглашающим жестом указал на одно из кресел. Я сел, чувствуя неловкость и не зная, что полагается говорить в таком случае. Риддл не произносил ни слова. Не стесняясь затянувшимся молчанием, он рассматривал меня с глубоким интересом, так, будто видел впервые. Решив не отводить глаз, я в ответ принялся дерзко разглядывать его.
У Тёмного Лорда было лицо обычного человека. Не было и намёка на чёрные дырки вместо носа, нос выглядел нормальным, прямым; карие глаза также не источали кровавого блеска. Кожа казалась слишком бледной, но я привык к вечно малокровному виду Брауна. Прямой подбородок и решительный рот намекали на неуступчивый, бурный нрав Риддла, однако впечатление смягчалось красивой линией скул и благородной формой высокого чистого лба. Тщательно причесанные тёмно-каштановые, почти черные волосы, гармонировали цветом с широкими бровями и густыми ресницами. Всего выразительнее, конечно, были глаза: они действовали неотразимо. У них был взгляд властный и почти гипнотический. Впрочем, сейчас Волдеморт явно не собирался убеждать меня в чем-то или приказывать. Облик Риддла приобрёл глубину и завершённость. Тот блеск, поразивший меня в нашем общем школьном отрочестве, не исчез, но преобразился в нечто гораздо большее. Если позволите обратиться к сравнениям, то юный Том Браун напоминал искрящийся, бьющий ключом глубоко из-под земли ручей. Томас Марволо Риддл был похож на бездонное горное озеро под тяжелыми грозовыми облаками.
33.
К столу неслышно подошли две девушки. Одну из них, немую служанку, я узнал мгновенно; другая, рыжеволосая в черном траурном платье, прикрыла лицо густой вуалью. По-дамски изящная, она села напротив меня, по правую руку от Лорда. Служанка начала разливать чай. – Камилла, предложи чашку мистеру Поттеру, – низко и звучно распорядился Риддл, получив свой чай. – Мистер Поттер, ради Бога, не стесняйтесь. Откушайте конфет. Испытывая неловкость и гадая, кто же эта, застывшая как изваяние, дама, я пробормотал: – Могу и подождать. Леди, наверное, хочет… – Пустое, – перебил Риддл. Он явно был в хорошем расположении духа. – У леди сегодня нет настроения участвовать в беседе. Вы ведь даже чаю не отведаете, дорогая? – Нет. Мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать этот тихий и слабый голос. – Чудно, – кивнул Волдеморт. – Вы довольны уже тем, что приглашены? – Да, – снова тихим, измученным шепотом. – Великолепно. Мистер Поттер, уделите драгоценное внимание джему и тостам, настоятельно рекомендую. Украшенная розовыми лентами Камилла подвинула ко мне блюдце и улыбнулась. Аппетита не было, только из вежливости я попробовал джем. Он оказался обычным, смородиновым. На ложечке после того, как её облизнул, остался тёмно-красный след. – М-м…мистер Риддл? Волдеморт вопрошающе поднял брови. – Ваша прислуга немая? – этот вопрос мучил меня так же, как и имя таинственной леди в черном. – О, я понимаю. Конечно, её молчание интригует, – Лорд, прищурившись, посмотрел на Камиллу. – Как бы точнее выразиться, милый Джеймс… на самом деле, говорить Кэм может. Но боюсь, даже в этом случае вы не услышите ровно ничего. – Она объясняется мысленно, телепатически? – изумился я. Риддл рассмеялся. – Увы, нет. Так далеко её умения не простираются. Беда в том, что давным-давно, когда Камилла была маленькой девочкой, я повредил её голосовые связки, да и весь речевой аппарат заодно. Глупая Кэм много болтала, а я был юн и раздражителен. В итоге, – Риддл вздохнул, – бедняжка умолкла навсегда. И теперь слышать её могу только я. Отведайте тост, умоляю вас. Я посмотрел на тосты, изо всех сил стараясь не встретиться взглядом с Камиллой. Она ещё раз наполнила чашку и поставила её перед Волдемортом. – Благодарю, дитя моё, – ответил он. – Так это был несчастный случай? – настаивал я. – Несомненно, – спокойно кивнул Риддл. – Однако случай, оказавшийся знаковым, если можно так выразиться. Он поднёс чашку к губам. – И Камилла…ещё жива? – снова спросил я с внезапной внутренней дрожью. Волдеморт снисходительно улыбнулся, рассматривая ногти на правой руке: – Разве я не сказал? Видимо, нет… и вновь увы, друг мой. Кэм бесповоротно мертва. Здесь, в Аннувине, вообще мало кто по-настоящему жив. Но вам пока не о чем беспокоиться, Джеймс, – добавил он. Я посмотрел на даму в трауре напротив меня. Мне показалось, что её невидимый взгляд, скорбный и молящий, почему-то сосредоточился на мне. – Что касается этой леди, – небрежно произнёс Риддл, – она совсем недавно, буквально минуту назад, потеряла горячо любимого мужа. Можно сказать, мы находимся в её сне, и вы приглашены по нашему общему желанию. – Мы во сне этой дамы? – недоверчиво спросил я. – Да. Что же получалось? Я видел сон, но сам был видим обездоленной женщиной. Кем она была? Почему хотела меня встретить? Отчего не произносила ни слова? – Вы глубоко связаны на магическом уровне, – пояснил Риддл. – Эта связь так же сильна, как и моя с вами, мистер Поттер. Жаль, что не сильнее…но здесь нет чьей-либо вины. Мы с вами магические двойники, этого уже не изменить. – Я могу увидеть её лицо? Лорд помолчал и ответил почти мягко: – Тайны будущего открываются только пророчеством. – Но вы же тут. И знаете чужое будущее! – упрямо возразил я. Риддл покачал головой: – Попав так надолго в ваше время, я уже его узнал. Координаты сместились, мне стоило большого труда нормализовать ситуацию. К слову, очень помог обнаруженный с вашей помощью артефакт. Я и забыл о нашей находке из древнего захоронения. Риддл вернулся к теме разговора: – Вы не можете увидеть лица этой леди, Джеймс, но можете прикоснуться к ней один раз. Если, конечно, ваше намерение совпадает с её желанием. Не колеблясь, я потянулся вперёд, и тотчас мои пальцы встретились с тёплой ладонью незнакомки. Рука рыжеволосой дамы показалась сухой и горячей. Её пальцы чуть-чуть подрагивали, и вдруг она крепко и нежно сжала мою ладонь. Пожатием родной мне человек хотел что-то сказать: «держись»? «Всё будет хорошо»? «Не сдавайся ни в коем случае»? «Прощай»? Я ещё чувствовал тепло этих пальцев, когда женщина тихо растворилась в воздухе. – Леди приняла решение, – задумчиво проговорил Волдеморт, глядя куда-то в сторону. – Как жаль, что вы, гриффиндорцы, не умеете мыслить здраво… Что ж, и нам пора по домам. Камилла кивнула. Она взяла книжку в коричневом переплёте и протянула её своему хозяину. – Постойте! – крикнул я. – Что будет с этой дамой? Она останется жива? Слегка сдвинув брови, Риддл внимательно посмотрел на меня. – Когда вы вернётесь, она проснётся. А в будущем – всё зависит от вас, мистер Поттер. Я не желаю ей зла, поэтому оставляю её судьбу в ваших руках. Надеюсь, вы оцените этот дар и распорядитесь своим сокровищем разумно.
Комментарии: Аннувин, Аннон, Дом Донна - обозначения кельтского мифологического пространства Страны Мёртвых. "И угощать будут сказочной свининой?" - по кельтским представлениям, боги вкушают мясо волшебной свиньи, дающее им вечную молодость. _____________________________________________ Джеймс - Вера Павловна. На горизонте замаячил радостный финал. Мы доползём до победного, спасём рядового Райана, мы наш, мы новый мир построим
Люпин осторожно тряс меня за плечо. – Джеймс. Пора вставать… Сон уходил неохотно, отпуская моё сознание медленно, нежно, тяжко. – Джеймс... – Спящая царевна, – хихикнул знакомый голос. Петтигрю? Я открыл глаза. – Ну наконец-то, – с облегчением проговорил Ремус. – Я уже начал беспокоиться… Мы зря позволили Реддлу навести на тебя заклятие. – Да всё в порядке, – сказал я, протирая глаза и садясь в кровати. – Зато отлично выспался. Ничего ведь страшного не слу… Я вдруг запнулся, расслышав имя, которое только что назвал Люпин. – Да, – сказал он. – Счастье, что никто не пострадал. Настоящее имя Брауна – Томас Марволо Реддл. – Тот-кого-нельзя-называть, – подхватил Петтигрю, жмурясь то ли от страха, то ли от удовольствия. – Он здесь, в Хогвартсе, и открыл это я! От радостного возбуждения Питер не мог спокойно стоять на месте. – Вот поэтому меня и берёт сомнение, – я усмехнулся с деланным пренебрежением, одновременно лихорадочно соображая, каким образом заткнуть рот Петтигрю. – Хвост, ты жить не можешь без сплетен, а сейчас определенно идёшь на личный рекорд. Какой ещё Тёмный Лорд в Хогвартсе? Что за бред? – Пит прав, – вступился за друга верный Люпин. – Браун точно Тёмный Лорд. Или ты это знал и скрывал? Обиженно надувшийся Хвост замер. Утвердительный ответ уничтожил бы долгожданную победу, так много значившую для его мелкого самолюбия. Пит всегда был низок душой – я вдруг подумал, что до знакомства с Реддлом этот факт меня не волновал. И разве такой лжец, как Джеймс Поттер, имел право осуждать Питера?
– Дурацкий розыгрыш вроде боггартов в Визжащей хижине. У вас есть доказательства? Хвост повернулся к Рему: Лунатик не сводил с меня настороженного взгляда по-волчьи светлых глаз. – Ты готов зайти так далеко? Доказательств сколько угодно, – он вынул из кармана свиток пергамента. – Насколько ты помнишь, мы расстались с Брауном и Эванс в Хогсмиде. Сириус повез тебя в школу, а я и Питер вернулись в паб. Петтигрю рьяно закивал. Рука Ремуса заскользила по Карте Мародёров: – Мы решили, что Браун и Эванс останутся вместе, но они тоже разошлись. Эванс заглянула в «Зонко», а Браун направился в Хогвартс. Он выбрал другую дорогу – скорее всего, не желая пересечься с Сириусом. Указательный палец застыл у кружка с надписью «Совятня». – Здесь Том встретился с Сопливусом. После этого Снейп удалился, а Реддл ещё какое-то время пробыл в Совятне. – Зачем? – не выдержал я. – Отправил послание единомышленникам, – холодно ответил Люпин. Его палец прочертил пунктирную линию по карте и остановился у надписи «Хогсмид»: – Затем «Браун» прогулочным шагом совершил экскурсию к Запретному Лесу. Там его уже ждали двое Пожирателей. По данным «Пророка», оба находятся в розыске. Думаю, почта дошла до адресата, как считаешь, Джейми? Конечно, я заслужил эту насмешку – так же, как и презрение Рема. Хвост торжествующе покосился в мою сторону. Я вспомнил о записке от Того-кого-нельзя-называть, переданной Реддлу: скорее всего, Волдеморт проинструктировал Тома, как связаться с ним в нужный момент. Люпин продолжал: – Потолковав с Пожирателями, «Браун» вернулся в Хогсмид. Что-то уж слишком быстро, возможно, вызвал метлу. Причина внезапной спешки стала ясна, когда мы с Питом увидели имя «Лили Эванс» около пункта «Визжащая хижина». Видимо, у них была договоренность. Я закрыл глаза. Питер громко засопел, а в голосе Лунатика впервые прозвучало сочувствие: – Понимаю, как тебе тяжело сейчас, Джеймс. Извини нас за эту слежку, мы только хотели помочь тебе очнуться от заблуждения и разоблачить Реддла. В хижине Том и Лили пробыли почти час, но не это главное. Там, в моём логове, произошло нечто действительно непонятное. – Непонятное? – с трудом повторил я. Что же в свидании наедине могло быть неясного? Ремус покачал головой: – Спустя сорок пять минут Визжащую хижину покинул Тёмный Лорд Волдеморт. А Лили Эванс осталась. _______________________________________________________________ Развязываем узлы
Я снял очки и потер переносицу: – Ничего не понимаю. Вы же знали, что Реддл был в Хижине…наедине с Лили. – Тупица, – захихикал Петтигрю. – При чем здесь Эванс? Тебе бладжерами последние мозги вышибло? Люпин терпеливо проговорил, глядя мне в глаза: – Забудь о Лили, Джеймс. Случилось кое-что поважнее. Ты же знаешь, что Карта никогда не врёт, её не обманешь. Посмотрев на неё, мы узнали настоящую фамилию «Брауна». Главное, что на Карте не было никакого Тёмного Лорда до инцидента в Визжащей Хижине. Понимаешь? Из Хижины вышел Тот-кого-нельзя-называть, а внутри осталась Эванс в полном одиночестве. Реддл испарился, исчез с территории Хогвартса. И подозреваю, что с земного шара вообще. Теперь есть только Волдеморт. – Но как? Это значит, что он…– от ужасного подозрения сердце ухнуло куда-то вниз. В висках страшно заломило. Я соскочил с кровати, вслепую нашаривая ботинки: – Где Лили? Что с ней? – Да в порядке твоя Эванс, Сохатый. Я повернулся: на пороге стоял чем-то очень недовольный Блэк. Взъерошив пятерней и без того растрепанные волосы, он уныло вздохнул: – Уфф… Дракон его сожри. Ну чего ему стоило остаться Брауном ещё на пару недель? Так клёво бы оторвались…Чёрт…Эй, Джеймс, а ты куда? Поспешно натягивая мантию и путаясь в плотной ткани, я рявкнул: – Это точно, Бродяга? С Эванс всё хорошо? Ты не ошибся? – Всё хорошо, даже слишком, – то есть, так Помфри сказала. Пациентка ненормально здорова. Наблюдаются необъяснимые приступы…этой, как её…эйфории. Я думаю, может, она малость свихнулась, а? Всё-таки, с Тем-кого-нельзя-называть… или он пользуется особыми приемчиками… Ну, там французский поцелуй… – Блэк, захлопни свою озабоченную пасть, – быстрый приказ от Люпина. – Джеймс, не слушай его. – Чёрт, у Эванс не все дома? – жгучее любопытство Хвоста. – Вот это да! – И ты заткнись. Джеймс, куда ты…? – Я в больничный отсек, потом – к Реддлу, – крикнул я. – На всякий случай будьте наготове! Блэк заорал вдогонку: – Джейми, идиот, тебя никуда не пустят! Поздно, я уже летел вниз по лестнице. – Реддл сейчас у Дамблдора-а-а! – Спасибо!
36.
В отсек меня не впустили. От стеклянных дверей святилища мадам Помфри я отошёл только после её угрозы превратить «молокососа в концентрированный раствор бубонтюбера и применять его исключительно против воспаленных ягодичных чирьев». Правда, к концу дня пациентку можно будет навестить, «при условии вежливого обращения со школьным имуществом» – только этим мне и пришлось утешаться. Я со всех ног бросился в Южную башню. В Хогвартсе не было заметно никакого волнения, школьники, как обычно, занимались своими делами, болтали и смеялись. Видимо, шокирующий слух о Волдеморте ещё не распространился по факультетам. А какой будет переполох, когда все узнают правду о «Брауне»? Я даже не мог себе этого представить. У подножия спиралевидной лестницы, ведущей к кабинету директора, стоял Северус Снейп. Я пишу здесь «стоял», хотя Снейп и двигаться-то по-человечески не умел. Он скорее подпирал стену, более похожий на одну из уродливых каменных горгулий, рассыпанных по этажам Хогвартса. Увидев меня, он осклабился, причем его крючковатый нос ещё сильнее загнулся к узким губам, а впалые глазки тускло блеснули: – Героический ловец тут как тут, в самом пекле событий. Кто бы сомневался. А где твоя команда поддержки, Поттер? – Лучше уйди с дороги, Сопливус, – зло сказал я. – Сейчас у меня нет на тебя времени. Пошел вон, не то пожалеешь. – Правда? – Снейп пренебрежительно пожал плечами. – Тогда просто попробуй пройти мимо меня, гриффиндорский придурок. Я двинулся вперёд и тут же почувствовал, что мои ноги отказываются слушаться. Они будто приросли к каменному полу. Наверняка Сопливус приготовился, навел какую-то порчу, подумал я и выхватил палочку: нужно было торопиться, счет шел на минуты. Я выпалил в Снейпа в упор мощным заклятьем «петрификус», но тот с неожиданной легкостью отклонил алую молнию одной-единственной зелёной вспышкой. Изумленный, я опустил руку. Снейп никогда не проявлял больших способностей в боевой магии. Он побеждал, только если действовал исподтишка, разными снадобьями или «долгоиграющими» магическими формулами. Всегда боязливый и неуверенный в себе, Северус был слаб в открытом столкновении, и на дуэлях обычно оказывался побитым. Что-то здесь было не так. Вдоволь налюбовавшись на мою удивленную физиономию, слизеринец злорадно усмехнулся, показав кривые, мелкие зубы: – Если хочешь узнать, что я могу с тобой сделать, Поттер, смотри внимательнее. Он медленно направил палочку на ступеньку рядом с собой. С кончика палочки упала зеленоватая искра, и камень начал с невероятной быстротой плавиться. Его серая, отполированная многими тысячами подошв поверхность словно поплыла, тёмные струйки побежали к площадке. На том месте, куда упала искорка, образовалась дыра, сквозь которую проглядывал нижний этаж. – Преобразование на субмолекулярном уровне. И это камень, а живую плоть обратить в пар легче легкого. Скажем так, ты можешь испытать оч-чень сильную жажду, Поттер…ну как, нравится? – Только не говори, что это твоя собственная магическая сила, – презрительно фыркнул я. – Вся школа знает, какой ты у нас могучий волшебник. Небось, от счастья, что Реддл одолжил тебе немного своих умений, сопли пузырями пошли? – Заткнись! – Снейп истерически взвизгнул, сжав костлявые кулаки. – Теперь я сам сделаю из вас драконье дерьмо! Вы с Блэком в ногах у меня будете валяться, а я… Сопливус внезапно застыл, уставившись перед собой широко раскрытыми глазами. Постояв так пару секунд, он будто в каком-то трансе несколько раз моргнул и угрюмо посторонился: – Иди наверх. – Что? Ты вроде как собирался… – Я сказал: иди наверх. Перемена в поведении Снейпа наводила на размышления, но времени уже не было. Оглянувшись на него в последний раз, я помчался вверх по лестнице.
Пост N: 109
Зарегистрирован: 19.02.07
Откуда: Украина, Kiev
Замечания:
Отправлено: 16.07.07 17:44. Заголовок: Re:
Так и знала, что будете издеваться, над всеми моими "светлыми чувствами";() Yukito пишет:
цитата:
К врачу, к врачу вам дорога...квалифицированному.
Когда к вам можно записаться, добрый "психоаналитик"? (Пояснение: Я просто уже жду, жду-жду... *прошло 10 лет* жду-жду-жду и жду, а вы то - цитата: допишем обязательно или цитата: Бесконечная история, "уж замуж невтерпёж" (с)
Aplikacia Не издеваюсь ^_^` Вполне возможно, что это не вам к врачу нужно, а завравшемуся автору. Насчет "допишем" - на этой неделе концовка будет выложена полностью. И летопись окончится моя (с) %)
Зачарованные двери кабинета Альбуса Дамблдора растворились сами. Значит, он всё знает, подумал я. К директору меня вызывали часто, как и остальных Мародеров. Поэтому диковинные предметы, расставленные на полках и разложенные на столах, не были новинкой. Необычным для этого кабинета было то, что волшебные приспособления исчезли со своих привычных мест, а по разные стороны директорского стола сидели величайший маг нашего столетия Альбус Дамблдор и Томас Реддл, мой ровесник. Казалось, они мирно разговаривали. Директор неторопливо прихлебывал бодрящий чай из белой чашки, задумчиво поглядывая на своего ученика сквозь стеклышки очков. Реддл сидел спокойно, но его чай был не тронут. Конечно, я сразу вспомнил свой сон. – Очень хорошо, что ты пришел, Джеймс, – тепло сказал директор. – Присоединяйся к нам. Плавное мановение волшебной палочкой, и передо мной возник чайный прибор. Устраиваясь за столом, я первым делом недобро посмотрел на Реддла: ведь именно он был виноват в болезненном состоянии Лили. Но Том хладнокровно проигнорировал мой взгляд – так, будто меня и в комнате не было. Он словно застыл на своём месте, сложив длиннопалые руки, выпрямив спину и вежливо полуприкрыв глаза веками. – Что ж, Том, – директор сплёл пальцы домиком и вздохнул. – Мы остановились на твоей удивительной теории прогрессивного развития волшебного общества. Если не ошибаюсь, ты отрицал полезность так называемой охранительной политики в пользу неких рискованных предприятий. – Полагаю, образ беспринципного экстремиста прочно утвердился за мной в вашем уме, – ответил Реддл. – Вам известно, что я не разделяю элементаристского подхода к магическому социуму. Какое бы решение вы не избрали в итоге: гомеостаз, криостаз – разумеется, выражаясь очень условно – модель такого сообщества не будет удовлетворять потребностям текущего момента. Вам придётся отказаться от своей противоестественной мании навешивать на целые группы людей пошлые ярлыки, нивелирующие суть конфликта. Намеренно искаженная история Салазара Слизерина – яркий пример подобной «политики». – А конфликт состоит в…? – подсказал Дамблдор с добродушной улыбкой. – Кстати говоря, я никогда не считал тебя экстремистом, Том. Патологическим эгоистом – да, гениально одаренным колдуном – да, не менее талантливым лжецом – да, но не агрессивным психопатом. Ни в коем случае. – Проблема заключается в стремлении людей вашего поколения решать вопросы, ориентируясь на некие писанные вилами на воде «правила». Правила эти за давностью лет лишились подлинного содержания. Дух вашего закона испарился, и вы остались служить его букве. Служение же букве удобно тем, что в известные всем благородные формулы можно вложить любой смысл. Впрочем, – Реддл едва заметно скривил губы, – вы уже назвали меня лжецом и эгоистом. Добавлю, что я знавал одного старого лицемера, у которого стоило поучиться. – Чаю? – как ни в чем не бывало спросил директор. – Спасибо, пока достаточно, – Реддл указал на полную чашку. Я заерзал на стуле, буквально давясь своим чаем. Из разговора я не понял почти ничего, кроме того, что Том Реддл – Лорд Волдеморт и Альбус Дамблдор никогда не придут к согласию. Эти двое почти инстинктивно ненавидели друг друга. – Давай отвлечемся от абстрактных материй, дорогой мальчик. Вернемся, пожалуй, к конкретике… Думаю, Джеймсу будет полезно узнать о судьбе талисмана, что вы обнаружили в древнем кельтском захоронении, – стекла директорских очков тускло блеснули, и я встрепенулся. Пожав плечами, Том пренебрежительно усмехнулся: – Вы пригласили сюда гриффиндорца, чтобы снова поиграть в свои игры? Как угодно… Я могу дать ответы на интересующие вас вопросы, но лишь на определенных условиях. – Насколько я знаю, теперь ты можешь переместиться в своё время даже без помощи Маховика. – Условие самое простое, профессор: перестаньте притворяться, что вас и в самом деле волнует моя судьба. Это неумелое актёрство омерзительно. И уж конечно, я далеко не «ваш дорогой мальчик», – ледяным тоном проговорил Реддл. Оглянувшись на Дамблдора, я увидел, что плечи старика как-то сразу поникли. Устало откинувшись на спинку кресла, директор на секунду закрыл глаза: грубость ученика глубоко ранила его. – Как ты смеешь! – вскочив, крикнул я Реддлу. – Немедленно извинись перед профессором! Том даже бровью не повел, лишь слегка удивленно окинул меня взглядом с головы до ног. – Хватит, Джеймс, – мягко и печально сказал Дамблдор. – Это выбор Тома – думать обо мне таким образом. В конце концов, фанатики его пошиба, пусть и одаренные, склонны видеть только одну точку зрения. Свою собственную. На каком-то этапе он внезапно решил, что я представляю опасность… – Оставьте, уважаемый директор, – поморщившись, резко заявил Реддл. – У нас нет времени на демагогию. Счет идёт на минуты, и я больше не могу задерживаться здесь. Итак, что вы хотели узна… Договорить он не успел. С пушечным грохотом резные двери директорского кабинета разлетелись в мелкую пыль.
Том ошибся: счет шёл не на минуты, а на секунды. Взрывной волной нас разбросало в разные стороны, мебель перевернулась вверх дном, от посуды остались одни осколки. Я отделался ушибленным плечом, на лбу Альбуса Дамблдора появился большой кровоподтёк, а Реддл, судя по всему, повредил при падении лодыжку. Когда труха и каменная крошка рассеялись, мы увидели в кабинете десяток волшебников в черных мантиях со значками авроров первой степени на рукавах. Впереди ощетинившегося палочками отряда стоял знаменитый мракоборец Аластор Грюм, и его яростный вид не обещал ничего хорошего. Нацелив потрескивающую багровыми искрами палочку на сидевшего на полу Реддла, он предупредил: – Даже не надейся сбежать, мразь. Для тебя всё кончено. Взглянув на меня, Грюм приказал: – Отойди подальше, парень. Реддл не пытался сопротивляться. Появление Грюма, казалось, ошеломило его. Он пробормотал: – Аластор?! Что здесь происходит? Что ты делаешь в Хогвартсе? – Осуществляю арест самого отъявленного мерзавца волшебной Англии. Наконец-то ты заплатишь за свои преступления, – Грюм свирепо оскалился. – И за смерть Кэм тоже! Цепляясь за стену, Реддл поднялся на ноги: – Это был несчастный случай! Я собирался рассказать раньше, но помешали обстоятельства. Из-за перемещения во времени моя память пострадала. Поверь мне! – Молчать! – рыкнул Грюм. Он оглянулся и заговорил жестким, официальным тоном. – Ввиду исключительной опасности, которую представляет Томас Марволо Реддл, так называемый «Тёмный Лорд», и согласно решению Ордена, арестованный будет казнён здесь и сейчас. Останки будут представлены Ордену и Особой комиссии Министерства для опознания и подтверждения личности убитого. – Аластор Грюм, я не допущу казни ученика на территории Хогвартса, – вытирая бумажной салфеткой кровь с лица, веско заявил директор. Не оборачиваясь к нему, Грюм ответил: – За укрывательство опасного преступника и следовательно, пособничество Пожирателям, вы, Альбус Дамблдор, предстанете перед Советом по магическому законодательству. Три человека отделились от отряда авроров и быстро окружили директора. – А теперь… – прошептал Грюм, и его волшебная палочка нацелилась точно в грудь Реддла. Том стоял, ничего не предпринимая для спасения. Лицо мракоборца исказилось, и я понял: ещё немного – и будет поздно. Уже в прыжке я увидел, как из палочки Грюма вылетела пылающая молния. Всё было как во время игры в квиддич, только на этот раз вместо золотого снитча я должен был успеть поймать чужую смерть.
Я был лучшим ловцом за всю историю Хогвартса. Заклинание обрушилось на меня раскаленными стрелами ужасной боли. Мышцы трещали, словно в последней агонии. Нервные окончания вспыхивали и рвались, плавящийся мозг непрерывно посылал импульсы, сотрясавшие конечности. Я был уверен, что умираю. И вдруг всё прошло: страх, боль, смерть. Я не ощущал ничего, кроме пустоты. Казалось, что заклятье всё-таки убило моё тело, но сознание сохранилось. Я растерялся: как можно существовать, если плоть мертва? Скоро, однако, я убедился, что по крайней мере какая-то часть моего тела ещё способна чувствовать: кто-то цепко держал меня за руку и тянул наверх. Я открыл глаза и посмотрел. Странное дело: у меня точно была рука (я ощущал чужие пальцы, сжимавшие мою ладонь), но глаз у меня не было. И тем не менее, я видел человека, стоявшего прямо в воздухе. Чужая чёрная мантия над моей головой билась, как рваное крыло дракона. Том упорно тащил меня вверх. Ему мешал ураганный ветер, раскачивавший тонкую опору – стеклянную платформу, на которой удерживался слизеринец. Присмотревшись, я обнаружил, что платформа была частью хрупкого куба, повисшего на метр выше. Налетел особенно сильный порыв ветра, и Реддл вполголоса выругался на свистящем змеином языке. – Помочь? – подал я голос, сомневаясь, что меня услышат. В конце концов, у меня не было даже горла и легких. Зато у Тома всегда был отличный слух, острый, как у лисицы. – Будь так любезен! – рявкнул Тёмный Лорд. – Моя кисть вот-вот отвалится! Взглянув на его руку, я поразился: слова Реддла вовсе не были метафорой. Всего на дюйм выше моих пальцев ладонь Тома опоясывала зловещая серая трещина. Пальцы Реддла были холодными и полупрозрачными, но всё-таки не такими призрачными, как мои: я разглядел на них сеть кровеносных сосудов, меркнущих на глазах. Быстро ухватившись за край стекла, я подтянулся и залез внутрь куба. Реддл захлопнул дверцу, и шум ветра исчез. – Видел, что бывает с материей во временном потоке? Полный распад, – Том аккуратно приглаживал растрепанные волосы. Он ненавидел любой беспорядок, считая его унизительным для себя. – Именно это мне пришлось пережить, когда Грюм случайно перевернул модель Маховика. Я уже слышал от Реддла, что к нам он попал из-за ошибки в опыте, допущенной его школьным другом. Значит, этим другом был Аластор Грюм… – Сейчас мы летим через время? И этот ветер…? – Да, – кивнул Реддл. – Время в чистом виде, доступное нашему восприятию через зачарованные стенки капсулы. Жаль, я не успел соорудить что-то более функциональное, но на скорую руку и так сойдёт. Главная особенность капсулы в том, что в своих пределах она обеспечивает консервацию потока времени на короткий срок. Минут на десять-пятнадцать, не больше. – Подожди-ка, но я-то побывал в этом потоке! И остался жив! На всякий случай я оглядел себя ещё раз: всё в порядке. Ничего не потерялось. Реддл деликатно откашлялся: – Вообще-то, жив ты был частично. Не советую когда-нибудь глядеть на разлагающееся человеческое тело – зрелище не из приятных. Хорошо, что мне удалось схватить тебя за фаланги пальцев: правая рука материализовалась, и ты выжил. Кстати говоря, спасибо за твоё вмешательство. Аластор всегда был очень импульсивен и плохо предсказуем. Тот выстрел я не предусмотрел, поэтому мне понадобилась лишняя пара секунд. Ты подоспел очень вовремя. Я внимательнее присмотрелся к Тому: его речь неуловимо изменилась. Трудно объяснить то, что я понимал интуитивно, но с ней что-то было не так. Раньше, когда нам приходилось разговаривать, Том постоянно насмешничал, подтрунивал, презрительно фыркал. Его раздражали моя несообразительность, гриффиндорская тупоголовость, самоуверенность и так далее. Сейчас бы он наверняка не удержался от шуточек по поводу неуклюжести так называемого ловца, болтавшегося в потоке, как лосось на удочке. Я даже хотел, чтобы Реддл сказал что-нибудь едкое о гриффиндорцах – тогда всё стало бы на свои места. Нет, во взгляде Тома не было и тени иронии. Реддл говорил четко, ясно, не тратя слов на пустяки. Я вспомнил предупреждение Люпина: «Джеймс, Реддл испарился, исчез из Хогвартса. Теперь есть только Волдеморт». Не может быть! – Послушай… – начал я осторожно. – Тебя не расстраивает, что Аластор Грюм покушался тебя убить? Всё-таки, он был твоим лучшим другом. – Аластор? – подняв брови, повторил Реддл. – Грюм поступил именно так, как требовалось от аврора. Ему просто не хватило сообразительности: чтобы убить меня, следовало поменьше болтать и лучше целиться. – А… Можно спросить ещё кое-что? Реддл поколебался, скользнув взглядом по стеклянным стенкам капсулы. Сказав несколько слов на серпентаго, он ответил: – Полагаю, ты имеешь право на один вопрос. Но времени у нас мало, поторопись: капсула скоро разрушится. – Что ты сделал в Визжащей хижине, Том? – я ждал, крепко сжав кулаки. Том не смотрел на меня. Сосредоточившись, он качнул волшебной палочкой в воздухе, и по стеклянным граням вдруг побежали ровные строчки из золотых букв и загадочных знаков. Не отвлекаясь от работы, Реддл заговорил: – Ах, вот оно что. Ничего особенного в Визжащей хижине не случилось. Должно быть, Альбус Дамблдор наплёл что-то о непозволительных заклятьях? Всё гораздо проще… Артефакт, упомянутый им, довольно труден в активации. Обычно магические приспособления требуют специальных формул, или на худой конец, жертвы. Этому ничего не было нужно, кроме… – Кроме? – повторил я, завороженно следя, как сверкающее золотом заклинание льётся в такт плавным, выверенным движениям рук Реддла. – Кроме меня самого. Хочешь стать великим волшебником и завоевать весь мир? – пожалуйста! Артефакт дает большие возможности тем, кто сумеет их принять, и в этом загвоздка. Видишь ли, нельзя получить нечто ценное, не пожертвовав чем-то взамен. Такова природа власти, общая для магов и магглов. Если возмечтаешь о славе воина, ты должен уметь отправлять на смерть тысячи и сотни тысяч без сожаления. Научись смотреть на страдания других без слез. Расстанься со своими слабостями, уничтожь их, или – выгодно обменяй. – И ты совершил такой обмен? – пробормотал я. Том говорил, не переставая творить заклятье. – Признаться, моё «я» доставляло мне немало хлопот. От природы я был болезненно впечатлительным, нервы напоминали оголенные провода. Конечно, нервозность – следствие немалой магической силы, вошедшей в меня ещё до рождения. Но от одних объяснений мало толку. Я рос очень амбициозным. И скоро понял суть проблемы: совмещать уязвимую психику с непомерным честолюбием невозможно. Как убить в себе раба? Каким оружием?.. Реддл хмыкнул: – К счастью для слабаков, на свете есть магия с её возможностями. Рывком повернув его к себе, я спросил: – Что ты отдал этой дряни из могильника? Что именно? – Сострадание, – ответил Том. Я увидел, как его карие глаза сузились, а рот сжался в жесткую линию. – Я принес в жертву свою способность к состраданию. Свою самую большую слабость, свою ахиллесову пяту. – Не может быть, – от отчаяния меня замутило. – Нет! Реддл спокойно отстранил меня. – Но я это сделал. И нужно сказать, не прогадал. Теперь с нервическими спазмами покончено. Я сразу же ощутил перемену: когда Грюм навел на меня палочку, я совсем не испугался. – Но ты и раньше не был трусом! Вскинув изумленно брови, Том фыркнул: – Не был? Чепуха, любой нормальный человек боится смерти. А я ничего не боюсь. Совершенно и абсолютно. В этом смысле я даже не совсем человек, если ты меня понимаешь. Я нечто большее, я свободнее всех. И значит, смогу воплотить в жизнь всё то, о чем мечтал. – А Лили? Зачем ты заманил её в хижину? Реддл вспомнил не сразу. – Рыжеволосая девушка… О, с ней всё благополучно. Мисс Лили была открыта для моего заклинания. Оказалось легче лёгкого передать ей то, от чего я избавился, как от мусора. Теперь Лили будет просто ангельски добра. Красота и милосердие – само совершенство в женском облике. Великолепно, правда? Он рассмеялся, довольный своей шуткой. Не могу передать, до чего я возненавидел этот бездушный смех. – Хорошо, – сказал я, скрывая отвращение. – Я понял. Теперь ты настоящий сверхчеловек среди недолюдей. Только извини, Том, мне пора. Можешь отправить меня назад прямо сейчас? – Теоретически это возможно, но зачем рисковать? – возразил Реддл. – Мы можем отправиться в моё время вместе. – Нет, – я посмотрел на стеклянные стены, испещренные золотыми нитями заклинания, и капсула показалась мне клеткой. – Прошу, помоги мне вернуться. Не верю, что у тебя нет запасного плана. Ты же всё-таки гений. – Жаль, – с небольшим сожалением сказал Реддл. – План, конечно, есть, но я думал, ты любишь приключения. Хотя… я у тебя в долгу, гриффиндорец. Считай это дружеской услугой. Широко улыбаясь, он хлопнул меня по плечу. …Когда Реддл разбил золотую вязь символов, разделив тем самым волшебную капсулу на две части, он крикнул, перекрывая завывание ветра: – Всё-таки, как тебя зовут? – Джеймс Поттер! – напрягая лёгкие, закричал я. – Я запомню! – Реддл поднял в знак прощания руку. Ветер подхватил обломок стекла, как игрушку, закрутил его в бешеном вихре. И только когда Время окончательно разделило нас, я проговорил: – Ты и без артефакта был великим волшебником… и хорошим другом. Прощай навсегда, Томас Браун.
С Лили и правда всё было в порядке. Она многое забыла – например, совершенно не помнила Реддла и Визжащую хижину, – но душевно и физически девушка была абсолютно здорова. Солнце падало прямыми лучами на её больничную койку, и Лили словно купалась в щедром блеске. Её радовало всё: цветы, стоявшие в вазе на столе, певчие птицы за окном. Рыжие волосы расцветали огненными лилиями на подушке, и глядя на них, я думал: я люблю её. Пусть будет то, что будет. Лили рассказала мне свой особенно счастливый сон. Она видела таинственную пещеру, двух перепачканных землёй мальчиков и много-много золота у них под ногами. Лили протянула руку, и монеты потекли к ней рекой. Так много золота во сне – это к счастью, сказала моя любимая. Я не стал разубеждать её. И сейчас мы очень счастливы: Лили, я и наш сын Гарри. Нам пришлось через многое пройти. Трижды мы вставали на пути Тёмного Лорда, и трижды он отступал ни с чем. Фамилия «Поттер» ему хорошо известна. Единственное, чего страшится моя жена – Пророчества, о котором теперь везде говорят. Наш добрый друг, Альбус Дамблдор, помог нам укрыться в Годриковой лощине. Неделю назад маггловской почтой на имя Джеймса Поттера пришёл коричневый конверт. В нём я обнаружил тонкую ученическую тетрадку, потертую и истрепавшуюся от времени, и сразу узнал каллиграфический почерк Реддла на первой странице. В тетрадь был вложен засохший цветок апельсина. С какой целью Реддл прислал свой Дневник? Предупредить, напомнить о прошлом? В любом случае, конверт – доказательство того, что ему известно о нашем секретном убежище. Несколько дней я провел, восполняя пробелы в Дневнике. Теперь Дневник Томаса Реддла принадлежит не только ему, но и мне, его заклятому врагу. Странно, что эта мысль радует меня. Конечно, Гарри прочитает тетрадь и сможет лучше разобраться в загадочной истории Тёмного Лорда. А мне сейчас остаётся только одно – ждать. Очень скоро мы увидимся снова…
Я уже давно не заглядывала в эту тему и прочитала последние 10 глав одним махом. Yukito, уверена, что говорила это и раньше, но повториться не боюсь - я читала ваш фик с огромным удовольствием. Интересный сюжет и хороший стиль позволяли прочитать фик на одном дыхании, не отрываясь. Я очень рада, что фик получился по-настоящему завершенным - вы ответили на все вопросы и распутали все "узлы" заявленные в начале. Кстати, (поражаясь собственной глупости ) я вплоть до последней главы не могла понять, что это за загадочная девочка с лентами из сна Тома и почему Аластор вдруг возненавидел своего друга. В общем, спасибо за чудесный фик! PS. я так привыкла ждать продолжения приключений Тома Брауна, что даже немного расстроилась, увидев надпись "конец". Но искренне надеюсь, что вы еще порадуете читателей новыми творениями.
MMM Вам спасибо Рад, что фик доставил удовольствие Если честно, я и сам ждал с интересом: что ещё этакое "отколет" Браун-Реддл? И как правило, дожидался Интрига "Реддл-Камилла-Грюм" маячит на заднем плане основного сюжета. Дело в том, что этот трегольник виделся мне подобным дружному "Гарри-Гермиона-Рон". Новые истории будут, ибо аффтар открыл для себя вдохновляющую истину: оказывается, он вовсе не врун и даже может дописАть макси-фик!
Ой, такой комментарий написала вам на сказках. А он почему-то не отобразился, хотя несколько раз подряд отправила. Комментарий был, как легко предугадать, положительный ^^ И благодарственный. Буду читать всё, что вы напишете, вы действительно ценный автор.
Спасибо огромное! потрясающая вещь, и по сюжету, и по раскрытию характеров, и по языку. Очень хочется перечитать ее сначала, вдумываясь в детали. Скажите, "Дневник" можно найти где-то единым файлом? он выложен в каких-то архивах?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 56
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Замышляет, какой же Волдеморт без постоянных интриг и таинственных вылазок?
Расхождение с каноном - имеет право быть, хотя я стараюсь от "правды жизни" не уходить слишком далеко 
Оно пишется!
) 
пишется ))) 
Потому как на замерзание у фика шансы были, есть и... 
Ню-ню! Сделаю вид, что поверила... 
че за БРЕД??????
Yukito - ты 
и вобще 
, но де прода 
и жду 
Yukito пишет: 
Щас всё исправлю! Это почти флуд так что можете стереть еси не нравится 
Если честно, я и сам ждал с интересом: что ещё этакое "отколет" Браун-Реддл? И как правило, дожидался 
- участник сейчас на форуме
